- Мистер Кейтон, я убеждена, что мистер Ренн, сказав, что вы весьма умны, ничуть не ошибся и не верю, что вы не поняли, что я пыталась избежать неприятной мне навязчивости мистера Камэрона. Что до вас, я не просила вас приглашать меня, но лишь сказать об этом. Если вам не хочется танцевать - вы вольны не танцевать.
Несколько мгновений он пытался смирить дыхание. Он получил оплеуху. Мягкую и изящную, даже лестную. Но оплеуху. Мисс Сомервилл, и вправду, не сказала ничего, чего он не понимал, походя уронив лестный комплимент его уму, но… В глазах его потемнело, но усильем воли он справился в собой. Он сам виноват, вынудив её сказать то, что он услышал. Чего он мог ждать? Она заметила его потемневшее лицо, чуть нахмурилась, и тихо договорила, что если он все же сделает ей честь и пригласит её танцевать…
В глазах его блеснула молния.
- То что?… - он почувствовал, как окаменели мышцы и пальцы свело судорогой.
…То пусть даже не рассчитывает на отказ. Должна же она знать, как танцует тот, кого мисс Ренн назвала Орфеем. Она советует ему пригласить её. "Но это лишь в том случае, если мои советы хоть что-то для вас значат, если же нет - каждый волен распоряжаться собой, как ему угодно…", - насмешливо вернула она ему сказанное им же в субботу.
Кейтон прислонился спиной к колонне и смог незаметно перевести дыхание, а после и выровнять его. В груди потеплело. Он вежливо пригласил её, после, подняв голову, заметил, что в углу гостиной стоит Ренн с мисс Энн Тиралл, мисс Хилл кокетничает с мистером Остином Роуэном, а мисс Вейзи что-то оживленно говорит мистеру Райсу. Было похоже, что Клиффорд не солгал ему, сказав, что мисс Вейзи не пришлась ему по душе: лицо его было мрачно, рот кривился, но было ясно, что причины его дурного настроения никак не связаны с девицей, ибо куда бы он не переводил взгляд, брови его были насуплены.
Мисс Вейзи явно ждала танцев, и едва заиграла музыка, кокетливо взглянула на мистера Райса. Тот подал ей руку.
Кейтон тоже протянул руку мисс Сомервилл и повёл её в зал. Чувствовал он себя несколько скованно, ему казалось, что все с удивлением смотрят, как это такая красавица согласилась стоять в паре с таким уродом. Впрочем, едва начались первые фигуры, он всё же заметил, что все танцующие увлечены - кто танцами, кто - друг другом, и до него никому нет никакого дела. Он чуть расслабился, и вдруг, к своему изумлению, поймал на себе взгляд того самого юноши, что у Комптона сидел напротив него за столом, и в этом взгляде прочёл… откровенную зависть. Он взбодрился. Лучше зависть, чем жалость, это и дураку ясно. Он улыбнулся мисс Сомервилл, выразил восхищение её грацией, на короткий миг почувствовав себя почти равным остальным. Как это, наверное, прекрасно - подлинно чувствовать себя мужчиной, покорять женщин, ухаживать…
В перерыве между танцами к ним подошла мисс Хилл в удивительно красивом и скромном белом платье, мило пококетничала с ним, сказав, что он на целых три дня испортил настроение мисс Рейчел, которая хотела, послушав его пение, вообще бросить занятия вокалом, но потом сдалась на всеобщие уговоры, и решила уклониться в противоположную сторону - заниматься вдвое больше, чем раньше. Ренн и мисс Тиралл, мисс Рейчел и Гордон Тиралл вскоре тоже оказались рядом, поболтали о пустяках, потом девицы втроём отошли в сторону, Альберт и Гордон вышли на балкон, и Энселм остался в одиночестве.
Но ненадолго.
У соседней колонны, не замечая его, остановились мисс Вейзи и та особа, что была с ней в парке. Какая-то Лотти, вспомнил Энселм. С ними были мистер Камэрон и мистер Райс.
- Я просто считаю, мистер Камэрон, что у неё плохой вкус, если ей, что называется, the bat has seemed an angel from the sky, летучая мышь показалась ангелом с неба, - услышал он голос мисс Вейзи.
