Но с его губ не сорвалось ни единого слова - мысль о том, что он провел канун Рождества в объятиях куртизанки, разбило ее сердце. Но может произойти гораздо худшее, если поддаться желанию и рассказать о похищении из борделя английского офицера в надежде обменять его на ее брата, а это преступление, наказуемое смертью в случае, если его схватят. Посвящать в эти тайны Бетани значит подвергать опасности и ее.
- Бетани, - молил он, не перенося ее слез. - Я совсем не собирался причинить тебе боль. - Он кивнул в сторону особняка, который возвышался вдали среди нетронутой белизны снежного покрова. - Понимаю, почему ты вернулась в дом родителей, но мне будет грустно без тебя.
Боль в ее глазах сменилась гневом, она быстрым движением смахнула слезы.
- Но не по ночам, Эштон, - обвинила его она. - У тебя есть другие женщины, которые утешат тебя.
* * *
Зеркало в золоченой рамке, стоявшее на туалетном столике, отражало припухшие и покрасневшие, но сухие глаза - она больше не станет проливать слезы из-за Эштона Маркхэма. Неожиданно рядом появилось еще одно лицо - яркие каштановые волосы и голубые глаза, - Кэрри Маркхэм. Бетани удивилась, увидев свою бывшую горничную.
- Пришла, чтобы помочь вам одеться к ужину, - сообщила та, пересекая комнату. - Боже, как я рада, что вы вернулись, мисс. Ваша мать никогда не знает, чего ей хочется, заставляет меня бегать кругами каждое утро, готовя ее туалет, а я до сих пор не научилась отличать помаду от белил, румяна от кармина, иногда кажется, что Бог специально создал женщин неприспособленными, чтобы окончательно запутать в этих косметических средствах.
- Не нуждаюсь ни в чьей помощи, Кэрри, я сама многое узнала за последнее время.
- Благодаря моему упрямому братцу, - проворчала Кэрри. - Честно говоря, он дурак - так удачно жениться и в тот же день стать крепостным. Мне даже удивительно, что вы так долго смогли прожить с ним в том доме, но наконец-то вернулись туда, где ваше место.
- Это не мое место, но и с Эштоном тоже не могу быть.
Бетани все-таки не стала возражать, когда Кэрри достала из шкафа платье свободного покроя, сшитое по английской моде, - одно из платьев, которое вполне подойдет к ее располневшей фигуре. Кэрри застегнула ей пуговицы на спине.
- Хочу прогуляться, совершить длительную прогулку и побыть одной.
- О нет, мисс, вам нельзя выходить в такой холод - подумайте о ребенке.
- Передай матери, что мне нездоровится, ужинать не буду.
Через полчаса, тепло одетая, она устремилась прочь от дома, подальше от родителей, жалевших и не понимавших дочь, от мужа, который предал ее. Наступали сумерки. Заходящее солнце бросало розовые и янтарные блики на мягкие сугробы, приглушавшие звуки шагов. В длинных сапогах для верховой езды она смело шагала по сугробам, перебралась через каменную ограду и направилась к дальнему восточному пастбищу. Кругом - тишина и безмолвие, но ей было уютно в этом холодном и безрадостном окружении. Ветер стих, легкие снежинки кружились в воздухе. Бетани решилась на эту прогулку, чтобы избавиться от грустных мыслей, не покидавших ее, но вместо облегчения окружающее холодное безмолвие навеяло еще большую тоску. Все вокруг напоминало о прошлых счастливых днях. Вот пруд, замерзавший каждую зиму, и сколько воспоминаний о беззаботной девчонке, какой она когда-то была и, как нитка иголку, она отпускала Эштона, умоляя его подождать, пока не завяжет шнурки на коньках; он держал ее за талию и учил кататься, а потом предложил бегать на них самостоятельно. Гарри всегда обгонял их, его не интересовала техника движения, он весь отдавался скорости и скольжению. Чаще всего брат оказывался в сугробе, громко хохоча. Вильям и на льду старался сохранить свое достоинство, желая произвести впечатление на девочек. Катался медленно, но по правилам. Те невинные дни ушли далеко в прошлое, как будто их никогда и не было. А теперь Гарри - мятежник, беглец, изгой в собственной семье, не способный содержать жену и ребенка. Письмо Вильяма из Коннектикута прозрачно намекало, что он не изменил своим привычкам, по-прежнему пьет, играет в азартные игры и развлекается с женщинами. А Бетани сделалась женой человека, попавшего в крепостную зависимость к ее отцу; ждет ребенка, которого муж не признает своим. Мог ли кто из них предположить в юности, что произойдет восстание мятежников и разбросает их семью по разным местам; разве могла предвидеть Бетани, что ее ждут такие переживания в любви и испытания в жизни? Она окинула взглядом окружающий пейзаж: прямо впереди, на расстоянии нескольких ярдов, соляной сарай, где они с Гарри часто прятались от нянек и строгих учителей; направо - ущелье, которое ей показал Эштон и где она впервые ощутила блаженство его поцелуя. Послышалось завывание ветра. Бетани остановилась, нахмурившись, - ветер не настолько сильный, чтобы издавать такой жуткий звук. Она снова услышала что-то, похожее на стон, и поняла, что это совсем не ветер. Может, пара котов из конюшни, совершающих вечернюю прогулку? Нет, звук явно напоминал человеческий голос и слышался откуда-то спереди, возможно, из соляного сарая. Неприятное предчувствие охватило ее. Бетани взглянула на небо: розовые и янтарные блики заходившего солнца исчезли, небо потемнело и стало синим; замерцали несколько звезд, скоро стемнеет - нужно возвращаться назад. Но ей снова послышался стон, в котором звучала мольба. Приподняв подол платья, она зашагала через сугробы к сараю. Стоны стали слышнее и прерывались неприличными ругательствами, напоминавшими речь моряков в порту. Затем они сменились мольбами о милосердии.
