В этот момент на веранду вышел Пол, и Кларисса тут же указала на свободный стул.
– Мистер О’Брайен, посидите, пожалуйста, рядом со мной и Дэном.
– Спасибо, мисс… Паттерсон. – Пол снял сюртук. – Если вы позволите, мисс Паттерсон.
– Не стесняйтесь, мистер О’Брайен. Располагайтесь, как вам удобно.
Пол повесил сюртук на спинку стула, затем расстегнул ворот рубашки.
– Довольно жарко, – пояснил он.
– Последую его примеру, – заявил Дэн. Он также снял сюртук.
– Скажите, мистер О’Брайен, когда вы с Викторией намерены пожениться? – осведомилась Кларисса.
– Если бы это зависело только от меня, мы бы уже поженились, – ответил молодой человек.
– Надеюсь, вы не собираетесь увозить ее в Джорджию, мистер О’Брайен, – продолжала Кларисса. – Мы с Викторией подружились, и мне бы не хотелось с ней расстаться.
– Рано или поздно я увезу ее в Джорджию, мисс Паттерсон. Но мы будем рады видеть вас в нашем доме в любое время.
– Вы не ответили на мой вопрос, мистер О’Брайен. Когда же вы с Викторией намерены обвенчаться? – допытывалась Кларисса.
– Пожалуйста, называйте меня Пол, – сказал молодой человек. – Да, вы правы, я умышленно увильнул от ответа, потому что Тори пока не назвала точную дату. Вы видите перед собой человека, мисс Паттерсон…
– Называйте меня Кларисса.
Пол улыбнулся.
– Вы видите перед собой человека, Кларисса, который всецело зависит от воли женщины, еще не принявшей решение. Если вы можете воздействовать на Тори, то я бы попросил вас замолвить за меня словечко.
Кларисса рассмеялась.
– Безусловно, я постараюсь… При первой же возможности. Я заметила, что у нее на пальце появилось красивое кольцо. Это в честь помолвки, Пол? Похоже, вы ее почти уговорили.
– Насколько я могу судить, – вмешался Дэн, – никто и ничто не в силах подействовать на Викторию, пока она сама не будет готова.
– Вижу, вы хорошо знаете мою Тори, доктор. Когда она была маленькой, она с легкостью вила из меня веревки. Но это не мешало мне ее обожать. Я на пять лет старше Виктории, но ее голос всегда был решающим. Я первый раз увидел ее, когда ей было всего два месяца от роду. Мне хватило одного взгляда на золотые кудряшки и голубые глазки, чтобы понять: я пропал. Хотя мне самому было всего пять лет…
– Как романтично, – с улыбкой заметила Моника. – Расскажите нам еще что-нибудь.
– Когда Тори исполнилось шесть, а мне одиннадцать, она потребовала, чтобы я больше не отмечал свои дни рождения – мол, тогда она сможет догнать меня по возрасту и мы поженимся.
– Продолжайте, мистер О’Брайен, – рассмеялась Моника. – Меня это страшно заинтриговало.
Эдвард молча слушал, и его глаза полыхали гневом – он едва сдерживался. Ему еще никогда не доводилось испытывать ревность, и он не мог свыкнуться с этим новым для него чувством. В прошлом, когда женщина ему надоедала, он ничего не имел против, если она начинала встречаться с другим мужчиной. Но с Викторией все было иначе…
Пол же тем временем продолжал свой рассказ.
– Когда Тори исполнилось четырнадцать, а мне девятнадцать, я начал замечать, что молодые люди со всей округи на нее заглядываются. И это вызывало у меня приступы ревности… А потом началась война, и мне пришлось покинуть Тори. В то время меня раздирали сомнения – ведь Тори была еще слишком юной, и я не мог раскрыть ей свое сердце. Я не знал, дождется ли она моего возвращения… Когда же я приехал в свой первый отпуск, Тори исполнилось пятнадцать. Меня пригласили на бал на соседнюю плантацию. Когда я увидел Тори, ее окружала толпа поклонников. Я даже не знал, как к ней подступиться. Она не подозревала о моем присутствии, а я не мог отвести от нее глаз. Она была необыкновенно красивая, но все еще слишком юная для замужества. С другой стороны, я не мог уехать, не признавшись ей в своей любви.