- Полно, мисс Джоан, - резко проронил Клиффорд Райс, абсолютно не пытаясь понравиться мисс Вейзи, - красота нужна женщинам, а не мужчинам. Мисс Сомервилл настолько хороша собой, что её красоты на троих хватит…
Голос мисс Вейзи зазвучал заискивающе и словно извиняясь.
- Я ничего не говорю, пусть так, но все говорят, что она весьма высокомерна. И предпочесть мистеру Камэрону этого урода Кейтона… странно, только и всего. Вот уж, воистину, полюбилась жаба болотная паче сокола залетного… Младший сын… Что она нашла в нём?
Если она и хотела сказать нечто приятное для мистера Камэрона - ей это не удалось. Джастин вовсе не считал, что мистера Кейтона предпочли ему, и подобное утверждение в устах мисс Вейзи только раздражило его. Раздражило оно и мистера Райса, - но не потому, что он видел в нём обиду для всоего дружка Кейтона. Просто его в настоящий момент раздражало всё.
- У вас неверные сведения, мисс Вейзи. Мистер Кейтон действительно младший сын, но смерть старшего брата сделала его наследником имения и семейного капитала в двести пятьдесят тысяч фунтов. Он богач.
- Двести пятьдесят тысяч? - голос мисс Вейзи теперь был лишен того непробиваемого недоброжелательства и неприязни, что звучали в нем раньше. Девица была ошеломлена. Она уважала деньги. Её, как она поняла, ввел в заблуждение мистер Роуэн, отрекомендовав мистера Кейтона как младшего сына графа. Он, впрочем, не говорил, что тот беден, но ничего не сказал о смерти его старшего брата. Девица умела считать. Двести пятьдесят тысяч фунтов приносили свыше двенадцати тысяч годовых. Мистер Кейтон на поверку оказывался весьма привлекательным женихом… Но у мистера Райса денег было пусть и меньше, кажется, шесть тысяч в год, зато он был красавцем. Мисс Вейзи решила, что глупо гнаться теперь за двумя зайцами, и напоследок помолчав, проронила, - ну, пусть так, но ведь он совсем некрасив…
Энселм закусил губу едва не до крови. Какого чёрта надо этой девчонке? Что она задевает его? Что он ей сделал? В глазах его почернело и он смог опомниться только через несколько минут, почувствовав прикосновение руки мисс Сомервилл.
- Вам плохо, мистер Кейтон?
Он с трудом перевел дыхание.
- Немного голова…. - в висках и вправду стучало, как молотом о наковальню. - Я, с вашего разрешения, постою на свежем воздухе… - Она поняла, что он хочет остаться один, и, видя, что он подлинно болен, кивнула.
…На балконе он чуть успокоился. Пытался внушить себе, что девица - дурочка, и всё пустяки, но чёрный морок то и дело накатывал на глаза. Дыхание спирало и не выравнивалось. Он зашел за колонну, где вились побеги дикого винограда, присел на небольшую скамью. В тишине просидел недолго: услышал шорох женского платья и звук шагов.
- Перестаньте же шутить, мисс Мелани. Я абсолютно серьёзен.
- Я этого не нахожу. Похоже, вы просто не в духе. Почему бы вам, кстати, не пройтись по адресу моего платья, не раскритиковать мою прическу и манеру танцевать? Вы сегодня на себя непохожи. Уж не повезло ли вам встретить Совершенство? Только встреча с ним могла придать вам такой вид, словно вы вот-вот сляжете в горячке….
- Да, мисс Мелани, я встретил совершенство…
Голос девицы на минуту утратил игривость.
- Бог мой… Вы влюбились в Эбигейл? И она согласилась?! Согласилась стать супругой проповедника нравственности и миссионера Господнего? А что… ей это подойдёт.
Мистер Роуэн, похоже, усмехнулся.
- Она не могла согласиться, мисс Мелани.
- Вот как? Так стало быть, вы остались с носом?
- Я не мог остаться с носом, мисс Хилл, ибо не получил отказа.
