К несчастью, мисс Вейзи не думала ни об осторожности, ни об осмотрительности. Она говорила без умолку: ей не о чем было молчать, смотрела на мистера Райса зачарованно, и восторженно ловила каждое его слово. Беспокойство мисс Эбигейл усилилось, когда мисс Вейзи была приглашена мистером Хардингом, а мистер Райс и мистер Камэрон оказались неподалеку от того места, где играла в вист леди Блэквуд. Оба молодых человека весело смеялись, Райс что-то рассказывал Джастину, затем последовал новый взрыв смеха, потом джентльмены прошли в танцевальный зал. Мисс Сомервилл видела, как изменилось выражение тётиного лица во время этого разговора и тихо подойдя к ней, незаметно спросила, о чём шла речь?
Леди Блэквуд ответила, что мисс Вейзи, по словам мистера Райса, упрекнула его в том, что он подшучивает над ней. "Она, что, кажется ему немного глуповатой?" Мистер Райс категорически опроверг это утверждение. "Нет, мисс Вейзи, что вы! Вы не кажетесь мне "немного глуповатой". Вы немного умноватая!" Мисс Вейзи это удовлетворило. А мистер Камэрон прибавил со смехом, что женщины, в своем большинстве, любят слушать правду, как бы она им ни льстила…
Эбигейл поморщилась.
- Женщина может скрасить недостатки лица пудрой, недостатки фигуры - платьем, а недостатки ума - браком с умным мужчиной. Но если в мужчине нет чести - что компенсирует её отсутствие?
- Ты права, моя девочка. Пойди посмотри, нет ли в соседней зале Чарльза Уилсона? Если он там - позови сюда.
Увы, мистера Уилсона нигде не было. Справившись у миссис Тиралл, Эбигейл узнала, что его не было в числе гостей. Эбигейл пошла к леди Блэквуд, чтобы сообщить ей об этом, но тут её остановил голос мистера Хардинга. Молодой человек стоял рядом с мисс Вейзи, мистером Камэроном, мистером Райсом и двумя смеющимися девицами - мисс Лотти Смит и мисс Кэрис Дезмонд.
- Помогите нам, мисс Сомервилл, ведь все так превозносят ваш ум. Мистер Райс утверждает, что никогда не замечал, чтобы суждения леди отличались логичностью. Мисс Смит и мисс Дезмонд обиделись на него, мисс Вейзи тоже, но никто ничего не возразил… Мисс Эбигейл заметила, что мистер Райс держит мисс Вейзи за руку, и это возмутило её. Джентльмен может полагать, что леди не слишком-то умна, но если он готов воспользоваться её глупостью - джентльмен ли он?
- Я всё чаще ловлю себя на мысли, что недостаток ума не столь страшен, как недостаток чести… - она окинула мистера Райса ледяным взглядом, столь недоброжелательным и гневным, что он отпрянул. - Простите, мне некогда, меня ждёт леди Блэквуд.
Едва она скрылась из виду, как мистер Райс поймал насмешливый взгляд мистера Камэрона. Дружок саркастической улыбкой явно напоминал ему о его былых планах. "Ну, что, по зубам виноград?" Клиффорд ответил ему безмятежной усмешкой: нереализованные намерения не есть неудача.
До этого, утром, между ними состоялся короткий разговор. Джастин, знавший о проигрыше Райса, был удивлён его спокойным и безмятежным видом. Тот с похвалой отозвался о Кейтоне, который не ограничился сочувственными словами, подобно Камэрону, но выручил приятеля. Джастин удивился. Не то, чтобы его задел упрёк Райса, скорее, он не понимал щедрости Кейтона.
- Дал в долг?
Райс ухмыльнулся.
- Представь, нет. Лишь попросил о пустяшной услуге. Подшутить над девицей.
Камэрон напрягся.
- Над… над какой девицей? - он почему-то подумал о мисс Сомервилл.
- Разумеется, над той, что не находит для него лучшего наименования, чем "жаба болотная"… Мисс Вейзи.
Напряжение, однако, не покидало Камэрона.
- И какую шутку ты намерен сыграть?
- Для основательного розыгрыша и времени-то нет. Но что-нибудь придумаю.
