– Помни о том, что я говорил тебе. Дани. Ты должна произвести впечатление прелестной, неискушенной светской девушки, прекрасно воспитанной и с безупречными манерами. Помни, что ни один твой жест, ни одно слово не останутся незамеченными, их будут придирчиво обсуждать и, возможно, осуждать.
Гости уже начали съезжаться, так что подожди немного и затем спускайся. Поняла?
Ровно через полчаса Бриана появилась на верхней ступеньке парадной лестницы. Гевин уже ждал ее внизу, и по его сигналу музыканты смолкли, и наступила тишина. Стихли разговоры, и, повернувшись лицом к толпе гостей, Гевин торжественно провозгласил:
– Леди и джентльмены, позвольте представить вам мою очаровательную сводную сестру мисс Даниэллу Колтрейн!
По залу рассыпались аплодисменты. С застывшей на губах улыбкой Бриана неторопливо сошла к гостям, неуверенно перебегая глазами с одного незнакомого лица на другое. Музыканты снова заиграли, рядом с ней незаметно возник Гевин и, изящно поклонившись, прикоснулся губами к кончикам ее пальцев. Затем, подхватив ее, повел к толпе гостей, чтобы представить собравшимся.
Имена и лица очень скоро перепутались у Брианы в памяти и стали сливаться в одно целое. Все были с ней необыкновенно любезны, но даже спиной девушка ощущала на себе любопытные, оценивающие взгляды.
Какая-то женщина полностью завладела ею и, отведя Бриану в сторону, вдруг начала оживленно болтать, как будто они были давно знакомы. Она представилась как миссис Аннабель Роде, не забыв с гордостью упомянуть, что она супруга того самого Дадли Родса, владельца бесчисленного количества лесопилок не только в Неваде, но и в Калифорнии.
– У меня есть племянник, дорогая, и я умираю от желания познакомить вас, – ворковала она. – Натаниэль вам непременно понравится. Он так же честолюбив, как и его дядюшка, и один из самых видных женихов в Сан-Франциско.
Правда, чересчур разборчив, ведь он из очень хорошей семьи, надеюсь, вы меня понимаете?
На минуту прервав свой монолог, чтобы перевести дыхание, она снова открыла рот, и слова потекли. Ах, им непременно надо познакомиться! А когда же Дани собирается вернуться в Сан-Франциско? Погода сейчас такая чудесная, ведь это время года считается самым лучшим в здешних местах. Не мешало бы им с Дани как-нибудь прогуляться вдвоем по магазинам!
Бриана слушала ее с любезной улыбкой, затем вежливо кивнула и пробормотала, что это было бы чудесно, и, сославшись на то, что сейчас ее зовут, двинулась через толпу по направлению к столику, где стояло множество бутылок с вином.
Среди толпившихся здесь мужчин Бриана заметила Гевина, который, завладев всеобщим вниманием, самодовольно объяснял притихшим слушателям, какие сорта вин и откуда он предпочитает выписывать.
– А теперь попробуйте вот это. – И он наполнил бокал сухим светлым вином. – Мне его прислали из Эльзаса, это один из лучших тамошних сортов.
Стоявшая неподалеку толстуха в кричащем дорогом вечернем платье, аляповато украшенном огромным количеством перьев и блесток, восхищенно воскликнула:
– О, мистер Мейсон, как хорошо вы разбираетесь во всех этих тонкостях! – Заметив Бриану, она всплеснула руками:
– Дорогая моя, как вам повезло, что рядом с вами такой знаток и ценитель, такой светский и образованный человек, как ваш брат!
Бриана заученно улыбнулась, подумав про себя, как, интересно, отреагировала бы эта дама, если Бриана объяснила бы ей, что все знания о винах Гевин почерпнул, потребляя их без всякой меры.
Взяв в руки следующую бутылку и купаясь в атмосфере всеобщего восхищения, Гевин продолжал объяснять:
– А вот это – сухое белое вино "Коте-дю-Рон", оно прекрасно гармонирует с рыбой или дичью. Конечно, – поправился он, – на столь торжественных приемах мы с сестрой всегда пьем шампанское, но я просто хотел познакомить вас с некоторыми любопытными и мало кому известными сортами.
