- Ты обещал, что мои волосы больше не будут пахнуть дымом.
- Сейчас сделаю, пока вода не остыла. Можешь сесть поглубже и откинуть голову? Только не хватайся за края лохани: я помогу.
Хит осторожно погрузил волосы в воду, намылил голову пахнущим розой мылом и промыл водой из кувшина. Потом соорудил из полотенца подобие тюрбана и, велев обнять его за шею, поднял из лохани.
Рейвен остро ощущала его прикосновения. Одна рука поддерживала ее спину, другая - коленки. Хит, на вид совершенно хладнокровный, поставил ее перед камином и стал энергично растирать большим полотенцем. Сильные пальцы расстегнули пуговицы рубашки. Как он только ухитрился удерживать полотенце и одновременно раздевать ее?
Потом он принес халат, заботливо накинул его на Рейвен и помог осторожно просунуть руки в рукава.
- Какие мы молодцы! - пробормотал он.
- Ты настоящий волшебник, - выдохнула она.
Он приподнял ее подбородок, так что их взгляды встретились.
- Фокус-покус-филипокус.
В дверь постучали: это служанка принесла ужин. Рейвен едва слышно прошептала:
- Я не слишком голодна. Боль возвращается.
- Я так и думал. Нам еще повезло, что ты продержалась так долго. Но нужно что-то съесть, чтобы принять потом макового отвара с корнем лакрицы. На голодный желудок он не слишком полезен. Постепенно боль пройдет, и ты крепко заснешь.
Рейвен решила попробовать бульон из баранины с ячменем, и Хит скормил ей несколько ложек. Потом он развел огонь, принес сонное зелье, напоил им Рейвен и, когда она проглотила последнюю каплю, велел ей сесть на ковер и опереться спиной о его колени. А сам взял щетку, развернул тюрбан и принялся расчесывать длинные мокрые пряди.
Пляшущие языки пламени, голубоватые, красные, оранжевые, вместе с нежным поглаживанием загипнотизировали Рейвен. Скоро она впала в некое подобие транса, лишенная воли и возможности действовать. Ей было так хорошо ощущать себя в его сильных, властных руках. Еще несколько минут - и она утонула в теплом море восхитительной неги. Рассеянно заметила, что боль утихает, отдаляется… Хорошо бы никогда не вставать. Так и сидеть здесь, чувствуя ласковые прикосновения Хита.
Веки ее наконец опустились. Она, чуть повернувшись, положила голову ему на колени и уплыла в сонное царство, где были только они вдвоем.
Умиленный, он сидел неподвижно, боясь спугнуть ее безмятежность и расслабленность. При этом неимоверно страдая от ее близости. Каждое прикосновение щетки непередаваемо возбуждало его. Расчесывать ее волосы, уподобляясь покорной служанке… нет ничего более волнующего. Если она когда-нибудь будет принадлежать ему, он вдоволь наиграется ее смоляными прядями, прежде чем овладевать ею снова и снова… Нельзя не видеть, что сегодня она жаждала его прикосновений.
Хит отложил щетку и дотронулся до волос Рейвен загрубевшей ладонью. Как хорошо, что она спит и не чувствует боли!
"Ты заворожила меня, красавица. Никогда не верил раньше, что найду женщину такую невинную и прекрасную, как ты, но ошибся. Хочу, чтобы ты была моей, Рейвен".
Он закрыл глаза, вновь ощутив безумное желание. Все это время, ухаживая за ней, он испытывал райское наслаждение вместе с муками ада.
Хит отнес Рейвен на широкую кровать и осторожно укрыл одеялом, а потом долго стоял рядом, наслаждаясь ее нежной прелестью. Подумать только, что при таких черных волосах кожа у нее словно розовые лепестки со сливками! Ресницы лежат мохнатыми полумесяцами на высоких скулах, а пухлый пунцовый рот просит о поцелуе.
Усилием воли он заставил себя отойти и сесть ужинать. Поев, он откинул голову, смежил веки и попытался отвлечься. Не получилось. Она звала его, манила, искушала, требовала вернуться. Хит отважно боролся с соблазном, но силы были неравны. Наконец он сдался и, шагнув к кровати, бесшумно разделся и скользнул в постель. Рейвен не проснулась, когда он нежно, но властно привлек ее к себе.