– И вы ей сказали? – спросила Моника.
– Да, – улыбнулся Пол. – Но больше я вам ничего не скажу. Вы видите у нее на пальце мое обручальное кольцо, и этого достаточно.
– Да будет вам известно, мистер О’Брайен, что помолвка не обязательно заканчивается свадьбой, – с сарказмом заметил Эдвард.
– Что касается меня, то я свято верю: одно следует за другим, – ответил Пол, несколько удивленный враждебностью Ганновера.
Эдвард стиснул зубы и промолчал. Доктор же с беспокойством поглядывал на приятеля – он слишком хорошо его знал.
Кларисса взяла Дэна за руку и с улыбкой сказала:
– Кто говорит, что романтической любви не существует, тот не видел Викторию и Пола. Я бы сказала, что романтическая любовь жива.
– А вот и я, – внезапно раздался голос Виктории, и все взоры обратились к ней. Золотистые волосы девушки обрамляли лицо и ниспадали на плечи, а белое шелковое платье придавало ей сходство с ангелом.
Казалось, появление Виктории лишило всех присутствующих дара речи. Не подозревая о произведенном впечатлении, она подошла к Полу и сказала:
– Если я не ослышалась, вы говорили о романтической любви. И к какому же выводу вы пришли?
Все рассмеялись. Один лишь Эдвард нахмурился: он не усмотрел в вопросе Виктории ничего смешного.
Пол взял девушку за руку и усадил ее на свой стул, сам же примостился рядом с Эдвардом на перилах.
– Тори, я рассказывал твоим друзьям, как мы вместе росли, – проговорил молодой человек.
– Ты рассказал им, как я неотступно следовала за тобой по пятам?
– Я сделал упор на том, как ты меня тиранила и задирала, Тори.
– Но это неправда, Пол. Я никогда не тиранила тебя!
– Пусть твои друзья нас рассудят, – рассмеялся Пол. Окинув взглядом присутствующих, он продолжал: – Леди и джентльмены, представьте себе кроткого и покладистого четырнадцатилетнего мальчика. Так вот, этот мальчик собирается на речку, чтобы насладиться покоем и половить рыбу. И тут к нему подходит девятилетняя богиня с золотистыми волосами и спрашивает: "Куда направляешься, Пол?" – "Ловить рыбку, Тори", – отвечает мальчик. "Возьми меня с собой, Пол", – просит девочка. "Не сегодня, Тори".
Мальчик хочет побыть один. К тому же девчонки всегда очень шумят и распугивают рыбу.
"Если ты меня возьмешь, Пол, я обещаю сидеть тихо, как мышка".
Будучи жалостливым, я в конце концов позволил ей пойти со мной. Первые пять минут я не жалел об этом, потому что Тори, верная своему слову, вела себя тихо. Но потом она начала пищать и задавать всевозможные вопросы.
"Тори, – говорю я, теряя терпение, – ты обещала вести себя тихо". – "Дай мне поудить, Пол", – умоляет она. "Нет, Тори, – возражаю я. – Рыбная ловля требует терпения и усидчивости". – "Пожалуйста, Пол…" – не унимается она.
"Ладно", – соглашаюсь я и протягиваю ей свою удочку. "Пол, ты не наденешь на крючок приманку? Я не могу дотронуться до этого мерзкого червяка".
Не в состоянии отказать ей в чем-либо, я повиновался. Тори села на берегу реки и забросила леску в воду. Я молча наблюдал за ней, мне было ужасно скучно, хотелось поговорить. Но стоило только открыть рот, как Тори потребовала, чтобы я сидел тихо, иначе распугаю всю рыбу. Мне оставалось лишь сидеть на берегу и пялиться на воду. Прошло какое-то время, и у Тори начало клевать. Она вскочила и засуетилась.
"Пол, я поймала рыбку. Ты мной гордишься?" – "Давай я помогу вытащить ее на берег, Тори", – предлагаю я великодушно. "Нет, я ее поймала и сама вытащу".
Она справилась, сама вытащила свой улов. Это оказалась хорошая рыбина весом килограмма два. И тут вдруг улыбка сползла с ее личика и сменилась выражением неподдельного ужаса. Она начала громко плакать.
