- Ну да, - кивнул герцог. - Если бы ты не вытащила меня вчера на воздух, я бы до конца своих дней просидел в полной темноте, да еще в темных очках. Я никогда больше не почувствовал бы блаженного солнечного тепла, не вдохнул бы полной грудью морского воздуха. Я бы так и не понял, как много ушло из моей жизни. Удивительно, какое необыкновенное значение приобретают привычные вещи, если мы вдруг их лишаемся!
Катриона заподозрила, что он говорит не только о ветре и солнце, но промолчала. Вот что значит дарить человеку нечто важное. Конечно, она приносила матери букеты полевых цветов. А отцу она сама смастерила ленту на шляпу. Но сейчас… Человек потерял надежду на лучшее, но получается, что она смогла вернуть ему эту надежду… При мысли об этом девушка взволновалась.
- Так ты говорил, что хочешь продиктовать письмо брату? - спросила она, усаживаясь за полосатый стол.
- Дорогой Ноа, - начал Роберт. - Твое письмо натолкнуло меня на одну интересную мысль. Мне еще, конечно, многое предстоит обдумать. Итак, маркиз Кинсборо. Ты сможешь мне помочь. Полистай тетради Куинби. Постарайся разузнать, каково состояние его финансов, чем он занимался последние несколько месяцев и в особенности, что делал в ночь на 22 февраля - в общем, подумай, что еще может нас заинтересовать. Буду ждать твоего письма, а сам продолжу кое-какие исследования здесь. Твой брат Роберт.
Закончив писать, Катриона посыпала письмо песком и затем сложила его.
- У тебя есть печать? - спросила она герцога.
- Она, должно быть, в ящике стола. Посмотри. Девушка выдвинула верхний ящик. Там ничего не было, кроме небольшой деревянной шкатулки, задвинутой в дальний угол. Катриона осторожно вытащила и открыла ее.
- Ого! - воскликнула она.
- Что такое?
- Я-то думала, что здесь лежит печать твоего отца, а здесь полно каких-то бумаг, - промолвила она.
Роберт медленно обошел кресло и приблизился к ней.
- Бумаг? - переспросил он.
- Да. - Катриона быстро пробежала взглядом верхнюю страничку. - Они написаны от руки. Кажется, это какое-то описание. А вот на второй странице даже есть заголовок. "Письменное путешествие по горам Шотландии, написанное его светлостью Джеймсом Иденхоллом, пятым герцогом Девонбруком". Может, твой отец собирался описать свои поездки в Россмори в хронологическом порядке?
- Не представляю, - пожал плечами Роберт. - Мне даже не было известно о существовании Россмори. Во всяком случае, теперь можно узнать, сколько раз он бывал здесь.
Катриона принялась листать страницы.
- Знаешь, - проговорила она, - он, похоже, обошел все окрестные усадьбы и о каждом таком посещении писал заметки. Ну, вроде как Босуэлл описывал путешествие на острова в компании Джонсона. - Начав читать первую главку, девушка усмехнулась.
- Что ты смеешься?
- Первым делом твой отец отправился к вдове Гарри. Вдова служит в Россмори, и описание твоего отца удивляет точностью. Вот что он пишет: "Это очень странная женщина. Ее кожа имеет нездоровый цвет, причем кожи такого оттенка я никогда не видел. Она предложила мне посидеть, но я почел за лучшее отказаться, потому что исходящий от нее особенный запах был невыносим".
- Что же такого особенного в этом запахе? - поинтересовался молодой герцог.
- От нее всегда так пахнет. Дело в том, что она очень редко моется, потому что считает, что когда человек в воде, то дьявол может проникнуть в него через кожу. А для того чтобы и близко не подпускать к себе старину Клути, как она его называет, вдовушка натирает кожу особым составом, который готовит сама из разных трав. Больше всего ее привлекает растение, носящее то же имя, что и она - Валерия. Именно из-за валерьяны от нее исходит этот ужасный запах, к тому же кожа окрашивается в голубой цвет, который не смывается, потому что она не моется!
