- Si, амиго, - кивком головы подтвердил Пекос. - Наконец-то мы богаты!
Это было действительно так. Пекос наткнулся на толстую золотоносную жилу глубоко в Лост Мадр; у него не было никаких сомнений, что эта жила пролегает далеко в глубь скалы. Наконец-то он ее нашел! Пекос и Рено были не единственными, кто здесь разбогател. Десять верных рабочих, которые вложили свои сбережения в разработку шахты, теперь обладали такой суммой денег, о которой даже не смели и мечтать.
Все с нетерпением ждали результатов поездки Пекоса с образцами руды в город. Отчет лабораторных исследований был именно таким, как и ожидал Пекос. Шахта Лост Мадр стала самой прибыльной из всех, которые когда-либо существовали в Мексиканской Республике. Пекос не терял времени даром; как только он получил хорошие новости из лаборатории, оседлал коня и поехал назад в Буенавентуру. На заходе солнца он вернулся к ожидающим его людям. Утвердительный кивок головы и сияющая улыбка на смуглом лице сразу развеяли все опасения. Начался праздник.
Пекос тоже присоединился к торжеству. Он ел горячую, начиненную специями пищу, и запивал все это мадерой. Хлопал в ладоши и свистел, пока пары отплясывали знойное фламенко, постукивая кастаньетами над кружащимися головами. К радости танцоров, он тоже поднял свои длинные руки над головой и похлопывал ими в ритм, отбивая дробь каблуками на деревянном полу. Его голова кружилась от выпитого вина и возбуждения. Он смеялся, шутил, целовал женщин, пел и аккомпанировал себе на гитаре. Пекос чувствовал, что обрел мир и покой среди этих счастливых людей.
И все же… На рассвете он брел к своей хижине в одиночестве. Хмельной, с затуманенным взором, он засунул руки в карманы брюк и всматривался в гранитное небо над головой. На горизонте сверкало восходящее солнца. Оно заставило его прищуриться. Безумная пьяная мысль мелькнула в голове Пекоса. Он подумал, что это же самое солнце сейчас поднимается над Дель Соль, и его жаркие лучи проникают в спальню и ласкают прекрасную золотоволосую женщину, тихо спящую в облаке желтого шелка.
Чувство беспросветного одиночества охватило его. Хотя он и провел всю праздничную ночь в компании верных добрых друзей, этого было мало. Пекос помотал головой, желая выбросить из головы все мысли об Ангеле, и ступил на крыльцо своего маленького дома. Он не хотел, чтобы она вновь занимала его мысли этим чудесным утром. Вошел в тесную хижину и стянул одежду со своего усталого тела, бросив ее прямо на пол.
Счастливо улыбнувшись, он нарушил тишину окрашенной в розовый цвет комнаты:
- Я богат! - Довольный смех последовал за этим заявлением. - Я очень, очень богат. Богат, богат, богат, - бормотал он. Его слова звучали все глуше по мере того, как он приближался к кровати. - Очень, очень богат! - Он повалился на кровать. - Богат, раз и навсегда! - Пекос зевнул и прикрыл рукой от солнечного света свои затуманенные глаза. - Достаточно богат для того, чтобы иметь все, что пожелаю. Б-о-о-огат! - Он улыбнулся и закрыл глаза.
Но внезапно они вновь открылись. Ошеломленный, Пекос понял, что то, что он желал больше всего, купить невозможно. Он громко застонал, перевернулся на живот и снова закрыл глаза.
- Богат… богат… - бормотал он в отчаянии в подушку, и вскоре уснул.
Анжи ехала в поезде, направляющемся из Марфы в Пасо дель Норт. А теплым майским вечером наемный экипаж помчал ее на Орегон-стрит, расположенную на окраине города. Доехав до нужного места, Анжи вышла из коляски, расплатилась с возницей и с интересом посмотрела на величественный двухэтажный особняк, выстроенный в викторианском стиле. Сердце колотилось у нее в груди от волнения. Анжи быстро взошла по ступенькам веранды и постучала.
Когда массивная дверь распахнулась, молодая блондинка в смелом модном наряде из шелка цвета бронзы пригласила Анжи войти. Ее ласковый голос был дружелюбным, улыбка освещала изумрудные глаза, такие теплые и искренние, каких Анжи еще не видела никогда. Золотистые волосы были уложены на голове волнами. Нежные руки обхватили Анжи и заключили ее в объятия.