Взгляд мистера Камэрона заискрился.
- Полагаю, тебе вполне хватит времени на повторение того лондонского трюка. Почему бы, если тебе все равно заказали забаву - не позабавиться и самому?
Райс окинул дружка самодовольным взглядом.
- А, помню… Там я ничем не рисковал. Впрочем, здесь, как я понял, риск тоже минимальный. Я навёл о её опекуне справки в клубе. Он никто.
Мистер Камэрон кивнул. Глаза его сияли.
- Никто. Никто этого дурня всерьёз не принимает.
Клиффорд улыбнулся.
- Речь вообще-то шла о шутке. Впрочем, это-то чем не шутка? Я и сам думал потешиться напоследок…
…Сейчас мистер Камэрон спокойно наблюдал за осуществлением планов мистера Райса - всё же несколько завидуя и недоумевая. Клиффорд был неглуп, остроумен, находчив, но главное, обладал каким-то магическим обаянием, животным магнетизмом, который привлекал к нему девиц, они воистину летели на него, как бабочки на огонь. Самому ему в таком даре было отказано.
Между тем мисс Сомервилл с сожалением сообщила тёте, что опекуна мисс Вейзи среди гостей нет, хоть сама весьма мало надеялась на результаты беседы мистера Уилсона с леди Блэквуд: первый редко понимал, что ему говорили, а вторая никогда не умела говорить с глупцами. Сама мисс Эбигейл продолжала наблюдать за мисс Вейзи - и ещё больше расстраивалась. Она не могла думать, что может вразумить мисс Джоан, ибо та ненавидела её. Сейчас мисс Эбигейл несколько раз подметила торжествующий взгляд мисс Вейзи, которая не могла удержаться от того, чтобы не выказать ей своё торжество: мистер Райс всё внимание уделял только ей, на соперницу же не обращал никакого внимания!
К мисс Эбигейл подошли подруги - мисс Рейчел Ренн и мисс Мелани Хилл. Рейчел сделала те же наблюдения, что и мисс Сомервилл, и тоже была обеспокоена. Мисс Мелани думала, вернее, была способна думать только о своем милом Остине, предстоящей свадебной церемонии и медовом месяце, который она намеревались провести в Лондоне, но то, что происходило на её глазах, было слишком уж вызывающим.
- Что она делает, Господи… - мисс Рейчел поморщилась, заметив, как мисс Джоан, улыбаясь, увлекает мистера Райса в танцевальный зал.
- А где мистер Уилсон? - спросила мисс Хилл.
- Его нет, - вздохнула мисс Эбигейл, - тётя тоже искала его, но он не приходил сегодня.
На следующее утро мистер Кейтон совершил вояж, который не собирался ни от кого скрывать. Разыскивая накануне бордель, он приметил в скромном квартале пару букинистических лавок, и теперь угнездился в одной из них, зарывшись по самые уши в книжные развалы. Его взгляд - взгляд опытного ценителя - вскоре обрел немало интересного. Он нашел "Видения" Анжело де Фолиньо, опус тягучий, но интересный филологу, набрёл на том сочинений Иоанна Рейсбрука Удивительного, готического мистика, в чьей прозе завораживающе сливались порывы веры, сладостные откровения и горечь отчаяния. Энселм помимо воли начал размышлять о противоречивом истолковании догм и о былых ересях, его переполняли парадоксы, мысли о противоречивом хитросплетении сложных определений из области самой тонкой и придирчивой казуистики, которые за счет игры слов подходили для любого истолкования. Обладавший невероятным воображением, он под влиянием найденного им Тита Ливия Кейтон при словах "consul romanus" представил себе торжественный церемониал императорского двора, а раскрыв книгу церковных догматов с волнением нарисовал в мечтах сияющую базилику и пастыря в золотых ризах.
Тут Кейтон вдруг вздрогнул, словно проснулся. Его, оказывается, окликнули.
- Кейтон! Господи, что ты там делаешь? - голос Остина Роуэна прозвучал странно глухо под низкими деревянными потолочными стропилами лавки букиниста. - Тебе же сейчас на голову тома посыпятся….