Бриану передернуло от этого бесстыдного, самодовольного тона, и, вздрогнув от отвращения, она повернулась, чтобы уйти. В ту же минуту немолодой, но еще достаточно привлекательный мужчина пригласил ее на танец. Увидев стоявшую неподалеку женщину, которая окинула ее откровенно неприязненным взглядом, Бриана благоразумно отказалась. Его супруга, вне всякого сомнения, подумала она.
Внезапно она почувствовала, что задыхается в этом воздухе, наполненном благоуханием сотен роз, запахами духов и сигар, ароматами изысканнейших блюд. Улыбаясь, то и дело кивая и обмениваясь любезностями, Бриана с трудом пробиралась через плотную толпу гостей в сторону дверей, за которыми была огромная веранда. У дверей стояли бесчисленные вазы и каменные чаши с растениями – их приказал принести Гевин, чтобы гостям не пришло в голову выходить наружу через эту дверь. Рассчитывая на успех своего грандиозного приема, Гевин хотел поразить воображение местных жителей богатством и великолепием празднества и ослепительной красотой Дани, но для этого нужно было удержать всех в доме.
Постояв немного возле дверей, Бриана незаметно огляделась и, решив, что настал подходящий момент, бесшумно выскользнула наружу. Ее окутал прохладный, чистый ночной ветерок, и девушка с облегчением прикрыла за собой тяжелые створки двери.
Дойдя до конца террасы, она с наслаждением вдохнула свежий ароматный воздух. Ночь была неописуемо прекрасна, появившаяся в темном небе полная луна окрашивала окрестности серебристым светом.
Неожиданно за спиной Брианы раздался низкий мужской голос, и она в ужасе обернулась.
– Не пугайтесь, мисс Дани, это я.
При виде появившегося из темноты Бранча Поупа Бриана приветливо улыбнулась. Она была рада, что он вернулся, рада, что снова видит его.
– А почему вы бродите тут в темноте, и один? Почему вы не с остальными гостями? – спросила она.
– А меня никто не приглашал, – коротко буркнул Бранч, удивленно разглядывая ее туалет, – да, впрочем, если бы и пригласили, я бы все равно не пошел.
– Но ведь вы же управляющий, – запротестовала Бриана. – Почему же тогда пригласили Дирка Холлистера, ведь он-то простой пастух?
Лицо Бранча от обиды потемнело.
– Мне кажется, я могу задать вам этот же вопрос, мисс Дани.
– Надеюсь, вы не думаете, что это я его пригласила? Клянусь, что… – Но тут Бриана смолкла. Гевин предупреждал, чтобы она ни слова не смела сказать против Дирка. – Думаю, это Гевин пригласил его, – вздохнула она. – Я, во всяком случае, этого не делала.
Бранч испытующе посмотрел на нее:
– Похоже, тут многое изменилось с тех пор, как я уехал, и не могу сказать, что мне это по душе. У меня порой такое чувство, что этот Холлистер всеми силами пролезает туда, откуда меня изо всех сил выпихивают. Ваш брат дает ему все больше и больше власти. Я в толк не могу взять, почему Мейсон всюду сует свой нос и всем командует. Вы, конечно, одна из Колтрейнов, но ведь он даже не ваш брат по крови.
Бриана в смятении покачала головой. Она безумно боялась сказать что-то такое, что могло выдать нечестную игру, которую вели они с Гевином.
– Мистер Поуп, поверьте, мне очень жаль. Вы же знаете, я ничего не понимаю в хозяйстве, – пролепетала она.
– Да и ваш братец вместе со своим дружком Холлистером, похоже, тоже ничего не смыслит в этом, – угрюмо буркнул Бранч. – Плохо дело, мисс Дани. Глупо сейчас обсуждать это, да я бы и не стал. Но увидев вас здесь совсем одну, не стерпел.
От волнения у него перехватило дыхание. Справившись с собой, он продолжал более спокойно:
– Поверьте, когда вернется домой ваш брат, ему не очень-то понравится, что Мейсон хозяйничает у него на ранчо. Не Обрадуется он, и если меня выгонят отсюда. – И Бранч выразительно замолчал, предоставив Бриане самой сделать вывод.
