А в это время Патрик смотрел на брата, обдумывая, как ему следует преподнести свое более чем поспешное бракосочетание. Черт возьми, надо было выяснить у Софи, как много она собирается рассказать Шарлотте. Ему казалось, что подруги обычно откровенничают друг с другом. А что, если Софи попотчует Шарлотту всеми деталями их главной ночи?
Они сидели в раздевалке "Боксерского салона Джексона", отдыхая после напряженного тренировочного боя. И не с кем-нибудь, а с самим Криббом. Они уже помылись, и теперь слуга стоял рядом наготове, чтобы помочь одеться. В те времена у джентльменов было модно корректировать фигуру с помощью подкладок. На икры ног так уж обязательно. Но на этих двоих стоило лишь взглянуть, чтобы понять, что ни в какой коррекции они не нуждаются.
Сознавая это, Билли Ламли все равно надеялся сорвать чаевые, подав, например, плащ. Так что он терпеливо ждал. Только догадаться бы еще, какой плащ кому принадлежит, потому что их светлости выглядели совершенно одинаково, как язычники-индейцы, которых не так давно привезли из Америки. И кожа у них странного золотистого оттенка, а не молочно-белая, как у большинства господ, посещающих салон. То есть почти такая же, как у этих индейцев.
Патрик вытянул длинные ноги и глубоко вздохнул, махнув Билли и его приятелю слуге, чтобы они отошли. Алекс надел свежую рубашку и вопросительно посмотрел на брата.
- Тут надвигается одно событие, - неожиданно произнес ПатРик, едва сдерживая улыбку. - Дело в том, что через шесть недель я женюсь.
Некоторое время стояла тишина.
- Дафна Бош? - предположил наконец Алекс ни к чему не обязывающим тоном.
- Нет, не угадал. - Патрик наконец улыбнулся. - Это Софи Йорк. Понимаешь, твоя супруга мудрая женщина, и мне показа лось, что стоит прислушаться к ее совету.
Алекс расплылся в широкой улыбке, точно такой же, как у брата.
- Мне нравится Софи, но важно не это. Я уверен, она бы понравилась и маме.
- Ты так считаешь? - с надеждой спросил Патрик. - Ей бы она понравилась?
Алекс кивнул.
Они задумались, вспомнив свою замечательную матушку, такую добрую и веселую. Когда она обнимала их в детской, от нее почему-то всегда пахло лесными колокольчиками. Она умерла, рожая третьего мальчика (он родился мертвым), и они остались с угрюмым подагриком-отцом, который вскоре отослал ребят в школу, подальше с глаз долой, и не встречался с ними даже во время каникул.
- Почему так скоро? - тихо проговорил Алекс.
- Мне так захотелось, - ответил Патрик.
- Значит, так захотелось. Понятно. - Он махнул Билли и, когда тот подошел, спокойно взял плащ, в который влез без всяких проблем. Билли опечалился - прощай чаевые.
Патрик усмехнулся:
- Содержательный у нас получается разговор. - Он надел свой плащ и рассеянно одарил обоих слуг щедрыми чаевыми.
Глаза Алекса засветились улыбкой.
- И что дальше?
- А дальше мы поедем в свадебное путешествие на "Ларке" вдоль побережья.
- Вдоль побережья? Патрик кивнул.
- Одновременно я смогу без проблем выполнить поручение Брексби - проверить строительство укреплений в Уэльсе. Мне кажется, время самое подходящее.
Алекс поморщился.
- Все эти фантазии о том, что Наполеон может вторгнуться в Уэльс, чистый абсурд. Наполеон, если ему удастся найти для этой цели корабли, определенно направится в Кент или Суссекс. Ведь все его суда - плоскодонки! Так что путь ему только один, из Булони в Кент.
Патрик пожал плечами:
- Во всяком случае, это хороший повод отправиться в те края.
- А разве тебе нужны какие-то поводы, Патрик? Вспомни, как я испортил себе свадебное путешествие, - правда, по другой причине, поддался приступу ревности, - и не повторяй мои ошибки.
