- Ты был так уверен, что я говорила правду на суде.
- Конечно, женщина. Ты бросилась ко мне на пароме, с отчаянием бормоча что-то о Тэннере, а потом тебе стало плохо…
- Морская болезнь. Если бы ты дал возможность объяснить, то услышал бы, что отец собирался выдать меня замуж за Дориана.
Губы его болезненно скривились.
- Тогда тебе нужно было бежать к нему.
- Не хотела иметь с ним ничего общего. А всегда прибегала к тебе, Эштон. Неужели ты забыл это?
- Ты несколько недель не расставалась с Тэннером. Вполне естественно, что за этим последовало предложение руки и сердца.
Щеки ее вспыхнули.
- Я проводила с ним время только потому, что хотела привлечь твое внимание, Эштон. - Она едва могла смотреть ему в глаза. - Даже представить не могла, куда может завести моя глупость.
- Не понимаю, для чего тебе это понадобилось. - Он продолжал покусывать ее за ухо.
- Мне никто не был нужен, кроме тебя.
- Ты избегала меня. Легче было не встречаться с тобой в конюшнях, чем изгнать тебя из моих мыслей.
Бетани села, прикрывая грудь одеялом.
- В самом деле?
- Да. Я думал о тебе днем и ночью. - Его рука проникла под одеяло. - Особенно ночью.
На ее губах заиграла довольная улыбка - ощущение женской власти над ним заставило ее почувствовать себя зрелой не по годам.
- Понимаю, - тихо протянула она. Эштон рассмеялся.
- Ах, ты, негодница, - он потянул с нее одеяло. - Иди сюда.
Она блаженно вздохнула, почувствовав себя в его объятиях. Наконец-то сердце ее нашло покой.
* * *
Наступивший рассвет проник сквозь замороженные окна в дом; Эштон, улыбаясь, склонился над спящим ребенком - ему невольно снова пришли в голову угрозы Синклера лишить его сына. Нельзя сбрасывать со счетов влияние, которым тот пользовался, но неужели он сможет забрать ребенка у собственного отца? Или Уинслоу придумал более коварную месть? Использует свое богатство и договор, которым связан Эштон, чтобы подчинить Генри своему влиянию? Пока ничего не было известно, просто тяжелые предчувствия охватили его, но он готов защитить своего сына, ничего не испугается. И если Синклер Уинслоу настолько глуп, что попытается осуществить свою угрозу, то Эштон ему не завидует.
Бетани пошевелилась во сне; от нее исходил легкий аромат жасмина и теплый, менее осязаемый запах их любви. Постаравшись отбросить черные мысли, он наклонился и разбудил ее поцелуем.
- Любовь моя, мне нужно уехать на несколько дней. - Хотя он произнес эти слова совсем тихо, отчаяние, отразившееся сразу же на ее лице, вызвало у него боль.
- Куда? - тревожно прошептала она.
- Не спрашивай, детка. Пожалуйста.
Бетани отвела взгляд.
- Я думала, что этой ночью мы достигли понимания. Очевидно, ошиблась.
- Мы теперь близки с тобой, как никогда. Но есть вещи, о которых я не вправе рассказывать тебе.
- Потому что ты не доверяешь мне?
Он погладил ее волосы.
- Если англичане заподозрят, что ты в курсе того, чем я занимаюсь, вы подвергнетесь опасности.
Она обняла его за шею, и Эштон почувствовал, что жена все поняла. После той близости, которую они испытали этой ночью, боль разлуки была особенно тяжелой. Он поцеловал сына в лоб и щечки, пахнущие молоком, снова обнял Бетани, крепко поцеловал, как бы стараясь запомнить вкус ее губ. Испытывая горькое сожаление, что приходится покидать жену и сына, вскинул на плечи рюкзак и направился на пристань, где его ждал Чэпин.
Глава 16
Начинался второй день их разведки, и холодный рассвет снова забрезжил над обледенелыми скалами мыса Джудит да выступом земли, расположенным на дальнем южном конце острова, покрытом высохшей морской травой и дикими тутовыми деревьями, откуда открывался широкий обзор бушующего Атлантического океана. Устроившись на сухой траве, Эштон прислонился спиной к крутой вертикальной скале. Онемевшей от холода рукой, не говоря ни слова, он протянул Чэпину фляжку с ромом, тот сделал глубокий глоток и вернул ее.
- Что там такое? - дыхание Чэпина, смешиваясь с холодным воздухом, превращалось в пар.
Эштон вгляделся в горизонт, совсем не надеясь там что-нибудь увидеть, но приобретенный опыт борьбы научил его терпению, в то время как более молодой и менее опытный Чэпин не находил себе места.
