– Не стоит благодарности. Рад, что сумел быть вам полезным, мисс Хэммонд. Возможно, мы скоро снова встретимся на одном из светских раутов? Я мог бы попотчевать вас еще какой-нибудь историей. Например, рассказать о моем пребывании в Индии.
Приятное удивление отразилось в серых глазах Элизы.
– Индия? Как интересно! Она действительно такая экзотическая, как говорят?
Кит тоже с удовольствием послушал бы про Индию, но не сегодня.
– Приятно было вновь повидаться с тобой, Бревард, – вклинился он, становясь рядом с Элизой. – Уверен, мы еще увидимся в одном из клубов. Мы должны непременно выпить, сыграть партию-другую в карты.
Бревард перевел взгляд своих голубых глаз на Кита:
– Да, непременно. В сущности, мы с Кроувом уже говорили о том, чтобы собрать группу для конных состязаний. Не хочешь присоединиться к нам?
– С удовольствием. Пришлешь подробности, хорошо? Кивнув, Бревард вновь повернулся к Элизе:
– Мисс Хэммонд, после происшествия в парке вы наверняка хотите отдохнуть, поэтому я прощаюсь с вами. Надеюсь, ненадолго. – Он отвесил изящный поклон, затем вскочил на лошадь. – Уинтер. – И, притронувшись к полям шляпы, уехал.
Пара конюхов вышли, чтобы увести лошадей.
Не сказав ни слова, Элиза повернулась и стала подниматься по ступенькам. Марч уже ждал, широко открыв дверь. Она пробормотала приветствие мажордому и прошла в дом.
Кит вошел следом за ней.
– Элиза, что-то случилось?
– Нет, все хорошо.
Хорошего было мало. Она казалась раздраженной, даже сердитой. Возможно, она все еще расстроена тем, что он заставил ее ехать домой на Андромеде.
– Извините, что надавил на вас там, в парке. Я счел, что это необходимо. Для вашей уверенности, вы понимаете?
– Да, понимаю. – Выражение ее лица не прояснилось.
– И мне жаль, что Андромеда так сильно испугалась. Она устроила вам бешеную скачку, и вы совершенно справедливо испугались. К счастью, вы не пострадали. – Он нахмурился. – Ведь нет?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Я просто устала. Думаю, мне лучше пойти к себе. – Подхватив свою длинную юбку, она пересекла холл и стала подниматься по парадной лестнице.
Кит мгновение поколебался, затем помчался за ней, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы догнать ее.
– Элиза.
Она продолжала идти, шурша юбками и неслышно ступая сапогами по ковровой дорожке.
– Элиза, постойте. – Он схватил ее за локоть и заставил остановиться. – Что случилось? Вы, кажется, расстроены.
Она медленно повернулась и встретилась с ним взглядом.
– Вы были грубы.
Его лицо удивленно вытянулось. – Я? Когда?
– Когда я разговаривала с лордом Бревардом. Вы… вы прервали нас, и у меня создалось впечатление, что… – Она устремила взгляд в пол.
– Что? – Он наклонил голову, пытаясь заставить ее снова посмотреть на него. – Ну же, скажите мне, – подбодрил он.
– Что вам бы не хотелось, чтобы я разговаривала с ним. Я сказала или сделала что-то не так? Допустила какую-то ошибку?
Он энергично затряс головой:
– Нет, вы не допустили никаких ошибок, ни одной за целый день. В сущности, вы были просто великолепны как во время нашей прогулки, так и позже.
Ее темные брови нахмурились, в ясных глазах отразилось замешательство.
– Тогда в чем затруднение? Если только вы не пытались предостеречь меня от него? Есть что-то, касающееся лорда Бреварда, что мне следует знать? Он ведь не охотник за приданым, нет?
– Ничего похожего. В сущности, совсем наоборот. Бревард – прекрасный, достойный молодой человек: воспитанный, образованный, повидавший свети богатый. Теперь, после его пребывания в Индии, даже еще богаче, насколько я понял. Он образец джентльмена, благородный до мозга костей.