Патрик улыбнулся:
- Постараюсь. Но у меня, Алекс, все будет немножко иначе, у вас с Шарлоттой с самого начала была страстная любовь, а у нас с Софи… Нет, я ничего такого не хочу сказать, но все равно не следует забывать, что первоначально она собиралась выйти за Брэддона Четвина.
Алекс вопросительно вскинул брови.
- Я же тебе говорил, - добавил Патрик. - Ее соблазнил титул Брэддона.
- А что она сказала о герцогском титуле?
- Я ей об этом не говорил. - Тон Патрика не предполагал уточнений.
- Почему? - настойчиво поинтересовался брат. - Решил сделать это после свадьбы?
- Ничего я не решал. Просто не думал об этом и все. Тем более что в Турцию я поеду один. Мне и в голову не приходило, что Софи заинтересуется тем, что может случиться через год. Именно может, потому что точно еще ничего не известно. Ведь все это только прожекты Брексби.
Алекс внимательно посмотрел на брата:
- Патрик, а ты уверен, что действительно хочешь жениться?
- Рано или поздно этого не избежать все равно, так почему бы не Софи? Мне она нравится, к тому же…
- …потрясающе хороша собой, - продолжил брат.
- Вот именно. - Патрик улыбнулся, вспомнив солнечные локоны Софи.
- К тому же необыкновенно умна и образованна, - поспешил добавить брат.
- Возможно. И флиртовать умеет превосходно. Так что скучать с ней не придется.
- Флиртовать? - удивился Алекс. - Ты бы поинтересовался относительно ее знания иностранных языков.
- Мне пора.
Патрик так нервничал, что последнюю фразу брата не услышал. Он уже опаздывал на ужин в доме родителей невесты, от которого не ожидал ничего хорошего, кроме общения с Софи. Стоило только представить ее необыкновенные лучистые глаза и черешневые губы, как у него перехватило дыхание.
- Хочешь сказать, что совершенно равнодушен к своей невесте? - усмехнулся Алекс, выходя с братом из дверей "Боксерского салона Джексона" на Пиккадилли. - То есть отправишься в Турцию на несколько месяцев, как будто уезжаешь на охоту. Верно я понял?
Патрик состроил недовольную гримасу.
- Ни одна красавица пока не смогла пленить мое сердце. Поверь, у меня их было достаточно.
- Думаю, такую ты еще просто не встречал, - насмешливо проговорил брат. - Ну да ладно, как говорится, поживем - увидим. Ты не против небольшого пари?
- Пари на что?
- Сейчас скажу. Я ставлю пятьсот крон, что ровно через год ты признаешься мне, что безнадежно влюблен в свою жену.
- Мне бы не хотелось грабить такого законченного тупицу, как ты, - сказал Патрик с язвительной улыбкой. - Сам заболел Этой дурацкой болезнью, а теперь, значит, не терпится заразить собственного брата, чтобы он тоже страдал. Нет уж, дудки.
- В таком случае почему бы тебе не принять пари? - возразил Алекс.
- Зачем пари? Если надо, - усмехнулся Патрик, - я подарю тебе пятьсот крон, просто из родственных чувств. Впрочем, давай договоримся так: если я действительно распущу слюни, то с той поры буду спать в ночной рубашке. Идет?
- Ты забыл о том, дорогой братец, что я видел тебя рядом с Софи, видел, как ты в ее присутствии просто дуреешь от желания. - Глаза Алекса заблестели. - Так что в случае проигрыша тебе все-таки придется выдать мне пятьсот крон на ночную рубашку, отделанную тончайшими брюссельскими кружевами.
Патрик взял поводья.
- Тебя подвезти до Гросвенор-сквер?
Крона - английская монета в пять шиллингов.
- Нет, спасибо. До клуба "Уайт" я пройдусь пешком. Патрик уперся ногой в ступеньку своего фаэтона.
- Значит, мечтаешь нарядить меня в ночную рубашечку с оборками и бантиками?
- Непременно. - Граф Шеффилд и Даунз улыбнулся и, щегольски помахивая тростью красного дерева, пошел по улице.
