- Я очень признателен тебе, парень, и буду рад отблагодарить тебя, если понадобится моя помощь.
- Когда я начну распахивать свою землю, сразу же обращусь к тебе.
Линда проводила меня на крыльцо.
- Спасибо, Филипп, за все, что ты сделал, и что не сделал тоже.
Ее голос и улыбка были настолько милы моему сердцу, что, как восторженный юноша, я долго хранил их в памяти. Сердце мое ликовало. Я был рад как никогда, что приехал в Зион.
На следующей неделе прошел слух, что вдовец Файнеас Пикл намеревается жениться на Кезии. Через день стало известно, что Марта Пикл объявила о своем желании выйти замуж за Тима Денди. Насколько были связаны эти два события, трудно сказать, но думаю, что Мэри и Магитабель Пикл тоже с удовольствием ухватились бы за любую возможность сбежать из дома, где собиралась править Кезия. К тому времени Кезия добилась всеобщей ненависти в общем жилище.
Перед рождеством Файнеас Пикл начал строительство дома возле Прохода. Напротив него расположились Крейны. Весь поселок был потрясен известием о том, что Кезия собирается отобрать у Эли все имущество, приобретенное на ее средства. Эту новость принес Майк, который проявил определенные способности в лечении больных животных, так же как и людей. Однажды, придя к Эли, чтобы дать какое-то снадобье захворавшей лошади, он стал свидетелем визита Кезии, которая официально заявила о своем решении. Майк рассказывал, что при этом Писание цитировалось настолько часто, словно спор происходил между двумя епископами, а не между братом и сестрой.
Кезия и Эли договорились, что дело будет вынесено на рассмотрение совета старшин. Для начала необходимо было выбрать человека на место Натаниэля, и, к большому удивлению Майка и к моей собственной немалой радости, выбор пал на него. С того дня, когда мы присоединились к основной группе, увязшей в снегу, и Майк вправил сустав Моисею Пиклу, репутация его была прочно завоевана.
Файнеас Пикл и Эли, как заинтересованные стороны, не могли принимать участия в обсуждении. Поэтому нас осталось пятеро: Оливер Ломакс, Крейн, Мэтью Томас, Майк и я. Мы собрались в задней комнате дома Эли и при свечах начали рассмотрение дела.
Кезия утверждала, что Эли при отъезде из Маршалси имел ровно тридцать фунтов собственных сбережений. Она взглядом обратилась к Эли, и он подтвердил это кивком головы. Кезия одолжила ему средства, на которые он приобрел лошадей, корову, кибитку, свиней, птицу и инструменты. Все постельное белье, матрасы и кухонная утварь были вывезены из ее дома в Ладгейт Хилл. И теперь Эли неблагодарно вышвырнул ее на улицу.
- О, нет, - пояснила женщина, - она не возбуждает дело против брата из чистой злобы. Всего лишь из желания возвратить себе то, что по праву может считаться ее собственностью, чтобы она могла войти в дом своего мужа с приданым, подобающим порядочной женщине.
Эли выступил в своей прямолинейной манере. Он признал, что одолжил кое-что у сестры и намеревался все это вернуть, но сделать это сейчас и отдать все одновременно означало бы для него полное разорение и крушение всех планов, ради которых он проделал весь этот путь.
- Если вы вынесете решение не в мою пользу, я останусь ни с чем. И у меня не будет иного выхода, кроме как наняться на работу к какому-нибудь хозяину. И тогда мне придется влачить существование еще в худших условиях, чем в Англии, и к тому же я уже начал работать на своей земле.
Даже если бы я ненавидел Эли еще больше, эти простые слова все равно проникли бы в мою душу. Мысли о незавершенной пахоте, об огромных коричневых бороздах, проложенных на этой девственной земле, придавали Эли уверенности в своей правоте. Нужно было быть слепым и глухим, чтобы не понимать этого.
Изложив суть дела, брат и сестра вышли в большую комнату, оставив нас для обсуждения и вынесения решения.
