Однако прежде, чем тяжелые копыта ударились о землю, кто-то встал прямо перед Кейт и рывком поставил ее на ноги, при этом едва не вывихнув ей руку, которую пронзила мгновенная боль. Тело его на секунду прижалось к ней - краткое прикосновение крепких, напряженных мышц к ее мягким округлостям. Он встал спиной к лошади, заслоняя Кейт от тяжелых железных копыт. Она внезапно осознала, что это был всадник - джентльмен на серой кобыле. Должно быть, он спешился и подбежал, чтобы оказать помощь.
Даже если бы она и захотела, у нее не оставалось ни малейшей возможности воспротивиться этому вмешательству, вырваться из его крепких объятий. Руки его сомкнулись вокруг ее талии, и он потянул ее вверх, пока ее пальцы не вцепились в шершавую поверхность стены. Кейт подтянулась и взгромоздилась на ее вершину. Ее сердце бешено стучало. Затаив дыхание, она взглянула вниз. Всадник внимательно смотрел на нее. Его глаза, два огромных коричневых колодца, сверкнули на нее, внезапно приковав внимание к его лицу, практически полностью скрытому широкой волнистой бородой. Он смотрел на нее так, будто бы испытал самое глубокое потрясение за последние несколько месяцев. На мгновение Кейт почувствовала легкую дрожь осознания чего-то знакомого…
Я знаю этого мужчину.
Но он снова отвернулся, и это чувство близости ускользнуло от нее, не дав возможности за него ухватиться, рассыпавшись, как мелкие острые камушки кладки стены, за которую она цеплялась.
Кем бы он ни был, у него, казалось, полностью отсутствовало чувство страха. Незнакомец снова обратился к бьющемуся в слепой ярости жеребцу. Джентльмен ступал медленно и плавно, намеренно стараясь избегать резких движений. Создавалось впечатление, будто он вальсирует с взбесившимся животным. Он отклонился от еще одного удара железных копыт.
- Стой там, Чемпион. - Голос незнакомца звучал тихо, но выразительно. - Я вовсе не хочу давить на тебя, но ведь ты никогда не успокоишься, если не перерезать тебе все эти постромки.
- Перерезать постромки! - возмущенно воскликнул возница, сжимая в руках кнут. - Что, черт возьми, такое вы там болтаете - перерезать постромки?
Джентльмен не обращал на него ни малейшего внимания. Сделав небольшой разворот, он оказался у лошади за спиной.
Возница едва удерживал при себе кнут, его рот перекосило от негодования.
- Адский пламень! Да что же вы себе такое задумали-то, а?
Незнакомец повернулся спиной к напрасно надрывавшемуся парню. Он что-то говорил разъяренному жеребцу - скорее, убаюкивающе бормотал. Кейт не могла разобрать ни слова, но хорошо различала его интонации, мягкие и успокаивающие. Лошадь еще пару раз взбрыкнула копытами в воздухе, потом встала, пританцовывая на месте. Она нервно мотала головой то в одну, то в другую сторону, стараясь не упускать из виду стоящего у нее за спиной джентльмена. Один резкий взмах ножом, потом другой. Он сильно рванул на себя разрезанные постромки, и жеребец оказался на свободе.
- Какого дьявола вы здесь натворили? Это мое животное, а вы его выпустили, мое!
Лошадь рванула вперед. Возница по-прежнему сжимал поводья в одной руке, так что она не могла убежать далеко. Однако, уже не будучи тесно впряженной в телегу и, что самое главное, оказавшись вне пределов досягаемости кнута восседавшего на этой телеге возницы, лошадь больше не оглашала тишину пронзительным ржанием, а лишь гордо гарцевала в отдалении, периодически взбрыкивая тяжелыми копытами, не выпуская из виду несомненно представлявших для нее опасность людей.
- Вот так, - заметил джентльмен, - ведь так же лучше, правда?
