Диаболо приблизился к ним, фыркнул, отбросил свою длинную гриву и, наконец, наклонил к ней бархатистую морду. Анжи улыбнулась ему счастливой улыбкой и дотронулась рукой до холодного носа коня, поглаживая жесткую его плоть и говоря мягким низким голосом:
- Ты действительно хорош, Диаболо, ты знаешь это? Ты такой грозный, славный и красивый. - "Точно, как твой хозяин", - подумала она про себя.
- Нет, нет, Диаболо ласковый. Не хотите покататься на нем? - спокойно спросил Рено.
Анжи, удивившись, повернулась к нему:
- А он мне позволит?
Рено хохотнул:
- Кто? Пекос или Диаболо? Вы кого имеете в виду?
- Думаю, обоих.
- Диаболо будет счастлив, - быстро заверил ее Рено. - А Пекосу я не скажу, если не хотите. - Его темные глаза озорно сверкнули.
- О, Рено, я бы так хотела покататься на этом огромном коне. - Анжи чувствовала, как растет ее возбуждение и нетерпение, пока Рено ходил за седлом. - А вы уверены, что все будет в порядке?
- Анжи, ему надо упражняться. Не беспокойтесь. - Он поднял гладкое кожаное седло на спину коня. - Я беру на себя всю ответственность, если что-нибудь случится. Диаболо застоялся и рвется побегать.
Анжи ничего не ответила. Она подошла ближе к высокому черному жеребцу и положила теплую руку ему на шею. Потянувшись к его уху, она пробормотала:
- Знаешь, большой мальчик, держу пари, что это здорово - сидеть у тебя на спине. - Она прижалась к нему щекой и потерлась о гладкую шерсть. Подняв голову, Анжи посмотрела прямо в большие черные глаза коня: - Ну как, Диаболо? Позволишь мне покататься на тебе? Я знаю, что еще никто не сидел у тебя на спине, кроме Пекоса, но его здесь нет. Разве тебе не хочется быстро промчаться по пустыне… только ты и я?
Диаболо заржал и помотал головой вверх и вниз. Анжи в ответ покивала своей.
- Полагаю, ты даешь мне разрешение. Мы с тобой отправляемся покататься!
Рено помахал рукой счастливой Анжи, когда она, сидя верхом на коне, понеслась к горизонту. Убеждая себя по-испански, что эта поездка будет полезна обоим, Рено повернулся и пошел в свой жарко протопленный кирпичный домик. Едва он ступил на первую ступеньку, на его черноволосую голову стали падать снежинки, мгновенно тая.
Анжи ехала прямо в снежную бурю, поднимавшуюся над пустыней. Казалось, она не замечала ничего вокруг и чувствовала себя более оживленной, чем в последние недели. Великолепный конь под ней несся огромными мощными скачками; как прекрасно и в то же время страшно было сидеть на нем верхом! Анжи отпустила поводья, доверяя Диаболо самому выбирать дорогу. Не обращая внимания на быстро ухудшающуюся погоду, она так же, как и животное, хотела нестись по этой холодной земле, умчаться как можно дальше от ранчо и ковбоев, словно никого не существовало на свете, кроме нее и большого черного жеребца.
Снег кружился вокруг головы Анжи. Она улыбнулась и подняла лицо, рассмеявшись, как маленький ребенок, поражаясь красоте больших снежинок, быстро покрывающих холодную жесткую землю. Повернуть назад - это просто не приходило ей в голову. Ей нравилось это захватывающее дух чувство свободы. Мчась на спине сильного красивого животного, она отбросила все притворство. Она здесь одна, никто не сможет прочитать выражение ее лица или поинтересоваться ее настроением. Сейчас Анжи могла позволить себе думать и мечтать о человеке, о котором скучала, несмотря на все, что случилось между ними.
Пекос! Ее полное любви сердце не могло забыть его имени. Пекос! Пекос! Пекос! Ее живот свело от нетерпеливого ожидания. Воображение унесло в чудесные мечты. В них она была обожаемой женой красавца Пекоса МакКлэйна. Она никогда не была женой Баррета МакКлэйна. Она и Пекос встретились на великолепном балу, и он влюбился в нее с первого взгляда. И тут же стал настаивать, чтобы она принадлежала ему. Ухаживание было коротким; пыл ее красивого возлюбленного был слишком сильным, чтобы долго ждать. В брачную ночь он любил ее с такой нежностью и страстью, что она чуть не упала в обморок, представляя все это. Каждую ночь после этого он снова любил ее, унося к вершинам блаженства, убаюкивая ее в своих сильных руках. И так она спала в его объятиях всю ночь.