- Собственность, - сказал Оливер Ломакс, считавший себя другом Эли, но ярый сторонник прав собственности, - не может считаться надежно защищенной, если то, что одолжено, нельзя востребовать с какой-либо надеждой на возврат. Нет никакого документа, оговаривающего срок возмещения. И если Кезия хочет получить свое имущество, то должна иметь такую возможность. Оно ведь может пригодиться Пиклу.
- Но не существует и документа, подтверждающего факта одалживания. И я сомневаюсь, что какой-либо суд принял бы на рассмотрение заявление Кезии, - возразил я.
- Это вам не суд присяжных, а совет справедливости, - тихо, но настойчиво заметил Крейн. - Эли признал сам, что одалживал деньги и вещи. - Да, признал, - снова вступил я. - Но попытайтесь ответить на вопрос, может ли человек одалживать при условии, что его вынудят вернуть все сразу в любой момент, не считаясь с обстоятельствами. Эли не глуп. Подумайте: когда Пикл покидал Салем, он запасся всем необходимым, не рассчитывая при это на имущество Кезии. Он взял все, что счел достаточным для ведения хозяйства. Эли самый лучший земледелец среди нас. И будет печально, если он лишится всего только потому, что злобная сварливая женщина не может простить ему, что он не построил ей отдельного места в своем доме. Он не выгонял ее. Она ушла сама, нарушив свое слово, и теперь требует одобрения бесчестного поступка.
- Мы должны быть очень осторожными, - заявил мистер Томас, складывая ладошки перед собой и любуясь ими с выражением, которое он считал соответствующим ситуации и собственному ответственному положению. - Мы удалены от источников закона и правопорядка, но если позволим Эли оставить себе одолженное имущество, требуемое к возврату хозяйкой, никто не даст никому больше взаймы, потому что станет ясно: в Зионе нет закона, и одолжить здесь - значит забрать. Эли должен отдать все законной владелице. Ну так я и думал. Ты же считал себя другом Эли. Но ты всегда прятался за чужие спины. Вот и сейчас, когда ты видишь, что у Эли нет ничего за душой, а Кезия богата, опять держишь нос по ветру!
- По крайней мере, - вступился за Эли Майк, - она могла бы подождать, пока Эли не соберет урожай…
Но Оливер Ломакс бросил на Майка красноречивый взгляд, всем своим видом демонстрируя, что не собирается считаться с мнением нового члена совета и прервал его рассуждения словами:
- Спор ни к чему не приведет. Давайте проголосуем, мистер Оленшоу.
Я уже тогда понял, что Оливер Ломакс не побрезгует приложить руку к обдиранию и низвержению Эли. При всех своих недостатках Эли во многом превосходил Оливера, о чем последний не мог не догадываться.
Тремя голосами против двух совет решил, что Кезия должна получить назад свою собственность. Я вызвал Эли и Кезию, каждый из них выглядел достаточно уверенно. Я видел, что вся тяжесть вынесения приговора легла на мои плечи, и отошел в сторону.
- Вы сами объявите свое решение, - сказал я, глядя на мистера Томаса. - Или вы, - перевел я глаза на Оливера Ломакса. - Я полностью отрицаю свою причастность к этому делу, но скажу следующее: если Кезия Мейкерс настолько глуха ко всем доводам разума, что продолжает настаивать на своем требовании, если узы родства не перевешивают для этой женщины ценность ее имущества, я надеюсь, что Эли окажет мне честь и примет от меня лично некоторые вещи, которые мне не пригодятся, из наследства, полученного от мистера Горе. И все же я твердо придерживаюсь мнения, что вынесенное решение крайне несправедливо. Эли стоял неподвижно, внимательно вслушиваясь в слова приговора: он должен вернуть все, что позаимствовал у Кезии или купил на ее деньги. И завтрашний день был объявлен днем осуществления расчетов. По тому, как подергивалась его золотистая борода, я понял, что он нервно кусает губы.
