- Мне было так приятно видеть тебя здесь, когда я вернулся домой, - сказал он, - Я навсегда покончила с долгими путешествиями… дорогой. - Лили гордо вскинула голову. Ну сколько можно ему повторять, что она не собирается сбежать в Миссури? Когда он наконец поверит, что она приложит все силы, чтобы убедительно сыграть роль! Может, тогда и она начнет доверять ему. Но вряд ли это произойдет, слишком уж много тайн стоит между ними.
Удивленно вскинув темные брови, Куинн одарил ее таким взглядом, что Лили вспыхнула и отвернулась. Вдруг он догадался, что она заходила к нему в спальню?
За столом воцарилось неловкое молчание. "А что могут сказать друг другу люди, притворяющиеся не теми, кто они есть на самом деле?" - раздраженно подумала Лили. Внезапно ее охватило безумное желание объявить Крэнстону, что она не Мириам Уэстин, Куинн не ее любящий муж, а Пол не друг семьи. Что они разыгрывают спектакль, и от того, как они его сыграют, многое зависит. Крэнстон - один из зрителей, и с каждым прожитым днем их будет становиться все больше.
Глубоко вздохнув, Лили заставила себя успокоиться. Может, это она от страха готова сделать дурацкое заявление? Но что страшного в длинном столе, цветах, свечах и серебряных крышках на блюдах? Ничего. Лили постаралась войти в образ, напомнив себе, что всю жизнь ела из серебряных тарелок и пила из тончайших фарфоровых чашек с золотым ободком. А когда путешествовала по Европе, ей доводилось бывать в еще более роскошных комнатах, чем эта столовая, и развлекать не двоих мужчин, а сотни гостей, явившихся к ней на званые вечера.
Лили выбрала тему для разговора из списка, составленного ею накануне.
- Президент Грант наложил вето на указ, запрещающий истребление бизонов. Что вы, джентльмены, можете сказать по этому поводу?
- Что я слышу, Мириам! - удивленно воскликнул Пол. - С каких пор вы стали интересоваться политикой?
Сделанное в мягкой форме замечание должно было ей напомнить, что Мириам ненавидела политические темы.
- О Господи! - Невинно заморгав, Лили прикрыла рот ладонью. - А разве мой вопрос касался политики? Я думала только о несчастных бизонах.
Темные глаза Пола одобрительно блеснули. Молодец Лили, выкрутилась!
- Я согласен с решением президента, - сказал он. - Нет более надежного и быстрого способа решить проблему индейцев, чем лишив их продовольствия.
- Значит, именно таким образом, по вашему мнению, должна решаться эта проблема? Вы за то, чтобы уморить индейцев голодом?
Лили почувствовала холодок в груди. Сегодня Пол выглядел добрым и безобидным, она даже забыла о его готовности решать проблему быстро и, если потребуется, беспощадно, как и подобает истинному кингмейкеру.
- Нет индейцев - нет проблемы, - ответил Пол.
Пристально взглянув на него, Куинн тихо заметил:
- Убийство не всегда помогает решению проблемы. Иногда смерть является лишь началом целого ряда проблем.
- Зато старая проблема решена.
Возникло короткое молчание.
- Истребление бизонов - лишь кратковременное решение проблемы, которое имеет далеко идущие последствия и для индейцев, и для бизонов, - возразил Куинн.
Подали десерт, мужчины принялись спорить о национальной политике, а Лили погрузилась в свои мысли. Нельзя сказать, чтобы она так уж ненавидела политику, однако тема обсуждения ее не интересовала.
Она думала о том, что Куинн начинает занимать ее мысли постоянно. Вспомнив дневной сон, Лили облизнула губы и приказала себе не смотреть на него, а сама продолжала наблюдать, как он подкрепляет высказывания энергичными жестами, как в тусклом пламени свечи меняется выражение его подвижного лица. При первом знакомстве это лицо казалось непроницаемым. Потом Лили стала замечать, что это не так. Выражение у Куинна менялось, когда он задумывался или углублялся в разговор.