Бриана перепугалась не на шутку. Ведь Бранч – единственный, кто был добр к ней, когда остальные видели в ней только испорченную богатую девицу.
– Простите, – прошептала она беспомощно. – Если бы я могла вам помочь, поверьте, я бы, не задумываясь, сделала все, что в моих силах. Но это невозможно. Может быть, Джон Тревис скоро вернется домой. По крайней мере я очень на это надеюсь.
Господи, что она еще могла сказать ему?!
– В любом случае, – вздохнул Бранч, – я совершенно уверен, что Мейсон не имеет никакого права всюду совать свой нос и всем командовать. Колту это не понравится. Что бы ни делалось здесь, на ранчо, Мейсона это совершенно не касается.
– Да и вас тоже! – раздался резкий голос.
Бриана и Бранч отпрянули друг от друга. И Гевин, выступив из-за куста в углу террасы, где он подслушивал их разговор, встал между ними.
Бриану одолевали страх и ненависть к нему. Гнев наконец вырвался наружу.
– Как ты смеешь шпионить за мной, Гевин?! – воскликнула она.
– Замолчи и ступай домой! – гаркнул Мейсон. – Я заметил, как ты выскользнула из зала, и догадался, что ты что-то задумала. Ведь недаром я никогда не доверял ни тебе, ни этому ублюдку!
Бранч шагнул вперед, но замер, увидев, как из-за спины Мейсона бесшумно появилась высокая фигура Холлистера.
Сдернув с плеча винчестер, Холлистер направил дуло на Бранча.
– Убери пушку, – коротко приказал Бранч. – И немедленно, Холлистер. Терпеть не могу, когда парни вроде тебя балуются с оружием. В этом нет необходимости.
– Может быть, и есть, мистер Поуп, – возразил Гевин. – Вы больше здесь не служите и зарубите себе на носу: я не терплю неповиновения в слугах.
Бранч разразился гомерическим хохотом, он смеялся от души, а потом твердо взглянул в лицо своим противникам.
Обращаясь к Гевину, он спокойно произнес:
– Слушай, что я тебе скажу, парень, и постарайся понять меня. Я – управляющий этим куском земли и буду им и впредь.
Колтрейн меня нанял, Колтрейн и уволит. И не таким соплякам, как ты, не умеющим отличить коровы от вола, указывать мне, что делать. – Он смерил Холлистера с головы до ног презрительным взглядом и снова повернулся к Гевину; – Так что можете не надеяться, что я уйду.
– Тогда не исключено, что тебя унесут, – проговорил разъяренный Холлистер.
– Вы с ума сошли! – воскликнула Бриана. Она повернулась к Холлистеру:
– Убери ружье – и немедленно.
Дирк даже ухом не повел.
На шее Гевина вздулись вены, глаза потемнели от бешеной ярости.
– Предупреждаю тебя. Дани! – Последнее слово он почти прошипел и грубо бросил:
– Кажется, ты забыла о нашем договоре. Здесь распоряжаюсь я.
Бриана замотала головой. Бранч Поуп всегда был добр к ней, он единственный, кто отнесся к ней по-человечески с тех пор, как они приехали в Штаты, и она не позволит так поступить с ним.
– Мистер Поуп останется на ранчо. Он разбирается в делах гораздо лучше, чем ты или твой Холлистер. – Не дрогнув, встретила она бешеный взгляд Гевина. – Может быть, мне стоит напомнить тебе, что в доме полно гостей? Мы ведем себя по меньшей мере невежливо по отношению к ним – да и стрельба, по-моему, не входит в программу праздничного вечера.
– Убери пушку! – бросил Гевин Дирку и, повернувшись к Бранчу, рявкнул:
– Убирайтесь вон! Мы поговорим обо всем завтра.
– Прекрасно, – коротко кивнул тот. – Только не думаю, чтобы мне было так уж интересно то, что вы скажете. – Вежливо поклонившись Бриане, он повернулся и, не оглядываясь, растворился в темноте.
Подскочив к Бриане, Гевин схватил ее руку и с силой заломил за спину.
– Если бы я не нуждался в тебе, упрямая маленькая шлюха, я бы тут же свернул тебе шею и бросил на растерзание стервятникам.