Однако на этот раз взгляд молодого человека оказался острее - на горизонте появилась линия кораблей, приближавшихся под полными парусами. Не отрывая глаз от флотилии, они быстро перекусили сухим печеньем, сыром и запили ромом. Корабли увеличивались, но не настолько, чтобы можно было распознать цвета флагов. Морские чайки бесстрашно ныряли в воду в поисках рыбы, ледяной ветер шелестел морской травой, а люди ждали в напряженном молчании.
Наконец флагманский корабль открылся полностью, его можно было рассмотреть - на грот-мачте развевался британский флаг. За ним следовали остальные, неумолимо приближаясь к острову Эквиднек. Отчаяние охватило Эштона: мало того, что капитан Уоллес блокировал всю торговлю Ньюпорта и ограбил город, так теперь англичане решили полностью оккупировать его. Он вскочил и потянулся, расправив онемевшие конечности.
- Сможем мы их обогнать?
- Зачем спрашиваешь? - Чэпин уверенно направился к своему шлюпу.
Эштон рассмеялся: он забыл, как его друг гордился своим искусством моряка, и к этому имелось полное основание - юноша родился на море и приобрел морскую сноровку. Они сели в лодку, Чэпин бросил тревожный взгляд на приближающуюся флотилию.
- На кораблях полно "красных мундиров", - заметил он.
- Если успеем вовремя вернуться, у нас есть возможность организовать оборону.
- А если нет?
- Тогда англичане займут Ньюпорт.
* * *
Дориан Тэннер с похотливым интересом посматривал на рыжеволосую девушку, прислуживающую в большой гостиной особняка поместья Систоун. Ее откровенное восхищение великолепно сидевшей на нем офицерской формой и стройной фигурой смешило его, а смелые взгляды, которыми они обменивались, вызывали скорее жалость, чем желание понравиться. Горничная с жадностью поглощала шоколад, предложенный им, - все говорило о том, что в его опытных руках она станет очень податливой.
- Так вы сестра Эштона Маркхэма, - продолжил он разговор. - Жаль, что ваш брат не обладает вашей миловидностью и здравым смыслом.
Кэрри притворно покраснела, но Дориана это не волновало.
- Вы можете это представить? Женился на одной из самых богатых девушек Ньюпорта, но даже пальцем не шевельнул, чтобы потребовать причитающуюся ей часть наследства, вместо этого занимается всякой чепухой с кодами, проявляющимися чернилами, выполняет поручения мятежников.
- Все это звучит страшно интересно.
Девушка поморщила носик.
- В данный момент он, вероятно, замерзает от холода.
- Что вы имеете в виду, дорогая? - Дориан опустил монету в карман ее фартука.
Кэрри засветилась от радости.
- Вчера отправился в море с этим безответственным Чэпином Пайпером. Сказал, что вроде бы на рыбалку, но мне-то лучше знать.
"Боже мой, - подумал капитан, - эта вульгарная девица - настоящий кладезь информации", и обворожительно улыбнулся - теперь будет несложно поймать негодяя.
- Мисс Маркхэм, ваш брат играет с огнем. Вам лучше помочь мне, иначе у него начнутся неприятности с властями.
Девушка нахмурилась и замолчала. Дориан улыбнулся и нежно приподнял ее подбородок, второй рукой опустил еще одну монету в ее карман, которая звякнула о первую.
- Очень ценю лояльность в женщине, моя дорогая.
- Он… ведет дневник, - выдавила она наконец. Дориан облегченно выдохнул.
- Не думаю, что его жена согласится показать его нам.
- Бетани с ребенком отправилась навестить мисс Примроуз. Как вы думаете, капитан Тэннер, это будет очень непорядочно, если…
- Ни слова больше, моя дорогая. Это же благородная цель. Можете себя этим успокоить.
* * *
- У твоих парусов волшебные крылья, - похвалил Эштон Чэпина. - Ручаюсь, мы доберемся от мыса Джудит за рекордно короткое время.
- У нас будет достаточно времени, чтобы сообщить обо всем Комитету спасения. Ньюпорт не станет для "красных мундиров" легкой целью.
Они причалили лодку к безлюдной пристани и пришвартовались. Из-за постоянных набегов капитана Уоллеса жизнь в порту замерла. Эштон поднял мокрую корзину с рыбой.
- А это награда за наши труды.
Он засмеялся, довольный, мечтая быстрее вернуться домой к Бетани. А когда обернулся, улыбка исчезла с его лица - перед ним возник капитан Тэннер с шестью вооруженными солдатами.
