– Опаздываешь на работу в ресторан, как я понимаю? – спросил Калеб, забавляясь гневным огнем в синих глазах и напружинившейся фигурой.
– Нет! – мгновенно ощетинившись, выпалила девушка. – Из-за вас я сегодня потеряла работу.
– Из-за меня? Что я такого сделал?
Келли тряхнула головой. Как сказать этому уверенному в себе красавцу, что одно его присутствие в зале выбило ее из колеи и превратило в неуклюжую дуру?
Калеб небрежно пожал плечами, словно не видя ничего особенного в том, что она потеряла место.
– Что ж, теперь ты сможешь больше времени посвящать другой работе.
– Нет у меня никакой другой работы, – отчеканивая каждое слово, парировала Келли. – А из-за вас мне никто теперь не даст место. Теперь все узнают, что миссис Колтон уволила меня потому, что я не могу вести себя с посетителями. А еще она отказала мне от комнаты в ее пансионе. И у меня совсем нет денег…
Тут, к собственному ужасу, она разрыдалась. Слезы потоком текли по щекам, и она была не в силах их остановить. Несколько женщин остановились на тротуаре поглазеть на такое зрелище. Сдвинув головы, они немного пошептались, а потом пошли по своим делам. Господи, теперь весь город будет знать, что она как дура разнюнилась посреди 16-й улицы!
– Держи-ка. – Калеб всунул ей в руку носовой платок. – Вытри слезы.
Изо всех сил она прижала платок к глазам, но слезы не унимались. Она так долго сдерживала свои эмоции – и теперь они выплеснулись наружу, словно открылись невидимые шлюзы.
Негромко ругнувшись, Калеб схватил ее за руки, стащил с тротуара и подсадил в стремена. Потом вскочил в седло позади нее и направил коня к своему дому.
Сначала Келли сопротивлялась, но сильная рука обвила ее талию, и она каким-то непостижимым образом успокоилась. Стало тепло и уютно. Беспомощно всхлипнув, она откинулась на его стальной торс и дала волю слезам.
К тому времени, как они подъехали к дому, Калеб успел обругать себя всеми известными ему словами. Спрыгнув с коня, он снял девушку, на руках внес по ступеням и довольно грубо кинул на покрытый красным покрывалом диван в нижнем холле. Швырнул шляпу на стул, налил две порции виски и сунул ей стакан.
– Выпей! – коротко приказал он.
Девушка послушно поднесла стакан к губам, сделала большой глоток и тут же зашлась в кашле.
– Это, знаешь ли, не вода, – прокомментировал Калеб. – Этому виски уже двенадцать лет, его следует смаковать маленькими глотками.
Келли беспомощно ловила ртом воздух. Спиртное ожгло желудок, окатив с ног до головы горячей волной. Она еще никогда в жизни не пробовала крепкие напитки и теперь поняла, что больше до них не дотронется.
Калеб хмыкнул, передернул плечом и забрал стакан из ее рук. Поставил виски на стол рядом с диваном и спросил:
– Ну? Кончила рыдать?
Келли кивнула, не будучи уверена, сможет ли когда-нибудь разговаривать. Глотку жгло, глаза слезились, однако, как ни странно, все уже не казалось таким ужасным, как раньше.
– Может, теперь объяснишь, в чем все-таки дело? Она снова кивнула и как могла последовательно и внятно рассказала о своей матери и об обещании Дункана Страйкера обеспечить их жизнь.
Калеб слушал очень внимательно и, по мере того как разворачивался рассказ, начал сквозь зубы выплевывать проклятия. Итак, думал он, отцу было недостаточно того, что он вытащил Красное Перышко из племени предков, он еще захотел унизить жену, заведя себе любовницу на стороне. Без сомнения, весь город знал о его похождениях. Если бы старик не был уже в могиле, он бы задушил его сейчас голыми руками.
– Вот поэтому, – заканчивая повествование, произнесла Келли, – я осталась без гроша, а мне нужны деньги, чтобы уехать из города. У подруги моей мамы появилась возможность купить в Денвере магазин дамских шляпок. Она написала, что если я найду тысячу долларов, то смогу вступить в дело как ее партнер. Деньги требуются на следующей неделе, в ином случае она возьмет кого-нибудь еще.