Кейтон и вправду оперся на полку, на самом верху которой громоздились тяжелые тома историков. Он осторожно выбрался из-под них, отряхивая пыль с сюртука.
- Напугал ты меня…
Роуэн твердо отрёкся от обвинений, заявив, что даже не думал никого пугать. Внимательно просмотрел пачку томов, уже отобранных сокурсником, с удивлением обнаружив там труды отцов Церкви.
- А мне казалось, ты далёк от этого… - спокойно проронил он.
Кейтон, довольный находками, был благодушен и незлобив, как агнец.
- Почему же? Поколение за поколением церковь врачевала человечество, несла весть о жестокости жизни, но призывала считать искупительной жертвой Господу страдания, обиды, тяготы и удары судьбы, находила чудные слова утешения и надежды…
- Ну, а это? - Остин ткнул пальцем в том Шопенгауэра 1819 года, тоже найденный Кейтоном в развалах.
Энселм пожал плечами.
- Шопенгауэр, как и церковь, исходит из того, что жизнь гнусна и несправедлива. Он, как и Фома Кемпийский, горько восклицает: "Что за несчастье - земная жизнь!", проповедует одиночество и нищету духа, говоря, как бы ни складывалась жизнь человека, он будет несчастным: ибо от бедности - горе и боль, а от богатства - непроходимая скука. Он не придумывает никакой панацеи, не пытается смягчить боль… Он не пытается никого лечить, не предлагает никаких снадобий, но его учение о пессимизме - утешение умов избранных, душ возвышенных. Учение это предостерегает от иллюзий, советуя питать как можно меньше надежд и почитать себя счастливцем уже потому, что вам нечаянно не свалился на голову кирпич…
Тут мистера Роуэна окликнули. Оказалось, он зашел к букинисту, пока его невеста задержалась у ювелира.
Кейтон проводил их глазами и вздохнул. Он снова почувствовал себе несчастным и дал себе слово уехать сразу после встречи с отцом.
Глава 19. "Это необсуждаемо, но ты мне наивным дураком в этих делах до сих пор не казался…."
Энселм, несмотря на все уговоры тётки поехать на званый ужин к леди Джейн, отказался. Нет. Он останется с Рейсбруком - это лучшее общество. Леди Эмили смирилась и уехала одна, пообещав не задерживаться и вернуться до одиннадцати. Кейтон и вправду удобно устроился с книгой в гостиной, пригрелся у огня и начал подремывать, но вскоре ощутил прилив сил и начал рыться в своих находках. Он гонялся за старыми книгами, копался, как и прочие собиратели, на развалах букинистов, пропадал у старьевщиков. В лавке на Кемпден-роуд ему повезло раздобыть старую латинскую поэму "De laude castitatis", сочиненную Авитусом, архиепископом города Вены в эпоху правления Гондебальда, и он с удовольствием перелистывал её, гордясь тем, как удачно и совсем за бесценок приобрёл её.
…Леди Кейтон не вернулась домой в одиннадцать. Не было её и в полночь. Компаньонка графини, миссис Сондерс, сначала переполошила всех служанок, потом пришла очередь лакеев, и, наконец, она отважилась побеспокоить молодого господина, осторожно постучав в двери его спальни. Энселм сидел в глубоком кресле с подголовником и читал старый ин-кварто, положив ноги на подставку для дров. Его домашние туфли были слегка теплыми от огня. Поленья, треща, полыхали в гудящем пламени. Лампа чуть коптила. Он подправил фитиль и тут услышал стук в дверь. На пороге стояла тощая особа, в которой он признал компаньонку тетки.
- Простите, сэр, но… миледи не говорила вам, когда должна вернуться?
Кейтон взглянул на часы и изумился. Стрелки показывали четверть первого.
- Тётя сказала, что приедет к одиннадцати. Она часто задерживается?
