- Этого не знает никто.
Я задумалась. Чтобы у моего отца родился сын, который со временем женится и снабдит ожерелье владелицей, пусть и временной, должно произойти много событий. Маме необходимо вернуться к нему или умереть, чтобы позволить ему жениться на другой женщине. Даже тете Марте не под силу организовать подобное стечение обстоятельств.
- Нам всем очень не повезло, - вздохнула Мабель.
- Да, лучше бы я родилась мальчиком, - кивнула я. - Тогда все было бы иначе.
- Лучше бы ты укоротила себе язык, Сэйра. Марте очень не нравится твоя развязность.
- Прошу прощения, тетя Мабель, - кротко ответила я.
Я подошла к портрету отца. Это был красивый мужчина с несколько заносчивым выражением лица.
- Он слишком безрассуден и любит приключения, - покачала головой Мабель. - Если бы он не был так упрям, так импульсивен… если бы он относился к браку более ответственно, мы бы сейчас не имели дело со всеми этими катастрофическими последствиями.
- А кем была его первая жена?
- Мы ее никогда не видели. Когда она умерла, он вернулся в Англию, и мы решили, что Господь послал ему второй шанс. Но он женился на твоей матери. Он по натуре игрок. Это один из наследственных пороков. Поэтому Марта терпеть не может карты, даже не держит их в доме. Я ее в этом поддерживаю. Если мы застаем кого-нибудь из слуг за игрой в карты, мы немедленно избавляемся от этого человека.
- Отец чаще выигрывал или проигрывал?
- Я не знаю людей, которым бы везло в картах. Наш отец был очень религиозен, и его шокировали наклонности Ральфа. Именно поэтому мы с Мартой и являемся попечителями этого поместья. Но, разумеется, если у Ральфа родится сын, дом достанется ему. Хотя Ральф и тут нас разочаровал. Две дочки! Марта была бы просто счастлива, если бы ты оказалась мальчиком… Да и я тоже.
- Простите, но я ничего не могу с этим поделать, - ответила я. - Придется вам терпеть меня такой как есть.
- Марта говорит, что ты такая же легкомысленная, как и твой отец.
- Марта любит, когда все идет по плану, конечно же, составленному ею самой. Но жизнь намного сложнее, тетя Мабель, и не подчиняется ничьим планам. Это только в пьесах драматург может заставить свои персонажи действовать так, как ему вздумается.
- На твоем месте я бы воздержалась от разговоров о каких-то там пьесах. С театром покончено. Марта очень неодобрительно отзывается о вашей жизни в Лондоне… да и мне она не особо нравилась.
- О Боже, мы вас, наверное, компрометируем!
- Мы позаботимся о том, чтобы вам это не удалось.
Мне хотелось послушать рассказ о портретах, и поэтому я угомонилась.
Я остановилась перед полотном, на котором была изображена сестра теток, Маргарет. Она очень отличалась от своих сестер. Ее окружала атмосфера хрупкости и изящества. Она была в вечернем платье из голубой ткани, напоминающей шифон, с очень светлой кожей, янтарного цвета глазами и светло - каштановыми вьющимися волосами.
- Этот портрет написали вскоре после ее помолвки, - произнесла Мабель.
- Она выглядит очень счастливой… но в то же время смотрит настороженно, как будто ее что-то тревожит. Очень странный портрет.
- Слуги так глупы. Они шепчутся о том, что по ночам она покидает полотно и ходит по галерее в поисках Эдварда Сандертона, своего жениха. Одна девушка клялась, что видела ее, одетую в платье из голубого шифона, а рама была пустой. Что за вздор. Мы ее тут же выгнали.
- Как давно она умерла?
- Прошло уже двадцать пять лет.
- Довольно молодое привидение. Обычно их возраст исчисляется сотнями лет.
- Люди любят сочинять небылицы. Когда я была маленькой, они утверждали, что привидение обитает в башне. Они видели там загадочные огни и монахиню в сером, слышали монотонные молитвы.
- А потом появилось юное привидение в голубом шифоне и монахиню в сером забыли?
