Остин не играл. Это занятие не интересовало его. Еще в юности он отказался от подобных развлечений и теперь находил их довольно глупыми и скучными, но твердо решил позволить Сюзетте играть столько, сколько ей захочется. Нежно касаясь обнаженного плеча жены, Остин смотрел на нее с гордостью собственника. Перед его глазами вновь всплыла картина лежащей в его объятиях Сюзетты, и сердце его забилось быстрее.
- Спасибо, Остин, - прошептала она, когда стих любовный восторг.
Беспричинный страх внезапно заслонил ощущение счастья, и широкая ладонь Остина непроизвольно сжала нежное плечо жены. Он понял, что чувствовала Сюзетта утром. Сегодня день ее рождения, а в этот день всегда случались ужасные вещи. Неужели сегодня тоже произойдет что-то дурное? Будет ли им позволено насладиться счастьем?
"Заслужил ли я подобное блаженство?" - подумал он.
В этот момент Сюзетта, обернувшись, улыбнулась ему.
- Это лучший день рождения в моей жизни, - счастливо прошептала она, поцеловала ладонь мужа, лежавшую у нее на плече, и вновь вернулась к игре. Остин Бранд расслабился.
"Ты чертовски права - мы заслужили это счастье!" - мысленно сказал он судьбе.
На расстоянии двухсот миль от Саратоги, в городе Форт-Уэрт, штат Техас, в роскошной комнате отеля сидел худой смуглый мужчина и читал "Форт-Уэрт демократ". Наткнувшись в разделе светской хроники на заметку о новобрачных, он прищурился. С фотографии на него смотрела прелестная молодая женщина, улыбающаяся своему высокому, красивому мужу. Глаза мужчины, полные любви и восхищения, были устремлены на жену.
Смуглый молодой человек скрестил длинные ноги, осторожно вырвал фотографию из газеты, аккуратно сложил ее и засунул в нагрудный карман узкой черной рубашки.
В этот момент в комнату вошел маленький толстый мексиканец.
- Ты видел последнюю заметку о молодоженах? - спросил он, и на его круглом лице расплылась широкая белозубая улыбка.
Смуглый красавец едва кивнул; выражение его глаз не изменилось.
- Ну? - продолжал мексиканец. - Уже скоро? Они вернутся через несколько недель.
Ухмылка его стала еще шире, и он потер свои похожие на окорока руки.
Смуглый мужчина взял со стоявшего рядом столика длинную коричневую сигару. Откусив кончик, он покатал узкую "шару в губах, а затем крепко зажал белыми зубами, но не стал зажигать ее.
Затем молодой человек вынул сигару изо рта и впервые заговорил:
- Нам некуда торопиться, друг мой. Я могу ждать не один год. Я хочу, чтобы он как можно сильнее влюбился в свою новую прелестную игрушку. Тем больше он будет страдать. Я позволю ему некоторое время насладиться счастьем. У меня впереди вся жизнь.
Пожав плечами, молодой человек сунул сигару в рот, зажег ее и начал медленно раскуривать. Он сделал глубокий вдох, и в его черных непроницаемых глазах появилось выражение, отдаленно напоминавшее радость.
Глава 18
Из Саратоги "Альфа" доставила своих знаменитых пассажиров на юг, в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси. Сюзетта полюбила океан и прогулки по дощатому настилу вдоль пляжа. Супруги пробыли на курорте до конца сентября. Оба признавали, что это было самое чудесное путешествие в их жизни, и поклялись в следующем году вновь посетить полюбившиеся им места.
Утром 12 сентября 1878 года "Альфа" остановилась у платформы вокзала в Форт-Уэрте. Сюзетта стояла у окна своего купе и с волнением вглядывалась в знакомый пейзаж.
- Остин, - сказала она, - мы отсутствовали целых девять месяцев - ты можешь в это поверить?
Улыбнувшись, Остин обнял жену за талию и поцеловал ее макушку.
- Нет, ангел мой, не могу. Спасибо тебе, это было лучшее время в моей жизни.
- В моей тоже, Остин, - сказала она и прислонилась к нему спиной. - Поезд останавливается. Мы выйдем сразу же?