- Эй, кто там? - крикнула она.
- Кто это? - отозвался голос.
Бетани осторожно приблизилась к сараю, с удивлением заметив, что задвижка на двери новая и закрыта снаружи. Она приложила губы к щели, удивляясь, за что могли посадить человека в такую жестокую тюрьму.
- Кто вы? - спросила она.
- Бетани? - послышался хриплый шепот, в котором звучало удивление и благодарность. - Откройте дверь, Бетани.
Она отступила назад. Голос, произносивший ранее грубые простонародные ругательства, вдруг превратился в знакомый вежливый голос капитана Дориана Тэннера.
- Дориан? Что вы здесь делаете?
- Выпустите меня, и я попытаюсь все объяснить, если не замерзну до смерти.
Неслушающимися пальцами она с трудом выдвинула деревянную задвижку, та упала, и дверь открылась. Растрепанный и дрожащий от холода, Дориан Тэннер, спотыкаясь, вышел из сарая.
- Где я нахожусь, черт возьми?
- В Систоуне. А что с вами произошло?
- Меня похитили эти мерзавцы-мятежники, - ответил он, топая ногами, чтобы согреться. Затем остановился и посмотрел на нее покрасневшими глазами. - Мне давали только хлеб и бренди. - Он с благодарностью взглянул на нее. - Слава Богу, что вы проходили мимо.
Она покачнулась под тяжестью его веса. Сначала Бетани подумала, что капитан настолько ослаб, что не может держаться на ногах, но потом почувствовала, как его руки проникли под ее накидку.
- Там так было холодно, - пробормотал он. - Так холодно. А вы такая теплая, Бетани.
Его поцелуй был мокрым, и от него пахло бренди. Она пыталась высвободиться, но он прижал ее своим телом к стенке сарая. Задыхаясь от борьбы и удивления - как мог английский офицер оказаться в подобном месте, - Бетани не в силах была произнести ни звука. Вдруг мелькнула тень - Дориан, получив сильный удар по голове, застонал и повалился на землю.
Глава 10
Бетани вжалась в стену сарая, крепко зажмурилась, ожидая второго удара, но услышала злорадный смех Эштона.
- Хотя я и зол, но не ударю тебя.
Она открыла глаза, с ужасом оглядываясь на мужа.
- Это ты!
- Знать бы, что ты с таким отчаянием станешь искать своего любовника, - с горечью произнес он, - я рассказал бы о нем утром в летнем домике.
Он с каким-то отчаянием посмотрел на кольцо, которое надел на ее палец сегодня; отвернувшись, поднял Дориана и, сгибаясь под тяжестью его тела, почти не обращая внимания на Бетани, широкими шагами пересек заснеженное поле, уложил его в повозке. Она прибежала следом.
- Что делал Дориан в этом сарае?
- Судя по запаху, пил бренди.
- Это не ответ, - возмутилась она и тут же выпалила второй вопрос: - Куда ты собираешься его отвезти?
Эштон бросил на нее холодный взгляд.
- Это тебе совсем не обязательно знать.
К ее ужасу, он связал Дориану руки, засунул в рот кляп и накрыл толстым одеялом.
- Но он же английский офицер. Необходимо сообщить его командованию.
Эштон снова бросил на нее ледяной взгляд.
- Ты собираешься это сделать, не так ли?
У нее не было времени даже ответить. Она только успела удивленно вскрикнуть, как сильные руки подняли ее и бесцеремонно усадили на повозку. Не давая опомниться, он быстро сел рядом и дернул за поводья - лошадь поскакала легким галопом. Через несколько минут они уже были на темной пустынной дороге, ведущей на север.
