Стоя на другом конце поля, Чемпион взбрыкнул передними ногами. У Кейт была лишь секунда, чтобы осознать всю серьезность ситуации, прежде чем лошадь галопом бросилась в их сторону. Копыта тяжело ударялись о землю. Кейт не думала, что Чемпион на самом деле задавил бы ее, однако прежде, чем она успела развернуться и вскарабкаться по лестнице, Нед подхватил ее уже во второй раз за сегодняшний день и перебросил через изгородь. Она неуклюже приземлилась, вцепившись руками в деревянную перекладину, чтобы не упасть на землю.
Он легко перемахнул сразу после нее через изгородь и повернулся лицом к Кейт.
Возбуждение жеребца быстро спало, и Чемпион издал звук, который Кейт интерпретировала как победное ржание чрезвычайно довольного собой животного.
- Беру свои слова обратно, - проговорила Кейт, едва переводя дыхание. - Он - повелитель всех козочек.
Когда Нед перебросил ее через изгородь, она развернулась спиной к пастбищу. Ее муж приземлился рядом с ней, и поскольку Чемпион подошел еще ближе, Нед сделал еще один шаг в ее сторону и фактически прижал к изгороди всем телом. Однако он не выглядел сердитым, а лишь весело на нее посматривал.
- Полагаю, вы уверены, что я вела себя очень глупо, - мягко заметила Кейт.
Чемпион стоял прямо позади нее.
- Что? Потому что вы дразнили существо в два раза вас сильнее и раз в пять быстрее?
Кейт залилась румянцем.
- Совсем не глупо, - произнес наконец он, смотря ей в глаза.
- Да?
- Вам не могла угрожать никакая опасность. Я же был рядом. Я бы не допустил, чтобы с вами что-нибудь произошло.
Кейт замерла, не в силах вдохнуть. Он стоял так близко к ней, едва ли их разделяло больше шести дюймов. Когда она делала вдох, это расстояние сокращалось еще больше. Его взгляд скользнул по ее корсажу, к высокой горловине ее прогулочного платья цвета слоновой кости. Ей показалось, что он видит ее насквозь через кружевной ворот, как будто надетое на ней платье было прозрачным.
Помогите, волк!
Он был невозможно близко. И для него она всегда оставалась женой. С раннего детства ее учили, что значит быть женой. Она обязана уделять внимание необременительной благотворительности и самозабвенно отдаваться сложностям вышивки гладью. Она должна была быть созданием, затянутым в корсет и обряженным в многочисленные юбки, которое следовало защищать от малейшей опасности и прощать многочисленные слабости. Леди не пачкают руки работой. Она прекрасно помнила все эти заветы родителей.
Кейт задумалась: а что сказал бы Нед, если бы она поведала ему о том, что организовала побег Луизы? Поверил бы он вообще, что она способна на это, или же просто бы решил, что она легкомысленная и фривольная особа - чересчур легкомысленная, как заметил недавно Харкрофт?
Она слышала позади себя громкое дыхание крупного, тяжелого животного. Кейт никогда не думала, что одна-единственная лошадь могла дышать так громко.
- Почему он не уходит? - Она попыталась произнести этот вопрос спокойным тоном, однако даже ей самой было очевидно сквозившее в нем отчаяние.
Нед не отводил от нее взгляда.
- Не знаю. Думаю, он чует у меня в кармане мятные леденцы.
Он сделал движение рукой и медленно-медленно полез в карман, потом столь же убийственно неспешно достал оттуда мешочек. Его рука была настолько близко, что он почти коснулся ее щеки.
Нед достал еще один леденец и бросил его далеко на траву.
Кейт не видела лошадь. Она лишь чувствовала ее тяжелое дыхание. Не было слышно и удаляющегося стука копыт, который бы сигнализировал о том, что Чемпион наконец удалился прочь. Ничего.
Она представляла себе, как жеребец воинственно вдыхает ноздрями воздух, раздумывая, стоит ли снова ринуться в атаку на своих врагов.
Нед подмигнул Кейт, и она вся затрепетала.
- Я не смею пошевелиться, - призналась она.