- Именем короля вы арестованы, - голос капитана напомнил ему полковника Чейзона в Бристоле. - Вы оба пойдете с нами.
Пока тот говорил, один из солдат в нескольких местах продырявил саблей шлюпку, и она медленно погрузилась в воду. Чэпин попытался прорваться сквозь ограждение солдат; сверкнула сталь, и он вскрикнул от боли - кровь хлынула из раны. Стремительным движением Эштон метнул корзину в голову офицера - сильный удар свалил того с ног. Но радость оказалась недолгой: Чэпин упал на колени, зажимая рукой рану ниже уха, удар прикладом пришелся и по голове Эштона.
Почти одновременно с этими событиями, 7 декабря, серым предрассветным утром, британская флотилия беспрепятственно вошла в Ньюпорт - восемь тысяч "красных мундиров" оккупировали город.
* * *
Вильям Багстон, зашторив окна своего дома в Ньюпорте, отослал слугу и в ожидании гостя сел в кресло, с удовлетворением взирая на приобретенную мебель. Старинный французский письменный стол, отделанный кожей, прекрасно сочетался с деревянным резным креслом; над камином громоздилась причудливая картина Ватто, удачно приобретенная у разорившегося ньюпортского судовладельца; высокий деревянный буфет из Франции светился бесценной коллекцией лиможского фарфора. Вильям улыбнулся - люди привыкли называть его, Бага Вилли, никчемным человеком, бездельником, слоняющимся по причалу, а зря: что толку собирать толпы патриотов, нет никакой выгоды угрожать тори, разумнее служить и нашим, и вашим, лавируя между противоположными сторонами, так как нехватки военного времени сделали спекуляцию весьма прибыльным делом.
Осторожный стук нарушил тишину элегантной комнаты. Вилли поднялся на ноги, подошел к двери и впустил гостя. В гражданской одежде и скромном парике Тэннер мало напоминал блестящего английского офицера - одежда изменила его до неузнаваемости. Вилли хорошо понимал, для чего это нужно. Тэннер принял от хозяина бокал мадеры.
- Мы одни в доме?
- Да, кап… мистер Тэннер. Как вы и просили.
- Тогда давайте сразу перейдем к делу. Я долго подбирал человека, который смог бы оказать мне эту услугу.
- Вы нашли того, кого искали. Но, надеюсь, понимаете, что, если бы мне захотелось, чтобы меня не нашли, этого бы не случилось.
Тэннер отпил вина и прищурился, рассматривая хозяина. "Мы одного поля ягода, - подумал Вилли, - ради осуществления своих личных целей готовы отбросить любые сомнения".
- Предлагаю вам инсценировать очень выгодный для вас набег.
- Боже мой, мистер Тэннер, англичане сейчас здесь полные хозяева, им нет необходимости пользоваться услугами спекулянтов.
- Вы меня не поняли, мистер Багстон. Это должно выглядеть как месть патриотов. К следующему четвергу генерал Клинтон вдвое сократит гарнизоны. Вполне естественно, что они могут поднять голову.
Вилли удивленно приподнял бровь.
- Даже удивительно слышать такие слова из уст британского офицера.
- На это есть свои причины.
Вилли задумчиво потер подбородок.
- Рискованно, и будет дорого стоить. Говорите, что вы хотите, Тэннер?
- Вы совершаете погром в поместье Систоун, забираете обычные ценности, скот и то, что можно продать, но пусть он выглядит жестоким, Багстон, - вы это умеете. Большой дом не трогайте, сожгите другие постройки. Мятежники должны выглядеть кровожадными дикарями. - Он холодно улыбнулся. - У меня уже есть пара преступников, которых можно будет обвинить в организации этого злодейства.
* * *
Бетани, напевая, закончила работу на кухне: стушила сушеные яблоки, добавив корицы и кленового сахара; вытерла руки о фартук и заглянула в гостиную - Генри и Глэдстоун, растянувшись на вязаном коврике, крепко спали. Улыбнувшись, она покачала головой:
- Ну и компания. Скорее бы вернулся домой твой отец.
Она нежно улыбнулась, хотя глаза оставались задумчивыми: Эштон отсутствовал уже четыре дня, а ей показалось, что прошла целая вечность. Ее руки нервно теребили фартук - как трудно оставаться в одиночестве! Никогда еще не приходилось с таким нетерпением ждать возвращения мужа. Наверное, теперь у них все будет иначе: Эштон наконец понял, почему она солгала на суде, а значит, скоро поверит в ее искреннюю любовь. Эта мысль пела в ней, даже хотелось танцевать от радости. Конечно, ему бы убедиться в этом с самого начала, в самую первую ночь ее злополучного замужества, но прозрение отодвинулось на целую вечность.