Калеб тихо присвистнул. Ничего себе, хочет за неделю заработать тысячу долларов, ни больше, ни меньше!
Келли шмыгнула носом, несколько ободренная его молчанием. По крайней мере он не сказал "нет".
– Я хочу уехать туда, где никто не знает, чем моя мать зарабатывала на жизнь.
Калеб кивнул. Он понимал, какой она испытывает стыд. Он и сам начал стыдиться своего отца, как только достаточно вырос, чтобы понять, что это за человек на самом деле.
Он оторвал взгляд от пола и увидел, что девушка заплаканными глазами с надеждой смотрит в его лицо.
– У тебя есть родные? Братья, сестры?
– Нет. – Она грустно улыбнулась. – Я и сама-то появилась на свет по ошибке. Рождение детей такими, как моя мама, не поощрялось.
Калеб что-то тихо пробормотал, чувствуя, как в нем начинает теплиться лучик сострадания. Келли казалась совсем маленькой, одинокой и напуганной. Но в его планы не входило присматривать за одинокими перепуганными девочками.
– Мне бы хотелось помочь вам, мисс Макгир, – произнес он, отводя глаза, – но сейчас у меня почти нет денег.
– Как же так? Ваш отец был самым богатым человеком в городе.
– Правильно, был, но мама после его смерти не очень удачно вкладывала деньги, а почти все, что осталось, тратила на покупку одеял и медицинских препаратов.
Келли нахмурилась.
– Медицинских препаратов? Зачем?
– Она снарядила целый караван крытых повозок и выслала стадо бычков в резервацию племени лакотов, чтобы помочь им выжить в тяжелых зимних условиях.
Довольный поступком матери, Калеб улыбнулся.
– Так вы разорены?
Он помедлил с ответом. Конечно, он не разорен, у него еще оставалось несколько сотен долларов, в банке можно одолжить еще тысчонку-другую, но ему вдруг почему-то не понравилась идея предоставить деньги Келли Макгир, чтобы та смогла уехать из города, не хотелось, чтобы она вообще уезжала.
– Да нет, не разорен, просто наличных мало. Оказалось, что мама заложила "Рокинг-С" – ей нужны были деньги для борьбы за права индейцев в конгрессе.
Калеб потер щеку ладонью. Джордж Уэбстер, банкир, только что посоветовал ему оплатить вексель до конца года.
Думая о том, как разозлился бы Дункан, узнай он, что натворила его Фэйт, Калеб тихонько рассмеялся.
Плечи девушки понуро опустились. Она унизила себя, раскрыла ему душу, и ради чего? У Калеба Страйкера есть ранчо и великолепный дом, но у него нет наличных денег.
Какая жалость, что он не владел каким-нибудь салуном; тогда он смог бы принять ее на работу.
– Ну что ж, делать нечего, – безнадежно буркнула она.
– Чем теперь думаете заняться? – поинтересовался молодой человек.
Келли пожала плечами. Крах надежд тяжелым бременем лег на сердце. А может, стоит перестать сопротивляться судьбе и пойти по стопам матери?..
– Да вот думаю сходить в "Три королевы". Вдруг там найдется для меня местечко?
Тихо произнесенные слова повисли в воздухе. Калеб нахмурил брови.
– Так вы все-таки занимались этим раньше?
– Никогда. – Она снова пожала плечами. – Да какая разница! – Она потерпела полный крах, так что выбирать не приходится, мрачно подумала Келли. Либо придется работать в салуне, либо принять ухаживания Ричарда, что в принципе одно и то же. Но… лучше уж не принадлежать никому конкретно, чем ему одному.
Мысль о Ричарде заставила Келли содрогнуться. Он преследовал ее с того самого времени, как умерла мама, поджидал в укромных местечках, обещал хорошо о ней заботиться, если она даст согласие. Ну хоть словечко молвит. И хотя Келли всегда давала ему от ворот поворот, он продолжал охотиться за ней, считая, что рано или поздно девушка уступит. И всякий раз предлагал все больше денег.