Анжи была погружена в свои волшебные грезы, не осознавая, что большое животное под ней мчится все быстрее и быстрее по замерзающей скользкой земле. Мощный жеребец дико несся к покрытому снегом подножию гор Дэвиса, фыркая и хрипя, также охваченный восторгом, как и молодая женщина, сидевшая верхом на нем.
… Любовные мечтания Анжи закончились вместе со звуком ломающейся кости. Он наполнил ее уши, и она отчаянно закричала, когда большое изумленное животное повалилось вниз, перебрасывая ее через голову.
Глава 28
Дневной поезд, пыхтя, подъезжал к Марфе. Его колеса скользили по холодным, мокрым от дождя рельсам. Пекос МакКлэйн в пальто с поднятым воротником и своем вечном стетсоне, низко надвинутом на лоб, сошел на деревянную платформу. Он направился прямиком в Первый государственный банк Марфы, возвышающийся на главной городской улице. В обтянутой перчаткой руке он держал небольшой саквояж.
Холодный завывающий ветер дул ему прямо в лицо. Пекос стиснул зубы. Он приехал домой, чтобы получить заем от банка Рэндольфа Хаффа, и не предвкушал особого удовольствия от перспективы переговоров с банковским президентом, человеком не особо приятным. Пекос занимал деньги в банке Марфы множество раз. И хотя всегда получал требуемую сумму, этот приземистый коренастый человек с красными щеками и свиными глазками каждый раз недовольно цокал языком и делал Покосу выговоры, словно он был капризным непослушным ребенком. Это мучило молодого МакКлэйна.
Он подошел к стеклянной входной двери банка, глубоко вздохнул и вошел в душное, переполненное людьми фойе. Его серые глаза тут же скользнули по направлению к застекленному угловому офису Рэндольфа Хаффа. Лысеющий банкир сидел за внушительным дубовым столом, скрестив на груди руки и глядя прямо на Пекоса. Тот снял свой стетсон и кивнул.
Рэндольф Хафф величественно поднялся. Пекос прошел через вестибюль к его конторе.
- Входи, мой мальчик. - Президент банка смотрел на замерзшего молодого мужчину, вежливо улыбаясь. - Ты, кажется, замерз.
- Рэндольф, - Пекос протянул через стол руку маленькому снисходительно улыбающемуся человеку, - у меня к тебе дело.
- Снимай пальто и садись. - Рэндольф Хафф опустился в кожаное кресло, внимательно глядя на Пекоса. - Что принесло тебя в Марфу в такой холод?
Пекос поставил свой саквояж на пол. Пальто он не снял, расстегнул лишь две верхние пуговицы.
- Я здесь, чтобы занять денег, Хафф. - Он сел и закинул ногу на ногу и вытащил сигару из нагрудного кармана.
- Понимаю, понимаю. - Блестящие глазки смотрели ласково. - Не везет на шахте, да, сынок?
- Везение имеет мало общего с шахтерским бизнесом, Хафф. - Пекос твердо решил не позволять этому раздражающему его человеку насмехаться над ним.
- Действительно? А я думал, что именно благодаря везению ты с самого начала заполучил Лост Мадр. Насколько я помню…
- Хафф, я устал и замерз, и хотел бы выехать на Дель Соль до того, как разыграется буран. Давай заполним бумаги.
- Так ты собираешься на ранчо? - Кустистые брови насмешливо поднялись.
- Разумеется. Тетушка надеется, что я навещу ее, раз уж я здесь, в Марфе.
Рэндольф Хафф откинулся в кресле и закинул руки за голову, поглаживая пухлыми пальцами гладкую лысину.
- Только твоя тетушка? А как насчет очаровательной вдовы МакКлэйн?
- А что вдова? - Пекос почувствовал, как на виске у него набухла жилка.
- Держу пари, она тоже будет рада повидаться с тобой, Пекос.
- Хафф, мне нужно… пятнадцать тысяч. Давай займемся этим прямо сейчас, и…
- Прости, - сказал Рэндольф Хафф и опустил руки на стол. - Я не могу сделать этого, Пекос.