- Очень рискованно оставлять тебя здесь, - пробормотал Эштон сквозь зубы. - Ты слишком рьяная тори, чтобы тебе можно было доверять.
У нее кружилась голова от всего, что ей только что открылось: когда-то уважаемый за высокую порядочность, ее муж оказался распутным человеком, отвергшим жену ради куртизанки; чуть ли не клялся в собственном благоразумии и умеренных политических взглядах, а на самом деле помогает мятежникам. В ее сознании не укладывалось, что он, слывший честным и открытым, похитил английского офицера. Гнев лишил ее дара речи, слова не в силах были выразить отчаяние, даже слезы не могли помочь.
Через несколько миль сумерки сменились ночью, холодной и глухой. Болотистая трясина, где летом и осенью росли ягоды и цветы, сейчас была скована льдом и покрыта снегом. На небе появилась луна, посылавшая свои бледные лучи на покрытые снегом луга с небольшими рощицами тутовых деревьев.
Наконец, она взглянула на Эштона, даже не на него, а вперед, прищурившись от встречного холодного ветра.
- Зачем ты это сделал? - холодно спросила она.
- Разумеется, совсем не для того, чтобы дать ему возможность для любовных встреч.
- Я случайно наткнулась на него. Услышала крики о помощи. Ты ошибаешься в отношении меня и Дориана, но вот как быть мне, своими глазами видевшей, как ты входил в дом мадам Джанипер? Или это не так?
Эштон внимательно посмотрел на нее. На какое-то мгновение ей показалось, что сейчас начнутся объяснения, но муж снова сосредоточился на своих мыслях.
Свернув на восток, ночные путники поднялись на возвышение, в небольшой форт Баттс-Хилл, окруженный рядом высоких сосен, которые своими острыми вершинами врезались в ночное небо, словно монумент поднимающейся волны восстания. Деревья, среди которых они остановились, слабо защищали от ветра, дышавшего холодом; лошадь и та, прижав уши, недобрым взглядом оглянулась назад, раздувая ноздри и извергая клубы пара. Бетани скорее услышала, чем увидела вокруг какое-то движение, и через мгновение их окружила группа мужчин - тяжелое предчувствие заставило ее вздрогнуть. Не снимая одеяла с головы Дориана, Эштон поставил его на ноги - тот застонал, покачиваясь, - и подтолкнул его вперед. Мужчины остановились, поджидая приехавших, и все вместе исчезли за воротами форта. Бетани, закусив нижнюю губу, ждала, ее пальцы нервно теребили ткань накидки - ожидание казалось бесконечным. Наконец, когда ее терпение уже подходило к концу, в воротах показались две фигуры. В одной из них она по походке сразу узнала Эштона. Второй мужчина, высокий и худой, шел быстрым шагом. Только у повозки она разглядела их лица и ахнула, даже не успев ничего сказать, потому что Эштон тронул лошадь и пустил ее галопом.
- Гарри?
Он обнял ее.
- Да, это твой брат. Я снова среди своих.
Он изменился. Похудел, одежда истрепалась. Морщинки вокруг глаз стали глубже, а в глазах появилась незнакомая для Бетани печаль.
- Объясни, Гарри, что произошло?
- Разве Эштон не рассказал тебе? Прости, забыл - он же не любит хвастаться. Англичане арестовали меня в Провиденсе. Пришли прямо в дом тестя, каким-то образом узнав, где я нахожусь. - Он заулыбался. - Но они решили, на всякий случай, не приговаривать меня к повешению, а обменять, когда возникнет нужда, на своего офицера.
Бетани начала понимать.
- Тэннер?..
- Да. Несомненно, теперь у этого капитана поубавится спеси - Эштон вырвал его из объятий одной из девушек мадам Джанипер прямо в канун Рождества.
Бетани судорожно выдохнула и взглянула на Эштона. Он сидел в напряженной позе с бесстрастным лицом. И внезапно все ее подозрения в отношении мужа исчезли, как будто их унес порыв ветра. Она придвинулась к нему поближе.
- Я была не права, Эштон. Извини.
- Ты просто мыслила логически, мне не в чем обвинять тебя за это, - холодно произнес он, не взглянув на нее. Они отвезли брата на пристань, к бристольскому парому.
- Хотелось бы мне добраться до этого проклятого осведомителя, который выдал меня англичанам, - хмуро бросил Гарри и вопросительно взглянул на Эштона. - В связи с похищением Тэннера не возникнут осложнения?
Эштон покачал головой:
- Ему ничего не известно, даже то, что Бетани присутствовала при обмене.