И вот стоял передо мной могучий великан, умелый землепашец, с роскошной бородой, отливающей золотом при свете свечей. Ничего у него не было, кроме нескольких акров нераспаханной земли, которую он не мог теперь возделывать без моей помощи, и жены, которую я безумно желал. Когда закончилось заседание и он обратился ко мне со словами благодарности, мне захотелось крикнуть прямо ему в лицо: "Думаешь, мне есть дело до тебя, я все это делаю ради Линды". Но даже произнося в уме эти слова, я отдавал себе отчет в том, что это неправда. Эли был набожен, прямолинеен и справедлив. Он раздражал меня на каждом шагу, он женился на женщине, которую я любил, он обращался с ней, как с рабыней. Но в нем было то, что отчаявшаяся душа моя не могла не замечать, чем нельзя было не восхищаться. Он был цельным, прямым и честным человеком, и то, что он в этот момент находился в моей власти, так возвышало меня в собственных глазах, что я невольно ощутил какое-то внезапное расположение к своему недавнему противнику.
Утром я внимательно пересмотрел все свои запасы. Некоторые вещи отобрать было довольно просто. Например, мои лошади нравились мне гораздо больше тех, что выбрал Натаниэль, не знаю даже почему: они были такими же покладистые и здоровые, но я предпочитал своих собственных. Мне нравились мои овцы, принадлежавшие к привычной мне породе - саффолкские овечки, напоминавшие детство. Натаниэль же привез с собой породу, чаще встречающуюся на юге Англии. Я выбрал корову, которая должна была доиться именно тогда, когда Линде придет пора родить. Что касается инструментов и семян, то тут выбор был весьма ограничен. Я загрузил телегу, и мы с Майком и Энди, привязав сзади животных, отправились к домику, где жила Линда.
Она вышла навстречу. В глазах ее застыло какое-то неясное выражение. Я не мог справиться с охватившим меня острым чувством жалости и беспомощности при виде расплывшихся очертаний ее когда-то стройной фигуры, стараясь восстановить картину той былой красоты, которая захватила мое воображение в далеком английском Хантер Вуде.
- Произошло нечто ужасное! Исчезли обе лошади, - сообщила Линда.
- Исчезли? - переспросил я. - Наверное, это Кезия не могла потерпеть до утра, пришла сразу после собрания и наложила на них свою костлявую лапу.
- Утром мы застали дверь конюшни открытой. Следы животных вели в лес. Эли отправился туда в надежде найти их. Он ничего не сказал, но я знаю, что он очень огорчен. Наверное, Кезия не преминет обвинить его в том, что он специально спрятал их.
- Даже если бы он действительно так поступил, трудно его обвинять. И вот что я думаю. Лошади испугались, что эта карга станет их хозяйкой, вот и решили сбежать.
Линда рассмеялась.
- Марта вот тоже хочет сбежать, - ответила она, как-то по-детски пожав плечами, что совсем не сочеталось с тяжелой зрелостью ее фигуры. - Она сама мне сказала об этом. Девушка говорит, что у нее мурашки по спине бегают от звуков, которые Тим Денди издает за едой, но ничто не может быть хуже, чем эта сварливая баба, сующая свой нос во все горшки и кастрюли. И все это Кезия наврала про мою посуду. Я не хуже чем они умею вести хозяйство.
- В том-то и дело, - успокоил я Линду.
Она смотрела на телегу, стоявшую за моей спиной.
- И это все ты даришь нам? Ты так добр, Филипп. Не знаю, что бы мы делали без тебя. Иногда я думаю… Ну зайди же в дом.
Я зашел в пустую квадратную комнату. И только по большой миске Линды было видно, кто здесь хозяйка. Это была обычная коричневая посудина для печенья. Она стояла в углу, наполненная красными ягодами, рдевшими на фоне деревянной стены.
- Красиво, не так ли? Я вчера собрала их. - Линда посмотрела в направлении моего взгляда. - Я хотела сегодня посадить свои кусты, но земля такая твердая, а я… ну понимаешь…
Мне было бы проще всего поручить эту работу Майку или Энди, но я с готовностью предложил:
- Я сам это сделаю. Мне действительно хотелось бы посадить их. У меня к этим растениям появилось нечто вроде отеческого чувства.