Когда он сердился или был раздражен, морщинки вокруг глаз и на лбу обозначались явственнее. Когда испытывал нетерпение или что-то его расстраивало, на скулах начинали ходить желваки. Если пребывал в ярости, глаза становились узкими, как щелочки, и иссиня-черными. А еще у него была привычка ерошить волосы изящными сильными руками.
Лили казалось, что она начинает понемногу узнавать этого человека, о котором столько думает.
- Мириам, очнись, - услышала она голос Куинна.
Дворецкий успел, оказывается, убрать со стола; теперь, согласно заведенному распорядку, Мириам должна удалиться в гостиную и ждать там, пока мужчины выкурят по сигаре. Потом они присоединятся к ней и втроем будут пить кофе. Но Крэнстону о привычках хозяйки ничего не известно.
Быстро сообразив, Лили решила изобрести собственную: пока мужчины курят, она будет сидеть вместе с ними за столом. Гордо вскинув голову (пусть только попробуют возразить!), она улыбнулась:
- По-моему, джентльмены, вам не терпится выкурить по сигаре. Прошу вас. Ты ведь знаешь… дорогой… мне даже нравится сигарный дым. - Лили надеялась, что они выпустят несколько струек дыма в ее направлении. Прикоснувшись к стоявшему перед ней маленькому серебряному колокольчику, она приказала: - Крэнстон, подайте джентльменам бренди. Я тоже от капельки не откажусь. Через двадцать минут можете подавать кофе в гостиной.
Лили показалось, что ее слова звучат на редкость убедительно. Похоже, сегодняшний день выдался успешным во всех отношениях. Видя, как Пол нахмурился, она лукаво усмехнулась, а когда Куинн расхохотался, почувствовала гордость за себя. Вот бы еще затянуться пару раз, чтобы отпраздновать победу.
- Итак, - сказал Куинн, взглянув на ее губы, - чью сторону ты примешь в вопросе о бизонах?
В серых глазах мелькнул вызов, словно он хотел спросить, кого из них, его или Пола, она выбирает.
Прежняя Лили непременно высказала бы собственное мнение, но положение леди обязывало ее поддержать мужа.
- Вы, Пол, привели в защиту своего мнения несколько весьма удачных аргументов, но точка зрения моего мужа кажется мне более убедительной.
Сказав "моего мужа", она покраснела, однако выговорила это без запинки и взглянула на Куинна. Тот смотрел на нее, и Лили почувствовала, что тонет в серых глубинах его глаз.
Ну почему так бывает? Один посмотрит, и ты остаешься совершенно равнодушной, а другой кинет лишь мимолетный взгляд, и ты трепещешь от страстного желания.
Боясь выдать свои чувства, Лили положила на стол салфетку.
- Я передумала. Лучше дождусь вас в гостиной.
Пол встал, чтобы отодвинуть ее стул, а Куинн не отрывал глаз от ее высокой прически, затем перевел взгляд на шею, где билась жилка, на высокую грудь и наконец остановился на талии.
- Мы скоро к тебе присоединимся, - хрипловато сказал он.
Лили, соблазнительно покачивая бедрами, отчего шлейф на ее платье вызывающе колыхался из стороны в сторону, направилась к двери, и Куинн так сжал в пальцах сигару, что она раскрошилась.
- Вот черт! - буркнул Пол, закрыл поплотнее тяжелую дверь, чтобы никто не подслушал, и, сердито выпустив дым, повернулся к другу. - Ты затеял опасную игру! Клянусь, если ты в ближайшее время не найдешь себе любовницу, я сам тебе ее найду.
- Ты должен заниматься моей предвыборной кампанией, а не личной жизнью.
- Лили своего не упустит. Она видела ранчо, осмотрела дом, поняла, что ты богат, и ей захотелось приобщиться к твоему богатству, чтобы пожить беспечной жизнью подольше. - Карие глаза Пола стали холодными. - Похоже, она решила, что может играть роль Мириам и после того, как тебя выберут губернатором. А путь к этой цели лежит через твою постель.
- Откуда ты знаешь, что думает Лили? Или о чем думала Мириам? Об этом ни тебе, ни мне неведомо.
Слова друга были неприятны Куинну. Их с Лили непреодолимое влечение друг к другу возникло задолго до того, как она удостоверилась, что он богат и Мириам купалась в роскоши.