Но ей претила мысль о близости с ним. В "Трех королевах" она просто стала бы разносить напитки, вот и все. Конечно, теперь потребуется больше времени, чтобы скопить необходимую сумму, но зато она сохранит честь и достоинство.
Услышав, что Келли собирается работать в "Трех королевах", Калеб почувствовал, как что-то опустилось в желудке. Девушек там нанимали исключительно для того, чтобы прислуживать клиентам, однако практически каждая в конце концов оказывалась в одной из комнатенок на втором этаже, завлеченная обещанием заработать побольше, и каждая надеялась встретить мужчину, который вырвет ее оттуда и обеспечит ей безбедное существование.
Он уж подумал было дать Келли денег и отпустить на все четыре стороны, но какая-то безотчетная причина удерживала его. Не хотелось мириться с тем, что он больше никогда ее не увидит.
– Вы не ответили на мой вопрос. Вы считаете, что отсутствие опыта повредит мне?
Калеб тихо выругался. Она молода и красива, кожа нежная, как только что снятые сливки, золотисто-рыжие волосы горят, словно изнутри их подсвечивают фонариком. А глаза! Огромные и синие, как небо в разгар лета.
С такой внешностью ей ничего не будет стоить как следует заработать на жизнь.
– Вы говорили не об опыте, вы спросили, какая разница, – негромко произнес он.
Келли смущенно улыбнулась, ощущая, как постепенно ее оставляет тепло от выпитого глотка виски.
– Что вы имеете в виду?
– Вы можете начать работу в салуне хоть завтра, – напряженным голосом пояснил Калеб, – а можете прямо сегодня приступить к работе у меня.
В холле повисла тишина. Келли во все глаза смотрела на метиса, а кровь гулко стучала в висках.
– Я… я не понимаю…
– Неужели не ясно? Я хочу, чтобы ты у меня набралась того самого опыта.
Не давая ей опомниться, он подхватил ее с дивана, прижал к мускулистой груди и впился ртом в губы. От него так и разило табаком, кожей и… желанием. Девушка попыталась вырваться, но легче было сдвинуть с места гранитную скалу. Она тихо застонала, чувствуя, как его язык прокладывает дорогу сквозь ее сомкнутые губы. Когда же он добился того, чего хотел, что-то оборвалось у нее внутри. Сейчас она умрет, захлебнется от его поцелуя.
Сама не зная, что делает, совершенно бессознательно, она всей грудью прижалась к нему, чтобы быть еще ближе. Язык встретился с его горячим языком, и она почувствовала неимоверную сладость, в глубине живота разгорелся пожар, рассылая по всем клеточкам тела огонь намного сильнее, чем раньше от виски. Сил и желания бороться с ним больше не было.
Калеб на секунду оторвался от нее, перевал дыхание и снова поцеловал, на сей раз более нежно и долго. Он пил нектар ее губ, как человек, погибавший от жажды и наконец припавший к живительному источнику. От нее пахло виски, но ее поцелуй пьянил куда сильнее, чем алкоголь. Под руками он ощущал бархат ее кожи, а нежные губы трепетали, как крылья бабочки.
Келли, зачарованная происходящим, позволила ему целовать себя как можно дольше. Время остановило свой вечный бег, не было больше добра и зла, не существовало никого и ничего, кроме этого человека и чуда его прикосновений. Реальность вернулась к ней, когда он вдруг сжал рукой ее грудь. Она открыла глаза и увидела перед собой совершенно незнакомого раньше человека, которому была безразлична ее судьба.
Она окончательно пришла в себя, всхлипнула и стала вырываться.
Сердце Калеба стучало, как колеса паровоза на полном ходу, кровь в жилах горела от жгучего желания. Он отвел голову, чтобы набрать в легкие воздух, и увидел в ее глазах страх, услышал мольбу в голосе, которую оглохшие от страсти уши отказывались слышать раньше.