- Никогда, милорд. Тем более, что ей делать так долго у леди Джейн? Ведь они едва ли не каждый третий день видятся. Почти сорок лет, миледи говорила, дружат…
- Успокойтесь, миссис Сондерс. До дома леди Блэквуд - три квартала, если бы карета опрокинулась, или что ещё, упаси Бог, случилось - нас бы уже известили. А так - везде тихо, полиции в городе много, сейчас я оденусь, да с грумом мы пройдемся по Кингс-сквер до дома леди Джейн. Уверен, что ничего не случилось… - он ещё не договорил, как миссис Сондерс вся всколыхнулась, услышав за окнами стук лошадиных копыт. Энселм тоже торопливо подошёл к окну, поднял раму и высунулся наружу.
- Ну, вот видите, миссис Сондерс, ничего не случилось, - облегчённо сказал он, заметив, как тётя вылезает из экипажа.
Он ещё несколько минут наблюдал в свете фонаря за парадным, убедился, что карета цела и леди Эмили не хромает, и поспешно спустился вниз. Вежливость требовала выяснить причины её задержки, однако, вежливость он мог бы отложить и на завтра, но сейчас был подлинно заинтригован - что могло произойти?
Леди Кейтон молча оглядела перепуганную миссис Сондерс.
- Все в порядке, Урсула, ну что ты трясёшься? Иди спать, но сначала скажи Бетти, чтобы разбудила меня завтра в десять.
Энселм видел, что произошло нечто неприятное. Дурное расположение духа проступало в леди Эмили слишком явно: в хмуром и даже угрюмом выражении лица, и в горькой складке, вдруг появившейся под нижней губой, и сумрачном блеске глаз. Леди Кейтон прошла в гостиную и тяжело опустилась в кресло.
Энселм сел напротив.
- Что произошло, тётя?
Она тяжело вздохнула.
- Ничего хорошего. Во вторник вечером исчезла мисс Вейзи, а сегодня её нашли.
Кейтон смотрел на тётку в немом недоумении. Он ничего не понял. Куда исчезла? Зачем? Где нашли?
- Дурочка сбежала под венец, - пояснила тётка, - с сынком Томаса. Хорошо, подружка её, Шарлотта, чуть потолковее, смогла сообразить, что к чему, да не к Уилсону, идиоту старому, кинуться, а к мистеру Фаннингу, своему деду, тот всех на ноги и поднял. Кинулись вдогонку, и вот…
- Я не понял, Бога ради, тётя. С кем мисс Джоан сбежала-то?
Леди Эмили снизошла к тупости племянника, решив, что он спросонья не понимает элементарных вещей.
- С сыном Томаса Райса, говорю же! С молодым Клиффордом.
Кейтон оторопел. Он ничего не понял. Под венец? Что могло заставить Райса жениться на мисс Вейзи? Ведь она не нравилась ему! Он даже согласился подшутить над ней по его просьбе - и вдруг пошёл венчаться с ненравящейся девицей, вопреки желанию своенравного отца и ожидающей его богатой красавице-невесте? Ведь Камэрон говорил, что за ней едва ли дадут двадцать тысяч. Неужто влюбился? Но ведь он говорил, что помолвлен! Что за ерунда?
- Как это могло быть? Он же говорил давеча, что она - дурочка… - пробормотал он в полном недоумении.
- Правильно говорил. Это его на подвиг сей и подвигло. Нашлись и свидетели. Сестра мистера Хардинга видела, как Джоан прыгнула в его карету, как раз ливень был во вторник, улицы пусты, он и увез её.
Кейтон оторопело уставился в каминное пламя. Развёл руками.
- Господи, да зачем она ему?
- Ты что, идиот, дорогой племянничек? Это необсуждаемо, но ты мне наивным дураком в этих делах до сих пор не казался. Зачем мужчине девица…
- Зачем мужчине девица - я понимаю, тетушка, - смущённо улыбнулся Кейтон, чувствуя, что розовеет. Он хихикнул, но тут же и утих. - А вот зачем жениться на дурочке с небольшим приданым, когда отец тебе подыскал невесту и красивую, и богатую, и неглупую? И куда они теперь денутся?
Тётка сосредоточенно тёрла лоб и глядела на племянника.
- То ли я что-то тебе не так объяснила, Энселм, то ли ты глупее, чем я думала. Никуда они не денутся. Молодой Райс уже в имении отца к свадьбе готовится, а девицу он, невинности лишив, бросил в придорожной гостинице в пяти верстах от Глостера. Там её и нашли сегодня. Понял?