Маковый отвар не только погрузил девушку в сон, но и унес в волшебное царство, переливающееся всеми цветами радуги, где все создания были тоже волшебными и все чувства обострялись. Вокруг нее плясали кольца оранжево-желтого огня, но она не боялась, потому что рядом находился Султан, ее страж и защитник. Она так любила его, что отважилась закричать:
- Лети, спасайся!
Он сделал широкий круг, но вернулся к ней.
- Я не покину тебя. Мы вместе пройдем сквозь беду, Шеба.
И неожиданно их подхватила дымная спираль и понесла все выше и выше, от лижущих ноги пламенных языков, от ужасающей тьмы - в безоблачное голубое небо, где ослепительно сияло солнце. Свобода! На свете нет ничего более опьяняющего, чем свобода!
Султан и Шеба, соединившись, взлетали в небо, как единое существо, хмельные от счастья быть вместе, живыми и свободными.
Откуда-то донесся ритмичный стук, и Рейвен подумала, что это шум их крыльев, но тут же сообразила, что это скорее всего топот копыт по упругому изумрудно-зеленому торфу. Перед ними расстилалось лазурное море, и когда они галопом подлетели к берегу, то стали гоняться друг за другом в буйном, бесшабашном веселье. Их длинные черные гривы развевались по ветру, как знамена, и восхитительная свобода опьяняла и сводила с ума. Они вбежали в воду и поплыли.
Рейвен опустила взгляд и увидела, что мокрая ткань облепила груди.
- Ты и вправду дьявол, Хит Кеннеди! Нарочно дал мне свою рубашку, зная, что вода сделает материю прозрачной! Я сгораю со стыда!
- Ничуть тебе не стыдно. Ты немного стесняешься, чуть-чуть боишься, но опасность возбуждает тебя. Сама говорила!
Рейвен нырнула, надеясь, что он последует за ней, но Хит отчего-то оказался впереди, протянул руки, и она охотно, с готовностью бросилась в его объятия. Сейчас он прижмет ее к груди, и все заботы уйдут.
Он подхватил ее и вынес из моря. С каждым шагом она все сильнее ощущала его руки на своем теле. Хит уложил ее на нагретый солнцем песок и растянулся рядом. Медленно расстегнул пуговицы ее намокшей рубашки, стянул ее с плеч, коснулся груди и принялся ласкать ее. Сильные пальцы гладили тело от груди до бедер, и она вздрагивала, когда загрубевшие ладони чуть царапали нежную кожу. Рейвен наслаждалась каждым прикосновением, умирая от желания самой ласкать загорелую мощную грудь, провести пальчиком по упругому, налитому мужскому естеству, но руки отчего-то не повиновались.
Она ощущала его нежность, обжигающий жар его губ, и мир растворился и стал исчезать. Они забыли обо всем, даже о приливе, который неумолимо их настигал. Рейвен отчаянно льнула к Хиту, и они погружались все глубже в полуночно-синюю пучину, и тут произошло чудо. Он совершил усилие, и они вновь оказались на поверхности. Она понимала, что он - ее опора, крепость, ее сила. Хит обладал Умением, и Рейвен хотела, чтобы он всю жизнь охранял ее от бед и опасностей.
Они плыли рядом, два черных лебедя, соприкасаясь крыльями, скользя по озерной глади к замку, откуда доносился манящий звон колокольчика… нет, церковного колокола, радостно возвещающего, что два человека решили соединить свои судьбы в таинстве брака.
Глаза Рейвен широко раскрылись: перед алтарем вместе с Хитом стоял священник, готовый провести церемонию без ее согласия. Вместо свадебного наряда Хит позволил ей надеть всего лишь белую сорочку, которую она носила еще со времен своего похищения.
Темноволосый шотландец приобрел над ней полную власть. Над ее мыслями, голосом, жестами. Кормил ее с рук, словно она была соколом, а он - ее новым хозяином. Учил выполнять его повеления, иногда позволял полетать, но неизменно приманивал обратно и закреплял путы на своих мощных пальцах. Своей воли у нее не было. Он похитил ее так же легко, как одежду и свободу.
- Рейвен, сосредоточься на мне, - твердил он. - Покорись. Отдай мне свою волю. Свою суть. Слушай мои слова и делай, как я велю.