Чертыхнувшись, он разжал руки, и она без сил повалилась на диван. А он стоял и смотрел на нее сверху вниз. Грудь его тяжело вздымалась, руки уперлись в бока.
– Думаю, тебе лучше убраться отсюда.
Никогда больше он не дотронется да нее, думал Калеб. Одной случайной искры будет достаточно, чтобы случилось непоправимое.
– Мне некуда идти.
– Как это некуда? – охрипшим от возбуждения и отвращения к себе голосом спросил он.
– У меня нет больше дома. Миссис Колтон выгнала меня.
Он понял, что погиб. И уже не имело значения, действительно ли Дункан обещал позаботиться о ней. Какая разница? Не выставлять же ее на улицу!
Глядя в бездонные синие глаза, он понимал в глубине души, что встреча с Келли Макгир перевернет его жизнь.
Глава 6
– Ладно, делать нечего, – нахмурив брови, произнес Калеб, – сегодня можешь переночевать здесь. Завтра заберешь вещи из своего пансиона.
Девушка уставилась на него, не в силах унять трепещущее сердце. Ее охватила какая-то смутная тревога: она останется – а он ее изнасилует… Что, если ему втемяшилось сделать из нее содержанку? Так же, как Дункан Страйкер когда-то поступил с ее матерью… Нет, она ни за что не согласится. Уж лучше голодать и ютиться по углам, чем стать тем, кем была мама!
С огромным усилием она собрала волю в кулак и на едином дыхании выпалила:
– Не могу!
– Чего не можешь?
Чувствуя, как щеки снова заливает краска стыда, она проговорила едва слышным шепотом:
– Я не могу… не могу быть вашей… вашей… Ну, вы сами понимаете.
– Мне не нужна любовница, тем более постоянно находящаяся в моем доме, мисс Макгир. Мне требуется экономка, словом, кто-то, кто сможет готовить мне еду и присматривать за усадьбой, пока я буду ездить по делам на ранчо.
Округлив глаза, Келли молча смотрела на него снизу вверх, с трудом соображая, что сказал этот красавец. Господи, неужели ей наконец повезло?
Неужели не придется устраиваться в салун? Какая удача! Поработает в этом чудесном доме, а когда поднакопит денег – уедет из Шайенна и навсегда забудет о прошлом. Устроится в маленьком городке, где никому не будет дела ни до нее, ни до того, каким образом зарабатывала на жизнь ее мать. И никогда в жизни не увидит больше Ричарда Эштона – и Калеба Страйкера тоже!
– Вы это серьезно? – прошептала она.
– Совершенно серьезно. Спальни расположены наверху. Выбирай любую, какая больше понравится, кроме той, что в дальнем конце коридора. Это моя.
– Благодарю вас, мистер Страйкер, вы так добры! Калеб фыркнул. Ничего себе! Как только его не называли в свое время, но уж добрым – никогда. Прислонившись к дверному косяку, он смотрел вслед девушке, поднимающейся наверх по устланной ковром лестнице. Вот она исчезла из виду, а затем послышались ее приглушенные шаги, на секунду замирающие и тут же возобновляющиеся вновь, по мере того как она заглядывала в комнаты, выбирая себе спальню по вкусу. Он явственно представил, как она смешно морщит носик, обнаружив, что дверь в конце холла заперта.
Тут он услышал, как открылась и захлопнулась дверь рядом с комнатой мамы, и тихо ругнулся сквозь зубы. Вот, значит, как! Хороший выбор она сделала, нечего сказать! "Значит, будем соседями", – подумал он, чувствуя, как внезапно дрогнуло сердце.
Замерев возле широкой, отделанной медью кровати, Келли осторожно протянула руку и дотронулась до мягкого покрывала из голубого бархата. Никогда в жизни не доводилось ей бывать в такой бесподобно красивой, изысканной спальне! На окнах висели белые кружевные занавеси, пол покрывал пушистый ковер с вытканным орнаментом из ярких цветов, стены оклеены обоями в бело-голубую полоску. Был здесь даже камин с полкой из вишневого дерева. За складной ширмой Келли обнаружила белую эмалевую ванну, над резным дубовым туалетным столиком висело изящное зеркало. Келли и не представляла, что в мире может существовать такая красивая комната.