"Пол, пожалуйста, вытащи из рыбки крючок. Разве ты не видишь, что ей больно?" – "Но, Тори, это единственный способ поймать рыбу", – отвечаю я.
Она начинает молотить меня по груди кулаком.
"Я сказала, освободи ее, Пол. Сделай это немедленно".
Что бы вы, джентльмены, сделали на моем месте? Например вы, доктор?..
– Наверное, я бы никогда не позволил девчонке увязаться за мной на рыбалку, – ответил Дэн с улыбкой. – Виктория, ты действительно испортила ему рыбалку.
– А вы, мистер Ганновер? – Пол повернулся к Эдварду.
Тот перевел взгляд на Викторию.
– Вероятнее всего, я бы выпустил рыбу на волю, мистер О’Брайен. Сомневаюсь, что я смог бы отказать малышке.
– Именно так я и поступил, мистер Ганновер! – воскликнул Пол.
– Неужели, мистер О’Брайен? – удивилась Моника. – Вы действительно отпустили рыбу?
– Ответь, Тори. Я рассказал правду?
Девушка расплылась в улыбке.
– Да, это правда. И с тех пор я ни разу не прикоснулась к рыбе.
– Мисс Фарради, – сказала Моника, – если бы мистер О’Брайен был моим женихом, я бы не стала откладывать свадьбу из опасения, что его кто-нибудь отобьет.
– Мне стоит беспокоиться на этот счет? – Виктория повернулась к Полу.
Пол ничего не ответил, но его ласковый взгляд был красноречивее любых слов.
Кларисса внимательно наблюдала за Эдвардом. Со дня пикника они относились друг к другу с холодной вежливостью, но она все еще сожалела о том, что не сумела его удержать.
– Я слышала, что ты собираешься жениться, Эдвард, – проговорила Кларисса. – Это правда?
Дэн откинулся на спинку стула и сказал:
– Действительно, Эдвард, поведай нам о своих планах.
Эдвард соскочил на пол и взял Монику за руку.
– Пойдем потанцуем.
Рыжеволосая красавица с улыбкой кивнула, и Эдвард вывел ее на середину лужайки перед домом. Виктория молча смотрела, как они танцуют, и спрашивала себя: "Когда же наконец закончится этот вечер?" Видеть Монику в объятиях Эдварда было невыносимо.
– Дорогой, неужели ты и впрямь намерен жениться? – спросила Моника.
– Кларисса слишком много болтает, – проворчал Эдвард.
– Значит, это неправда?
– Я рад, что ты согласилась поехать со мной на этот вечер, Моника. Ты помогаешь мне сохранять благоразумие.
– Ты не ответил на мой вопрос. И вообще я тебя не понимаю.
– Не пытайся понять. Просто танцуй, и все.
К танцующей на лужайке паре присоединились Дэн и Кларисса.
– А мы, Тори, пойдем танцевать? – спросил Пол.
Девушка кивнула, и молодой человек вывел ее на лужайку. Но тут Дэн, взглянув на Пола, предложил поменяться партнершами, и Виктория стала танцевать с доктором.
– А где блеск глаз, который я видел раньше? – спросил он с улыбкой.
– Здесь слишком темно, и ты не видишь моих глаз, Дэн.
– Зато я чувствую твое настроение, Виктория.
– Я просто устала, Дэн.
– А мне так не кажется, Виктория…
Тут музыка стихла, но почти тотчас же снова заиграла. В следующее мгновение к Виктории подошел Эдвард и взял ее за руку.
– А теперь мой танец, – заявил он.
Не успела Виктория опомниться, как Эдвард обнял ее за талию и закружил. Девушка тут же забыла обо всем на свете, она даже не заметила, что Пол повел в танце Монику.
Эдвард еще крепче прижал ее к себе и проговорил:
– Я видел, Виктория, как ты поцеловала Дэна, когда он приехал. Со мной же ты была холодна. Неужели ты не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
Виктория почувствовала, что у нее подгибаются колени, – вероятно, она не устояла бы на ногах, если бы Эдвард ее не поддержал.
– Я все еще люблю тебя, – прошептал Эдвард.
Она попыталась высвободиться, но у нее ничего не получилось.
– Не сопротивляйся, Виктория, если не хочешь, чтобы окружающие обратили на нас внимание.