Не обращая внимания на боль в руке, Бриана бесстрашно крикнула ему в лицо:
– Но я нужна тебе, так что немедленно отпусти меня, иначе я закричу так, что сюда сбежится все твое светское общество, и ты пожалеешь об этом.
– Бриана, ты испытываешь мое… – Он осекся, заметив испуг на ее лице, и перевел взгляд на Холлистера, который с интересом наблюдал за этой сценой. Гевин фыркнул:
– Не обращай внимания, он и так все знает. В конце концов, должен же я хоть кому-нибудь тут доверять?!
– Насчет меня можете не волноваться, – нагло ухмыльнулся Холлистер. – Я уже по уши завяз в этом деле, так что волей-неволей буду держать рот на замке. Да и за вами присмотрю, мисс, не хуже, чем он. Только попробуйте выкинуть какую-нибудь штуку, мигом горло перегрызу, как кролику.
Бриана молча смотрела в ненавистное лицо Гевина и чувствовала, что больше ей не выдержать.
– Все, моему терпению пришел конец. Я возвращаюсь во Францию. Жизнь Шарля в руках Господа, а я смогу позаботиться о нем и без ваших грязных…
Гевин с силой вывернул ей руку, и она чуть не потеряла сознание от нестерпимой боли.
– Слушай, что я скажу, а не то сломаю руку. Никуда ты не поедешь. И жизнь твоего братца не в руках Господа, а в моих собственных. Попробуй только выкинуть еще что-нибудь подобное, мигом окажешься в лапах у Дирка, и он закончит то, что начал тогда, в прерии!
Бриану била крупная дрожь, но страха она не чувствовала.
Ну уж нет, она была слишком взбешена, чтобы позволить этим подонкам запугать себя.
– Я возвращаюсь в дом, – процедила она, – но предупреждаю тебя, Гевин, лучше поторопись закончить свои дела. А что до тебя, Холлистер, только попробуй хоть кончиком пальца коснуться меня, и я найду способ тебя прикончить!
И она захлопнула за собой дверь.
Колт натянул поводья. Он решил не разбивать на ночь лагерь, а ехать без остановок, чтобы как можно скорее очутиться дома. Чем ближе к ранчо подъезжал он, тем сильнее тянуло его домой. Слишком долго был он вдалеке от родных мест, правда, приобрел при этом пусть и горький, но опыт.
Его светлое чувство к Бекки было безжалостно растоптано, и не один раз во время возвращения ему приходили на память слова отца, который любил повторять, что горький опыт дает знания и он тоже нужен в жизни.
А теперь Колт молча вглядывался в темные контуры построек на ранчо, казавшиеся призрачными в лунном свете. Только хозяйский дом был залит огнями. Колт медленно тронул лошадь. Что-то было не так, и, насторожившись, он решил соблюдать осторожность.
Подъехав немного поближе, он разглядел перед домом огромное количество карет и наемных экипажей.
Спешившись возле конюшни, он пешком двинулся к дому.
Не пройдя и нескольких шагов, Колт заметил какую-то темную фигуру, человек быстрыми шагами шел ему навстречу.
Увидев хозяина, Бранч остановился как вкопанный, не веря своим глазам, а потом, подбежав к нему, с ликующим криком хлопнул по спине:
– Дьявол тебя забери! Никогда бы не подумал, что могу так обрадоваться кому-то. Я уж было собрался искать тебя.
Почему ты так долго…
– Что происходит? – резко оборвал его Колт.
Бранч заметил, как молодой хозяин бросил исподлобья недовольный взгляд на ярко освещенные окна, из которых доносились звуки музыки.
– Там большой бал, – осторожно промямлил Бранч, на всякий случай отступив на пару шагов.
– Кто это, черт возьми, устраивает балы в моем доме? – взорвался Колт.
– Этот бал в честь твоей сестры, – выпалил Бранч.
Колт круто обернулся и не веря своим ушам уставился на Поупа. Не ослышался ли он?
Бранч кивнул:
– Все правильно, Дани вернулась домой, и, когда я расскажу тебе обо всем, что тут происходит, ты, черт побери, обрадуешься, что сделал то же самое.
Глава 13
Колт провел в конюшне ночь, выслушав рассказ Бранча.