Мабель пожала плечами.
- Слуги. Им обязательно надо чего-нибудь бояться. Они всегда моют галерею вдвоем и никогда не заходят сюда после наступления темноты. Марта только смеется над ними. Если бы это привидение и хотело кого-нибудь преследовать, то оно бы выбрало Марту.
- В самом деле? Почему же?
Несколько секунд Мабель колебалась. Я видела, что она убеждает себя в том, что члена семьи следует посвятить во все ее секреты.
- Дело в том, - заговорила она, - что Эдварда Сандертона привела в дом Марта. Они познакомились на какой-то вечеринке и быстро подружились. Вообще-то…
Я изумленно смотрела на тетку. Даже мое развитое воображение отказывалось представить мне портрет влюбленной Марты.
- Но он увидел Маргарет, и с этой минуты не замечал уже никого вокруг себя, - несколько смущенно закончила Мабель.
"Бедная Марта, - подумала я. - Такой скоротечный роман. Нет ничего удивительного в том, что ей свойственна некоторая суровость".
- Разумеется, Эдвард ничего не обещал Марте, - добавила тетя Мабель. - А в скором времени он обручился с Маргарет. Спустя полгода они собирались сыграть свадьбу. Нам с Мартой предстояло стать подружками невесты. В доме царило возбуждение, ведь планировалось сделать так много, включая платья. Маргарет была очень счастлива. Разумеется, у нее было очень слабое здоровье, не позволявшее ей учиться в школе. И она была такая хорошенькая. Я никогда не видела более прелестной девушки, чем моя сестра Маргарет.
- Но что же случилось? Почему бракосочетание так и не состоялось?
- Ее счастье омрачали угрызения совести. Мне кажется, она не могла забыть, что отняла Эдварда у Марты.
- Но ведь он не был женихом Марты?
- Он им стал бы… если бы не Маргарет. Марта ему очень нравилась. Они никогда не могли наговориться. У Марты по каждому поводу было свое мнение. Родители говорили, что это помешает ей найти себе мужа, потому что мужчины не любят слишком умных женщин. Но Эдварду с ней было интересно и она ему нравилась. Однако потом все изменилось, потому что он по уши влюбился в Маргарет. И Маргарет понимала, что она натворила. Видишь ли, ее всегда окружали поклонники. У Марты же не было никого, кроме Эдварда. Эдвард был создан для Марты… но Маргарет отняла его у нее.
- Расскажите мне, что с ней случилось.
- Она не находила себе места от беспокойства, опасаясь, что из-за слабого здоровья станет обузой для Эдварда. И от этого заболела. Она часто болела, но на этот раз ей делалось все хуже и хуже. Она умерла за неделю до того дня, когда должна была стать женой Эдварда. День ее свадьбы стал днем ее похорон, и вместо свадебных колоколов мы слушали заунывные удары колоколов похоронных.
- Какая ужасная история! Это так печально!
- Такие истории и рождают легенды. Так что, Сэйра, если ты услышишь, как слуги судачат о привидении, твой долг - положить конец этой глупой болтовне. - Тут она резко сменила тему. - Надо будет заказать и твой портрет, Сэйра, - неожиданно заявила она. - Марта только вчера об этом говорила.
- До моей мамы у отца была другая жена, - произнесла я. - До недавнего времени я и не подозревала, что у меня есть сводная сестра.
Мабель поджала губы.
- Вы ее видели? - спросила я.
- Нет, - ответила Мабель и еще плотнее сжала губы, как будто опасаясь, что они произнесут что-нибудь против ее воли.
- Быть может, стоило бы написать также портрет моей сестры? - предложила я.
- Вот еще, - вырвалось из плотно сжатых губ, и Мабель неприязненно посмотрела на меня. Затем она придвинулась поближе и заговорщически зашептала: - Быть может, нам удастся убедить твою маму воссоединиться с мужем?
- Вряд ли.
- Но ведь еще не поздно. Они оба еще достаточно молоды. Марта говорит…
Я хотела яростно возразить: слишком поздно, прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как они расстались. Все эти годы они жили врозь и даже не виделись. Как можно требовать от них воссоединения на том лишь основании, что теткам Ашингтон хочется наследника мужского пола?