- Можешь обижаться на меня, но факт остается фактом. Если ты сделаешь Лили своей любовницей, то совершишь громадную ошибку. - Пол несколько секунд изучал потолок, затем перевел взгляд на Куинна. - Положение и так очень сложное, не усложняй его еще больше. Лили не та, за кого ты ее принимаешь, и она не Мириам, какой бы ты хотел ее видеть.
- Откуда ты знаешь, о чем я думаю? - сверкнул глазами Куинн.
- Мы с тобой дружим пятнадцать лет. Если я не знаю, о чем ты думаешь, то этого не знает никто.
- Я думаю, разговор зашел слишком далеко, - холодно произнес Куинн, вставая. - Пора составить компанию моей жене. Мы заставляем даму ждать.
- Она не твоя жена, Куинн.
- Ты сам предложил играть и на людях, и наедине. Не переступай границы, Пол. Занимайся предвыборной кампанией, а со своей женой я разберусь сам.
Когда Пол, распрощавшись, ушел, Лили поставила на столик кофейную чашку и взглянула на Куинна. Тот ходил взад-вперед перед камином, и она чувствовала, что между друзьями произошел какой-то неприятный разговор, который вывел обоих из себя.
- Я бы хотела немного пройтись. Составишь мне компанию?
- Сейчас? - Нахмурившись, Куинн достал из кармана золотые часы. - Уже очень поздно.
- В пустыне я мечтала о снеге.
- Принести муфту и плащ, мадам? - Неслышно ступая, Крэнстон подошел к столику, чтобы унести серебряный кофейный сервиз.
Лили вскочила. Она и не подозревала, что дворецкий находится совсем рядом. Пол тысячу раз прав: даже наедине они с Куинном должны вести себя как муж и жена, иначе дело может плохо кончиться.
- Ну пожалуйста, - умоляюще сказала она, понимая, что при Крэнстоне Куинн не сможет ей отказать. Ни один джентльмен не позволит жене гулять одной.
- Принесите мне куртку, шляпу и трость, - приказал Куинн.
Выйдя из дома, Лили накинула капюшон и вдохнула холодный воздух. Был именно такой белоснежный поздний вечер, о котором она мечтала, лежа на жесткой тюремной койке и с тоской вспоминая ферму тети Эдны.
Куинн помог ей сойти по ступенькам. Он прижимал ее руку к своему телу, и Лили чувствовала контраст между его теплом и холодом на щеках. При каждом шаге плащ и юбки касались длинных ног Куинна, вызывая в ней странное, трепетное чувство.
- Может, ты скажешь, из-за чего вы с Полом ссорились? Из-за политики?
- Пол считает, что я должен завести любовницу.
Она тихонько ахнула, горло сжала внезапная острая ревность. У Лили потемнело в глазах при одной мысли, что Куинн будет заниматься любовью с другой женщиной.
- И ты намерен последовать его совету? - наконец спросила она.
- Я его обдумываю, - признался Куинн.
Лили представила, как он целует ту женщину, ласкает ее тело, грудь… Нет, она этого не перенесет!
К тому же если Куинн обдумывает, завести ли ему любовницу, значит, ее он отвергает. Лили поглубже натянула капюшон, чтобы скрыть залитое румянцем лицо.
Остановившись под молоденьким вязом с покрытыми снегом ветвями, Куинн повернул ее к себе, приподнял ей голову, вынудив смотреть на него.
- Я думаю о тебе каждую минуту, - прошептал он, - словно ты завладела моей душой. Если так пойдет и дальше, ты сама знаешь, Лили, чем это кончится. Я не смогу удержаться.
Они пристально взглянули друг другу в глаза.
- Может, все не так уж плохо?
- Нам с тобой недолго быть вместе, поэтому я не хочу, чтобы при расставании ты чувствовала себя так, будто тебя использовали и бросили. Хватит и того, что тебя заставляют изображать Мириам.