- Я вас не понимаю. Уж что-что, а отказывать Гейл умеет… Так, по вашим словам, она не согласилась быть вашей супругой, но отказа вы не получили… Это и есть прославленная мужская логика?
- Это прославленная женская поспешность в суждениях, мисс Хилл. Я не получил отказа потому, что вовсе не сватался. По несчастному стечению обстоятельств, сердце моё остановилось на другой особе. Душа моя именно в ней увидела совершенство. Но мужчины нелепо устроены: что бы ни говорили душа и сердце, ум тоже норовит вмешаться и произнести свое суждение. Оно не всегда бывает последним и главным, ибо ум часто остается в меньшинстве, но высказаться-то он должен. Но теперь мне удалось согласовать мнения сердца, ума и души, и я намерен посвататься.
Мисс Хилл недоуменно хмыкнула и растерянно повторила.
- По несчастному стечению обстоятельств вы влюбились в другую особу… Господи… Вы полюбили мисс Вейзи?
Голос мисс Мелани прозвучал на пол-октавы выше, чем обычно. Девица, казалось, была подлинно ошеломлена. Голос же мистера Остина Роуэна, наоборот, сел, казалось, он просто охрип от изумления.
- Причём тут мисс Вейзи? Я влюбился в вас, Мелани, и сватаюсь к вам.
Несколько секунд девица молчала потом язвительно осведомилась.
- А причём тут тогда… несчастное стечение обстоятельств?
- О, Боже мой!.. Я неудачно выразился. Я полюбил вас в ту минуту, Мелани, как только увидел у Ренна. Сердце мое с того мгновения принадлежало только вам. Если же я и позволял себе порой критические замечания в ваш адрес, то просто потому, что не видел иного способа привлечь ваше внимание - вокруг вас звучали одни комплименты и я видел, что вы привыкли к ним… Я люблю вас, Мелани. И хотел бы быть любимым в ответ…
В голосе мисс Мелани Хилл теперь не было слышно ноток раздражения.
- И став моим мужем, вы снова будете критиковать мои платья?
- Да нет, я же сам буду их выбирать.
- Вы просто нахал, мистер Роуэн.
- Да, но вы говорили, что любовь - это чувство, которое позволяет не видеть недостатки людей, прощать слабости ближних, быть снисходительным и добродушным. Будьте же снисходительны к моему нахальству.
- А если я откажу вам, то навлеку на себя упреки в непоследовательности?
- Разумеется.
- Вы оказываете на меня непомерное давление, - мелодично промурлыкала мисс Мелани и, судя по всему, покинула балкон. Исчез и Роуэн.
Кейтон поднялся. Вдохнул полной грудью, но ему не полегчало. Наоборот, он ощутил, как судорогой боли свело зубы. Господи, ну почему? Почему тот же Роуэн может позволить себе ухаживать за приличными особами, добиваться взаимности, свататься - а все, что достаётся на его долю - это насмешки дурочек, вонючие проститутки да жалкое самоублажение? Он ощутил столь тягостный спазм боли, что свело зубы.
- О, ты здесь… - услышал он за спиной голос Райса и обернулся.
Клиффорд не заметил его дурноты, но оперся локтями о перила. Кейтон видел, что он по-прежнему мрачен и раздражен. Он подошел и стал рядом, опершись на перила.
- Что-то случилось, Райс?
Тот зло сплюнул вниз.
- Как сказать… Я проигрался в пух.
- Когда ты успел? - подлинно изумился Кейтон, смутно припоминая, что в пятницу вечером видел того в винной лавке, где сам он, идиот, напился почти до бесчувствия и бредовых древнегреческих сновидений…
- В клубе, вчера ночью.
- И сколько? - сам Кейтон не играл никогда, по непонятной ему самому причине был начисто лишён азарта игрока и интереса к игре. - Фунтов пятьдесят? - Энселм не был транжирой, и тратился только на книги.
Райс хмыкнул.
- Подымай выше. Двести пятьдесят.
Теперь хмыкнул Кейтон. Ничего себе. За один раз? Фортуна, стало быть, показала приятелю задницу?
- Хуже всего то, что через неделю надо расплатиться за двух лошадей с Фисби, да каретнику, да портному. А отец больше не даст.