– Эдвард, пожалуйста…
– Хочешь, чтобы я рассказал тебе, как ты терзаешь мне сердце? Я ужасно страдаю, Виктория.
– Эдвард, не говори мне подобные вещи. Подумай о Поле и Монике.
– Сейчас, Виктория, для нас никто не существует. Есть только ты и я.
Сердце девушки бешено колотилось; ей казалось, оно вот-вот выскочит из груди.
– Скажи, что ты любишь меня, – прошептал Эдвард.
– Нет!
– Лгунья. Ведь ты же любишь меня.
Она почувствовала, что его губы приблизились к ее губам.
– Я хочу зацеловать тебя до смерти, Виктория.
– Нет… Эдвард, на нас обратят внимание.
– Ты полагаешь, меня это волнует? Я пьян от одного твоего присутствия. Верни Полу его кольцо. Будь моей, умоляю тебя.
Виктория отвернулась. Неужели он просит ее стать его любовницей? Как он смеет?
– Ты хочешь меня опозорить, Эдвард?
Он крепко стиснул ее руку.
– В том, что я тебе предлагаю, нет ничего позорного, Виктория. Хотя ты, кажется, думаешь иначе. Что ж, возвращайся к своему Полу О’Брайену. Выходи за него замуж, а мне плевать.
– Какой ты гнусный и непостоянный, Эдвард! – вырвалось у девушки.
– А ты бессердечная!
Как только музыка стихла, Виктория бросилась к своему жениху. Она надеялась, что он не заметит ее волнения. И Пол, похоже, действительно ничего не заметил. Он ласково обнял девушку и привлек к себе. Обернувшись, она увидела, что Эдвард и Моника направляются к коляске. Причем Моника едва поспевала за своим спутником.
В эту ночь, лежа в постели, Виктория проливала горькие слезы. Эдвард не знал, что такое преданность и верность. Он собирался жениться на Монике – и в то же время говорил ей, Виктории, такие слова… Было совершенно очевидно: Моника получит неверного мужа. И все же Виктория ей завидовала.
А как быть с Полом? Может ли она выйти за него замуж, зная, что ее сердце принадлежит Эдварду Ганноверу? Что же делать? Виктория ненавидела себя за слабость. "Эдвард, любовь моя, возможно, ты не стоишь моего мизинца, но я не могу не любить тебя", – мысленно повторяла она.
Эдвард привез Монику домой и помог ей выбраться из коляски.
– Зайдешь, Эдвард? Сегодня я одна. Папа не вернется из Сан-Антонио до завтрашнего вечера.
Эдвард ненадолго задумался. Может, Моника в силах затушить пожар, бушевавший у него в груди? Он привлек ее к себе и поцеловал. Отстранившись, пробормотал:
– Нет, Моника, бесполезно. Ты не в силах мне помочь. Я еду домой.
– Я не понимаю тебя, Эдвард. – Женщина чувствовала себя уязвленной. – Ты вернешься?
– Нет, не вернусь. – Он вытер пальцем слезу, скатившуюся по ее щеке. – Прощай, Моника.
Глава 17
В этот вечер Виктория надела лучшее из своих платьев. Расчесав волосы – они волнами падали ей на плечи, – девушка придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна.
Тут в дверь постучали, и в комнату тотчас же вошла Эллис Андерсон.
– Виктория, – проговорила старая леди, – внизу тебя ждет Эстансио. Консуэло рожает, и Дэн отправил за тобой. Похоже, что бедняжке очень скверно, она все время зовет тебя. Но мне совсем не хочется, чтобы ты туда ехала. Незамужней женщине не следует присутствовать при родах. Хотя Дэн не стал бы тебя беспокоить, если бы в этом не было необходимости…
– Я должна немедленно отправиться к Консуэло! – воскликнула Виктория. – Может, мне сначала переодеться?
– У тебя нет на это времени, дорогая. Эстансио ждет в коляске. Возьми плащ и беги. Хочешь, чтобы я тебя сопровождала?
– Нет, оставайся здесь, бабушка. Я не знаю, когда вернусь. При первой же возможности я непременно сообщу, как обстоят дела. Объяснишь Полу, куда я пропала?
Эллис кивнула.
Взяв плащ, Виктория бросилась к выходу. Эстансио помог ей сесть в экипаж, и они тотчас же тронулись. Дорогу им освещали факелы, установленные на бортах коляски.