И она слушала. Ощущала его доброту и нежность, так же как силу и власть.
- Открой свой разум мне навстречу. У тебя нет выбора. Повторяй за мной священные обеты.
Она чувствовала себя уязвимой, беззащитной и беспомощной и словно во сне обещала любить, чтить и повиноваться. В ушах громом отдавались слова священника, объявлявшего их мужем и женой:
Хит властно подхватил ее и стал взбираться по ведущим в башню ступенькам. Там положил ее на широкую кровать, лег рядом и притянул к себе.
- Ты должна слиться со мной, Рейвен. Покорись моей воле, хотя бы на сегодняшнюю ночь.
Она рассмеялась в смуглое лицо, полная такого ослепительного счастья, которого никогда прежде не испытывала.
- Дорогой Хит, спасибо за то, что заставил меня обвенчаться с тобой. Теперь родители ни в чем не смогут меня упрекнуть.
Она подставила ему губы и блаженно зажмурилась в ожидании поцелуя. Какое наслаждение! Когда он по-хозяйски обнял ее, она почувствовала переполнявшую ее радость.
- Ты видишь сон, Рейвен.
- Знаю, что сплю, дьявол ты этакий!
Но ей вдруг показалось, что она вовсе не спит. Неужели это явь?
Она не могла понять, что происходит в ее воображении, а что - на самом деле. Понимала, что лежит в постели, в объятиях Хита Кеннеди, и явственно помнила венчание в церкви!
- Закрой глаза, Рейвен, и позволь мне унести тебя обратно в сон. До утра еще далеко. Действие мака снова убаюкает тебя, если не будешь шевелиться.
Веки вновь стали тяжелыми, и сон манил в свои глубины. Ей было тепло и хорошо. Руки не болели, и за это она была благодарна Хиту.
Она глубоко вздохнула и снова прижалась щекой к груди Хита. Мерное биение сердца успокаивало. На этот раз она спала крепко и без снов.
Проснулась Рейвен в одиночестве. В мозгу растревоженными пчелами роились вопросы, но она не спешила с выяснениями. Не спешила, потому что боялась ответов.
Хит принес завтрак и накормил ее. Затем он выбрал синий наряд с широкими рукавами. Рейвен оставалось только позволить ему одеть себя, но он по-прежнему старался уважать ее скромность. Потом он разбинтовал ее руки.
- По-моему, дела идут неплохо. Сейчас я смою мазь и наложу на ожоги смесь меда и бальзама, а потом опять забинтую. Еще дня два, и все заживет.
Она увидела, что пальцы уже не черные и волдыри опали, но краснота с ладоней не сошла, и малейшее движение вызывало боль. Пока Хит мыл ей пальцы и ладони и покрывал их болеутоляющей мазью из меда и трав, она не сводила глаз с его рук. Прекрасной формы, сильные и умелые, они так нежно дотрагивались до нее, что слезы сжали горло.
Закончив бинтовать, он взял щетку и стал расчесывать ей волосы неспешными, ритмичными движениями. Рейвен прикрыла глаза, отдаваясь наслаждению, и наконец осмелилась нарушить молчание:
- Я видела во сне, что ты вынудил меня обвенчаться с тобой.
- Знаю.
- Как ты проникаешь в мои сны?
- Ты благодарила меня за это. Сказала, что теперь родители не смогут ни в чем тебя упрекнуть.
Значит, он спал с ней… и она действительно проснулась в его объятиях!
- Но ты не заставил бы меня выйти за тебя замуж насильно? - прошептала она.
- Не стану лгать, Рейвен. Все возможно. Сама знаешь, я хочу, чтобы ты стала моей женщиной, а вынужденный брак - это наилучший способ получить тебя.
Глава 15
- Свобода - это самая драгоценная вещь на земле. Без свободы моя жизнь потеряет всякий смысл. Если ты пойдешь на такое, Хит Кеннеди, я навеки возненавижу тебя!
- Рейвен, между ненавистью и любовью такая тонкая грань, что я готов рискнуть.
- До чего же ты уверен в себе и в своей способности подчинять женщин! И даже не спросишь, хочу я уехать или остаться! - резко бросила она.
Хит отложил щетку и повернул девушку лицом к себе.