- Нет, дорогая, - ответил Остин, отпуская ее. - Сначала перекусим в вагоне. Ночевать будем в гостинице, а утром поедем домой. А теперь мне нужно выйти на несколько минут.
- Пока тебя не будет, я оденусь к ленчу, - широко улыбнулась она. Остин скоро вернулся, держа в руке утреннюю газету. Когда Сюзетта взяла "Форт-Уэрт демократ", глаза ее широко раскрылись.
- Остин! Послушай, что здесь написано!
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ ПОКОНЧИЛ ЖИЗНЬ САМОУБИЙСТВОМ
Последний из великих вождей племени кайова вчера покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна второго этажа тюрьмы Хантсвил. Величественный Сатанта, вновь заключенный в тюрьму после восстания 1874 года, вчера утром принял смерть, не в силах вынести заточения.
Эпитафией суровому воину могут служить его собственные пророческие слова, сказанные много лет назад: "Когда я кочую по прерии, то чувствую себя свободным и счастливым, но, сидя в тюрьме, я бледнею и умираю".
Сюзетта опустила газету и улыбнулась Остину:
- Я безмерно счастлива. Наконец-то это животное получило по заслугам.
- Я разделяю твою радость, - кивнул Остин.
На другом конце города в номере большого двухэтажного отеля худой смуглый мужчина читал ту же статью. Он медленно опустил газету, и его глаза сузились.
- Надеюсь, эти белые ублюдки счастливы, - задумчиво произнес он.
- Мне очень жаль, сынок, - откликнулся седовласый мужчина и покачал головой.
Смуглый молодой человек ничего не ответил. Он аккуратно вырвал заметку из газеты, старательно свернул ее и положил в нагрудный карман. Поднявшись с кресла, он тяжело вздохнул и подошел к раскрытому окну. Взгляд его холодных черных глаз скользнул по раскинувшемуся перед ним городу. Немощеные улицы были заполнены повозками, экипажами и ковбоями верхом на лошадях. Из многочисленных салунов и танцевальных залов доносились музыка и смех. На окраине города раздавались свистки паровозов, привозивших в город пассажиров и грузы. Везде шум, крик, спешка и суета.
Смуглый молодой человек опустил занавеску и бесстрастным голосом произнес:
- Возможно, Сатанта наконец обрел свободу. Знакомый ему мир больше не существует.
- Можно тебя попросить о большом одолжении, Остин? - спросила Сюзетта, расчесывая волосы.
Супруги сидели в номере недавно открытого отеля "Эль-Пасо".
Остин потягивал бурбон и с нескрываемым удовольствием наблюдал за женой.
- Дорогая, сидя передо мной в тонкой сорочке с рассыпавшимися по плечам золотыми волосами, ты можешь просить о чем угодно - и получишь это.
Сюзетта опустила щетку для волос и, повернувшись, взглянула на мужа.
- Помнишь, как нам было весело в казино в Саратоге? - спросила она, и ее большие глаза блеснули.
- Я никогда этого не забуду, любимая.
- А в Форт-Уэрте тоже есть казино, правда?
- Дорогая, - усмехнулся Остин, - я не уверен, что здесь их называют казино, но в Форт-Уэрте много подобных заведений. В Джексборо в азартные игры играют в салунах.
- Правда, Остин? В Джексборо тоже можно играть?
- Милая, где деньги, там и азартные игры. Федеральное правительство платит жалованье солдатам в Форт-Ричардсоне, и эти деньги попадают в город. То же самое происходит с деньгами, которые платят владельцы ранчо своим наемным работникам. Понимаешь, наш маленький городок был одним из самых оживленных мест во всем Техасе. Знаменитая красавица Лотти Дено имела обыкновение играть в фараон именно в Джексборо.
- Кто такая Лотти Дено?
Остин достал из деревянного ящичка сигару и зажег ее.
- Лотти - профессиональный игрок. Она красива, образованна и очень умна. В нее были влюблены столько муж чин, сколько иная женщина не встретит за всю свою жизнь. Док Холидей много лет сходил с ума по Лотти, но она не отвечала на его чувства.