- Ты же говорил, что он хочет женить тебя. И девица недурна. Скажи, что согласен, и попроси денег… на свадебные пустяки… - Кейтон пожал плечами.
Райс усмехнулся.
- Я не знаком с твоим отцом, дорогой Энселм, но завидую. Моего не разжалобить, мистер Томас Райс не сентиментален. К тому же я уже помолвлен и просил эти двести пятьдесят фунтов… как раз… на предсвадебные хлопоты. А так как просил уже третий раз за сезон… то…
- То…?
- То получил от папаши в придачу к деньгам пару добрых оплеух. Он сказал, что я и мечтать не могу ни о поездке во Францию, ни о лондонском сезоне этой зимой, ни о новом ландо. Ну, да это ладно. Но что теперь делать, чёрт возьми?
Кейтон задумался. Отец был с ним более чем щедр, тратил он совсем немного, и выручить приятеля мог запросто. Энселм понимал, что ждать возврата этих денег - глупо, но он никогда не знал жадности. Он был готов помочь Райсу, тем более, что считал себя должным ему за прошлый кутёж.
Но тут неожиданно в его голове промелькнула забавная мысль. Если он готов просто расстаться с этими деньгами, то почему бы… кое-что не купить впридачу? Кейтон никогда не опустился бы до обременительных просьб в ответ на дружескую услугу, патрицианство мешало, но почему бы… не убить одним ударом двух зайцев? Ведь такая услуга Райса не обременит… Кейтон нахмурился. Он не ожидал от неё столь резкого высказывания.
Он улыбнулся.
- Я слышал ваш разговор с мисс Вейзи. Не знаю, кому понравится именоваться жабой да уродом… Но мне это… несколько надоело… - Райс в удивлении поднял на него глаза, изумленный резкой сменой темы разговора. Но Кейтон вовсе не менял темы. - Я дам тебе двести пятьдесят фунтов. Не в долг.
Райс резко разогнулся и, выпрямившись, уставился на Кейтона.
- Не в долг? - изумлённо повторил он.
- Точнее, даю в долг, - уточнил Кейтон, - но с той минуты, когда тебе удастся щелкнуть по носу мисс Вейзи, - считай, что эти деньги тебе… подарены.
Глаза их встретились. Райс улыбнулся.
- Вот уж не подумал бы, что тебя может задеть дурацкая болтовня пустой глупышки.
- Есть вещи, дорогой Клиффорд, которые не только не снились нашим мудрецам, но которые не в состоянии понять и самые обыкновенные дураки. У каждого свой предел выносливости. Forbearance is no acquittance. Снисходительно терпеть не значит примириться.
Райс опустил глаза в пол.
- Щелкнуть по носу, говоришь? И как больно?
Кейтон пожал плечами.
- Я полагаю, что любая шалость сойдет.
Мистер Райс не тратил слов зря.
- И где мои двести пятьдесят фунтов?
Кейтон открыл портмоне.
Глава 16. "Но уродство, комициальная болезнь, болезни крови королевских фамилий, лунные склонности мужественностиенности и сумасшествие - это ступени вырождения, начало конца старых родов, знаки обречённости…"
Энселм вернулся к танцующим, но не нашёл среди них мисс Сомервилл. Её не было ни в столовой, ни в гостиной, но Кейтон наконец нашёл её на одном из балконов вместе с леди Блэквуд. Они тихо беседовали, при этом тётка явно изъявляла племяннице своё недовольство, но едва мисс Сомервилл заметила его, они быстро закончили разговор.
- Вам лучше, мистер Кейтон?
- Да, всё прошло, - он и сам не заметил, как беседа с Райсом излечила его головную боль.
Он выразил готовность сопровождать её в танцевальный зал, или на ужин, или развлечь досужей болтовней. Она выбрала последнее и спросила, собирается ли он закончить курс в Оксфорде?
Да, он любит университет, ему нравится учёба и он не хочет бросать курс, как настаивает отец.
- И вас не смущает ваше непослушание?
Кейтон пожал плечами.