- Какого дьявола? Я занимал здесь деньги с восемнадцатилетнего возраста!
- Знаю, знаю. Но ведь теперь все изменилось, ведь так?
Пекос почувствовал, как сжалась его грудь.
- Изменилось?
- Боюсь, что да. Ты больше не имеешь кредита в этом банке, Пекос.
- Господи Иисусе, я выплатил десятки тысяч…
- Знаю, знаю, и мне очень неприятно отказывать тебе, но существуют определенные банковские правила, и я не могу их нарушить. - Хафф встал и засунул руки в карманы коричневых брюк, которые чуть не лопались на его круглом животе. - Тебе придется обратиться к… - проблеск удовольствия блеснул в его глазках, - к своей мачехе.
- Забудь об этом. - Пекос поднялся с кресла.
- Погоди, - коротконогий человечек вышел из-за стола. - Я слышал, что у новой миссис МакКлэйн проблемы с управлением Дель Соль. Ты ведь знаешь, прошлое лето было очень засушливым. А потом, не успев как следует наладить дела, твой отец умер, - упокой, Господи, его душу, - а ты уехал в Мексику. У нее были трудности с большинством вакеро, как я слышал, и… ну, судя по тому, как холодно, мы переживаем ужасную зиму.
- Твоя забота обо мне очень трогательна, Хафф. А теперь, если позволишь, я пойду. - Пекос поднял с пола свой черный саквояж и направился к двери.
Рэндольф Хафф последовал за ним, в его глазах мелькал злой огонек.
- Постой, Пекос, я знаю, что хорошенькая молодая вдовушка заполучила все наследство, но, - он потрепал пухлой рукой по плечу Пекоса, - полагаю, ты бы мог отхватить немного, если бы…
- Хафф, можешь сделать мне одолжение? - прервал его Пекос, сбрасывая с плеча руку банкира.
- Конечно, сынок. А в чем дело?
- Возьми этот банк и засунь его в свою грязную толстую задницу. - Пекос ушел, оставив негодующего покрасневшего банкира выкрикивать ему в спину оскорбления.
- Пекос! Пекос! - Он повернулся и увидел, как Рено Санчес бежит за ним по деревянному тротуару. Неприятный эпизод в банке мгновенно вылетел у него из головы. Пекос улыбнулся и поспешил навстречу старому другу. Когда ему удалось, наконец, вырваться из крепких объятий сияющего мексиканца, который сопровождал их восторженными воплями, они зашагали бок о бок.
- Мы теперь богаты, si? - Рено выжидающе улыбнулся.
- Нет, амиго. - Пекос покачал головой. - Именно поэтому я и приехал. Мы на грани банкротства. А что ты делаешь в городе?
- Я приехал, чтобы купить продукты, пока не разыгрался буран. Пойдем, я отвезу тебя на Дель Соль.
Во время поездки на ранчо Пекос рассказал, что те десять тысяч, которые он выиграл в сентябре, уже почти истрачены, и он приехал в надежде получить ссуду в банке. Стиснув зубы, он объяснил Рено, что единственный способ получить деньги - это предоставить вексель, подписанный его мачехой. Без этого он не получит ни цента.
- А почему бы тебе не обратиться прямо к ней? - Рено не видел в этом ничего страшного.
Пекос так и сверкнул на него глазам:
- Господи Иисусе, неужели ты думаешь, что я стану просить у нее денег!
- Не вижу ничего…
- Рено, я не попрошу у Ангела денег, даже если буду подыхать от голода. Я могу быть банкротом, но моя гордость все еще при мне.
- Прости, Пекос, я не хотел рассердить тебя. Я просто подумал… ну, я говорил с ней сегодня утром, и она спрашивала о тебе, и я…
Сердце Пекоса гулко забилось в груди.
- Не шути, - сказал он спокойно. - И что же Миссис Вдова МакКлэйн говорила обо мне? - Он бросил на Рено взгляд, в котором сквозило безразличие.
- Она спрашивала, нет ли у меня известий от тебя, - пожал плечами Рено. - Она интересовалась, не собираешься ли ты приехать домой, когда родится жеребенок от Диаболо. - Он весело усмехнулся. - Но ей не придется ждать, ведь ты уже приехал.