– Значит, дело во мне? Мое происхождение, быть может…
– Не говорите ерунды. С вашим происхождением все в порядке, – Кит пришел в негодование. – Кто вбил такую чушь вам в голову?
– Моя тетя, она… – Элиза замолчала, потянула за пальцы одной кожаной перчатки и сняла ее с руки. – Она всегда твердила, что мой отец не более чем ничтожный учителишка без роду и племени, который замарал имя семьи. Что моя мать навлекла на всех позор, убежав с ним. Раньше я никогда не обращала на это внимания, потому что они были моими родителями и я любила их, но, возможно, причина того, что никто не ухаживал за мной все эти годы, не только в моей застенчивости.
– И вы полагаете, что я так думаю? Что я считаю ваше происхождение недостаточно высоким?
– Нет, но другие – возможно. – Она стянула вторую перчатку и стиснула обе в руке. – Я просто подумала, что вы, быть может, предостерегаете меня. Опять для моей же пользы. – Она взглянула на него.
– Мне не от чего вас предостерегать, не в этом отношении. Вы достойны любого лорда, и никогда не думайте иначе. Что касается вашей застенчивости, она исчезаете каждым нашим уроком. Еще пара занятий, и мы закончим.
Странное чувство потери охватило Кита при этой мысли. По идее, ему следовало бы радоваться, что скоро все его время будет принадлежать только ему, что он будет спать сколько захочет, или кутить с друзьями, или заниматься чем-то еще, что его душе будет угодно. Так почему же он не чувствует радостного предвкушения? Почувствует, заверил он себя, как только этот день действительно настанет.
– В следующий вторник ваш первый бал, – сказал он, стряхивая с себя эти необъяснимые переживания.
– Я знаю, – кивнула она. – Надеюсь, я буду готова.
– Конечно, будете. В сущности, вы уже готовы, хотя некоторая шлифовка не повредит. – Он улыбнулся ей. – Ну, теперь все в порядке? Я прощен за грубость? Оплошность, за которую я приношу вам свои глубочайшие извинения.
– Да, конечно. Вы же знаете, что я не умею долго сердиться, особенно на вас. – Она улыбнулась в ответ.
– Ну, слава Богу. – Он подвигал бровями. – Мне не нравится сердить вас.
Она засмеялась, и все ее лицо осветилось, а серые глаза ожили и замерцали серебристыми искорками. В груди у него внезапно стало тесно, а взгляд опустился на ее губы, такие бледно-розовые и прелестные. Они выглядели мягкими, как бархат, и сладкими, как летняя клубника. Достаточно спелыми, чтобы сорвать. Достаточно манящими, чтобы попробовать. Он наклонился чуть ближе и уловил слабый аромат жимолости, исходящий от ее кожи.
– А, вы уже вернулись.
Кит резко выпрямился и, развернувшись, увидел Вайолет, направляющуюся к ним по коридору. Следом за ней послушно трусил Горацио.
Подойдя к ним, она остановилась и взглянула вначале на него, затем на Элизу.
– Надеюсь, я не помешала.
– Вовсе нет, – ответил Кит. – Мы с Элизой как раз обсуждали нашу прогулку.
– А, хорошо, потому что я пришла послушать об этом. Как все прошло? – Вайолет взяла Элизу под локоть. – Были какие-нибудь трудности?
– Дамы, с вашего позволения…
Вайолет улыбнулась Киту и рассеянно кивнула, затем повернулась к подруге и повела ее по коридору в ту сторону, откуда только что пришла. Огромный дог потрусил следом.
– Встретили кого-нибудь особенно интересного?
– Одного человека. Виконта Ланселота Бреварда. Он спас меня, как его тезка, легендарный рыцарь…
Андромеда встала на дыбы, вырвав поводья из ее рук. Пронзительное ржание резко ударило по ушам. По крупу волной прокатилась мелкая дрожь, и кобыла ринулась вперед, рванув с места в карьер на предельной скорости.
Элиза изо всех сил вцепилась пальцами в густую лошадиную гриву, пытаясь сохранить равновесие и удержаться, боясь быть сброшенной на землю, которая мелькала внизу так быстро, что сливалась в одну сплошную зелено-коричневую массу.