- Док Холидей? Разве он когда-нибудь был в Джексборо?
Остин затянулся сигарой и улыбнулся:
- Он приехал в город вслед за Лотти и оставался там, пока она не уехала несколько месяцев назад.
- Остин Бранд, почему вы не рассказывали мне об этом раньше? - Сюзетта поднялась.
- Ну, - рассмеялся Остин, - потому что вы были приличной юной леди и - я уверен - думать не думали, что вам будут интересны приключения преступников и заблудших душ. Иди сюда.
Он протянул руку и посадил Сюзетту к себе на колени.
- Ты надо мной смеешься, Остин. - Она откинула волосы с лица. - Ты прекрасно знаешь, что я умираю от желания узнать побольше о подобных вещах! Наверное, Лотти носила атласные платья, чулки в сеточку и… Кажется, я отвлеклась. Я хотела спросить у тебя, - Сюзетта начала заигрывать с мужем, улыбаясь и проводя рукой по курчавым полосам на его широкой груди, - не могли бы мы немного поиграть в казино после обеда? Ну пожалуйста!
- Я подумаю над вашим предложением. Возможно, нежный поцелуй убедит меня, - усмехнулся Остин и откинул голову на высокую спинку мягкого кресла.
Сюзетта усмехнулась, обхватила ладонями голову мужа, запустила пальцы в его волосы и страстно прижалась губами к его губам, а затем отстранилась и заглянула ему в глаза.
- Ну?
- Можешь играть до самой зари, если хочешь.
- Хорошо. - Сюзетта улыбнулась и еще теснее прижалась к его теплой груди. - А мы будем играть, когда вернемся домой, в Джексборо?
- Родная моя, я люблю тебя и всегда буду рад дать тебе все, что ты захочешь, но вынужден запретить тебе посещать салуны дома, даже в моем обществе. Не кажется ли тебе, что прихожане очень удивятся, услышав, что тебя видели за карточным столом в компании пьяных ковбоев?
- Остин, - испуганно выпрямилась она, - ты ведь никому не скажешь, правда?
Тихо рассмеявшись, он поднял руку и погладил ее бархатистую щеку.
- Дорогая, твой тайный порок останется тайным. Я буду соблюдать приличия. А теперь одевайся и пойдем обедать.
Сюзетта соскочила с его колен и вихрем пронеслась по комнате, торопясь закончить сборы.
После обеда Остин повел Сюзетту в "Пирс-Хаус". Она с изумлением увидела, что официантками здесь были почти нагие женщины. Сюзетта удивленно посмотрела на мужа:
- Остин, они же…
Заметив озорные искорки в его глазах, она решила не давать ему повода для веселья.
- Пойдем сразу же к столу с рулеткой? - попросила Сюзетта ровным бесстрастным голосом.
- Мы ведь за этим и пришли, правда?
Сюзетта рассмеялась. Остин тоже засмеялся и обнял жену.
- Я раньше никогда не видела почти полностью раздетых дам в общественных местах.
- Дорогая, я сильно сомневаюсь, что их можно назвать дамами.
Остин подвел Сюзетту к одному из обтянутых зеленым сукном столу и купил ей высокую стопку фишек, а сам устроился позади нее.
- Я лучше буду наблюдать за тобой, - с улыбкой отклонил он предложение жены тоже включиться в игру.
Красивый молодой человек, занявший наверху выгодную для наблюдения позицию, видел соблазнительную молодую даму. Ее тело было мягким и женственным, золотистые волосы блестели в свете газовых ламп, молочно-белая кожа шеи, плеч и груди мерцала над глубоким вырезом платья.
Она продолжала играть и выигрывать. Ее смех разносился по залу, заглушая восклицания игроков и звуки рояля. Иногда ему удавалось расслышать ее нежный голос, когда она что-то взволнованно говорила мужу. Темные глаза не пропускали ни единого движения молодой женщины, но лицо его тем не менее оставалось застывшим и бесстрастным. Он стоял совершенно неподвижно, только мускулы на его худых смуглых щеках изредка непроизвольно подергивались.