- Отец далеко не старик, наш управляющий Лесбери прекрасно заправляет Кейтонмэнор, если бы не смерть брата - милорду Эмброзу бы и в голову не пришло отрывать меня от учёбы. Но теперь - нет. Я должен управлять имением, пройти в парламент, стать Генри Пелэмом или Уильямом Питтом, обзавестись женой и дюжиной детишек - и это всё до нынешнего Рождества!
- Вы сердитесь, что отец раньше не уделял вам внимание, а сейчас, когда вы остались ему единственной опорой…
Кейтон удивленно взглянул на мисс Сомервилл. Если что-то подобное место и имело - он не собирался в этом признаваться.
- Он вёл себя естественно. Я последыш и урод, Льюис же был хорош собой и был старшим сыном. Мне абсолютно не в чем упрекать отца, тем более, что все мои нужды он всегда учитывал и неизменно считался с моими прихотями…
- А вы прихотливы?
- Трудно сказать. - Кейтон вздохнул, - но, мисс Сомервилл, вы расспрашиваете меня - но ничего не рассказываете о себе.
Она не смутилась.
- Это не очень веселая тема. Мы с братом Эрнестом - близнецы. Мать, сестра леди Блэквуд, умерла родами. В детстве я была хрупкого здоровья, и провела его в Германии и Италии. Там же был и брат. Его по возвращении едва не послали в Вестминстер, но он сломал ключицу - и отец пригласил домашнего учителя мистера Рипли, человека большой учёности. Чтобы я не разгуливала по дому без дела, отец приказал и мне сидеть на уроках с братом. Мне это быстро понравилось. Потом брата записали в Кембридж, и я по привычке читала на каникулах его конспекты. Воспитывала меня леди Джейн, а когда три года назад умер отец, она стала нашим опекуном.
- И довольна ли она успехами и поведением воспитанницы?
- Нет. Но это меня удивляет. Тётя - женщина рассудительная и трезвомыслящая, она воспитала меня, а теперь я постоянно слышу от неё упреки в отсутствии у меня легкомыслия.
Кейтон рассмеялся.
- Леди Джейн постоянно живет в Бате?
- Да, но у неё поместье в Нортхемтоншире и дом в Лондоне. Иногда она туда наезжает…
Он хотел спросить, будет ли она в Лондоне будущей зимой, но тут увидел мисс Вейзи. Она шла с мистером Клиффордом Райсом, который вел её в столовую, и глаза её сияли. Она искоса бросила торжествующий взгляд на мистера Кейтона и мисс Сомервилл, и исчезла в парадных дверях. Мистер Кейтон улыбнулся. Райс, что и говорить, честно отрабатывал полученный гонорар.
Неожиданно он вспомнил разговор леди Эмили и леди Джейн.
- Насколько я понимаю, у мисс Вейзи… тоже есть опекун?
Мисс Эбигейл бросила на него сумрачный взгляд.
- Да. Это мистер Уилсон. А что?
- Не тот ли это мистер Уилсон, о котором как-то говорил милорд Комптон? Он, помнится, назвал его не очень-то сведущим в букинистике…
Мисс Эбигейл ответила, не поднимая глаз от пола.
- Мне трудно судить об этом. Но вы должны его помнить. Это тот самый рыжеволосый джентльмен, что в Парад-Гарденс назвал гортензии амариллисами, а после на Ферри-стрит учил кучера править лошадьми. Вам, кажется, не понравился тембр его голоса…
- Бог мой… - проронил Кейтон и прикусил губу, чтобы, упаси Бог, не сказать чего лишнего.
Они направились в столовую. Там к этому времени уже было известно о помолвке мистера Роуэна и мисс Хилл. Мисс Сомервилл была изумлена, но это было приятное изумление. Она тепло поздравила подругу, мисс Рейчел Ренн тоже была в восторге. Энселм тоже принес поздравление мисс Хилл и сокурснику - в самых искренних выражениях. Его головная боль прошла, он прекрасно себя чувствовал, и настроение его улучшилось еще больше, когда он случайно заметил мистера Клиффорда Райса, въявь ухаживающего за мисс Вейзи. Куда подевались апатия и скука дружка, теперь Райс лучился довольством, ронял по адресу девицы бесчисленные комплименты, был обаятелен и остроумен.
Мисс Вейзи сияла.