В ужасе она закрыла глаза и стала молиться.
Твердая мужская рука внезапно обвила ее за талию. Одним проворным движением мужчина поднял ее из седла и усадил впереди себя на своего скачущего коня.
Спасена. Она спасена.
Бег скакуна замедлился до легкого, неторопливого шага.
Элиза повернула голову, увидела блестящие волосы Кита и его лицо, слишком красивое, чтобы быть настоящим. Глаза были голубые и ясные, словно скандинавское озеро.
Он улыбнулся ей, сверкнув белыми зубами, и тотчас его глаза изменились, став теперь зелеными и полными жизни, как летняя листва после проливного дождя. Вокруг каждого зрачка светился золотистый кружок, и радужку усеивали крапинки, словно щепотка золотой пыли.
Она улыбнулась ему в ответ нежно и медленно и увидела, как его глаза вновь изменились, став напряженными и сияющими, как никогда, прежде чем взгляд опустился, лаская её полураскрытые губы.
Она вдохнула его запах, восторженно трепеща от ощущения того, что он так сильно кружит ей голову. Она вдыхала еще и еще, до тех пор, пока аромат не просочился, казалось, во все поры ее тела и не стал ее неотъемлемой частью. Подняв руку, она вплела пальцы в густой шелк его волос, упиваясь их упругой мягкостью.
Он склонился ниже, затем еще ниже, притягивая ее ближе в свои объятия. Когда их разделяло всего лишь дыхание, она прошептала его имя.
Кит.
А потом его губы коснулись ее туб.
Ее тело зазвенело, затрепетало, утонув в нахлынувших небывалой силы ощущениях. Сладостное блаженство осветило ее изнутри и оставило парить на облаке томного наслаждения. Она обвила его руками за шею и прижалась крепче. Но этого было все еще недостаточно. Она хотела большего. Она хотела всего.
Но и для него этого тоже было мало.
Тогда он усадил ее в седле лицом к себе и прижался к ней своими сильными бедрами.
И они опять целовались безумно, безудержно и жадно.
Наконец он нехотя оторвался от нее.
"Ну-ну, не смотри так потрясению. Я все знаю о той пикантной маленькой книжице, которую ты читала".
Глаза Элизы распахнулись, стон смятения и отчаяния сорвался с губ, когда она проснулась. Проблески рассвета просачивались по краям оконных штор. Очертания мебели в комнате только-только начинали проступать, все еще окутанные сгустками ночных теней. Чуть пошевелившись в постели, она прижала ладонь к груди и прислушалась к звуку своего неровного дыхания.
"Матерь Божья, – подумала она, – ну и сон!" Даже теперь она все еще ощущала губы Кита, силу его большого крепкого тела, уютно прижимавшегося к ее телу, его восхитительный мужской аромат, будоражащий чувства.
И все это от начала и до конца мираж. Причудливая, затейливая картинка, которая только кажется живой. Однако тело считает все это реальным, осознала она, почувствовав едва ощутимую щемящую боль, которая задержалась меж бедёр. Тепло растеклось по коже, когда она вспомнила, как интимно прижималась к Киту во сне, прямо как одна из женщин, изображенных в "Позах Альбанино".
По крайней мере они не были голыми.
При этой мысли соски напряглись, а щемящая боль между ног возобновилась. Она повернулась на бок, стыдясь этой реакции, которую едва ли понимала, стыдясь того, как иллюзорно смешались в ее сне события дня – бешеная скачка Андромеды, ее животный страх и паника, лорд Бревард, пришедший на выручку.
Лихой, потрясающе красивый и воспитанный лорд Бревард. Он понравился ей, очень понравился. Его обходительные манеры и добрый голос. Его смешные рассказы и обаятельные улыбки. Он мужчина, о котором любая женщина может только мечтать.
Но несмотря на его неоспоримую привлекательность, мужчина, с которым она целовалась во сне, был не лорд Бревард.
Это был Кит.