И так, несомненно, было лучше. Все остальные звуки этого холодного осеннего утра, казалось, умолкли после этих слов незнакомца: бешеные удары сердца Кейт, стук копыт нервно гарцующей на дороге прямо перед ней лошади, нетерпеливое похлопывание рукоятки кнута возницы. Она с силой вжалась руками в шершавые камни стенной кладки.
- Вы, джентльмены, все одинаковые. Напрасно вы о них так печетесь, - проворчал возница. - Глупое животное.
Последние слова его относились к лошади, которая, несмотря на это так называемое "попечение", все еще в страхе дрожала, тесно прижав уши. Бородатый джентльмен - а судя по выдающим благородное происхождение и воспитание интонациям его голоса и модному покрою сюртука, он определенно был джентльменом - наконец повернулся к вознице. Незнакомец подошел к селянину, наклонился и взял в руки поводья. Возница молча передал их, тупо таращась по сторонам.
- Печетесь? - мягко переспросил джентльмен. - Чемпион животное, а не картошка, чтобы ее печь. Кроме того, я предпочитаю обращаться по-доброму с существами достаточно большими, чтобы растоптать меня, вышибив дух и переломав все кости. Особенно если они так напуганы, что вполне способны это сделать. Всегда полагал, что глупо цепляться за принципы, когда эти принципы готовы рухнуть, похоронив тебя под собой.
Мимолетное чувство чего-то знакомого снова коснулось ее, тревожа, словно неопределенный аромат, случайно занесенный легким ветерком. Что-то в его голосе напомнило ей о чем-то, о ком-то, но нет, как ни старалась, Кейт не могла припомнить этот спокойный, повелительный голос, даже если и слышала его раньше.
Кейт сделала еще один глубокий вздох - и замерла. До настоящего момента она видела бедное животное лишь издалека. В тумане его странный окрас, эти нелепые белые пятна, казались лишь любопытной, доселе невиданной мастью. Однако теперь, со своей удобной позиции на вершине стены, Кейт разглядела, что на самом деле представляли собой эти пятна - рубцы и шрамы. Рубцы и шрамы, которые оставлял после себя рассекший шкуру до крови удар кнута, кровавые отметины, появившиеся от плохо пригнанной упряжи, следы небрежения и жестокого обращения в течение бог знает скольких лет.
Неудивительно, что несчастное животное взбунтовалось.
Возница развел руками.
- Вот те вынь да положь! - пожаловался парень. - Да я совсем ничего его и ударил-то… Моя мамаша всегда повторяла, что горести нам как бы только во благо, они нас сильнее делают. Я разумею, что вроде как в Библии об этом толкуется. - Возница умолк и с несчастным видом пожал плечами.
- Как любопытно, - джентльмен обезоруживающе улыбнулся, и, даже полускрытая пышной бородой, его улыбка оказалась настолько заразительной, что возница также подхватил ее, оскалив свои редкие зубы, - но я что-то не припомню заповеди, которая бы наставляла бить животных. В любом случае я не согласен с этой сентенцией. Мой опыт свидетельствует о том, что горести вовсе не делают тебя сильнее. Это все равно как оставить больного страдать от воспаления легких в течение многих лет.
- Чего-о-о?
Джентльмен махнул рукой и снова повернулся к жеребцу.
- Никогда не доверяйте афоризмам. Любое высказывание достаточно краткое, чтобы его запомнить, грешит против истины.
Кейт едва подавила улыбку. Уголки губ незнакомца поползли вверх, будто бы он это заметил. Конечно, она глубоко сомневалась в том, что он вообще имел понятие о том, что она все еще здесь, поскольку возился в тот самый момент со смертельно напуганной лошадью. Медленно и осторожно Кейт спустилась со стены на землю.
Джентльмен порылся в кармане и вытащил оттуда яблоко. Лошадь настороженно расширила ноздри, принюхиваясь, и слегка повела ушами в его сторону. Кейт были хорошо видны ее ребра. Они не настолько выпирали, чтобы утверждать, что животное морили голодом, но мышечной ткани на них было явно недостаточно. Обезображенная жестокими рубцами и шрамами, шкура жеребца, вероятно, имела когда-то гнедой окрас. Однако дорожная грязь и угольная пыль, сплошным слоем покрывавшие его шкуру, лишили ее всякого намека на блеск и цвет.