Глава 19
Сюзетта была счастлива вернуться домой, а ее муж, казалось, уже много недель страдал от тоски по родным местам - так он разволновался, когда они остановились у тротуара на площади Джексборо. Долгое путешествие по тряской дороге утомило Сюзетту, но Остин находился в приподнятом настроении. Он бодро спрыгнул с подножки экипажа и протянул руку жене.
- Послушай, Остин, - пристально взглянула на него Сюзетта, - ты ведешь себя как ребенок, которого надолго увозили от матери. Ты, наверное, очень хотел вернуться домой, но не признавался мне в этом?
- Нет, милая, не в этом дело. - Он подхватил жену под локоть и повел по улице к отелю "Уичито".
- Тогда почему ты так глупо улыбаешься?
- Я приготовил тебе сюрприз, дорогая.
- Не уверена, что готова к одному из твоих сюрпризов, Остин. Больше всего мне нужны сейчас горячая ванна и мягкая постель.
- Любовь моя, до захода солнца еще масса времени. Сегодня чудесный осенний день.
- Мне все равно, сколько сейчас времени. Я устала и хочу…
- Прошу тебя, Сюзетта. Прими ванну, а потом позволь мне показать тебе мой сюрприз. - Уголки его полных губ приподнялись, а серые глаза возбужденно заблестели.
В отеле Сюзетта подхватила юбки, поднимаясь по лестнице.
- Не могу обещать. Я приму ванну, и если почувствую себя лучше, то…
- Да, любимая. После ванны тебе обязательно станет лучше.
Остин распахнул дверь в номер, а затем, протянув руку, жестом пригласил жену войти. Незатейливая обстановка комнаты, где они провели первую целомудренную ночь их брака, всколыхнула в ней нежные воспоминания. Она так боялась Остина, а он оказался самым чутким человеком в мире и не сделал ни единого движения, которое могло бы испугать ее. Сюзетта улыбнулась своим мыслям и повернулась к мужу.
- Остин, милый, клянусь: ванна - это все, что мне нужно, чтобы восстановить силы. Иди за лошадьми. Дай мне полчаса, и я буду готова отправиться с тобой на верховую прогулку.
Глаза Остина засияли.
- Девочка моя, ты не пожалеешь об этом! Я попрошу приготовить тебе ванну прямо сейчас.
Он склонился к Сюзетте и коснулся губами ее губ, а затем повернулся и выбежал из комнаты.
Горячая ванна сотворила чудо. Когда пришло время садиться в седло, Сюзетте стало гораздо лучше. Остин скакал рядом, и с лица его не сходила улыбка.
- Ты скажешь мне, куда мы направляемся? - спросила Сюзетта, щурясь от яркого октябрьского солнца.
- Домой.
- Домой? - нервно рассмеялась Сюзетта. - Дорогой, ты разве забыл? У нас нет дома, если ты только не имеешь в виду мой дом. Мы едем туда? Ты собираешься там жить, Остин?
- Нет, милая, я имею в виду наш дом. Твой и мой. Дом, который никогда не принадлежал никому другому. Наш, и ничей больше.
- Ты говоришь загадками, Остин. Будь добр, объясни. Откуда у нас…
- Больше никаких вопросов, - перебил он жену.
Сюзетта тряхнула головой, откинув назад волосы. Она наслаждалась скачкой. От свежего воздуха щеки молодой женщины порозовели, к ней вернулись силы и бодрость духа. Деревья были одеты в яркие разноцветные наряды, а высокое небо сияло необыкновенной голубизной. Тихая, пустынная красота этих мест радовала глаз, и Сюзетту переполняло приятное чувство от возвращения домой.
Когда они въехали на территорию ранчо Остина, Сюзетта удивилась. Они направлялись не к руинам дома мужа, а совсем в другое место, отстоявшее в нескольких милях от него. Сюзетта уже собиралась задать вопрос, но тут они поднялись на небольшой холм, и она все увидела сама.
Остин улыбался. Он наслаждался изумлением, застывшим на прекрасном лице жены, и терпеливо ждал, когда она начнет задавать вопросы. Сюзетта вновь перевела взгляд на большой дом. Затем крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Дом не исчез. Она опять посмотрела на мужа.