- Да, я приехал, но сомневаюсь, что безутешная вдовушка будет рада видеть меня. Ладно, хватит о ней, у тебя есть какая-нибудь наличность, Рено?
- Немного. Но ты можешь взять, сколько тебе нужно. На этот раз я поеду с тобой в Мексику. Когда ты уезжаешь?
- Завтра. Я не собираюсь здесь задерживаться, только повидаю тетю Эмили. Если у тебя достаточно денег, возможно, нам снова повезет, и мы сможем увеличить наш капитал.
- Si, но все же не понимаю, почему бы тебе не обратиться к Анжи…
- Черт тебя побери, Рено, ее зовут Ангел. И повторяю, я никогда не возьму от нее денег!
Какое-то время они ехали молча, но потом к Пекосу вновь вернулось хорошее настроение. И к тому времени, когда они подъехали к высоким воротам Тьерра дель Соль, он рассказывал смешные истории, а его друг-мексиканец раскатисто хохотал.
Однако смех застрял у Рено в горле, когда Пекос сказал:
- Знаешь что, амиго, отвези-ка меня в конюшню. Хочу взглянуть на Диаболо. А потом поедем к дому, и я помогу тебе разгрузиться. - Пекос заметил, что Рено, услышав его слова, закусил губу и опустил голову.
Он смотрел на друга выжидающе. Рено, наконец, поднял на него глаза и сказал с сожалением:
- Мы не можем этого сделать, Пекос.
- Почему, Рено? Где, черт возьми, моя лошадь?
Рено пожал плечами.
- Ничего страшного. Анжи… она хотела покататься на Анжеле, но та плохо себя чувствовала, и я…
- Ты не мог разрешить ей взять моего коня. - Серые глаза Пекоса сузились от гнева.
- Анжи поехала кататься на Диаболо, - выпалил Рено. - Это моя вина, она никогда бы…
- Святой создатель! - вырвалось у Пекоса. - Идиот, у тебя не хватило мозгов, чтобы… - Взбешенный, он посмотрел на темнеющее мрачное небо. И тут же леденящий ужас закрался в его сердце. Ангел была где-то на Диаболо, уносясь прямо в начинающийся буран.
- Мне не следовало позволять ей ехать, но…
Глаза Пекоса вновь обратились к расстроенному Рено.
- Отвези меня в конюшню. Я оседлаю какую-нибудь лошадь, а ты быстро поезжай к себе и привези мне одеяло и еду. Я поеду искать эту кретинку.
- Я поеду с тобой, Пекос, - сказал с надеждой Рено.
- Нет, не поедешь. - Пекос был непреклонен. - Я сам привезу ее назад. Не представляю, куда она могла поехать.
- Но, Пекос, я с радостью… Я чувствую себя так… и я…
- Я сказал, что сделаю все сам. А ты можешь ехать к дому. Скажи тете Эмили, что я приехал и отправился на поиски Анжи. Скажи, чтобы она не беспокоилась, если мы не появимся к вечеру. Я знаю, где нам укрыться от непогоды.
- Ты думаешь, вы не сможете добраться до ночи домой, и вам придется где-то переждать буран? - ужаснулся Рено.
- Посмотри вокруг, дружок. - Голос Пекоса несколько смягчился. - Ты знаешь, что теперь творится в горах? - Он опять посмотрел на тяжелое свинцовое небо и повернулся к побледневшему мексиканцу. - Не волнуйся, Рено, я привезу их назад. Скажу тебе только одно - если бы я не беспокоился о Диаболо, я бросил бы эту маленькую сучку замерзать в горах.
Но Рено не поверил ему.
Анжи покатилась по мягкому, только что выпавшему снегу. Тут же вскочив на ноги, она бросилась назад к Диаболо и ее сердце забилось от страха. Испуганный конь смотрел на нее большими дикими глазами, пытаясь подняться на ноги, хотя Анжи и упрашивали его оставаться на земле.
- Нет, Диаболо, - кричала она, подбегая к коню, - не надо, ты же не можешь. - Но большое сильное животное взвыло и поднялось с земли. Его правая передняя нога была сломана в двух местах. Красавец-конь вновь беспомощно повалился на землю, не в состоянии понять, что же с ним случилось. Он замотал большой головой и опять встал, невзирая на то, что Анжи молила его лежать. Слезы ручьем лились по заледеневшим щекам молодой женщины.