Молодая женщина боялась неловкости, но все вышло совершенно естественно. Хозяйка была, без сомнения, ее близнецом, и вела себя так, словно они провели вместе все девятнадцать лет своей жизни. Ангел откровенно отвечала на все вопросы Анжи и, в свою очередь, с любопытством расспрашивала ее. Внешность Ангел отличалась от Анжи только тем, что она была немного полнее и более чувственной; ее голос был более низким, смех громче и заразительнее; манеры - не столь утонченными и изысканными, как у сестры, которая провела большую часть жизни взаперти в благочестивом отцовском доме в Новом Орлеане. И все же они были от души счастливы, когда встретились. Обе были очарованы друг другом.
Ангел объяснила, что увидела свадебную фотографию Анжи в газете и решила связаться с ней. Но потом испугалась, что Анжи не захочет знаться с сестрой, которую никак нельзя было считать леди. И она отбросила эту мысль.
- Что ты, это было бы очень плохо, если б я так никогда и не узнала о твоем существовании, - ласково пожурила ее Анжи, крепко пожимая руку Ангелу.
- Я рада, что ты так к этому относишься, - просияла Ангел и добавила:
- Я все-таки решилась написать тебе, Анжи, потому что, наконец, встретила человека, который хочет на мне жениться. - Она притворно-застенчиво улыбнулась и опустила густые ресницы. А потом разразилась громким смехом.
- Но это же прекрасно, - ласково сказала ее сестра. - А как, ну, то есть где…
- Не смущайся! Конечно, дорогая, я познакомилась с моим женихом в увеселительном заведении, где работала. - Она шаловливо хихикнула и сказала Анжи по секрету:
- Мой Реджи с самого начала показал свой собственнический характер. - Ангел засмеялась и хлопнула ладошкой по покрытому шелком колену. - В ту ночь, когда я поняла, что он меня по-настоящему любит, я поднималась в свою комнату с клиентом. Потрясающий красавец! Клиент, я имею в виду… Никогда не забуду эти серые глаза и смуглую кожу… - Анжи в волнении сжала руки. - Ну вот, в общем, я поднималась по лестнице с этим привлекательным мужчиной, и…
- А как его зовут? - оборвала ее Анжи, затаив дыхание. Глаза ее в упор смотрели на сестру.
- Я скажу тебе, дорогая. Реджи. Реджинальд Харрис Третий. Он происходит из очень знатной фамилии…
- Да нет, нет! - Анжи схватила ее за руку. - Не твоего жениха! Меня интересует, как зовут твоего… твоего клиента, человека с серыми глазами и смуглой кожей.
- Ах, вот ты о ком, - сказала Ангел, кивнув. - Пекос. Его звали Пекос, и он был так чертовски красив, что… Анжи, что с тобой? Тебе плохо? - Ангел положила руку на дрожащее плечо сестры. - Не хочешь глоточек бренди?
- Нет, я…
- Анжи, дорогая, почему ты так на меня смотришь, я тебя шокировала?
- Нет-нет, - оцепенев, едва проговорила Анжи, - пожалуйста… пожалуйста, продолжай.
Ангел рассказала Анжи все, что произошло в ту ночь. Наконец на лице у Анжи вновь заиграл румянец, и она начала истерически смеяться. Ангел никак не могла взять в толк, что так развеселило ее сестру.
К тому времени, когда женщины со слезами на глазах расставались, каждая знала о другой буквально все. Раскованная говорливая Ангел совершенно покорила сердце тихой робкой Анжи. Ангел испытывала такие же чувства к своей красивой доброй сестре.
Заручившись обещанием Анжи, что она приедет в Англию на ее свадьбу с Реджи, Ангел дала ей мудрый совет:
- Послушай меня, Анжи, дорогая. - Они стояли на залитом солнцем крыльце, а возница экипажа нетерпеливо прохаживался по двору. - Хочу дать тебе совет. - Внезапно она засмеялась и обвила рукой тонкую талию Анжи. - Ставлю об заклад, что я старше. Но все равно, старше я тебя или младше, ты должна меня слушать.