По правде говоря, ее тогдашние чувства не могли сравниться по глубине и силе с сегодняшними: полтора года назад ей, наивной девочке, полной романтических идей, было не дано серьезно осмыслить их значение - Эштон представлялся сказочным принцем, вершиной мужского совершенства. И только мрачные дни замужества раскрыли упрямство, невыдержанность мужа и иллюзорность ее фантазий. Теперь он предстал перед ней таким, каков есть на самом деле: человечным, подверженным ошибкам, имеющим свои недостатки, а ее любовь, не потерявшая своей остроты, превратила юную мечтательницу в зрелую женщину, готовую на его недостатки смотреть сквозь мантию любви. И она, эта любовь, горела в ней, как новая звезда на небосклоне, и так ярко, что Эштону невозможно не заметить ее.
Выглянув в окно, Бетани удивилась - все вокруг было бело от снега. "Быстрее возвращайся, любовь моя, - молча молила она. - Возвращайся домой, ко мне". Страстная мольба и надежда любящей женщины внезапно прервались, стоило ей узнать человека, идущего к их дому: конечно, разве можно было возражать против визитов отца, приходившего повидаться с Генри, но всякий раз они начинали ссориться - из-за Эштона.
Бетани открыла дверь, отец поцеловал ее в лоб. Увидев спящего Генри, снисходительно улыбнулся.
- Наигрался и заснул, не так ли? - Он вопросительно взглянул на Глэдстоуна. - Почему ты разрешаешь ему играть на полу с этим псом, Бетани?
- Они лучшие друзья.
- Возможно, и так: его отец может принести ему больше вреда, чем эта собака.
Бетани налила из кувшина чашку сидра и подала отцу.
- Не начинай, папа. Не хочу, чтобы ты плохо говорил об Эштоне.
- Боже мой, твой муж погряз в связях с мятежниками! Преступные пираты! Обманывают короля, не признают его законных прав.
- Капитан Уоллес нападает на каждое судно в заливе. Если кто и обманывает короля, так это он.
- Патриоты, - проворчал Синклер. - Грязная куча воров. Что им нужно в Ньюпорте?
- Лоялистов гораздо меньше, чем ты себе это представляешь, - терпеливо возразила Бетани.
Синклер коснулся груди, а затем обвел рукой комнату.
- Разве ты не видишь, во что превратил тебя Эштон?
- Сделал счастливой. Мне никогда еще не было так хорошо, папа. Но ты… - она горько рассмеялась, - по твоей милости, я - жена крепостного.
- Я не хотел потерять тебя, дочка. - Волнение сдавило ему горло.
- Отпусти Эштона, отец, - умоляюще произнесла она. - Ты прекрасно знаешь, что ему невыносимо быть слугой.
Синклер взглянул на спящего на коврике ребенка.
- Как ты не поймешь, Бетани? Если бы он мог уехать из Систоуна, то увез бы тебя и Генри неизвестно куда. Возможно, на запад, на неосвоенные земли. Здесь, по крайней мере, мне известно, что ты в безопасности.
- Неужели не понимаешь, как эгоистично ты поступаешь, отец?
- Да, не отрицаю. - Его рука потянулась к груди, он стал массажировать ее пальцами, - я старый и упрямый.
Проснулся ребенок, радостно залопотал, увидев своего деда. Через мгновение малыш уже сидел у него на коленях и играл медными пуговицами сюртука.
Наблюдая за ними, Бетани одновременно испытывала и горечь, и любовь. Отец оставался непреклонным, когда вопрос касался Эштона, но то обожание, с каким он относился к внуку, сближало их.
- Не надо ненавидеть Эштона, - сказала она, когда Синклер собрался уходить. - Неужели ты уважал бы его больше, если бы у него совсем не было самолюбия?
- В твоем муже достаточно качеств, которые достойны восхищения, - признался Синклер. - Но, к сожалению, еще больше того, что вызывает возмущение. Черт возьми, этот человек просто опасен!
- В военное время все люди противостоят друг другу.
Синклер снял с крючка пальто.
- Хочу только надеяться, что присутствие генерала Клинтона сдержит активность Эштона. - Он помедлил, а затем нежно дотронулся до щеки дочери. - Одно я понимаю, доченька. Вижу, ты любишь его.
Она потерлась щекой о ладонь отца. Такие прикосновения были очень редки между ними.
- До свидания, папа.