- Она сумасшедшая? - улыбнулся Роберт.
- Не совсем. Просто иногда… удивляет своим поведением и, конечно, бывает странной. - Катриона проглядела несколько следующих страниц. - Кажется, твой отец обошел всех своих подданных в Россмори. Во всяком случае, описывает он всех. - Она быстро заглянула на последнюю страничку. - Да, и в свой последний приезд он тоже делал записи.
В свой последний приезд… И вдруг Роберту пришла в голову одна мысль:
- Послушай, Катриона, а ты могла бы сводить меня ко всем этим людям? О которых писал отец? Мы будем заходить к ним, а потом ты будешь читать мне его описания. Может, это поможет мне понять, что заставляло его так часто приезжать в Россмори. Я хочу знать, почему он ездил сюда, но никому ничего не рассказывал об этих поездках.
В его голосе было столько отчаяния, что Катриона не долго думая выпалила:
- Роберт, а что случилось с твоим отцом? Взволнованное лицо Роберта внезапно застыло, как маска.
Катриона решила, что он не станет отвечать ей, и пожалела, что вообще задала свой вопрос.
- Прости, пожалуйста, - пролепетала она.
- Да нет, все в порядке. - Он покачал головой. - Я пытался забыть, старался не вспоминать, но, может, настало время потолковать обо всем? Не знаю… - Герцог помолчал, а потом медленно заговорил: - В нашем семейном поместье в Ланкашире был пожар. Почти все мои родные погибли… Мой отец, мой старший брат Джеймсон, его жена, его маленький сынишка… И Пьетро.
- Пьетро?
- Мой слуга, - пояснил Роберт. - Признаться, он был для меня куда больше, чем слуга. Однажды он спас мне жизнь. - Герцог стиснул зубы, на щеках его заиграли желваки.
Катриона ждала, пока он овладеет собой.
- Я встретился с Пьетро на полуострове много лет назад, - продолжил Роберт через некоторое время. - Меня задержал французский патруль. Они заперли меня в каком-то сарае, а сами принялись обсуждать, кто я - испанский курьер или английский солдат, кем я и был на самом деле. Мои объяснения их не устраивали. Они уже было решили, что не стоит со мной возиться и лучше всего меня просто прикончить, когда Пьетро сумел сломать замок и выпустить меня.
- Он рисковал, помогая тебе, - заметила девушка.
- Риск ничего для него не значил. Пьетро ненавидел французов. Они вырезали всю его семью - мать и сестер, напав на деревню. Ему тогда было всего шестнадцать, и у него не осталось средств к существованию. После того как Пьетро вызволил меня из плена, я назначил его своим адъютантом. Он везде следовал за мной, поэтому я и привез его в Англию - чтобы он хоть пожил нормальной жизнью. - Роберт закрыл глаза. - А вместо этого забрал его жизнь… Если бы я не уговорил его поехать со мной, Пьетро не оказался бы в Девонбрук-Хаусе в ту роковую ночь. Этого я себе никогда не прощу. Катриона почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
- Но ты же не знал… - Она дотронулась до его руки. Роберт лишь покачал головой.
- Твои глаза! - Только теперь она поняла то, о чем Роберт не хотел говорить. - Так ты потерял зрение в том пожаре? Поэтому ты приехал в Шотландию? Чтобы в здешней глуши горевать о родных и близких?
- Отчасти да, но не только из-за сжигающего меня горя я здесь. Я надеюсь узнать правду. - Он глубоко вздохнул. - Этот пожар был не случайным, Катриона. Кто-то специально устроил его.
- И ты считаешь, что это каким-то образом связано с Россмори?
- Я знаю, что это так. Отец никогда никому не говорил об этом месте и не рассказывал о своих поездках сюда. Я узнал о том, что у него был замок, лишь тогда, когда после его смерти поверенный читал завещание. Это очень не похоже на отца, потому что он не был скрытным человеком. Узнав о существовании Россмори, я подумал, что замок, возможно, каким-то образом связан с его смертью. Вот я и приехал сюда, чтобы все разузнать. И найти правду.