Анжи улыбнулась и сказала:
- Обещаю.
- Очень хорошо. У нас мало времени. Ты по уши влюблена в Пекоса МакКлэйна. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты вытащишь его из этой темной норы и все ему расскажешь. Радость моя, нет никого, кто был бы только плохим или только хорошим, и я подозреваю, что твой Пекос - такой же, как и все другие мужчины. По крайней мере, такой же, как и любой другой мужчина с такой внешностью, как у него. Посмотри фактам в лицо: он думал, что ты - это я, высокооплачиваемая проститутка, и все же хотел тебя. Детка, если это не любовь, то что же? Вот именно поэтому я и еду в старую добрую Англию. Если человек знает все о твоем прошлом и все еще продолжает тебя любить, нельзя не принимать этого в расчет!
- Я напишу Пекосу, как только вернусь на…
- Гром и молнии, Анжи! Дай ему телеграмму, поезжай к нему, верни его назад! И что из того, что он хотел разделить с тобой богатство? Что в этом такого? Кроме того, ты говоришь, что он никогда не просил у тебя денег. Дай ему возможность исправиться, дай эту возможность и себе. Поезжай к нему. Помни, в нем нет ничего от твоего похотливого старого мужа. У него горячая кровь, и он превосходный любовник, я права? - Она озорно подмигнула.
Анжи вспыхнула, но вынуждена была согласиться:
- Ангел, нет никого, кто мог бы сравниться с моим Пекосом. - Она засмеялась, потому что все-таки открыла свой секрет. - Послушай, я уже начинаю выражаться как ты.
- Я иногда высказываюсь покрепче, - Ангел казалась недовольной.
Анжи крепко обняла сестру.
- Что ты! Ты прекрасная женщина, Ангел Уэбстер, и я…
- Ровена, - поправила Ангел.
- Ровена? - Анжи немного отстранилась, чтобы посмотреть на нее.
Ангел громко рассмеялась.
- Мое настоящее имя - Ровена Перл Уэбстер.
Анжи тоже засмеялась.
- Клянусь, никогда никому не скажу этого.
- Да, лучше не надо, - сказала Ангел и состроила угрожающую мину. - А теперь ты вернешь Пекоса, ты меня слышишь?
- Верну, - Анжи не хотелось уезжать. - Ты… ты уезжаешь в Европу в июле?
- Да, двадцатого; Реджи уже все приготовил. Он будет встречать меня на пристани. - Она счастливо вздохнула. - Он уехал раньше меня, чтобы купить для нас новый красивый дом. Он довольно богат, и… Послушай, я могла бы говорить с тобой бесконечно. - Ее большие зеленые глаза стали грустными.
- Я тоже. Я люблю тебя; мы будем поддерживать связь. - Анжи так крепко обняла сестру, что Ангел, в конце концов, вынуждена была слегка отстраниться. В ее глазах стояли слезы.
- Езжай, Анжи Уэбстер! - Она засмеялась, чтобы сдержать слезы.
- О'кей, Ангел Уэбстер, - вымолвила Анжи. Она улыбнулась, поцеловала сестру, повернулась и побежала по лестнице к экипажу.
Глава 38
Пекос поправил белый накрахмаленный воротничок рубашки над черным шелковым галстуком. Когда он потянулся за черным сюртуком, во входную дверь влетел Рено. Он широко улыбался, и его золотой зуб поблескивал в лучах яркого июльского солнца.
- Амиго, - приветствовал его Пекос, - я уже почти готов. Нам надо поторопиться, если мы хотим поспеть в церковь вовремя. - Его серые глаза внимательно посмотрели на ухмыляющегося мексиканца. - Господи, ты выглядишь таким счастливым, словно сам сегодня женишься. В чем дело?
Рено торопливо подошел к нему с зажатым в руке маленьким сиреневым конвертом.
- Вот. - Он протянул письмо Пекосу. В его темных глазах плясали озорные огоньки.
Пекос скользнул взглядом по письму. Неторопливо взял его и посмотрел на почтовую марку, а потом прочитал адрес. Затем опустил руку, словно не собирался читать его.
- Это же от Анжи! - возмутился Рено. - Открой его.