- В самом деле? - Он одарил ее дерзкой и очень мужской улыбкой. - Мне приходит на ум с десяток способов, как бы я мог этим воспользоваться для собственной выгоды.
Кейт поперхнулась. Если совсем недавно ей казалось, что она не может пошевелиться, то сейчас она буквально вросла в землю. Ее полусапожки были словно сделаны из железа. Ее руки бессильно опустились. Она гнала прочь непристойные мысли, одолевавшие ее. Он мог поцеловать ее, мог протянуть руку и коснуться ее, мог расстегнуть эти перламутровые пуговицы ворота и спустить лиф ее платья.
Нед взглянул ей в глаза. Кейт ощутила, как ее наполнило древнее, безрассудное желание. Легкий ветерок коснулся их тел, и ей показалось, будто это были ласковые и нежные руки ее мужа. Он слегка прищурил глаза и наклонился к ней.
Может, именно за этим она сюда и пришла, опасно это было или нет, планировала она это или нет. Ей надо было удостовериться, что где-то глубоко внутри, на чувственном, неподвластным разуму уровне, Эдвард Кархарт по-прежнему воспринимает ее как свою жену. Убедиться, что он будет относиться к ней так же бережно, по-джентльменски, как и раньше.
Чемпион наконец сдвинулся с места. Кейт ощутила, как ее шеи коснулся легкий ветерок, едва заметное свидетельство его движения, промелькнувший и растаявший в воздухе. Раздался стук копыт.
- Ну вот, - сказал Нед.
Он не отводил от нее взгляда. Губы ее дрогнули, кожа словно натянулась. Он собирался поцеловать ее. И как ни глупо это могло показаться, после трех лет его отсутствия она все еще желала, чтобы он попытался это сделать. Кейт хотела верить, что он сможет возродить их эфемерный брак. Она жаждала коснуться руками грубой, влажной ткани его рубашки, ощутить под ней его кожу. Кейт мечтала отведать его беспечности и легкомыслия, которые бы убедили ее, что муж видит в ней нечто большее, чем изнеженную дочь герцога. Она хотела верить, что он испытывает к ней что-то, пусть даже это будет столь мимолетное и ускользающее желание. Она закусила губу, ожидая его встречного движения.
Однако вместо этого Нед отступил.
- Вот и все, - повторил он снова. - Теперь вы вольны идти куда угодно.
Идти. Она вольна идти? Кейт недоверчиво уставилась на его профиль. И это после того, как Нед практически пригвоздил ее к перекладине изгороди и отпускал шутки по поводу десятка способов воспользоваться ею - после всего этого ее невозможный муж думает, что она может идти, прежде чем он испытает хотя бы один из них?
Кейт до боли закусила губы. Она даже почувствовала соленый привкус крови на языке. Да, она наконец-то могла дышать свободно, но при этом просто кипела от ярости.
- Я могу идти?
Он даже не взглянул на нее. Его сжатые в кулаки руки были тесно прижаты к туловищу.
- Я могу идти? А я думала, сейчас произойдет то, в чем вы раньше проявляли больше умения и сноровки.
Он вздрогнул и взглянул на нее.
- Я пытаюсь быть джентльменом.
- Я думаю, - с чувством заметила Кейт, - что вы самый глупый и бестолковый мужчина во всем христианском мире.
- Вполне возможно, но маловероятно. - Он виновато пожал плечами. - На свете столько христиан, и довольно многих из них можно назвать идиотами. Если бы это было не так, Британия никогда бы не ввязалась в войну с Китаем по поводу ввоза опиума.
Она пнула его в ботинок - не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы дать ее разочарованию возможность проявиться в зримой форме.
- Если я хочу говорить гиперболами, то я буду так говорить. И не думаю, что вам удастся остановить меня этими не относящимися к предмету нашей беседы политическими замечаниями. Это не честно и не по-джентльменски.
- Поверьте мне, - сказал он, и лицо его скривилось, будто от боли, - я сейчас не могу помышлять ни о чем другом, кроме как о том, чтобы вести себя по-джентльменски. Я голову сломал, стараясь думать только о моих джентльменских обязательствах.