Энселм выпрямился и тупо посмотрел на тетку. Теперь он понял. Его язык присох к гортани, дыхание прервалось. В глазах промелькнули бальные сцены, лицо Райса на балконе, портмоне… Чуть овладев собой, он проронил в изумлении:
- Он что… сумасшедший?
- Это ещё почему? Подлец, это верно, сошедший с совести и чести, да, конечно, а с умом у него, я полагаю, всё в порядке… И винить некого. Дурочка эта за сезон уж в кого только не влюблялась - и с молодого Митчела, и в Прендергаста, и в Армстронга… - Леди Кейтон уставилась на картину на стене, хотя явно её не видела. - Те вроде и клевали поначалу, да у глупышки не хватало ума рот закрытым держать, а то, глядишь, за умную и сошла бы. А так - все в стороны. Ну, а тут напоследок этот красавец Райс пожаловал. Она, видать, и решила, что это - её последний шанс.
Кейтон молчал. Он поднялся и механически передвигая кочергой поленья в камине, пытался согреть окоченевшие вдруг руки. Покупая у Райса услугу, - щелчок по носу мисс Вейзи, он думал о публичном унижении гордой и глупой красотки. То же, что сделал Райс - да, было унижением, но безжалостным, жестоким и совсем уж бесчеловечным. Такое приводило к тому, что девица навсегда удалялась из общества.
Это была испорченная, загубленная жизнь.
Его заморозило, и прошедший по телу мороз заледенил пальцы и свёл зубы. Сам он не думал о подобном… Речь шла о шалости!! Господи, получается, это он сподвиг Клиффорда на такую мерзость? Но, чёрт возьми… Нет!! Нет? Что лукавить, сам он никаким образом не мог унизить мисс Вейзи - с его стороны это всего лишь выглядело бы жалкой местью озлобленного урода, разозленного смеющейся над ним красавицей. Он был бессилен - и именно потому… просто купил красоту Райса. Тот мог пофлиртовать с мисс Вейзи, потом выказать ей пренебрежение - и исчезнуть. Именно это он, Кейтон, и имел в виду. Но бесчестье… За что?
Тут он вспомнил первую встречу с мисс Вейзи, её слова "уродливый тролль", её отказ танцевать с ним у милорда Комптона, отказ признать знакомство на Аппер-Боро-Уоллс… Потом заискивающее и лишённое достоинства поведение с Райсом… Бал у милорда Беркли, "жаба болотная…"
Тётя права, девица была глупа и дурно воспитана.
Что ж… она, пожалуй, и заслужила то, что получила. Он зло усмехнулся, и глаза его блеснули. Поделом. Ведь не силой же, в конце концов, Райс затащил её в карету. Клиффорд, однако, не очень-то разборчив в средствах. Но, тем не менее, bargain is a bargain. Сделка есть сделка. Райс ему ничего не должен. Кейтон даже подумал, что, заплатив за это удовольствие двести пятьдесят фунтов, купил его совсем задешево - ведь он уже забыл об этих деньгах.
Кейтон почесал кончик носа.
- Скверная история, тётушка. Но что предпримет опекун?
- Глупец Уилсон? Да ничего. Что он может предпринять, если дурочка сама прыгнула в карету? Он и сегодня битый час разорялся, сыпал пустыми угрозами, да нёс всякий вздор. Да толку-то? There's no use crying over spilt milk, бесполезно проливать слезы над пролитым молоком.
Кейтон был согласен.
Еще накануне, в четверг мисс Эбигейл спросила у леди Блэквуд, было ли послано приглашение мистеру Райсу, мисс Вейзи и её опекуну на их званый ужин, назначенный на завтра? Тётя смерила её взглядом и кивнула. Приглашены ли леди Кейтон с племянником? Тётя кивнула вторично. Разумеется. Как же иначе? Мисс Сомервилл понадеялась, что на этом вечере ей всё же удастся вразумить мисс Вейзи и предостеречь её, и внимательно приглядеться к отношениями мистера Райса и мистера Кейтона, и наконец самой понять всё.