Девушка корила себя за то, что в последнее время редко вспоминала о своей мексиканской подруге, а та, вероятно, чувствовала себя совсем забытой. Повернувшись к Эстансио, Виктория спросила:
– Как Консуэло?
Мексиканец пожал плечами:
– Не имею представления, сеньорита. Но у доктора был очень взволнованный вид, когда он послал меня за вами.
Вскоре факелы выхватили из тьмы огромные железные ворота, распахнутые настежь, и они въехали на территорию Рио-дель-Лобо. Через некоторое время перед ними вырос особняк в испанском стиле. Только в одном из окон мерцал свет, и Виктория подумала, что, возможно, за этим окном – комната Эдварда. Ей очень хотелось его увидеть, и она ненавидела себя за эту слабость.
Эстансио проехал мимо дома и погнал лошадей в глубь ранчо. Миновав загон, он подкатил к небольшому домику и, остановив коляску, помог Виктории сойти на землю.
В следующее мгновение дверь домика распахнулась, и на пороге появилась Хуанита.
– Быстрее, сеньорита, – поторопила она Викторию. – Доктор велел вам сразу пройти в комнату.
Они вошли в ярко освещенную спальню. Консуэло лежала на постели. Ее темные волосы разметались по подушке, а глаза были закрыты.
– Сядь рядом с ней, Виктория, – распорядился Дэн. – Как только она придет в себя, дай ей знать, что ты здесь.
– А где Мануэль и Роберто? – спросила девушка.
– Мануэль в Сан-Антонио. Они ждали появления ребенка не раньше чем через две недели. А Роберто забрала к себе жена Эстансио.
Тут Консуэло пришла в себя и громко застонала.
– Виктория, – сказал Дэн, – постарайся успокоить Консуэло. Она не подпускает меня к себе.
– Консуэло, это я, Виктория. – Девушка взяла подругу за руку. – Консуэло, ты должна быть мужественной, иначе доктор не сможет тебе помочь.
– Виктория, не бросай меня, – взмолилась мексиканка.
– Я останусь с тобой столько, сколько потребуется, – сказала девушка.
– Если со мной что-нибудь случится, обещай, что позаботишься о Роберто.
– С тобой ничего не случится, дорогая. Ты же знаешь, что Дэн – очень хороший доктор.
– Обещай мне… – бормотала Консуэло.
– Обещаю, Консуэло.
Женщина расслабилась и попыталась улыбнуться.
Час проходил за часом, а мучения Консуэло не прекращались. Порой роженица страдала так сильно, что Виктории хотелось зажать уши и бежать куда глаза глядят. Ей никогда прежде не доводилось присутствовать при родах. Вспомнив, что ее собственная мать умерла от родов, она еще больше встревожилась за подругу.
В какой-то момент Дэн велел девушке выйти из комнаты, и она подчинилась. Прикрыв за собой дверь, Виктория прислонилась к ней спиной и разрыдалась. Внезапно чьи-то сильные руки обняли ее, и она почти сразу поняла, что это Эдвард.
– Не плачь, Виктория, – прошептал он ей на ухо. – С твоей подружкой ничего не случится. Дэн – прекрасный доктор. – Эдвард вытащил из кармана носовой платок и осторожно приложил к ее глазам. – Пойдем, будем ждать вместе. – Он подвел Викторию к деревянной скамье и, усадив, опустился рядом.
– Я не представляла, что рождение ребенка связано с такими страданиями, – прошептала Виктория.
– Дэну не следовало тебя приглашать, – проворчал Эдвард.
– Нет, я рада, что он меня позвал. Консуэло ждала меня.
– Посмотрела бы ты на себя. Ты едва жива.
– Я успею отдохнуть. Главное – чтобы с Консуэло все было в порядке. – Виктория вдруг пристально взглянула на Эдварда. – Но почему ты пришел сюда?
Он медлил с ответом. Наконец проговорил:
– Я должен был прийти, ведь они мои работники.
Тут из комнаты донесся пронзительный крик Консуэло. Виктория хотела подняться, но молодой человек удержал ее.
– О, Эдвард, я молю Бога, чтобы все завершилось благополучно, – пробормотала Виктория, уткнувшись лицом ему в грудь.