Он глубоко вздохнул и уставился на ее шею. Будто бы он никогда и не уезжал, словно они были по-прежнему на третьем месяце их брака. Будто она одна испытывала эти страстные желания, а он избегал ее вежливо, но непреклонно.
- Я беру свои слова обратно. - Ее голос дрожал. - Вы вовсе не самый глупый и бестолковый мужчина во всем христианском мире.
- Нет-нет, вы были абсолютно правы. Владычица пастбищ всегда имеет право на гиперболы. Используйте же их, используйте, я вовсе не возражаю.
- В этом нет нужды, - ответила Кейт. - Я поняла, что это я самая глупая и бестолковая женщина.
Эти слова наконец-то заставили его перевести взгляд с ее платья на лицо.
Она пришла сюда, чтобы посмотреть, осталось ли что-нибудь от их брака, выяснить, способен ли он принять жену, совершившую совсем не женский поступок. Однако оказалось, что она по-прежнему влюблена в него, влюблена вопреки всем этим горьким годам одиночества. А он, несмотря на свой диковатый внешний вид, все так же относится к ней как неисправимый джентльмен.
- До чего же я дошла, - продолжала Кейт дрожащим голосом, - я практически умоляю вас поцеловать меня. А вы так умело, так искусно… отказываетесь от этого. Я не настолько невинное создание, чтобы не понимать, что это означает. Мужчинами движет вожделение, страсть, и, раз на вас это не подействовало, значит, вы их вовсе не испытываете. По крайней мере, ко мне.
Он потрясенно открыл рот.
- Но тогда прямо так и скажи. - Она посмотрела ему в глаза, впервые в жизни назвав его на "ты". - Сделай ситуацию проще для нас обоих, если ты этого хочешь. Скажи, что я тебя не интересую. Скажи, и я не буду больше стоять посредине этого проклятого пастбища и ждать, когда ты меня поцелуешь. Прошло три года, Нед, и я до смерти устала тебя ждать.
Он повернулся к ней, его брови сомкнулись у переносицы. Нед смотрел на нее несколько секунд, потом покачал головой.
- Говори же. - Она была на грани отчаяния. - Скажи мне, чего тебе бояться? Я не причиню тебе боли. И ты, возможно, не сможешь ранить меня больше, чем уже ранил.
- Женщины самые удивительные и любопытные создания. - Он протянул руку и коснулся пряди ее волос, упавшей ей на щеку.
Этот простой и вместе с тем интимный жест заставил ее замереть на месте.
- Значит, вот что ты думаешь, да? Что я не поцеловал тебя потому, что не испытываю к тебе интереса?
- Если бы ты на самом деле хотел меня, то не смог бы удержаться. Я прекрасно понимаю, как все это происходит.
- Кто-то, вероятно, сказал тебе неправду. Должно быть, ты решила, что все мужчины по своей природе - животные. Что мы, увидев нечто привлекательное, подобно Чемпиону, не раздумывая, несемся через все поле.
Он еще ближе наклонился к ней, и Кейт отпрянула. Жесткая деревянная перекладина изгороди врезалась ей в спину.
- Должно быть, ты думаешь также, что у нас нет никакого самообладания или контроля над своими поступками и что мы способны лишь следовать своим естественным инстинктам.
Именно об этом свидетельствовали тайные беседы с ее замужними подругами. Ведь, в конце концов, именно потому мужчины заводят любовниц, что не могут контролировать свои желания. Так ей сказали.
- И ты отчасти права, - продолжал он. - Да, мы все - животные. И у нас есть естественные желания и страсти - тайные, темные чувства и мысли. Ты бы содрогнулась, Кейт, если бы узнала, что они нам нашептывают. У нас есть нужды, есть влечения, и, поверь мне, я хочу.
Кейт смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Он вроде бы совсем не изменился внешне. Нед так же улыбался этой беззаботной, обычной улыбкой, да и выражение его лица, его поза оставались теми же. Однако она заметила в нем нечто новое - слегка нахмуренные брови, плотно сжатые губы - незначительные, почти невидимые признаки, которые свидетельствовали о том, что серые облака сгущаются за беспечным сиянием его улыбки.