Правду! Катриона вспомнила слышанный ею разговор; вспомнила слова Форбса о новом герцоге… Теперь она начинала понимать.
- А твои слуги считают, что это ты устроил пожар? Ведь так? - заговорила она взволнованно. - Поэтому ты и попросил меня читать письма! Поэтому ты не доверяешь им!
Роберт нахмурился.
- Таково мнение не только моих слуг, но и всего Лондона, - проговорил он. - Я единственный, кто уцелел в пожаре, и вполне мог нарочно его устроить, потому что мне это могло быть выгодно. Я получил титул, который должен был перейти к моему брату. Но мне не нужен титул! Господи, и брат, и его жена, и их сын погибли! - Роберт с горечью покачал головой. - А Элизабет носила под сердцем еще одного ребенка… Каким же монстром они меня считают!..
Роберт зажмурил глаза, пытаясь овладеть собой. Но Катриона не смогла сдержать слез. Ужасно ослепнуть, но куда ужаснее узнать, что тебя считают убийцей всех близких! Неудивительно, что он приехал в Шотландию!
Итак, Роберт не ищет сокровищ. Он разыскивает то, что нельзя оценить, что дороже золота.
Роберт приехал в Шотландию, чтобы найти человека, уничтожившего его семью, и она поможет ему в поисках!
Глава 9
Катриона обернулась, увидев, что Роберт вышел во двор замка, чтобы присоединиться к ней. Утро было тихим и прохладным, на чистом небе не было ни облачка, ярко сияло солнце. Легкий ветерок взъерошил темные волосы Роберта, одетого в мышино-серый жилет, белую рубашку с пышными рукавами и высокие сапоги. Она заметила, что он не забыл надеть темные очки. Выполнив приказание хозяина привести его сюда, Форбс мрачно поглядел ему вслед и, не промолвив ни слова, побрел назад в замок.
- Ты готов? - спросила девушка.
- Одну минутку, пожалуйста. - Роберт замер на месте, прислушиваясь к шуму прибоя и крикам чаек. - Опиши мне место, где мы находимся.
Катриона огляделась по сторонам.
- Мы стоим в самой середине двора замка. Ворота, увитые плющом, ведут на большое поле. Главная башня очень высокая, она возвышается на склоне скалы и обращена к морю. Ты слышишь крики моевок, которые гнездятся на крыше, а теперь смотрят на нас сквозь бойницы. Знаешь, мне всегда казалось, что Россмори - самый прекрасный из всех замков на свете.
Помолчав некоторое время, Роберт кивнул:
- Теперь мы можем идти.
- А у тебя есть лошадь? - спросила девушка. Герцог нахмурился:
- Я думал, мы пойдем пешком.
- Но, судя по запискам твоего отца, он всегда ездил верхом. Местность у нас холмистая, здесь много болот, поэтому ходить пешком не очень-то легко, да и далеко…
Роберту и в голову не пришло, что им придется ехать верхом, ведь после пожара он ни разу не садился на коня. А в-случае необходимости или ходил пешком, или ездил в экипаже. Однако Баяра он с собой привез, по глупости надеясь, что зрение, возможно, восстановится и тогда он сможет скакать на коне как прежде.
- Да, разумеется, у меня есть конь, - пожал плечами герцог. - Баяр очень силен, правда, весьма своенравен. Может… нам обоим сесть на него, а? Ты бы направляла Баяра, а я бы удерживал его.
Катриона согласилась, и Роберт велел груму оседлать коня. Когда они взобрались на Баяра, девушка взяла руки Роберта, державшие за ее талию, и положила их поверх своих рук, ухватившись за поводья, а потом слегка пришпорила коня. Они тронулись в путь.