- Возможно, я сделаю это, но только позже, - протянул Пекос, небрежно бросив письмо на кровать. Его руки немного дрожали, когда он натягивал сюртук. А Рено стоял и изумленно смотрел ему в спину.
С громко бьющимся сердцем Пекос медленно повернулся к другу, но в его глазах не было видно беспокойства. Счастливая улыбка исчезла с лица Рено.
- Ты, дружище, - большой дурак, - торжественно объявил он.
Пекос холодно поправил его:
- Нет, Рено, я был им; но никогда не буду вновь. Пойдем и посмотрим на свадьбу Джоза и Розалинды. - Он прошел мимо своего недовольного друга и вышел на улицу.
Сиреневый конверт так и остался лежать нераспечатанным на кровати.
Хорошенькая сияющая Розалинда Топиа поднималась по ступеням церкви Святой Троицы, чтобы стать женой Джоза Родригеса. Собрались родственники и друзья. Все хотели присутствовать на торжественной церемонии бракосочетания. Пекос и Рено тоже стояли на ступенях церкви, разговаривая со счастливым отцом Джоза - Педро. В это время из полумрака церкви вышла смуглая красивая женщина. Все трое повернулись и посмотрели на нее. У Рено Санчеса при виде ее сердце тревожно и сладко замерло в груди. Его глаза неотрывно смотрели на незнакомку. Легкий вздох разочарования сорвался с его губ, когда следом за ней появились три маленькие девочки, щебечущие что-то и называющие ее мамой.
Женщина улыбнулась Рено, и ее темные выразительные глаза смотрели прямо на него. Она подошла к мужчинам, и Педро Родригес вежливо представил ее друзьям, сказав, что она - троюродная сестра невесты, донна Магделина Торес, вдова.
- Сеньора Торес, - пробормотал очарованный Рено, поднеся ее маленькую руку к своим губам. Рено не заметил, как исчезли Пекос и Педро Родригес. Он видел только красивую женщину, чья мягкая рука лежала на его ладони. Он мог думать сейчас только о том, что она вдова с тремя дочерьми и живет в деревне Эль Суэко и, как она ему сказала, вернется домой через несколько дней.
- Ах, si. - Рено улыбнулся ей и вдруг понял, что она не вернется в Эль Суэко. Он не допустит этого. Он никогда не отпустит ее от себя.
Пекос улыбался, приехав домой в Буенавентуру после свадьбы. Он провел приятный вечер, наблюдая за тем, как его лучший друг на глазах превращается в ревнивого поклонника очаровательной донны Магделины. У Пекоса было предчувствие, что не пройдет и нескольких недель, как он вновь окажется у церкви Святой Троицы, участвуя в свадебной церемонии. Только на этот раз сочетаться браком будут Рено Санчес и Магделина Торес.
Пекос развязал галстук и снял черный сюртук. Когда он бросил его на кровать, его взгляд упал на сиреневый конверт. Глядя на письмо так, словно оно может обжечь ему пальцы, если к нему прикоснуться, Пекос расстегнул пуговицы белой рубашки, вздохнул и осторожно поднял конверт. Держа его двумя пальцами за уголок, он прошел через комнату к креслу. Сев поудобней, он положил письмо на колени. С минуту решал, стоит распечатать его или нет. Пот выступил над верхней губой Пекоса, пока он тщательно рассматривал аккуратный женский почерк. Зачарованно глядя на конверт, он рисовал в воображении образ прекрасной золотоволосой Ангел, изогнувшейся на своей желтой кровати с пером в руке, старательно выводящей строки этого сладко пахнущего письма.
Желваки заиграли на его скулах, и он бросил конверт в стеклянную пепельницу, полную окурков из-под сигар. Достав серную спичку из коробка, который лежал рядом с пепельницей, и, чиркнув ей по ногтю большого пальца, Пекос поднес горящую спичку к письму. Надушенная бумага тут же вспыхнула, и он смотрел на нее загипнотизированным взглядом.
- Нет! - вдруг вскрикнул Пекос и выхватил горящее письмо из пепельницы. Он начал яростно сбивать пламя. Ему удалось быстро потушить огонь, но хрупкая бумага рассыпалась, превратившись в пепел, на его огрубевшей ладони. Он печально смотрел на сгоревшее письмо, гадая, что же написала Ангел. Теплый пепел быстро остыл в его дрожащей руке. Пекос перевернул ладонь вниз, и серая пыль упала на пол у его ног.