- Господи меня прости, во имя всего святого, не кормите его! - возмущенно воскликнул возница. - Пустое дело, говорю я вам, от этой проклятой животины никакой пользы. Жеребчик у меня уже три месяца, и как я ни бил его, он шарахается от каждого несчастного шороха.
- Это, - заметил джентльмен, - звучит скорее как объяснение, чем как оправдание твоих действий. Не так ли, Чемпион? - Он бросил яблоко на дорогу перед лошадью и отвел взгляд в сторону.
Ей показалось, что он хорошо умеет обращаться с животными. Спокойно, мягко, по-доброму. Однако все это совсем не имело значения, потому что, кем бы он ни был, она не может заговорить с ним. И не важно, добрый он или злой, - он не должен знать, чем здесь занималась леди Кэтлин Кархарт, ни при каких условиях, если она намеревалась и дальше хранить тайну. Кейт начала потихоньку удаляться от сцены.
- Чемпион? Что это, кого это вы, господин, так странно называете?
- Ну, впрочем, может, у него есть другое имя?
Незнакомый джентльмен так и продолжал стоять чуть в отдалении, не делая попыток подойти к лошади поближе. Он внимательно смотрел вдаль, находясь от лошади на расстоянии натянутых поводьев. Точнее, в сторону Берксвифта, усадьбы Кейт, расположенной совсем недалеко от этого злополучного места. Еще один подъем, потом небольшая аллея и дом…
- Имя? - Возница тупо наморщил лоб, не в состоянии справиться с непосильной его интеллекту задачей. Сама идея того, что эта животина может иметь имя, представлялась ему, скорее всего, новой и чуждой. Потом понимание неожиданно отразилось на его физиономии, и он мерзко осклабился. - Чудно вы его прозвали, господин хороший, - Чемпион, ха!
- Ну да, Чемпион, боец. - Джентльмен недоуменно посмотрел на возницу, потом перевел взгляд на поводья, которые продолжал сжимать в кулаке. - Боец… м-м-м… победитель, понимаешь, как на турнирах, - вон какой он строптивый и упрямый.
- Ха, эка вы загнули - да он скорее убоина, а не боец. Мясо - так я его кличу. Лошадиное мясо. Хотя сдается мне, что за его жесткое мясо живодер не даст мне больше полпенни за фунт.
Джентльмен крепче сжал поводья.
- Я дам тебе десять фунтов за это животное.
- Десять фунтов? Да живодер предлагал мне…
- Если Мясо так же запаникует по пути на живодерню, ты рискуешь гораздо большим, чем просто потерей собственности. - Джентльмен посмотрел на Кейт как раз в тот момент, когда та торопливо огибала поломанную телегу.
Впервые за все время он обратил свое внимание непосредственно на нее, и Кейт буквально физически ощутила на себе его взгляд, одновременно тревожащий и знакомый. Она прижалась к стене.
Джентльмен встряхнул головой и отвернулся.
- Тебя бы, милейший, следовало отдать под суд за намеренное причинение опасности. - Он потянулся к карману, достал оттуда кошелек и начал отсчитывать монеты.
- Эй, послушайте-ка, господин хороший, я так не договаривался. Как я сдвину эту телегу?
Джентльмен пожал плечами:
- Со сломанной осью? Не думаю, что лошадь поможет тебе в этом случае. - Однако, говоря это, он достал еще пару монет из своего кошелька и бросил их на телегу, рядом с тем местом, где сидел возница. - Вон там - деревня.
Парень покачал головой и подобрал монеты. Потом он поднялся, спрыгнул с телеги и направился в сторону деревни. Джентльмен проводил его взглядом.
Видя, как он стоит, смущенно озираясь, Кейт решила, что ей самое время продолжить свой путь. Лошадь спасена, ее тайна - вернее, тайна Луизы также была вне опасности. Кем бы ни был этот мужчина, он не мог узнать ее. Несомненно, он решил, что она простая служанка, спешащая по делам своей сиятельной госпожи. Незначительное существо, мало чем отличающееся от спасенного им бедолаги.