Испустив восхищенный вздох, девушка бросилась на кровать, поглаживая ладонями шелковистый бархат. Теперь она будет жить здесь, в огромном доме Дункана Страйкера. С его сыном…
Она вспомнила тяжесть мощных рук на своих плечах, вкус его поцелуя, запах разгоряченного мужского тела и снова вспыхнула. Ее никто еще так не целовал. Как будто он хотел осушить ее, выпить все ее жизненные соки, лишить всякой воли, подчинить себе и… Она вспомнила, как сама загорелась от его поцелуя, словно охваченное огнем деревце, как затрепетала в его руках, забыв обо всем на свете…
Такого больше не должно быть. Такого больше и не будет. Она – его экономка, кухарка, но и только.
Келли повернулась на бок, закрыла глаза, удовлетворенно вздохнула и вскоре заснула, а во сне увидела искрящуюся разноцветными пузырьками белоснежную ванну и себя, подающую хозяину обед из семи – не меньше! – вкуснейших блюд.
Яркие солнечные лучи защекотали щеку Келли, и она, сладко потянувшись, перевернулась спиной к окну. Так не хотелось расставаться со сладостными грезами!
Она поуютнее завернулась в хрустящие простыни и сквозь полудрему стала вспоминать приснившееся. Она только что была принцессой и жила в великолепном дворце; вокруг сновали бесчисленные слуги, готовые в любую минуту выполнить самое сумасбродное ее желание; казна ломилась от денег, а шкафы – от платьев, туфелек, шляпок и перчаток. И что самое главное – в нее влюблен прекрасный принц. Высокий, темноволосый, широкоплечий. Он ее обожал, боготворил, обращался с ней как с драгоценной хрустальной чашей…
Сладкие воспоминания прервал резкий стук в дверь. Келли очнулась и быстро села в кровати, недоуменно оглядываясь по сторонам. Где это она? – мелькнула мгновенная мысль, но тут волной нахлынули события минувшего дня. Она в доме Калеба Страйкера!
– Вы проснулись, мисс Макгир?
Снова вернулся к официальному тону! От звука властного, глубокого голоса Келли невольно вздрогнула.
– Да, проснулась. А что?
– Ничего особенного, просто хочу сообщить, что время завтрака давно прошло, в остальном, мисс, все в полном порядке. – После этой насмешливой тирады Калеб раздраженно поинтересовался: – Вы всегда спите допоздна?
– Нет… Простите, я сейчас спущусь.
– Будьте так любезны.
Выскочив из кровати, Келли бросила взгляд в зеркало. Боже милостивый, что за вид! Волосы растрепаны, платье, которое она не удосужилась снять накануне, смялось и имело неопрятный вид. Видимо, ночью она ворочалась с боку на бок. Как же теперь выйти к… хозяину?
Что ж, делать нечего. Она кое-как привела в порядок прическу, решительным движением отворила дверь и спустилась вниз по лестнице.
Очутившись на кухне, Келли на мгновение замерла. Такого она еще не видела! Просторное помещение, залитое веселым солнечным светом; в углу огромный квадратный стол, окруженный четырьмя стульями с высокими спинками; чугунная плита, встроенная мойка для посуды. Возле боковой двери – удобная кладовка, которую можно использовать под буфетную, где она обнаружила великое множество полок, заставленных кулями с мукой, сахарным песком и кукурузной крупой, замороженным мясом, консервированными овощами и фруктами и банками с душистым медом. На отдельной полочке выстроились в ряд полупрозрачные чайные сервизы дорогого китайского фарфора, хрустальные рюмки и бокалы. На другой сверкала начищенная до блеска утварь для ежедневного пользования.
– Боже мой, Фанни! – вырвалось у восхищенной девушки. – Как же ты могла все это оставить?! И как скучаешь теперь по всему этому великолепию!
Через полчаса она позвала Калеба завтракать. Усевшись за стол в просторной столовой, он, изогнув дугой бровь, ожидал, что она ему подаст и как будет обслуживать.