- Если дашь мне неделю на то, чтобы ухаживать за тобой, я позволю тебе выбрать.
Рейвен вгляделась в его смуглое лицо, пытаясь определить, что он называет ухаживанием. Ее сердце выбивало быструю дробь, а кровь вдруг превратилась в жидкий огонь. Наверное, между ними не должно остаться никаких барьеров, никаких преград? Каково это, когда Хит Кеннеди сжимает тебя в объятиях и учит страсти? Окажется ли она женщиной, способной принять вызов?
Она балансировала на краю пропасти. В случае согласия он обещал предоставить ей право выбора и не противиться, если она захочет уехать. Иначе он ее не отпустит.
- Три дня, - стала она торговаться. - Я позволю тебе ухаживать за мной три дня.
Темные глаза Хита сверкнули.
- Так и быть, но отсчет начнется, когда твои руки заживут. Чтобы ты не обвиняла меня в том, что я воспользовался твоей беспомощностью. Через два дня, моя красавица, мы с тобой обо всем поговорим.
Он подмигнул и одарил ее улыбкой властелина.
Кирсти, служанка леди Элизабет Кеннеди, отворила дверь на нетерпеливый стук и едва не потеряла сознание при виде грозного лорда Галлоуэя. Он протиснулся мимо нее, как всегда уделив перепуганной женщине столько внимания, сколько какой-нибудь ничтожной козявке.
- Ее милость плохо себя чувствует, - застенчиво прошептала Кирсти.
- Она будет плохо себя чувствовать после того, что я с ней сделаю! - прорычал Роб, и бедняжку как ветром сдуло.
Он вкатился в гостиную леди Элизабет, как бочонок виски - по сходням: грохоча и переваливаясь. Лицо искажено яростью, редкие, тронутые сединой волосы стоят дыбом.
- Лиззи, Карлайл всегда был для меня проклятым местом, еще с тех пор, как я появился здесь в качестве твоего жениха! Чертовы англичане сожгли мой корабль "Галлоуэй" вместе с ценным грузом. Ноги моей больше тут не будет.
- О, Роб, что ты говоришь! - пробормотала жена.
- Я тебе еще не то скажу! Упрямая жена, которая не уважает и не слушается своего повелителя! Это ультиматум, Лиззи. Выбирай: можешь ехать со мной или оставаться. Но Бесс я забираю, и если ты предпочтешь жить здесь, то больше никогда не увидишь детей.
Элизабет стало дурно. К горлу подкатила тошнота, как всегда, когда муж демонстрировал свою власть над ней. Руки беспомощно затрепетали у горла. Бедняжка закрыла глаза, чтобы отринуть ужасную перспективу, нарисованную Робом.
- Я… думаю, мне лучше отправиться домой.
- Домой? Я ничего не сказал насчет дома, мадам. Как только Дункан купит новый корабль, мы поплывем в Керкубри. Ты плохая мать, Лиззи! Вместо того чтобы сидеть с беременной Валентиной, ты сбежала! А ведь от нее до сих пор нет весточки, и я дьявольски волнуюсь! - заявил Роб и, оглядевшись, прогремел: - А где Бет?
- Я здесь, отец.
Только глухой не расслышал бы отцовских воплей, но его резкий голос буквально парализовал застенчивую девушку, и она предпочла затаиться.
- Вели этой бабе Кирсти складывать вещи. Никаких помолвок с чертовыми англичанами, будь то Дейкр или кто другой!
Бет недолюбливала Криса Дейкра, но ее сердце заныло при мысли о разлуке с красивым джентльменом по имени Герон Карлтон. Однако она решила, что благоразумнее всего сейчас промолчать.
Тем временем Герон Карлтон, мельком вспомнив о хорошенькой Бет Кеннеди, решил отправиться в Карлайл. Путешествию помешала маменька.
- Интересно, как там уживается Рейвен с мамашей? - вдруг заинтересовалась она. - Пора тебе навестить бабушку, Герон. Весь прошлый год ты бессовестно ею пренебрегал.
- Она так же мало интересуется мной, как я - ею, мама. Бабка трясется только над Рейвен! - возразил Герон.
Но Кейт умирала от любопытства. Ей не терпелось узнать, как продвигаются отношения дочери с Кристофером.