Я не могла оторвать глаз от портрета Маргарет. Я вспомнила о страхах, преследующих прислугу, и представила себе, как это прелестное лицо оживает, а его владелица делает шаг вперед, покидая раму, чтобы поискать Эдварда Сандертона, отнятого ею у Марты.
- А что случилось с ним? - неожиданно спросила я.
- Что случилось с кем? - удивилась тетя Мабель.
- С Эдвардом Сандертоном.
- О… он уехал стрелять тигров в Индии. Сначала он поздравлял нас с Рождеством, но затем открытки перестали приходить, и больше мы о нем ничего не слышали.
Когда мы вышли с галереи, я оглянулась через плечо. И в самом деле жутковатое место, неудивительно, что оно обросло легендами.
Мы с мамой пошли погулять в лес. Он был прекрасен: листья пожелтели и начали опадать, устлав тропинку золотистым ковром.
Мама никогда не относилась к поклонникам красот природы, но в лесу она немного оживилась и повеселела. Я отметила это, на что она сказала:
- Это потому, что я покинула стены этого дома. А отсюда я его даже не вижу. Если бы ты знала, Сиддонс, как мне там плохо.
- Возможно, мы переехали сюда не навсегда.
- Конечно, нет. Я уверена, что Том начнет меня разыскивать.
- Надеюсь, ты примешь его предложение, даже если…
- О, это будет интересное предложение, - поморщившись, перебила меня мама. Я ведь была значительной фигурой. Публика не могла меня забыть.
Мне стало ее жаль. Публика и в самом деле ее любила… когда-то. Но ведь любовь зрителя непостоянна. Это даже я знала. И еще я знала, что она никогда не получит этого долгожданного предложения.
- Я ненавижу этих теток, - продолжала она. - Особенно Марту. Сиддонс, если честно, она меня пугает.
- Я тебя понимаю. Но что она может тебе сделать?
- Она так на меня смотрит. Иногда я поднимаю голову и ловлю на себе ее взгляд. Мне кажется, она что-то задумала.
- Ты все это себе напридумывала.
- Я чувствовала все это и раньше… когда приехала сюда с твоим отцом. Он так и говорил: "Марта обязательно должна что-нибудь планировать. Если она что-то задумала, она не успокоится, пока не добьется своего. Я сказала ему на то, что ей не нравится наш брак. Что же она в таком случае задумает? Мне всегда казалось, что у нее на уме убийство.
- Айрини Раштон! - воскликнула я. - Ты не на сцене. И ты забываешь, что тетя Марта - образчик добропорядочности, а добропорядочность и убийство - вещи несовместимые.
- И все же мне страшно. О, как мне хочется выбраться отсюда! Но тебе здесь, похоже, нравится.
Она была права. Меня привлекала древность дома и льстило осознание того, что мои предки жили здесь на протяжении двухсот лет. Мне нравился порядок, установленный в доме раз и навсегда, а также то, что мне прислуживают люди, нисколько не сомневающиеся в том, что это их священный долг. Я и не догадывалась, как меня утомили постоянные одолжения со стороны Джанет. Мне нравилось, что завтракают, обедают и ужинают здесь в строго заведенное время. Мне даже утренние молитвы перед завтраком нравились. Я начинала восхищаться тетками, хотя долго не хотела признаваться в этом чувстве даже себе, уже не говоря о маме. Я с удовольствием ходила с ними в церковь, где мы сидели на скамье Ашингтонов, специально отведенной для помещичьей семьи. Я любовалась витражами, подаренными церкви в период Реставрации одним из Ашингтонов, праздновавшим возврат к нормальной жизни и окончание эпохи вандалов Кромвеля, к счастью, обошедшей его дом стороной. Я с интересом рассматривала мемориальные таблички различным членам семьи и замысловато украшенные надгробия на могилах членов рода Ашингтонов, расположенных в специально отведенной для них части кладбища.