Итак, брат наконец женится. Знаменательное событие, куда уж важнее. Причем женится со скандальной поспешностью. Венчание должно произойти ровно через шесть недель в соборе Святого Георгия, в три часа дня.
Глава 12
Оглянуться не успели, а эти шесть недель уже на исходе. Софи казалось, что пролетело всего шесть дней. Над подвенечным платьем - его подгоняли уже, наверное, в сотый раз - корпели пять белошвеек, передавая из рук в руки, как если бы это была напрестольная накидка, предназначенная для самого папы. Софи вздохнула. Был бы обычный день, она бы сейчас села и часа два поработала.
Стоило ей потянуться к учебнику турецкого языка, как дверь отворилась. В спальню вошла мать.
- Софи, мне кажется… - Элоиза умолкла. - Что это? Еще один учебник?
Софи удивленно посмотрела на книгу в коричневом переплете, как будто впервые увидела.
- Да, maman. Элоиза вздохнула:
- Боже, почему у меня уродилась такая бестолковая дочь? Неужели ты до сих пор не поняла, что сейчас, когда девушка выходит замуж, все эти детские забавы пора отложить в сторону? Иностранные языки - это… это вздорное занятие, которым ты увлекалась в детстве. Эта глупость должна быть забыта, как и все остальные Школьные предметы.
- Вообще-то Патрик добрый, - робко возразила Софи. - Не думаю, что он станет возражать против моего увлечения иностранными языками.
- Софи, не будь дурочкой. Ты что, хочешь предстать перед ним синим чулком? К твоему сведению, чересчур образованных женщин мужчины терпеть не могут. И это вполне справедливо, потому что с ними скука смертная.
"До сих пор, кажется, ни один лондонский джентльмен скучной меня не находил", - подумала Софи, но вслух произнести это не решилась.
- Боже, как бы мне хотелось, чтобы ты навсегда покончила с этим пустым времяпрепровождением, - раздраженно воскликнула Элоиза. - Подумать только, моя дочь не нашла себе в жизни более интересного занятия, чем изучать какие-то дурацкие иностранные языки.
Софи молча наблюдала за матерью. У нее очень рано проявились способности к иностранным языкам, но мать относилась к этому с поразительным равнодушием. Правда, не запрещала, только поставила условие, чтобы преподаватели непременно были женщины. И вот к двадцати годам Софи незаметно освоила французский, итальянский, уэльский, гэльский, а затем немецкий и турецкий одновременно. В этом ей помогала жена заезжего из Германии турка.
- И вот еще что. - Элоиза порывисто подошла к гардеробу, раскрыла и принялась хмуро оглядывать платья. - Твой отец пытается скрыть от меня правду, но я все прекрасно понимаю. В том смысле, почему эта, свадьба готовится в такой спешке. Так что беседу относительно таинства брачной ночи, я полагаю, можно опустить.
Софи покраснела.
- В любом случае, - продолжала мать, - это не так уж важно. Единственный совет: постарайся, чтобы твой брак не был похож на мой. Но как это сделать, я и сама не знаю.
На глаза Софи навернулись слезы.
- Не волнуйтесь, maman. Все будет в порядке. Элоиза развернулась и села на стул у камина.
- Нет, Софи, само собой все в порядке не будет. Я, например, свой брак безнадежно испортила. Теперь меня иногда посещает мысль, что, может быть, следовало проявлять больше терпимости и не изводить твоего отца бесконечными придирками.
Софи опустилась в кресло напротив.
"Мама пришла к тому же самому выводу, что и я. Нам всем было бы гораздо легче жить, если бы она не придавала большого значения связям отца. И у меня наверняка сейчас был бы брат или сестра, а может быть, и тот и другая".
- Но я не могла с этим смириться, - хрипло прошептала Элоиза. - Понимаешь, не могла. Воспитание не позволяло и еще что-то, что сидело во мне. Когда я вышла замуж, мне ведь еще не было и восемнадцати. А тебе, Софи, уже почти двадцать, и ты, несомненно, воспринимаешь все значительно легче. Поэтому, пожалуйста, прошу тебя, увидев, как муж ухаживает за другими женщинами, отвернись. И не выгоняй его из своей постели. Не изводи упреками. Это не поможет. И вообще не делай ничего такого, что дало бы ему повод проявить недовольство. В том числе не щеголяй своим знанием иностранных языков.