- Но ты ведь не можешь копать, Филипп, - поспешно возразила Линда.
- Откуда тебе знать, что я могу, чего не могу. Где лопата?
И действительно копать оказалось для меня делом практически невозможным. Больной ногой я не мог воткнуть в землю лопату, равно как и не удавалось устоять на своей железной подкове, нажимая на нее другой ногой. Но при помощи ножа, рук и наконечника лопаты мне удалось вырыть углубление, достаточное, чтобы посадить куст розы. Линда подошла и остановилась чуть позади меня, подсказывая, где лучше располагать кусты. Я копошился в земле, разравнивая поверхность ладонями рук. Мы воображали, что хороним Кезию, и смеялись над этими своими фантазиям. Я же мечтал о том, как зацветут кусты, доставляя радость и наслаждение женщине, которую я люблю всей душой. И в этом цветении, в этом счастье будет частичка меня самого. В этот момент у дома появился Эли - весь взмокший, задыхающийся от быстрой ходьбы. Я вскочил и отряхнул землю с колен.
- Ну что, нашел? - спросил я, хотя заранее знал ответ.
Эли отрицательно покачал головой и поникшим голосом начал рассказывать:
- Я шел по следу до самого леса, но там столько опавшей листвы. Я обошел весь лес. Я свистел и кричал. Хорошие были животные. Особенно Мэгги. Всегда откликались на свист. Не думаешь ли ты, что это проделки Кезии? Увела их в лес, запутала следы, потом вывела с другого конца просто, чтобы поволновать меня.
- С нее станется. Но скоро все выяснится. Помоги-ка мне разгрузить воз и пойдем поищем Кезию.
Кезии не было в бараке, но каждая встреченная нами женщина считала своим долгом сообщить, что Кезия большую часть времени проводит у Прохода. И мы направились туда по дороге, приведшей нас в Зион. Файнеас и сыновья хлопотали возле постройки, которая была уже наполовину завершена. Они стояли позади дома, где предполагалось расположить двор и загон для скота. Магитабель Пикл стирала, а Кезия бранила ее за то, что белье недостаточно белое. Эли спросил Кезию, что ей известно о лошадях.
- Так что, - ядовито прошипела она. - Выходит, я украла то, что по праву принадлежит мне? - за этим сразу же последовала вульгарная брань и обвинения в адрес Эли - он якобы обманным путем пытается выманить у нее собственность. - Очень умно, - злопыхала она. - Мне очень жаль, мистер Оленшоу, что вы, не захотели принять справедливое решение в мою пользу, зато охотно поддерживаете бесчестный поступок моего брата. Ну, ладно, сегодня я украла собственных лошадей. Дальше что? Голос ее скрипел как несмазанная телега, раздражая слух. Да поможет Бог Файнеасу Пиклу, да поможет Бог бедным девочкам. Я ткнул локтем в бок Эли, сидевшему рядом со мной на скамье телеги с несчастным, растерянным видом, и одними губами прошептал:
- А где твои собственные тридцать фунтов? Они-то были твоими?
Бородатое лицо его осветилось, под густыми бровями озорно зажглись серые глаза, которые тут же обрели обычное серьезное выражение.
- Я обвиняю тебя в краже МОИХ лошадей. Они стоили тридцать фунтов моих собственных сбережений. Да, именно, тридцать я на них и потратил. Остальное свое барахло можешь забирать хоть сейчас. Пока, Кезия.
Я дернул поводья, и телега медленно тронулась. Кезия сделала несколько шагов вслед за нами, продолжая злорадно пришептывать:
- Так ты потерял их, не так ли? - Со своим скрипучим смехом она вернулась к дому, откуда снова донеслось ее ворчание: - Больше работай руками, да поменьше трать мыла.
- Это ты ловко придумал с тридцатью фунтами, но все равно это не оправдание, чтобы упоминать имя Всевышнего всуе.
У меня при этом чуть было не вырвалось "О Боже!", но я быстро поправился: "А, брось!" и, щелкнув поводьями, подумал: "Бедняжка Линда, и она прожила с этими двумя столько времени без всякой отдушины!".