Гарри успокоился, попрощался и быстрым шагом направился к домику паромщика.
* * *
Рассвет еще не наступил, а Эштон уже торопливо одевался, стуча зубами от холода: даже вода в ведре покрылась льдом, и ему пришлось разбить его кулаком, прежде чем умыться.
Одевшись, он оглянулся на постель, где Бетани спала под целым ворохом одеял. Виднелись только золотистая прядь волос, ладонь и щека. Знакомое чувство боли и теплоты охватило его при виде этой руки. Бетани вышла замуж, не имея ни малейшего представления о домашней работе, кожа ее рук была такой же нежной и безупречной, как и кожа щек. Ее щечки остались прежними, но от повседневных хлопот руки загрубели и потрескались. Тем не менее она никогда не жаловалась на тяготы жизни, каждый новый успех в освоении домашнего хозяйства становился для нее предметом гордости. В последнее время она часто встречалась с Гуди Хаас, повитухой, обменивалась с ней рецептами и обсуждала женские дела. В ее доме Бетани проявила себя способной учительницей, помогая внучатым племянницам и племянникам готовить уроки.
"Ей хочется не так уж много, - подумал Эштон. - Если дать ей то, чего она добивается, - свое доверие и любовь, - она будет безмерно счастлива".
Тревожась за нее, он не ушел сразу в конюшню, а разжег огонь в печи и наполнил чайник водой, чтобы она, проснувшись, не замерзла.
"Хотя бы чуть-чуть помочь ей", - подумал он.
Бетани изо всех сил старалась создать уют, научилась готовить пшеничные лепешки и тушеное мясо, стирать и наводить порядок в доме.
Эштон вернулся в спальню и налил в таз горячей воды. Она уже сидела в постели и серьезно смотрела на него.
- Я вчера так быстро уснула, что не успела поблагодарить тебя за освобождение Гарри.
- Мне не привыкать выручать твоего брата из беды, - ответил он, злясь на себя за холодный тон. Бетани выглядела такой незащищенной: широко раскрытые глаза умоляюще смотрели на него, нижняя губа дрожала. Жалость к ней пронзила его, но Эштон отвел взгляд - ему не хотелось быть причиной ее счастья или несчастья.
- Почему ты не рассказал мне? - задала она вопрос. - Что тебе стоило рассеять мои сомнения, сообщив, что был в заведении мадам Джанипер совсем не затем, чтобы… - голос ее дрогнул, и она смущенно отвела взгляд.
- Не хотелось вмешивать тебя, ведь ты же лоялистка, разве забыла?
- Во-первых, я сестра Гарри и не стала бы мешать тебе. - Бетани накручивала прядь волос на палец. - Прости за вчерашние слова. Сожалею, что уходила от тебя.
- В самом деле? - спросил он. - Кажется, тебе было весело на приеме у твоих родителей.
- Там было ужасно, - призналась она. - Только присутствие мисс Примроуз скрасило вечер. - Бетани встала с постели, подошла к нему и положила теплую ото сна руку на его рукав. - Но теперь я здесь. Уходом ничего не решишь.
Эштон старался скрыть испытываемое облегчение и тот факт, что скучал без нее, скучал по волнующему запаху жасмина, исходящему от нее, скучал по ее теплому телу. Как всегда, он не смог остаться безразличным к ее большим глазам золотисто-орехового цвета. Он обнял ее и прижал к себе.
- Теперь ты не сможешь убежать, - пробормотал он, вдыхая аромат ее волос.
- Нет, Эштон. Я дома. Мой дом здесь, в твоих объятиях.
Прижимая ее к себе и ощутив какое-то незнакомое шевеление, он насторожился, отстраняясь от нее. Что это? Таинственная улыбка играла на ее губах.
- Ты тоже это почувствовал? - Она положила свою руку в углубление между его плечом и шеей. - Это наш ребенок.
Удивление и волнение, подозрение и возмущение одновременно пронзили его. Кто зачал эту крошечную жизнь, которая уже тихонько шевелилась рядом с ним? Ему хотелось быть уверенным. Но уверенности не было. А разве это имеет такое важное значение? Он сжал ее лицо руками, гладя большими пальцами шелковые волосы у висков. Да, имеет. И не потому, что ему безразлична судьба невинного ребенка, но если опять ложь, это совсем другое дело.
- Эштон, - ее дыхание мягко коснулось его лица. - Мне следовало доверять тебе, даже несмотря на то, что видела сама и говорили мне. - Она приподнялась на цыпочки и потянулась к нему ищущими губами - у него вырвался стон от отчаяния и желания. Отвечая на ее поцелуй, он чувствовал, что завидует ее способности доверять ему.