Софи тяжело вздохнула:
- Я попытаюсь, мама. Никаких языков, пусть думает, что я говорю только по-английски. И сцен устраивать ему тоже не буду, пусть себе заводит любовниц на здоровье. Я знаю, что выхожу замуж за ловеласа.
- Я и говорю, - оживилась Элоиза. - Отвернись в другую сторону, не смотри. Делай вид, что ничего не происходит. - Она подалась вперед и заглянула в глаза дочери. - Ты должна понять одно: истинную радость в браке могут дать только дети.
Софи усмехнулась.
- Дочь моя! - страстно воскликнула Элоиза. - Если б ты знала, как я жаждала подарить тебе братика или сестричку. Помню, как ты канючила, просила сестру. Но что… что я могла сделать. Мы перестали общаться, твой отец и я практически не разговаривали друг с другом, и я не знала, как это поправить. Единственное, что у нас было общего, - это ты. Мы любили тебя и любим. Оба. Постарайся не испортить свой брак излишней гордыней и помни: крепко связать тебя с Патриком могут только дети.
Софи откашлялась.
- Мама, Патрик хочет иметь только одного ребенка.
Пару секунд Элоиз молчала.
- Мне очень грустно это слышать. Я знаю, как сильно ты любишь детей. Ну что ж, один ребенок - это тоже неплохо. Хотя… Тебя не тяготила моя опека? Она не казалась тебе слишком суровой?
Софи пожала плечами. Чего сейчас вспоминать. Мать очень редко позволяла ей ходить в гости к другим детям или приглашать к себе и няне строго-настрого наказала во время прогулок следить, чтобы Софи не общалась со сверстниками. Это она таким способом оберегала своего единственного ребенка.
- В конце концов, количество детей не так уж важно, - произнесла Элоиза значительно спокойнее. - Я полагаю, тебе нужно попытаться извлечь из брака хоть какое-то удовольствие. Не повторяй моих ошибок. - Она надолго замолкла, вроде как задумалась, затем неожиданно встрепенулась. - Притворись непонятливой и никогда, слышишь, никогда не отказывай мужу в постели. Что касается меня, то теперь мне кажется, что я была капризной дурочкой. Но что толку жалеть, когда уже почти сорок. Сказанные в запальчивости слова все равно не вернешь. Вот почему я и говорю, Софи: не делай этого. Сердись, но Патрик не должен об этом знать. И повторяю: пусть он заходит в твою спальню когда захочет. - Элоиза немного помолчала, а затем нерешительно добавила: - Конечно, исключая периоды беременности.
- Я сделаю все, как вы советуете, мама, - прошептала Софи. В этот момент в спальню вошла горничная Софи, Симона, в сопровождении небольшой группы горничных, которые держали в руках пачки хрустящей тонкой бумаги.
- Прошу прощения, миледи, - сказала Симона, делая перед маркизой реверанс, - но мы готовы начать собирать сундуки леди Софи.
Элоиза кивнула и встала:
- Он обязательно влюбится в тебя, mignonne. Иначе просто невозможно. - Она притянула к себе Софи и ласково погладила волосы. - Так что я уверена - все мои советы напрасны.
Софи улыбнулась. Однако после ухода матери долго сидела, уставившись в одну точку, сжимая в руках книжку в кожаном переплете.
"Мама права. Если ты не в силах изменить обстоятельства, нужно с ними примириться. Пусть Патрик делает все, что захочет, и притворюсь, что этого не замечаю".
Лорд Брексби барабанил пальцами по письменному столу, что означало крайнюю степень беспокойства.
- Это возмутительно!
Небольшой, неброско одетый человечек удивленно посмотрел на министра.
- Согласен с вами, Наполеон отвратительный тип. Всегда был таким и останется.
- Но сейчас он перешел все границы приличия, - проговорил Брексби, чуть ли не задыхаясь от раздражения. - И как же он думает все это устроить?