Она подумала о его глазах во сне, а потом вспомнила его взгляд, когда они разговаривали вчера в коридоре. Вначале это был тот Кит, которого она всегда знала и который никогда не смотрел на нее иначе как с терпеливой доброжелательностью и, в некотором роде, братской любовью. Но потом, под конец, что-то случилось, его взгляд на долю секунды изменился, когда скользнул по ее губам. В тот момент ей показалось, что он наклонился чуть ближе, совсем чуть-чуть. На мгновение почудилось, что он собирается поцеловать ее.
Или она все просто выдумала и это не более реально, чем ее сон?
"Каково было бы поцеловать Кита по-настоящему? – размышляла она. – Если уж на то пошло, каково это – целоваться вообще?"
За все ее двадцать три года ни один мужчина даже не покусился сорвать у нее невинный поцелуй. Юные, незамужние леди не должны целоваться или обниматься с молодыми джентльменами до брака, но, разумеется, она знала, что такое происходит довольно часто. И хотя никто никогда не говорил о подобных вещах вслух, многие удивились бы, узнав, что женщина ее лет абсолютно неопытна в этом смысле.
Изменится ли что-нибудь, когда начнется этот сезон? Может, какой-нибудь мужчина наконец захочет поцеловать ее? И захочет ли этого она? Что, если ей не понравится его прикосновение и она отреагирует неправильно? Что, если он посчитает ее полной дурочкой из-за ее наивности?
Быть может, во время их последнего с Китом урока ей стоит попросить его научить ее целоваться, с ноткой юмора подумала она.
Секунду спустя губы Элизы потрясенно приоткрылись, когда эта идея глубже угнездилась в ее мозгу. Нет, смешно даже думать об этом. У Кита глаза вылезут из орбит, и они оба будут чувствовать себя крайне неловко после его отказа.
Но что, если он не откажется?
Ей снова вспомнилось, как он смотрел на ее губы вчера днем. Неужели он думал о том, чтобы поцеловать ее? Или она просто выдает желаемое за действительное?
Есть только один способ узнать это.
Но осмелится ли она? Или страх все-таки ее удержит? И если она не будет действовать, то не станет ли сожалеть всю оставшуюся жизнь, что так и не узнала, действительно ли поцелуи Кита такие сладкие, какими они были во сне?
Глава 11
Сидя на обтянутой персиковым атласом кушетке в гардеробной герцогини, Элиза наблюдала, как камеристка подруги втыкает последнюю шпильку в элегантную прическу Вайолет.
– Жаль, что ты не едешь с нами сегодня, но, полагаю, ты уже видела Амфитеатр Эстли и Египетский зал Буллока, – заметила Вайолет. – Джанет сказала, Мойра с Шивон только об этом и говорят с тех пор, как она предложила эту экскурсию. Даже Финн взволнован, хотя старательно делает вид, что для него эта затея – чистейший вздор и его вынуждают поехать. Ты же знаешь, каковы молодые люди в его возрасте – пекутся о поддержании своей репутации любой ценой.
– Не думаю, что с возрастом мужчины в этом отношении меняются, – высказала свое мнение Элиза.
Вайолет рассмеялась и повернулась на стуле лицом к Элизе.
– Как это верно. Адриан с Даррагом тоже ворчали, но я не думаю, что им так уж не хочется нас сопровождать. И все-таки мне очень жаль, что тебя не будет с нами.
– О, я не сожалею, что не пойду. До моего первого бала осталось всего два дня, так что я должна использовать эту последнюю возможность попрактиковаться с Китом. – У Элизы перехватило горло при мысли о том, в чем она надеялась попрактиковаться.
– Я думаю, ты и так уже достигла огромных успехов, – похвалила ее Вайолет, потрепав по руке. – Но, полагаю, еще один урок не помешает.
Час спустя Элиза сидела на диване в кабинете Вайолет, и во рту у нее было сухо, как в одной из тех египетских гробниц, которые Вайолет и остальные, должно быть, сейчас осматривали в Буллоке.
На другом краю дивана сидел Кит в по-мужски расслабленной позе. Он откусил от пирожного со своей тарелки, затем запил его глотком горячего чая и с присущей ему воспитанностью промокнул рот салфеткой, прежде чем с нескрываемым удовольствием перейти к следующей сласти.