Он приподнял шляпу в знак то ли запоздалого приветствия, то ли прощания и повернулся к своей ухоженной кобыле, которая невозмутимо ожидала его на дороге, ярдов в десяти от места основных событий этого осеннего утра.
Кейт полагала, что новоприобретенное животное покорно пойдет за своим хозяином с тем же жалким и униженным видом, который оно воистину собой представляло. Однако конь не склонил головы; напротив, едва мужчина подвел жеребца к тому месту, где мирно стояла его кобыла, тот яростно взмахнул гривой. Жеребец гневно заржал и принялся гарцевать на своих худых, в шрамах и рубцах ногах.
Серая кобыла опустила голову и отступила на шаг назад.
- Вы полагаете, они пойдут спокойно вместе? - спросил джентльмен.
С уходом возницы они остались вдвоем на этом холме. Он не мог адресовать свою речь ни к кому другому, кроме Кейт.
Кейт взглянула на него, уже успев пройти несколько шагов по дороге к дому. Она не смела заговорить с ним. Ее интонации, несомненно, выдали бы в ней леди, и здесь бы уже не помог никакой маскарад с одеждой. Она покачала головой.
Мясо оскалился на кобылу, недовольно раздувая ноздри. Его взгляд недвусмысленно говорил об одном: "Держись от меня подальше. Я дикий и опасный жеребец!"
Джентльмен переводил взгляд с одного животного на другое.
- И я думаю, что нет. - Мягкая смущенная улыбка тронула его губы, и он снова повернулся, чтобы взглянуть в глаза Кейт, еще раз остановив ее бегство.
Его неугомонный тревожный взгляд пробудил в ней странные чувства. Что-то в этом человеке - его голос, спокойная уверенность в себе - заставило ее замереть, по коже пробежал холодок. Она определенно знала его.
Или, быть может, ей только хотелось, чтобы все было именно так, и Кейт просто вообразила себе это чувство непонятной, но притягательной близости. Она бы обязательно запомнила такого мужчину.
Когда он снял шляпу, Кейт заметила, что, в отличие от других лондонских джентльменов, его лицо выглядело загорелым. Его плечи были прямыми и широкими, и заслуга в этом принадлежала вовсе не его портному. Он отвернулся от своего коня и направился к Кейт.
Нет, она определенно никогда бы не забыла такого джентльмена. Брошенный им на нее взгляд заставил ее почувствовать себя неловко - он смотрел так, будто ему были известны все ее секреты. Будто сознание этого доставляет ему неизъяснимое удовольствие, вызывает веселую улыбку.
- Итак, - проговорил он, - мы попали в весьма щекотливую ситуацию, миледи.
Миледи? Леди не носят колючие, серые, неудобные плащи. Они не скрывают свои прелестные личики под бесформенными чепчиками. Неужели он заметил роскошное прогулочное платье, когда подсаживал ее на стену? Или же он знает, кто она такая?
Он невольно окинул ее фигуру с головы до ног типично мужским взглядом, потом снова принялся рассматривать ее лицо.
Кейт не была такой дурочкой, чтобы сожалеть о том, что он спас ее из-под копыт взбесившейся лошади. Однако она искренне желала, чтобы он выехал сегодня по своим делам пораньше и не встретился на ее пути. Хорошо, что он, по крайней мере, ничего не сказал по поводу ее нелепого наряда. Вместо этого он…
- Это, - весело сообщил ей джентльмен, потрясая зажатыми в кулаке поводьями новоприобретенного жеребца, - напоминает мне одну из проклятых логических загадок, которыми изводили меня мои приятели в Кембридже. Пастух, три овцы и волк должны переправиться через речку в лодке, в которой могут поместиться лишь двое…
Понимание - и разочарование - внезапно настигли ее. Неудивительно, что он не хочет вызвать у нее гнев, задавая дурацкие вопросы о необычной одежде и одиночестве. Он был одним из тех мужчин. И именно поэтому он обратился к ней с такой легкостью и претензией на знакомство. В его тоне сквозили определенные надежды, столь не соответствующие подчеркнуто формальному обращению "миледи". Она вспомнила, как его рука оказалась на ее талии, и словно вновь ощутила прикосновение его разгоряченного тела. Тогда она ничего не заметила, кроме внезапного толчка и краткого касания крепких мужских рук, убравших ее с пути разъяренного, испуганного жеребца. Теперь же ее кожа покрылась мурашками там, где он сжимал ее в объятиях, будто бы взгляд его пробудил к жизни ее плоть.