Роберт даже удивился, как легко снова привык к седлу. По натяжению поводьев он понимал, что Баяр наклонял голову, чтобы пощипать травку, или вытягивал шею, чтобы перейти на галоп. Впрочем, герцог удерживал коня и разрешал ему бежать только рысью.
Да, с Баяром все было в порядке, а вот близость Катрионы сводила Роберта с ума.
Его руки сжимали ее, их ноги соприкасались, правда, проехав некоторое расстояние, они почувствовали себя свободнее. Вскоре Катриона уже спокойно прижалась к его груди, положив головку на плечо Роберта. Он спрашивал себя, известно ли ей, как мягки ее волосы, то и дело щекочущие его щеку. Огромных усилий стоило ему не зарыться лицом в ее кудри, чтобы досыта надышаться ее божественным ароматом.
Только теперь Роберт понял, что с самого начала хотел прикоснуться к ней, чувствовал влечение к этой девушке, но останавливал себя, уверенный, что в его положении человек не может давать волю чувствам. До того как он ослеп, самым большим удовольствием Роберта было наблюдать за женщинами: он смотрел, как они двигаются, любовался их грациозностью, гибкостью. А теперь… Он не знал, какова Катриона, не представлял ее лица, но когда она бывала рядом, ему хотелось быть как можно ближе к ней, гладить ее бархатную кожу. А уж когда она оказалась в одном седле с ним, Роберт понял, что больше всего хочет овладеть ею.
Похоже, они проехали небольшую рощицу; ветер опять стал обдувать его лицо, солнце приятно припекало. Где-то невдалеке журчала вода. Запахло свежевспаханной землей. Катриона осторожно остановила Баяра.
- Это место твой отец первым описал в своих записках, - заявила она. - Здесь есть небольшой ручей, впадающий в Лох-Линнанглас. Дальше ручей бежит в пролив. Он провел тут несколько часов, сидя вот на этих валунах и записывая свои наблюдения. Хочешь, спешимся, и я прочту тебе, что он написал?
Роберту вовсе не хотелось выпускать ее из своих объятий, но он понимал, что разумнее сделать это, иначе он может потерять голову, а она почувствует, как велико его желание.
- "Сегодня морозное утро, - начала Катриона, когда Роберт устроился на берегу ручья, - но я не смог проехать мимо этого места: моему коню надо было напиться, а я хотел насладиться дивным пейзажем. Стоит осень; красные, желтые, золотистые листья осыпаются, накрывая зеленую траву роскошным ковром. Пожалуй, попрошу какого-нибудь художника написать этот пейзаж для моей коллекции. Вода в ручье до того чиста и прозрачна, что я, не удержавшись, сам напился из него. Удивительное место! Никаких следов человека, кажется. лишь природа здесь полновластная хозяйка. Но это впечатление ошибочно, потому что наверняка история оставила и тут свой отпечаток".
Даже не видя ничего вокруг, Роберт отлично представил себе уголок, который живописал отец. Перед его внутренним взором возникла такая картина: отец сидит на большом валуне, держа на коленях свою тетрадь, и что-то быстро пишет. Роберту почему-то показалось, что в это мгновение он стал ближе человеку, уже ушедшему в мир иной. Сняв очки, он положил их на землю. Стараясь не замечать резкой боли в глазах, он опустил веки и подставил лицо солнцу. И вдруг, даже не осознавая, что делает, Роберт встал и двинулся на шум ручья.
- Ты куда?
- Мне хочется пить. - Опустившись на колени, герцог зачерпнул рукой ледяной воды.
- Ох, Роберт, осторожнее, - предостерегла его Катриона, - берег такой скользкий и…
Не успела она договорить, как Роберт, потеряв равновесие, полетел в воду.