Я чувствовала, что и сама принадлежу к этому уважаемому роду, но понимала, что мама не может разделить со мной это чувство. В отличие от меня она была для Ашингтонов посторонней, без приглашения вторгшейся в их упорядоченную жизнь.
Меня представили священнику, преподобному Питеру Кэннону, и трем его долговязым дочерям, посвятившим себя работе на благо прихода, что объяснялось просто - всем им было уже за тридцать, и всех их обошли стороной как радости, так и горести супружеской жизни. Была у священника и супруга, очень хорошенькая и веселая дама, с легким недоумением взиравшая на дочерей, как будто удивляясь тому, что это она произвела на свет подобное потомство. Раз в две недели по воскресеньям священник с семейством являлся к обеду в Ашингтон-Грейндж. Я их всех чрезвычайно заинтересовала, и они мечтали вовлечь меня в жизнь прихода. С мамой они держались вежливо, но сдержанно, как будто ожидая от нее всевозможных странных выходок. Они моментально почувствовали, что она - не их поля ягода, но ничем не выдали осведомленности о ее связи с Эверардом. Объяснялось ли это их хорошим воспитанием или им просто ничего не было об этом известно, я так и не узнала.
Тетки не переставали меня забавлять. Я изумлялась их любви к порядку. Тетя Марта не выносила, если что-то было не на месте. Она всю свою жизнь посвятила поддержанию порядка в доме. Если тетя замечала, что какое-то украшение находится не на своем постоянном месте, она не могла успокоиться, пока не исправляла ситуацию. Цветы она расставляла так, что они напоминали мне солдат на параде. Пищу в Ашингтон-Грейндж принимали строго по часам. Минута задержки с обедом считалась опозданием. В доме все сверкало, а вскоре я узнала, что больше всего на свете Марту беспокоит то, что после их с Мабель смерти он может достаться не тем людям.
Было ясно, что она мечтает о том, что мама вернется к отцу и родит ему сына. Все остальные варианты ее не устраивали. О разводе не могло быть и речи, потому что она верила в святость брака. Если мужчина соединял себя узами брака с женщиной, они были обязаны оставаться мужем и женой, пока их не разлучала смерть.
Я понимала маму, когда она говорила, что ловит на себе задумчивые взгляды Марты. Я также подмечала азартный блеск у нее в глазах, когда она смотрела на маму. Мне тоже казалось, что она вынашивает какой-то план.
Но в чем мог заключаться этот план? Либо мама должна вернуться к отцу, либо умереть…
Что за ужасная мысль! Но меня на нее натолкнули слова мамы. Она сказала, что ей страшно.
- Раз уж мы здесь оказались, давай попробуем выжать из этого максимум удовольствия, - утешала ее я.
- Насколько я понимаю, ты хочешь здесь жить. Но когда Том за мной приедет, мне придется вернуться в город. Возможно, для тебя было бы лучше остаться.
- Ты же слышала все эти разговоры о гувернантке…
- Да. Полная чушь.
- Возможно, что не такая уж это чушь. Мне хочется учиться. Быть может, если тебе и в самом деле дадут роль, мне придется остаться здесь…
- Я сняла бы в Лондоне дом или поселилась бы в отеле.
- А я стала бы тебя там навещать. Приехала бы, скажем, на премьеру.
- О, это было бы чудесно! Быть может, через год в это же время мы будем вспоминать все это как дурной сон.
Когда мы вернулись домой, тетя Мабель встретила нас в холле.
- Мы наняли гувернантку, - объявила она.
Ее звали Селия Хансен. Она приехала на встречу с тетками издалека, но уже со следующей недели ей предстояло приступить к исполнению своих обязанностей. На этом настояла тетя Марта.
Тетки были от гувернантки без ума. Не вызывало никаких сомнений то, что она из очень приличной семьи, к тому же у нее имелась отличная рекомендация. Ее написала некая знатная дама, откровенно признавшаяся в том, что приходится Селии подругой. Рекомендаций от предыдущих нанимателей не было и быть не могло по той простой причине, что таковых не существовало. Впрочем, история Селии Хансен оригинальностью не отличалась. Она выросла в полной уверенности, что ей никогда не придется зарабатывать себе на жизнь. Но ее родители умерли, и она осталась совсем одна. Дом, в котором она выросла, достался кузине, а расплатившись с долгами, она поняла, что оставшейся скромной суммы на жизнь ей не хватит. Она могла жить в родительском доме в качестве бедной родственницы, однако предпочла независимость.