И если он знал ее достаточно хорошо, чтобы рискнуть попытать счастья выиграть это постыдное пари, значит, он с тем же успехом способен был пересказать в обществе последние слухи о ней. И эти слухи, эти сплетни вполне могли достичь ушей Харкрофта. Теперь перед ней уже не стоял вопрос, услышит ли Харкрофт об этом случае, вся проблема заключалась в том, что именно ему расскажут и когда.
Кейт не могла себе позволить поддаться панике, только не сейчас. Она сделала глубокий вдох. Главной ее целью в тот момент было сделать так, чтобы впоследствии в обществе обсуждали ее слова, а не маскарадный наряд простолюдинки.
- Сейчас не время для логических головоломок, - оборвала его Кейт. - Вы прекрасно знаете, кто я.
Он изумленно на нее уставился. Невольно коснувшись рукой бороды, джентльмен покачал головой.
- Конечно, я знаю, кто вы такая. Я понял, кто вы, в тот самый момент, когда коснулся рукой ваших бедер.
Ни один настоящий джентльмен никогда бы не посмел напомнить об этом грубом, неприличном контакте. Однако еще ни один настоящий джентльмен не заставлял ее желать дотронуться до своей талии, чтобы ощутить невидимые следы прикосновений его сильных и нежных рук.
Она одарила его лучезарной улыбкой, и он моментально просиял в ответ. Кейт согнула указательный палец, словно желая подозвать его поближе. Джентльмен сделал шаг вперед.
- Значит, вы думаете сейчас об этом пари, ведь так?
Он замер на месте и ошеломленно затряс головой, однако все это его притворное изумление не могло обмануть Кейт. За эти годы она успела ознакомиться со многими вариациями на данную тему, разнящимися лишь степенью актерской одаренности исполнителя.
- Этому пари уже два года, - заметила Кейт. - Конечно, вы думали именно о нем. И вы… - с этими словами она ткнула своим изящным указательным пальчиком ему в грудь, - вы убедили себя, что являетесь именно тем человеком, который способен заполучить эти пять тысяч фунтов.
Он нахмурил брови.
- О да, - вкрадчиво продолжила она, и в ее голосе зазвучали нотки фальшивого благорасположения, - конечно, я прекрасно понимаю, что леди не пристало упоминать вслух о подобном пари джентльменов. Но вы, в свою очередь, вряд ли заслуживаете чести называться джентльменом, если решились принять его и попытаться меня соблазнить.
При этих словах он резко расправил плечи, его лицо побледнело.
- Соблазнить вас? Но…
- Неужели я поставила вас в неудобное положение? - с наигранным сочувствием поинтересовалась Кейт. - Возможно, вам показалось, что я грубо вторгаюсь в вашу частную жизнь со своими расспросами? Надеюсь, теперь вы вполне можете себе представить, что испытываю я, зная, что мою судьбу обсуждает весь Лондон.
- На самом деле…
- Только не надо лживых отрицаний. Скажите мне правду. Вы заявились сюда, думая, что вам удастся заполучить меня в свою постель?
- Нет! - воскликнул он оскорбленным тоном. Потом сжал губы, словно отведал нечто непереносимо горькое. - Хотя, если быть совсем откровенным, - добавил он более мягким и сокрушенным тоном, - и задуматься о том, то да, но…
- Мой ответ: "Нет, благодарю вас". У меня есть в жизни все, о чем только может мечтать женщина.
- В самом деле?