- Сейчас, - произнес Нед, протягивая к ней руку, - я думаю о том, чтобы взять тебя прямо здесь, прислонив спиной к этой проклятой деревянной изгороди.
У нее перехватило дыхание.
- Так что верь мне, когда я говорю, что я животное.
Его пальцы коснулись грубых завязок плаща у нее на шее. Он нащупал сквозь ткань линию ключицы. Нежность его ласк совсем не соответствовала резкому, отрывистому голосу. Она чувствовала прикосновения его горячих рук. Он провел пальцами по швам ее лифа, дотронулся до ее ребер. Следы его рук огнем горели на ее теле. Нед сомкнул руки у нее на талии и притянул к себе поближе. Кейт запрокинула голову и посмотрела ему в лицо. Его глаза горели неумолимым огнем, и она почти увидела в них то животное, о котором он говорил. А потом он медленно опустил голову.
Она могла бы уклониться от поцелуя, если бы просто отвернула голову. Однако Кейт уже успела ощутить жаркий огонь его дыхания. Его слова словно жгли ее губы: я думаю о том, чтобы взять тебя прямо здесь, прислонив спиной к этой проклятой деревянной изгороди.
Где-то в глубине ее сознания звучал тихий предостерегающий голос. Он может поцеловать ее, и на этом все закончится. Он может даже взять ее прямо у этого столба. Это его право как супруга. И когда все закончится, он просто уйдет. И, как всегда, она окажется одна, жаждущая, желающая его возвращения. Ей надо защитить себя. Она должна повернуться и…
Кейт уже желала, и никому бы не помогло, если бы она сейчас отослала его прочь. Правда заключалась в том, что в женщине тоже жило животное. Она ощущала страстное желание и, выгнувшись, как пантера, была готова напасть на него, если он отвернется.
Но он не отвернулся. Напротив, он коснулся ее губ своими губами. Они были нежными только в первые несколько благословенных секунд поцелуя. А потом его руки обняли ее, и он приподнял ее вверх, прижимая к опоре изгороди. Их тела соединились, и он поцеловал ее так, как она давно и отчаянно хотела. Губы его не были добрыми, или вежливыми, или джентльменскими. Его поцелуй казался темным, глубоким и отчаянным, и Кейт почувствовала, как тонет в нем, растворяется в его странноватом мятном вкусе. Она ответила на его страстный призыв и поцеловала его так же, потому что хотела, потому что желала его и вовсе не собиралась сдерживать свое желание.
Кейт была не уверена точно, сколько времени длился их поцелуй. Должно быть, минуту, но может, и час. Когда он разжал руки и отпустил ее голову, она почувствовала, как солнечный лучик греет ей спину, услышала, как жаворонок выводит грустную мелодию где-то в далеком лесу. Каждый нерв ее тела словно ожил, каждое чувство обострилось.
- Видишь, - заметил Нед, - мужчины - животные. Но разница в том, что я могу контролировать сидящее во мне животное, а не оно повелевает мной. И не думай, что мой контроль означает что-нибудь более, чем… чем мой контроль. Потому что прямо сейчас животное хочет. Оно жаждет взять тебя прямо здесь, посредине этого пастбища, на открытом и доступном всем месте. Я хочу тебя, и будь все проклято, если ты не готова.
- Я всегда была готова. - Кейт услышала, как это признание сорвалось с ее губ, высказанное прямо и недвусмысленно.
- Неужели? - Его тон внезапно стал сухим и колючим. - Я думаю, наш брак высох, как осенний листок, и может взлететь на воздух, - перефразировал он ее недавние слова, - от одного дуновения легкого ветерка. Кейт, да ты даже не доверяешь мне. Я был бы чудовищем, если бы, вернувшись домой после трехлетнего отсутствия, ожидал, что все просто вернется на круги своя.
- Для того чтобы вести семейную жизнь, вовсе не нужно доверие, Нед. - Она покачала головой. - Я лишь стараюсь мыслить рационально, практично. - Однако сердце ее стучало совсем не практично, в полном противоречии с ее рассудительными словами.