- Похвально, похвально, - довольно кивала тетя Марта.
- Сильная натура, - вторила ей тетя Мабель.
Обе были довольны своим выбором.
Мне не терпелось ее увидеть, и в следующий понедельник я наблюдала за ее прибытием из окна своей комнаты.
Она вышла из экипажа и остановилась, разглядывая дом. Я отпрянула от окна, успев, однако, заметить довольно длинное бледное лицо и гладкие обрамлявшие его темно-русые волосы, собранные в тугой узел на шее. Она была одета в простое черное платье, старомодное, но аккуратное.
Я знала, что меня скоро пригласят в гостиную, и не ошиблась. Когда я вошла, она сидела на одном из старинных стульев с высокой спинкой. Спину она держала очень прямо, а руки в перчатках сложила на коленях.
Тетя Марта, впрочем, как и тетя Мабель, самодовольно улыбалась.
- Ах, Сэйра, вот это и есть мисс Хансен. Мисс Хансен, это ваша ученица.
Когда она встала, выяснилось, что она среднего роста. Ей вообще подходило слово "средний" В этот момент я подумала, что Англия, должно быть, изобилует женщинами из хороших, но обедневших семей, очень похожих на Селию Хансен.
Она протянула мне руку, и я ее пожала.
- Как поживаете?
У нее был низкий голос и правильное произношение. Я поняла, чем она покорила теток. Они увидели в ней настоящую леди.
- Надеюсь, что я вас не разочарую, - ответила я.
Она улыбнулась легкой, едва заметной улыбкой. Уголки ее губ приподнялись, но выражение глаз не изменилось. И тут я обратила внимание на ее глаза. Большие, светло-карие, немного навыкате, они пристально смотрели на меня. Позже я отметила, что их выражение вообще никогда не менялось, но они несколько оживляли ее лицо, являясь единственной необычной чертой.
- Я уверена, что мы поладим, - ответила она.
- Дженнингс покажет вам вашу комнату, - вмешалась тетя Марта, - а когда вы отдохнете… Вы ведь хотите отдохнуть?
Мисс Хансен ответила, что такого желания у нее нет, но она хотела бы умыться и сменить дорожное платье.
Это заслужило немедленное одобрение тети Марты.
- В таком случае, - заявила она, - Сэйра зайдет за вами… скажем, через час. Она покажет вам комнату, в которой вы будете заниматься.
Призвали Дженнингс, и мисс Хансен удалилась вслед за ней.
- Где ее поселили? - поинтересовалась я, как только дверь затворилась.
- На четвертом этаже, в конце коридора… рядом с комнатой твоей мамы и рядом с классной комнатой. Я уверена, что мы сделали правильный выбор.
- Да, эта девушка получила хорошее воспитание, - закивала тетя Мабель. - Нынче много таких… Они живут в полном достатке… пока не обнаруживается, что средств к существованию у них на самом деле нет.
С лица тети Марты не сходило самодовольное выражение. Я уже знала, что это означает успешное завершение тщательно спланированного мероприятия.
Прежде чем позвать Селию Хансен, я зашла в классную комнату. Это была самая обычная классная комната. Свет в нее проникал сквозь большое окно, обрамленное темно-красными шторами. Тут также был камин, а на мраморной каминной полке стояли часы. Стены украшали картины на библейские сюжеты. Моисей в тростниках, Моисей, высекающий воду из скалы, Рахиль у колодца, сон Иакова, жена Лота, превратившаяся в соляной столб. Одна стена была посвящена Ветхому Завету, а стена напротив - Новому. Иисус, изгоняющий торговцев из храма, Иисус у колодца, Иисус, идущий по воде, Иисус, насыщающий пять тысяч человек.