Ему хотелось спокойно поразмыслить, прежде чем встретиться лицом к лицу с единокровной сестрой, которую он не видел четырнадцать лет.
По правде говоря, он ничуть не удивился, узнав о приезде Дани. Он уже давным-давно ломал себе голову, попробует ли она воспользоваться возможностью получить свою часть фамильного состояния и избежать при этом встречи с отцом.
Но почему в таком случае она осталась? Почему не уехала сразу же, когда получила деньги?
Он и раньше не понимал, почему отец просто не отослал ей ее долю. Мать когда-то объяснила, что они с Тревисом по-прежнему надеются увидеть Дани. Может быть, узнав, что Колтрейн в Париже, она захочет увидеться с отцом?
Черствость сестры возмутила Колта. Ей нужны деньги, это понятно, но неужели она настолько жестока, что не может забыть прежних обид и не воспользуется случаем помириться с родителями?! Что же она за человек? – спрашивал он себя, неприятно удивленный таким откровенным проявлением эгоизма. Впрочем, какая бы она ни была, но ему придется, хочет он этого или нет, встретиться с ней.
Но какого черта этот ее сводный брат делает на ранчо и сует свой нос в семейные дела Колтрейнов?! Кем он вообразил себя, самодовольный щенок, что осмелился уволить Бранча и допустить никому не известного пастуха к делам, о которых тот и понятия не имеет?!
Колт решил переночевать в дальнем конце конюшни, ясно дав понять ковбоям, что о его присутствии никто не должен догадываться. Те просто умирали от любопытства узнать, что затевает хозяин, но помалкивали, зная по опыту, что из Колта слова не вытянешь, пока он не решит, что для этого пришло время. Колт уже услышал вполне достаточно, чтобы понять, насколько всех раздражает создавшаяся ситуация и как все надеются, что он быстро наведет прежний порядок. Он ни словом не обмолвился насчет Гевина Мейсона, даже не стал о нем расспрашивать.
Первый утренний луч солнца робко заглянул в окно конюшни. Ковбои давно уже были на ногах, объезжая ранчо, рассвет застал их в седлах.
Правда, к Холлистеру это не относилось, он зашел в конюшню, когда там никого уже не было, и подозрительно уставился на спящего Колта. Кивнув в его сторону, он поинтересовался у Бранча, что это за человек. Тот пожал плечами, бросив небрежно, что новый ковбой, которого наняли на днях, что-то неважно себя чувствует.
– Здорово! – саркастически хмыкнул Холлистер. – Выходит, ты нанял какого-то бездельника, и больного к тому же!
Да он, того гляди, и нас всех перезаразит. Вот погоди, увидишь, что будет, когда об этом узнает Мейсон!
Заметив, что Бранч молча повернулся к нему спиной, Холлистер издевательски засмеялся и крикнул ему вслед;
– Эй, старина, запомни: твои дни сочтены! Мейсон не намерен долго терпеть тебя. Хочешь, чтобы все обошлось – будь с ним полюбезнее. А лучше всего забирай свое барахло и убирайся подобру-поздорову!
Бранч не ответил, только молча хлопнул дверью. Вслед за ним ушел и Холлистер.
Оставшись один, Колт перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. Насколько он понимал, выбора у него не было. Он должен выяснить, каковы планы Дани, а затем разобраться с Мейсоном. Дани здесь у себя дома, и попросить ее уехать он не имеет права. Но вот терпеть какого-то Мейсона с его наглыми выходками он не намерен!
Колт умылся, с наслаждением побрился и, надев чистую одежду, оставленную для него одним из ковбоев, решил позавтракать чашечкой кофе с лепешками.
Он уже направлялся к дому, когда его окликнул неожиданно появившийся Холлистер.
– Ну-ну, вот и наша Спящая Красавица! – ехидно ухмыльнулся он. – Что-то не похож ты на больного, парень.
Эдакий щеголь! Нет уж, нам здесь таких, как ты, не нужно, так что давай убирайся!
Колт неторопливо отхлебнул горячего кофе.
– А я было думал, здесь Поуп главный.
Холлистер злобно фыркнул:
– Здесь я отдаю приказы. А теперь вон отсюда!