- Чистое везение, сэр, что нам удалось это обнаружить, - заметил гость.
Брексби вздохнул:
- Видимо, нам следует сказать Патрику Фоуксу.
- Насколько мне известно, Фоукс собирается в свадебное путешествие… вдоль побережья. - С едва заметным подрагиванием бровей человечек дал понять, что прекрасно осведомлен о причинах, почему Патрик направляется именно в Уэльс.
- Да. - Брексби снова забарабанил пальцами.
- В таком случае зачем ему говорить? - Собеседник министра чуть прикрыл веки.
Министр едва заметно усмехнулся. Сидевший перед ним человек был его самым ценным международным тайным агентом.
- Но как я могу не сообщить ему о такой опасности? А если он по неведению совершит какую-нибудь ошибку и скипетр взорвется?
- Если мы его вовремя заменим, этого не произойдет, - заметил агент. - Вы позволите мне удалиться? - Человечек встал, не дожидаясь ответа Брексби. - Единственное, что нам нужно, так это изготовить новый скипетр. А что касается Фоукса, то следует иметь в виду, что он на днях женится. Причем по любви. А как известно, поведение влюбленных непредсказуемо. Поэтому лучше не рисковать. - Тайный агент выскользнул из кабинета министра внутренних дел.
Примерно с минуту Брексби пристально смотрел на закрытую дверь. Затем придвинул лист бумаги, что-то быстро на нем набросал, прочитал написанное и разорвал в клочья. Письмо было адресовано достопочтенному Патрику Фоуксу.
"Агент прав, как всегда. Самое лучшее - это пусть Фоукс везет "наполеоновский" скипетр, а примерно за час до вручения его Селиму наши люди его заменят. Риск в таком случае представляется минимальным. До самой последней минуты враги должны быть уверены, что Фоукс вручает их скипетр. Ничего себе Наполеон придумал - взрывающийся скипетр! Вот это изобретательность. Если задуманная диверсия удастся… - Брексби помрачнел еще больше. - Если Фоукс вручит Селиму дар английской короны, который через некоторое время взорвется, то для Англии это может обернуться катастрофой. Оскорбленный Селим, - если, конечно, "их императорское величество" останется после взрыва жив, - без промедления примкнет к Наполеону и объявит войну Англии".
- Нам сейчас только взрывов не хватает, - пробормотал Брексби и дернул шнур колокольчика. Появился камердинер и подал министру шляпу.
О происках Наполеона нужно немедленно сообщить казначейству.
Маркиза и маркиз Бранденбург в этот вечер находились в гостиной одни. Впервые за многие годы. Вот-вот должна появиться дочь. Сегодня у них семейный ужин.
"Последний, - подумала Элоиза, чувствуя подступивший к горлу комок. - Завтра мой ребенок выедет из дома в собор Святого Георгия и больше никогда сюда не вернется. Разве что в гости".
Взяв бокал шерри, она прошла к выходящему в сад большому окну. Из головы не выходил утренний разговор с Софи. Дело в том, что очень многое из сказанного дочери Элоиза до сих пор никогда вслух не произносила. Теперь, находясь с мужем в одной комнате, она чувствовала себя несколько смущенной.
Правда, Джордж если и заметил в ней какую-то напряженность (что маловероятно), то виду не подал.
- Они хорошая пара. Ты не считаешь, моя дорогая? - Он неслышно подошел к окну и встал рядом.
Неожиданно сердце Элоизы бешено заколотилось. Совершенно некстати в воображении предстал обнаженный Джордж, какого она помнила с молодости. Она также вспомнила его привычку в первые дни брака целовать ее сзади в шею. Элоиза искоса взглянула на мужа. Он задумчиво рассматривал сад.
- Джордж, - невольно вырвалось у Элоизы. Она почувствовала, что краснеет.
Маркиз повернулся и посмотрел на жену проницательными серыми глазами. Затем поднял руку и коснулся шеи именно в том месте, о котором она только что подумала. Столь интимной ситуации у них не было уже многие годы.