Кит всегда любил чем-нибудь подкрепиться во время их уроков. Это просто необходимо, утверждал он, поскольку мужчина не может долго обходиться без еды.
У Элизы же, напротив, совсем не было аппетита. Она отставила в сторону свою чашку, и единственное маленькое пирожное, которое положила на свою тарелку только из вежливости, осталось нетронутым.
– Не голодны? – поинтересовался Кит. Она покачала головой:
– Я плотно позавтракала.
– А мне ожидание до ленча кажется слишком долгим. Он съел еще одно пирожное, допил чай и с тихим стуком поставил чашку на блюдце.
– Ну что ж, тогда приступим? – Он вытер свои изящные длинные пальцы, после чего сложил салфетку и положил ее рядом с пустой чашкой. – Беседа в гостиной или в бальном зале? Вы замечательно освоили и ту и другую, но, навести окончательный глянец никогда нелишне. Так чем займемся сегодня?
Чувствуя, как внутри у нее все подрагивает мелкой дрожью, она провела кончиком пальца по голубой обивке дивана. В голове был полный сумбур.
Стоит ли ей делать это? Сможет ли она это сделать? Потому что как только слова вылетят, их уже не вернешь назад.
Она вздрогнула, тяжело сглотнула и ринулась вперед, зная, что если не скажет сейчас, то непременно струсит и навсегда упустит свой шанс.
– Я подумала, что поскольку это наш последний урок, возможно, мы могли бы заняться кое-чем другим.
– Другим? Чем же? – не настаивающий на соблюдении формальностей, Кит подался вперед и взял чайник. Поставив чашку на место, стал наливать.
– Я думала… в общем, я подумала, знаете ли вы, что меня еще никогда не целовали?
Его взгляд метнулся кверху, а потом встретился с ее взглядом. – Что?
– Ни один мужчина ни разу не целовал меня, и я хочу, чтобы вы сделали это.
Горячий чай выплеснулся ему на пальцы.
– Дьявольщина! – Он выпустил чайник, и тот со стуком коснулся серебряного подноса. – Извините. Что вы сказали?
– О Бог мой, с вами все в порядке? – Она испуганно замерла. – Сильно обожглись? О, мне не следовало говорить… я не хотела, чтобы вы обожглись.
– Не обращайте внимания. Повторите, что вы только что сказали, не про ожог, а другое.
Она резко вздохнула, понизив голос почти до шепота:
– Я сказала, что хочу, чтобы вы… поцеловали меня. Он помахал в воздухе обожженными пальцами.
– Это не потому, что я хочу, чтобы именно вы поцеловали меня, – продолжала она, не обращая внимания на то, что к щекам ее прилил жар. – Просто я хочу знать, что это такое… на случай, если это произойдет в нынешнем сезоне… чтобы не оказаться в глупом положении.
Лгунишка, подумала она. Разумеется, она хочет, чтобы именно он поцеловал ее, но какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что не стоит ему об этом знать.
Он стал дуть на свои обожженные пальцы, не поднимая на нее глаз.
– И какой же джентльмен, по-вашему, может почувствовать непреодолимое желание поцеловать вас?
– Ну, я не имела в виду кого-то конкретного.
– Бревард? – Его челюсть приобрела квадратные очертания.
Она пожала плечами, удивляясь своей неожиданной браваде:
– Не знаю, но поскольку вы, похоже, считаете, что я в конце концов буду иметь успех в этом сезоне, я просто хочу быть подготовленной. А вы мой наставник.
Его темно-каштановые брови взлетели вверх.
– Я подумала, вы могли бы… поучить меня… немножко… чтобы я не боялась, если это случится, вот. Но только если вы хотите. Я пойму, если вы откажетесь. – На этом ее речь сошла на нет, а наигранная смелость пропала так же резко, как и появилась. Она опустила взгляд на колени, стиснув руки изо всех сил.
Последовало долгое молчание, прежде чем он заговорил.
– Давайте посмотрим, правильно ли я понял. Вы хотите, чтобы я научил вас целоваться?
Она подняла голову:
– Да. Простого поцелуя будет достаточно.