- Диаболо, Диаболо, прости, - рыдала она горестно, ослабляя подпругу под его большим тяжелым животом. Конь тихо стоял, пока она снимала с него седло. Когда Анжи опустилась на колени в снег и ласково прикоснулась к его сломанной ноге, тихие отрывистые звуки донеслись из его горла. Осознание того, что она натворила, огромной тяжестью легло на хрупкие плечи Анжи. Она задрожала от страха. Как же доставить его назад в конюшни, чтобы помочь бедному животному? Как сможет она заставить его лечь, чтобы не повредить еще сильнее ногу? Как может она защитить больное животное от быстро надвигающегося снежного бурана?
Более часа Анжи стояла на коленях перед раненым конем, глупо бормоча извинения и клянясь большеглазому доверчивому животному, что она не покинет его. Тем временем снегопад продолжался, и температура быстро понижалась. Горизонт исчез за пеленой кружащегося снега. Но Анжи по-прежнему оставалась рядом с Диаболо.
Словно прося ее оставить его и найти какое-нибудь убежище, конь уткнулся в холодное несчастное лицо молодой женщины и потерся бархатистым носом о ее ледяную щеку.
Мягкие утешающие звуки донеслись из его горла, и Анжи обняла большую голову животного, прижимая ее ближе к себе, и зарыдала:
- Диаболо, Диаболо, прости меня.
Она поцеловала гладкую черную морду и поднялась с колен на негнущихся ногах. Теперь Анжи стояла, глядя в его большие глаза. Диаболо заржал и мотнул мощной головой, словно прощаясь с ней. Анжи отвернулась, рыдания душили ее. Она оставила за спиной красивого гордого Диаболо и медленно поплелась по направлению к горной пещере, в которую привел ее Пекос как-то прошлым летом. Она прошла всего несколько ярдов, но, повернувшись, обнаружила, что огромный черный конь был уже не виден из-за плотной завесы падающего снега. Заплакав от жалости и стыда, Анжи, наконец, забралась в сырую темную пещеру. Промокшая до костей, со стучащими от холода зубами, она упала на колени и чуть не ползком начала пробираться в густую темноту - дальше и дальше, пытаясь нашарить лампу. Серные спички в большом коробке лежали возле лампы. Она зажгла ее и поставила стеклянный колпак над небольшим пламенем. Тени запрыгали на темных скалистых стенах пещеры и над печальным, залитым слезами лицом молодой женщины, кутающейся в промокшую одежду. Сначала Анжи подумала, что может сбросить ее, но потом Анжи отказалась от этой мысли. Лампа не давала тепла. В одежде или без нее, она все равно может замерзнуть до того как закончится буря. Прижав заледеневшие колени к груди, Анжи слепо уставилась на слабое пламя лампы и погрузилась в свои печальные мысли.
Пекос, мчащийся по следам Анжи, сидел верхом на огромном скачущем жеребце, направляя его на север. Его серые глаза сузились от гнева. Он был в ярости из-за этой высокомерной глупой гусыни. Она взяла его лучшего коня, коня, которого он сам поймал и объездил, будучи еще мальчишкой. Если бы Диаболо не был в опасности, он оставил бы эту безмозглую красотку пропадать в снежной круговерти.
Вдруг Пекос почувствовал, как сжалось сердце в груди. Все же он беспокоился об Ангеле. Если она не поехала к его тайной пещере, как он надеялся, тогда она была в большой опасности. Эта мысль была мучительной для него. И от этого никуда не денешься. Кем бы она ни была, он нуждался в ней.
Он хотел ее, как не хотел никогда ни одну женщину. В который уже раз он напоминал себе, что эта красивая золотоволосая Ангел была проституткой. Но все было бесполезно. Она была в его крови, в его мыслях, и он хотел обладать ею и сделать своей навеки. Сила этого желания испугала его. Мысль о том, что она может замерзнуть до смерти в снежных горах, была страшной.
Пекос снова пришпорил коня, ему не терпелось поскорей достичь горного хребта и найти Диаболо и Ангел. Кружащийся снег затруднял видимость. Он поморгал, стараясь вглядеться в густую белую пелену перед собой. Впереди, среди слепящей белизны снега, мелькнул черный силуэт. Его сердце подпрыгнуло от радости.