- Остин…
- Да, любовь моя. Наш дом. Я построил его для тебя.
Остин подхватил жену на руки и быстрым шагом пересек пространство перед домом, которое со временем превратится в ухоженный сад.
- Я перенесу тебя через порог, дорогая.
Сюзетта засмеялась и обвила руками его шею. Не успела она перевести дух, как Остин принес ее в большую столовую. За длинным полированным столом вишневого дерева могли без труда поместиться тридцать человек. Стулья с высокими спинками были обтянуты голубым бархатом, а под зеркалом в изящной раме располагался массивный буфет. В зеркале, занимавшем всю стену, отражались счастливые лица хозяев.
Остин помчался в вестибюль и поднялся по устланной ковром лестнице. Он пересек широкий холл и вошел в комнату, которая, по всей видимости, должна была служить спальней хозяина.
Сюзетта покрывала поцелуями его улыбающееся лицо, все время повторяя:
- Остин, я не могу в это поверить! Каким образом, дорогой? Когда? У меня просто слов нет! Это все действительно наше?
Остин кивнул, обрадованный восхищением жены:
- Это все наше, любимая. А что касается твоего вопроса - я уже как-то говорил тебе, что если есть деньги, то нет ничего невозможного. Я задумал построить этот дом еще задолго до нашей свадьбы. Как только ты согласилась стать моей женой, я претворил свои планы в жизнь. Тебе правда здесь нравится?
- Нравится? Я никогда не видела ничего подобного! Это дворец, достойный королевских особ, это…
- Для меня, моя милая Сюзетта, ты и есть королева. Пойдем, мне еще нужно многое тебе показать.
- Подожди, Остин.
- В чем дело?
- Милый, - она понизила голос и бросила взгляд на кровать под балдахином, - есть ли… Наши кровати уже застелены?
Остин обернулся.
- Превосходными шелковыми простынями голубого цвета, любимая.
Улыбаясь, она что-то зашептала ему на ухо. Остин широко раскрыл глаза, зажмурился и поцеловал ее.
- С превеликим удовольствием! - Он подхватил Сюзетту на руки и понес к кровати.
Пока она раздевалась, Остин откинул покрывало. Они забрались в постель как раз в тот момент, когда яркое осеннее солнце стало опускаться за горизонт. Чудесный осенний день подходил к концу. Комната и находившиеся в ней мужчина и женщина купались в мягком желтовато-оранжевом свете. Остин склонился над своей прекрасной женой и коснулся се золотистых волос, разметавшихся по голубому шелку подушки.
- Иди ко мне, - прошептала она, почувствовав его губы на своих губах.
Сюзетта обвила руками шею мужа и страстно поцеловала его.
Когда влюбленная пара выбралась из кровати, солнце уже давно зашло. Голод побуждал их поскорее вернуться в Джексборо, в обеденный зал отеля "Уичито".
За девять месяцев, пока Бранды отсутствовали, Джексборо сильно изменился. Поскольку индейцы больше не представляли опасности, солдаты наконец покинули Форт-Ричардсон. Все племена теперь жили в резервации, вытесненные с родных равнин, а бизоны, составлявшие основу их существования, быстро исчезали.
Поселенцы считали это хорошей новостью, поскольку уже не боялись, что с них снимут скальп кровожадные краснокожие. Население графства смотрело на отъезжающих солдат с такой же радостью, с какой встретило освобождение от индейцев. Совсем иначе чувствовали себя торговцы. Маленький городок больше никогда не будет так процветать, как в те времена, когда форт был полон военных. Денежный поток иссяк, и салуны один за другим закрывались.
Наступил день, когда флаг, реявший над некогда оживленным фортом, спустили, последний обоз с грузами двинулся дальше на запад, и последний солдатский мундир исчез за линией горизонта. Здания вернули прежнему владельцу. Никогда теперь сигнал утренней побудки не поднимет с постелей молодых людей. Осталось только кладбище, где покоились воины, когда-то каждый день вышагивавшие на многолюдном плацу. На форт опустилась тишина.