Интересно, будет ли она чувствовать себя брошенной? Кажется, она сумела убедить себя, что с удовольствием играет роль Мириам, поскольку тем самым зарабатывает возможность потом жить в достатке. И если они с Куинном поддадутся влечению, появится ли у нее после всего случившегося ощущение, что он просто грубо ее использовал для удовлетворения физических потребностей? Или она будет вспоминать, как страстно он ее хотел? Как от его взгляда у нее подкашивались ноги, а от малейшего прикосновения ее кидало в дрожь? Или вспомнит эту заснеженную ночь, когда она готова предложить себя ему?
- Это единственная причина? - спросила Лили.
Куинн задумался, и сердце у нее упало. Он не может решить, сказать правду или солгать.
- Пол считает, что ты ищешь способ продлить срок пребывания в моем доме на неопределенное время.
- Он думает, я пытаюсь тебя использовать? - недоверчиво спросила она. - И ты веришь?
- Не знаю, но в одном я совершенно уверен. Наша с тобой близость вызовет многочисленные проблемы и осложнения.
- Ты бы предпочел завести любовницу! - бросила Лили, отступая. - Так заводи! А сейчас давай лучше поговорим о Мириам.
Это всегда действовало на нее отрезвляюще. Лили сразу вспоминала, что именно Мириам, а не ее Куинн видит в гостиной, в спальне, за столом. Да и кого же ему видеть, если она, Лили, носит одежду его жены, ее украшения, пользуется ее духами?..
А от нее он предпочитает держаться подальше, чтобы не создавать себе лишнего беспокойства.
- Мириам… - повторил Куинн.
Взбешенная тем, что они с Полом так плохо о ней думали, Лили пошла по аллее, обсаженной вязами. Да как они смели предполагать, будто она из корыстных побуждений собирается лечь к Куинну в постель? Ведь не она им навязалась, они сами нашли ее, заставив играть роль Мириам. Ей захотелось отплатить Куинну, и единственный для этого способ - поговорить с ним о его жене.
- Я знаю, Мириам была против того, чтобы ты участвовал в выборах. Значит, ей претила твоя деятельность?
Пусть Куинн притворяется, что исчезновение жены ему безразлично. Нет, Мириам нанесла сильнейший удар по его самолюбию, причинила ему острую боль. Теперь он не хотел ни думать, ни разговаривать о ней.
- Мириам хотела, чтобы я был судьей, как ее отец, - сказал Куинн, догоняя Лили. - Она терпеть не могла политику и наверняка уклонялась бы от мероприятий, требующих ее присутствия в качестве жены губернатора.
- Значит, она не поддерживала твою кандидатуру. - В данный момент Лили так ее ненавидела, что отдала бы все на свете, только бы не быть на нее похожей. - И отсутствие этой поддержки сильно помешало бы твоей предвыборной кампании?
- Да, - признался Куинн.
- Следовательно, она исчезла вовремя, да?
- На что ты намекаешь?
- Ни на что я не намекаю! - Лили от возмущения топнула ногой. - Я говорю то, что есть.
Куинн схватил ее за руку и потащил к дому, а она семенила рядом, стараясь понять, что вывело его из себя. Впрочем, не важно. Хорошо, что она это сказала.
- В ближайшие несколько дней мы практически не будем видеться, - заявил Куинн, подходя к крыльцу, освещенному газовыми фонарями. - Вся неделя у меня расписана по часам. Я буду уходить из дома рано утром, пока ты еще в постели, а возвращаться поздно вечером, когда ты уже будешь спать. Передай Крэнстону, что я буду ужинать в клубе.
- Как тебе угодно!
В дом они вошли в отчужденном молчании. Как Лили и предполагала, разговор о Мириам охладил обоих. Куинн на нее больше не смотрел, а она больше не трепетала от его близости.
Но в сущности ничего не изменилось. Тяга, которую они испытывали друг к другу, лишь слегка поутихла, а не исчезла, и судя по прощальному взгляду Куинна, он подумал то же самое.
Глава 11
К пятнице нервы у Лили почти сдали. Ей казалось, что она не выдержит, пошлет все к черту и сбежит в Миссури, но каким-то непостижимым образом все же брала себя в руки. Она долго не могла решить, что надеть на свой первый после мнимой болезни прием, и наконец остановила выбор на сером бархатном платье с кремовой отделкой. Лили заранее попросила горничную сделать ей такую же прическу и приготовить те же жемчужные серьги, как на портрете Мириам. Именно под ним она решила сидеть во время чаепития.