Дни мчались быстро. Я подготовил лес для постройки собственного дома и начал сушить его. По соседству то и дело вырастали небольшие домишки. Пикл женился на Кезии, Тим Денди взял в жены Марту. В один из декабрьских дней Линда с помощью Майка и нескольких добрых женщин благополучно произвела на свет двух мальчиков-близнецов. Это было большое событие, всколыхнувшее наше селение. О нем много говорили, поминая сыновей Громов, что побудило Эли окрестить новорожденных Джеймсом и Джоном. Многие цитировали строки Писания, благословлявшие многодетные семьи. Я старался не принимать все это близко к сердцу, но, когда весной Ральф подстрелил большого медведя, попросил его отделать шкуру, которую затем и отнес Линде.
- Это для твоих негодников, пусть ползают, - небрежно пробормотал я. - О, Филипп, они такие милые. Ты же еще ни разу не видел их. Как они прелестны. Войди, взгляни на них.
- Нет у меня времени, чтобы любоваться младенцами, - с напускной серьезностью отказался я.
- Ладно.
Линда взяла в охапку блестящую шкуру и улыбнулась. При этом все ее существо так светилось любовью и нежностью, что острая боль внезапно пронзила мое сердце.
- Мне так хочется отблагодарить тебя, Филипп.
- Это вполне в твоих силах, - ответил я не задумываясь. - Ты ведь можешь надеть свое малиновое платье на одно из субботних собраний? Я не переношу это твое мрачное одеяние, будто ты вечно на похоронах. Если ты наденешь свой наряд, я подарю тебе к нему меховую накидку. У Ральфа много хороших шкур.
Лицо ее озарилось, но лишь на короткое мгновенье.
- Действительно, как это было бы замечательно. Но я не посмею. Пшеница сгниет в земле или начнется мор скота, стоит мне только осмелится сделать что-то подобное.
- Да уж, - мрачно проговорил я. - Есть много разновидностей мора скота.
Она так и не надела свое малиновое платье. Никто из женщин не носил цветных нарядов. И, наверняка, именно по этой причине урожай выдался замечательным, а у свиней вместо мора появились выводки замечательных здоровых визжащих поросят. Гарри Райт, безземельный член нашего общества, который женился на Ханне Крейн, отделился от своего тестя и построил мельницу как раз у входа в долину, где течение реки было особенно сильным. И хотя большую часть года место было достаточно уединенным и безлюдным, после сбора урожая Ханна могла наслаждаться общением больше, чем любая другая женщина нашего селения. Свистуны, Майк, Энди и я были единственными оставшимися в бараке, большая часть которого теперь использовалась как место собраний.
После сбора урожая я приступил к строительству дома. Свистуны как-то незаметно привязались ко мне. Джейк Крейн, старший из квакерских сыновей начал было проявлять внимание к Джудит, и я уж было подумал, что молодые люди поженятся. Но цыганка четко дала понять всем, включая самого беднягу парня, что ничего подобного она в виду не имеет. Я предложил всем троим построить отдельное жилище, и даже хотел одолжить им все необходимое для ведения хозяйства, но ни Ральф, ни Саймон, казалось, не обрадовались этому предложению. Они заверяли меня, что ничего не смыслят в земледелии, и сама мысль о том, чтобы нести ответственность, даже перед собой, за состояние какого-то клочка земли наводила на них смертельную тоску. Они были бы намного счастливее, если могли бы жить у меня на кухне, оказывать мне помощь, и когда им того захочется, чувствовать себя свободными, чтоб побродить по лесу в очередном своем приступе бродяжничества. Джудит спокойно заметила, что за хозяйством кто-то должен присматривать после завершения строительства дома. И поскольку запасов у меня было достаточно, и вся эта компания была мне по душе да и все шестеро прекрасно уживались друг с другом, я отказался от дальнейших попыток подстегнуть их честолюбие, и, собрав урожай, мы приступили к сооружению общего дома. Должен признать, что я очень придирчиво относился к строительству.