Тупо глядя вниз, он потер ладонью о брюки, чтобы стереть следы пепла. Широкие плечи тяжело опустились. Он вздохнул и медленно наклонился вперед, подперев голову руками. Надолго задумался, решая, что же делать дальше.
На ночном столике у кровати стояла полупустая бутылка кентуккского бурбона. Пекос встал и пошел к ней. Обхватив пальцами горлышко бутылки, он поднес ее к губам и сделал большой глоток. Опустив ее и утерев губы тыльной стороной ладони, направился к двери, все еще держа бутылку в руке.
Пекос вышел на крыльцо. Сумерки уже опустились на землю. Скоро в небе поднимется луна. Воздух был теплым, напоенным ароматами трав. Эта ночь словно предназначалась для любви. Тоскуя о своей любимой, молодой мужчина сел на ступеньки крыльца и опять приложился к горлышку бутылки. Но виски не могло облегчить его одиночество.
- Она не нужна мне, - печально протянул он. - Она не нужна мне, и я не хочу ее. Я богатый человек; я могу получить любую женщину, какую захочу. - Пекос сделал еще один большой глоток. Его глаза что-то жгло. Он поморгал и протер их ладонью, убеждая себя, что это лишь огненная жидкость вызвала его слезы.
Анжи притворялась абсолютно спокойной каждый раз, когда на Дель Соль доставляли почту, но на самом деле это было совсем не так. Как только она послала Пекосу в Буенавентуру так много значащее для них обоих письмо, она начала с нетерпением ждать ответ. Но его все не было.
Дни ожидания сменились неделями, и Анжи пришлось взглянуть в лицо суровой реальности. Пекос и не собирался отвечать на ее письмо. Он не собирался возвращаться домой. Когда жаркий сухой июнь сменился знойным июлем, Анжи смирилась. Она смирилась с тем, что Пекос не отвечал ей. Она смирилась с тем, что не было дождя. Ранчо Дель Соль в очередной раз погибало от засухи.
Каждый новый день походил на предыдущий. Безоблачный, знойный, сухой. Пастбища быстро высыхали, трава была выжжена солнцем. У Анжи болело сердце за эту землю, и она проводила все время на пастбище, стараясь решить возникшие проблемы с ранчо.
Широкополая шляпа защищала ее нежное лицо от палящих солнечных лучей. Анжи каждый день объезжала с управляющим свои владения, чтобы определить размеры бедствия. То, что она видела, заставляло ее замирать от отчаяния. Животные, у которых под запыленной шкурой выступали ребра, толпились у иссохших колодцев, мыча от жажды. Молодые бычки слишком ослабели и не могли и шагу ступить по сухой потрескавшейся земле, чтобы поискать корм. Больные и погибающие животные лежали повсюду. А те, кто еще мог держаться на ногах, были облеплены мухами и жуками. Каждый день падеж достигал нескольких дюжин голов, несмотря на все усилия Анжи и ее людей, которые доставляли воду и корма голодающему и уже ко всему равнодушному скоту. Вакеро торопливо обжигали колючки с зарослей диких роз по всем огромным пыльным пастбищам, предлагая их в пищу погибающим животным.
Как-то в конце одной из таких горестных поездок Анжи впервые в полной мере осознала, что эта высохшая под солнцем земля стала частью ее самой. Анжи была потрясена, осознав, что, в конце концов, Техас стал ее домом.
Она не знала, когда или почему, но это случилось. Ее сердце учащенно билось после многочасовой поездки под палящим солнцем, а в горле пересохло от пыли. Ее спина и плечи болели, но когда она подъезжала к ранчо, то чувствовала, что всецело принадлежит этой земле, где она теперь хотела провести весь остаток жизни.
Анжи подъехала к огромной гасиенде с ее напоминающими о военном прошлом ружейными портами и толстыми крепостными стенами. Это был настоящий оазис в пустыне. За ней прохладные внушительные скалистые вершины гор Дэвиса гордо вздымались ввысь к жаркому июльскому солнцу. А вокруг нее простиралась спокойная, высохшая, скалистая земля, которая когда-то казалась ей жуткой и безжизненной.