После долгих сомнений Лили выбрала в качестве угощения пирожные с замысловатыми французскими названиями и тосты с мармеладом. Похоже, Крэнстон остался доволен ее выбором, однако ввел в смущение, поинтересовавшись, какой чайный сервиз мадам желает выставить на стол. Запинаясь, Лили предложила сервиз с цветным узором. Раз в комнатах Мириам и обои, и ковер в цветах, то наверняка есть хотя бы один такой сервиз. Догадка оказалась верной. Крэнстон молча кивнул, и у нее словно гора с плеч свалилась.
До позднего вечера она сидела над карточками Пола, которые от постоянного употребления уже поистрепались. Господи, только бы ничего не перепутать! Не забыть бы, что недавно вышла замуж дочь миссис Браун, а не дочь миссис Блэк, что миссис Смит, а не миссис Смайт устраивает рождественский бал.
В пятницу Лили была совершенно уверена, что провалится.
- Черт! Черт! Черт! - бормотала она, расхаживая взад и вперед по гостиной, в которой собиралась принимать гостей.
Так, Элен ван Хойзен и еще несколько человек нужно обязательно называть по именам. Если повезет, она не забудет, как к кому обращаться. Правда, в везение Лили что-то не верилось.
Стоит дамам взглянуть на нее, и они сразу заподозрят, что она не Мириам, а как только откроет рот, окончательно в этом убедятся.
Разразится жуткий скандал, газеты начнут смаковать подробности, Куинн распростится с мечтой о губернаторском кресле, Пол закует ее в кандалы и отправит назад в Юму.
- Перестань метаться по комнате, - сказал Куинн, входя в гостиную. - Сколько можно!
Лили бросила на него яростный взгляд, готовая вспылить, но сдержалась. Черт побери, она же наверняка обольет кого-нибудь чаем или опрокинет чашку на себя! Еще бы не волноваться, если она как пить дать назовет кого-нибудь из близких подруг Мириам не тем именем или вежливо осведомится у вдовы о здоровье ее супруга.
- Ничего у меня не получится! - воскликнула Лили, падая на стул. О Господи, ведь ее стул под портретом! - Я все перепутаю! Зачем вы только со мной связались?
- Не говори чепухи! - бросил Куинн, усаживаясь напротив и озорно блеснув глазами. - Впрочем, ты всегда волнуешься перед приемом гостей.
Лили уже достаточно хорошо знала привычки Мириам. Та никогда бы не стала метаться по комнате и от волнения пересаживаться с одного стула на другой. Она бы изобразила печаль, в глазах бы появились слезы, губы задрожали. В общем, Мириам выразила бы свое беспокойство не так бурно.
- А ты абсолютно спокоен?
Как он может не терять хладнокровия, когда сегодня, несмотря на все ее благие намерения, она может погубить его карьеру?
Сегодня премьера спектакля. Она в главной роли выступит перед зрителями, которые будут смотреть на нее во все глаза, ища в ее лице следы продолжительной болезни и грусти. Которые не упустят ни одной детали ее траурного платья, а вспомнив о пожаре и смерти ее дочери, будут следить за каждым жестом, пытаясь определить, пришла она в себя после жуткой утраты или нет.
Сьюзен… О Господи! Ведь это не ее дочь, и Лили редко вспоминала, почему носит траур. Она вдруг ощутила вину: порой ей некогда было думать о Роуз.
- А ты хоть иногда думаешь о Сьюзен? - раздраженно спросила она. - Скучаешь по ней?
Поправив рубиновую запонку, Куинн спокойно ответил:
- Не особенно.
- Это один из тех случаев, когда мне хочется, чтобы ты солгал, - вздохнула Лили. - Хочется, чтобы хоть вспоминал о бедной малышке Сьюзен. Она ведь была и твоей дочерью.
- Ты выглядишь очаровательно, - заметил Куинн.
Сам он был в темном сюртуке, серебристом жилете и серых брюках. Все дамы придут в восторг от его шарма и красоты.