- Ты скажешь мне, почему Харкрофт так подействовал на тебя сегодня? Почему ты чувствовала себя так неловко в его присутствии? Я понимаю, иногда он бывает слишком требовательным и суровым, немного чересчур безукоризненным. Но я знаю его с тех пор, как мы оба бегали в коротких штанишках. У него добрые намерения. Он был… он и сейчас остается моим другом.
Все думают, что у Харкрофта добрые намерения. В том-то и был весь ужас, весь ад этой ситуации, что любой человек, кому бы она обо всем рассказала, обратился бы к Харкрофту, стремясь найти подтверждение ее сказке. Однако тот производил прекрасное впечатление, был разумным и рассудительным. Никто бы даже не обратил внимания на недельной давности синяки, когда Харкрофт все объяснил бы логично и рационально. А кроме всего прочего, она пообещала Луизе хранить молчание.
Что же касается личных нужд и желаний самой Кэтлин - ее стремлений возродить их брак, ее жажды его прикосновений… что ж, если положить на другую чашу весов саму жизнь Луизы, станет убийственно очевидно, что весят они ничтожно мало.
Нед думает, что Харкрофт хочет только добра. Они не просто друзья, но хорошие, давние друзья. Когда Нед попросил его, Харкрофт ввел леди Блейкли в свет, несмотря на явные недостатки ее происхождения. Его поддержка очень помогла и сильно отличалась от повсеместного неохотного принятия и полного отвержения. Харкрофт помог сгладить весьма и весьма нелегкую ситуацию. Они все были должны Харкрофту. Никто даже не задался вопросом, были ли у Луизы основания для побега.
Кейт попыталась отступить, но изгородь не дала ей этого сделать.
- Да, ты прав. Я тебе не доверяю. Если ты посмел оставить свою молодую жену на потеху светским сплетникам, подвергнуть ее насмешкам и оскорбительным пари, ты бы сам доверял себе?
- Кейт, я…
Она положила руки ему на грудь и легко его оттолкнула. Надеялась, что он отодвинется, освободив ей пути к отступлению. Однако вместо этого Нед лишь изящно склонился к ней так, будто ее толчок был всего лишь нежным напоминанием.
Он провел рукой по своим подсохшим волосам, которые снова падали ему на глаза.
- Я оставил Англию, чтобы кое-что доказать себе. Я думаю… я думаю, мне остается еще многое доказать тебе. - Нед произнес эту сентенцию удивленным голосом, будто только что обнаружил, что у него есть жена и обязанности.
Вряд ли это могло послужить утешением. Ее муж вовсе не нуждался в напоминаниях о том, что он должен Харкрофту.
Глава 6
День Неда так и не наладился. Беседа за ужином едва теплилась. Никто не хотел вести себя так, будто бы это был обычный домашний вечер, когда джентльменам приличествовало потягивать свой портвейн, а после - присоединиться к дамам и поучаствовать в увлекательной игре в шарады. Холодная вежливость сама по себе казалась шарадой.
После ужина гости Неда разошлись по комнатам, а сам он направился в библиотеку. Он решил пойти туда, поскольку эта комната показалась ему безопасной - безлюдное помещение, заставленное книжными полками и темной мебелью, освещенное лишь стоящей на низеньком столике масляной лампой и тусклым оранжевым пламенем камина.
Однако едва ступив внутрь, Нед обнаружил, что он там не один.
- Кархарт.
Нед услышал глубокий голос прежде, чем различил темный силуэт, сгорбившийся в кресле около камина. Дрова прогорели, практически превратившись в угли. Их неяркое пламя едва заметно поблескивало из-за каминной решетки. Бокал портвейна, наполненный менее чем наполовину, стоял на маленьком столике перед Харкрофтом. Зная своего друга, Нед предположил, что тот едва-едва успел пригубить свою порцию.
- Заходи, - проговорил Харкрофт, - выпей со мной бокальчик.
Ни за что. Его губы презрительно скривились.