- Дьявольщина! - выругался он, поднимаясь на ноги и пытаясь выбраться на берег. Его сапоги наполнились водой и стали тяжелыми, словно были сделаны из свинца. Каждый раз, когда он пытался подняться на сушу, ноги его скользили в жидкой глине, и он снова падал. Роберт был в отчаянии. Наконец, не в силах бороться дальше, он замер на месте, стоя по колено в воде; его мокрые волосы липли к лицу. Больше всего ему хотелось с силой всадить во что-нибудь кулак.
- Роберт! - позвала его Катриона. - Протяни руку, и я помогу тебе выбраться.
- Не-ет! - взревел герцог, в ярости шлепнув ладонью по воде. - Я взрослый человек, а не младенец, которого надо водить за ручку!
- Так перестань вести себя, как ребенок, Роберт, - разозлилась и Катриона. - И прекрати за слепотой скрывать свое горе!
Роберт рассвирепел.
- Ничего я не скрываю! И мне не нужна жалость какой-то девчонки! Я мужчина! Мне удавалось ускользнуть от вражеского патруля, когда он бывал в каких-нибудь дюймах от меня! Я сражался в боях, я убивал, когда в этом была необходимость! Так что, полагаю, я в состоянии напиться из ручья без помощи сопливой служанки!
Наступило долгое молчание, а потом Катриона заговорила подозрительно спокойным голосом:
- Что ж, раз ты такой всемогущий и тебе так легко все дается, я думаю, что ты без труда найдешь дорогу обратно в Россмори.
Видимо, Роберт стоял гораздо ближе к берегу, чем ему казалось. Он понял это, когда через несколько мгновений она с силой толкнула его. А поскольку Роберт не видел, что она замахивается, то полетел в воду, как поваленное дровосеком дерево.
Поначалу герцога изумил ее поступок, он был не в силах сдвинуться с места, а когда немного пришел в себя, то услышал удаляющиеся шаги Катрионы. Он заслужил это. Роберт понял, что орал на нее, как идиот. Ее гнев справедлив. Он останется здесь до темноты. Так и будет стоять в ледяной воде - вымокший и продрогший, несомненно, схватит простуду и будет две недели валяться в постели, чихая и кашляя. Это Роберт тоже заслужил.
Какого черта он так себя вел? За что набросился на нее? Катриона была единственным человеком, который не считал его беспомощным инвалидом, и не вела себя так, словно его слепота - это какое-то уродство. Она не обращала внимания на то, что он был не в состоянии сделать что-то, нет, она просто находила способы не говорить о его недуге, не замечать его. Больше того, лишь в ее обществе и, несомненно, благодаря ей он чувствовал себя полноценным мужчиной.
Подумав об этом, герцог понял, что она не бросила бы его здесь одного и не заставила бы блуждать по лесу в поисках обратного пути в замок.
Его глаза жгло от боли, голова гудела. Где он оставил очки? Роберт чувствовал себя настоящим ослом. Он позвал ее, но девушка не отвечала, унижая его своим молчанием.
- Прости меня, Катриона. Я не должен был кричать на тебя, - проговорил Роберт. - Я виноват перед тобой.
Никакого ответа.
- Не сомневаюсь, что ты не станешь спокойно стоять и наблюдать за тем, как я разбиваю физиономию о деревья.
- Конечно, не стану. К тому же в ручье нет деревьев. Роберт повернулся на звук голоса. Кажется, она стоит гораздо ближе, чем он думал.
- Ты поможешь мне выбраться отсюда? Пожалуйста! Подумав, Катриона сказала:
- Шагни вправо - там прибрежная трава спускается в воду. Наверняка дно в том месте не скользкое.
"Хороша учительница", - с иронией подумал Роберт, следуя ее указаниям. Не прошло и нескольких мгновений, как он уже стоял на берегу, в сапогах у него хлюпало, вода капала с одежды.
- Ну что, мир? - протянул он руку девушке.
- Знаешь, что я тебе скажу, Роберт, - проговорила Катриона, слегка сжимая его пальцы, - нет ничего зазорного в том, что иногда тебе бывает нужна чья-то помощь. От этого ты не становишься жалким и беспомощным. Ты же просто человек!