- Проведешь у бабушки несколько часов, а потом можешь ехать в Бьюкасл, к своему другу Крису Дейкру. В Кершопском лесу можно славно поохотиться. Да и Рейвен спокойнее оказаться под твоей защитой. Это напомнит лорду Дейкру о том, что семья нареченной не потерпит никаких нарушений приличий.
Упоминание о Бьюкасле мигом сломило сопротивление Герона. Он всегда мечтал охранять границу, как все члены клана Геронов. Его отец тоже начинал с этого, прежде чем стать коннетаблем. Мать, однако, настояла на том, чтобы отправить сына в Итон, где бы из него сделали настоящего джентльмена. Там он и встретил Криса, и когда друг отправился сражаться при Флоддене, Герон позеленел от зависти. Но что поделаешь с матерью? Она твердила, что единственный сын слишком молод, чтобы сражаться с шотландскими дикарями. Когда он доберется до Бьюкасла, обязательно попросит Криса взять его на охрану границы.
Герон рассчитал время так, чтобы приехать в Блекпул-Гейт к концу дня. Таким образом, ему придется провести с сумасшедшей бабкой всего один вечер. Когда Дорис объяснила, что Рейвен уехала погостить к Кристоферу, Герон с готовностью согласился захватить беспечно оставленные сестрой вещи. Похоже, он и Крис станут родственниками еще до конца года!
Как и предсказывал Хит, после лечения медом и травами руки Рейвен зажили настолько, что стало возможным снять повязки. Рейвен радовалась, как ребенок: теперь она может самостоятельно умываться, одеваться и есть! Жаль только, что близость, возникшая за эти дни между ней и Хитом, пробудила желание, которое с каждым днем усиливалось. Теперь он сдержит слово и начнет ухаживать за ней. Хватит ли ей сил не сдаться на милость победителя?
Девушка впервые честно призналась себе, что недалека от капитуляции. Придется бдительно охранять свое сердце, иначе… страшно подумать, что с ней станется!
Хорошо, что когда она проснулась на рассвете, Хита уже не было! Сегодня они едут в Хоуик, на свадьбу королевы Маргариты Тюдор и кузена Рэмзи, графа Арчибальда Дугласа. Пока Хит занимается своими кобылами, Рейвен успеет умыться, одеться и собрать вещи. Они не останутся на ночь: Валентина не может покидать близнецов надолго. Рейвен решила уложить в седельную сумку наряд, в котором будет на венчании, и ехать в своем красном с черном костюме для верховой езды.
Но стоило ей раздеться и залезть в лохань, как послышались шаги Хита, и она, пробормотав проклятие, потянулась за полотенцем.
- Рейвен, ты уже готова? Я оседлал Салли… - начал он и тут же осекся. Двигаясь с быстротой хищника, загнавшего добычу, он ухватился за полотенце. После недолгой борьбы оно оказалось в его руках.
- Негодяй! Немедленно убирайся! Одиночество мне так же необходимо, как свобода! Я желаю спокойно вымыться!
- Не говори о желании, Рейвен, упоминать о нем в этот момент по меньшей мере опасно.
Ее влажная кожа казалась полупрозрачной, словно ее припудрили растертым жемчугом. Глаза в обрамлении черных с золотистыми кончиками ресниц стремительно превращались из голубых в лиловые, а затем и темно-фиолетовые. Ноздри изящного носика чувственно раздувались, словно ловили какой-то тревожащий запах. Полный маленький рот рдел, как лепестки цветка. Алебастровые груди были увенчаны темно-розовыми бутонами.
- Я вытру тебя, - хрипло прошептал он.
- Спасибо, я сама, - твердо сказала Рейвен. Зубы Хита блеснули в улыбке.
- Чем, красавица моя? Придется долго ходить голой, пока не высохнешь. Ты ведь позволяла мне вытирать тебя вчера, почему же нельзя сегодня?
- Вчера у меня были забинтованы руки.
- Твоя беспомощность была твоей защитой: мне совесть не позволяла ею воспользоваться.
- Зато сейчас ты хочешь воспользоваться моей беззащитностью!
- А что? Недурно было бы, - усмехнулся Хит. - Если бы я догадался выбросить в окно все твои наряды и держать тебя голой всю неделю, мы к этому времени уже были бы женаты.