Свое заявление Каллиопа подкрепила тем, что отправила в рот большой кусок мороженого, половина которого оказалась на ее щеке.
Она хихикнула, и Энджелфорд тоже засмеялся.
Каллиопа попробовала слизнуть мороженое со щеки, но потерпела неудачу, и Джеймс, перестав смеяться, вынул платок, чтобы осторожно вытереть ей губы, как вдруг его рука замерла на полдороге.
– Кажется, я знаю лучший способ.
Под его взглядом она почувствовала, что накидка ей стала не нужна.
– Давайте съездим к Хукману, посмотрим, нет ли у него книг о печатях и малых печатках... – Каллиопа заерзала под его внимательным взглядом.
– Трусиха.
– Может быть.
– Эсмеральда, Энджелфорд, как приятно вас видеть! – К ним подошел Роберт Крукшенк с таким выражением на лице, словно он сам не верил своим словам.
– Здравствуйте, мистер Крукшенк. Какая хорошая погода! – Каллиопа заставила себя улыбнуться, но Роберт в этот момент явно испытывал раздражение.
– Да, да. Я надеялся встретить Чалмерса. Вы не знаете, где он?
– О, шляется где-нибудь за городом. Ох уж этот Стивен...
Энджелфорд послал ей предостерегающий взгляд, но ничего не мог сказать, потому что поток лошадей нетерпеливо стремился двинуться дальше.
Наконец Крукшенк откланялся и ушел.
Джеймс хмуро посмотрел вслед удаляющейся фигуре.
– Я забыл, что он тоже хорошо знаком со Стивеном. Надо бы внести его в список.
Каллиопа испуганно повернулась к нему:
– Почему Роберт должен быть в нашем списке?
Он вскинул бровь:
– Роберт?
– Мистер Крукшенк. Он ведь дальний родственник Стивена, – торопливо добавила Каллиопа.
– Наверное, очень дальний. Хм, и все же...
– Не надо дальше его обсуждать, он вне подозрений. Джеймс прищурился:
– Вот как? Вы так в нем уверены? Хотелось бы знать почему.
– Поверьте мне, он тут ни при чем.
– Ну ладно. Тогда поедем к Хукману, как вы предлагали.
Каллиопа с облегчением вздохнула; меньше всего ей хотелось разговаривать с Энджелфордом о Роберте.
В течение часа они усердно рылись в книгах, но так ничего и не нашли, а когда поехали к ней домой, солнце уже клонилось к закату. Деревья и кусты стояли в цвету, цветы также поднимали головки из травы, и созерцание этой красоты немного отвлекло Каллиопу.
Джеймс остановил лошадей прямо перед домом.
– Я проголодался. Мороженое и пара бисквитов – это не еда для настоящего мужчины.
Каллиопа чувствовала, что ее желудок с ним полностью согласен.
– У меня есть неплохая мысль – я заберу бумаги, а заодно поговорю с Гриммондом...
– Что еще вы придумали?
– Потом мы поедем ко мне.
Каллиопу охватила неуверенность.
– Не думаю, что это такая уж хорошая идея.
Джеймс насмешливо посмотрел на нее:
– Поверьте, ваша добродетель не пострадает в доме, переполненном слугами.
Она принялась что-то мямлить, но он решительно прервал ее:
– К тому же мой шеф-повар – гений. В прошлом месяце Веллингтон чуть не увел его у меня из-под носа.
Выходя из пролетки, Энджелфорд рассказывал ей, какие замысловатые блюда готовит его начальник; так что к тому времени, как он вернулся с бумагами, Каллиопа уже готова была выхватить у него вожжи и гнать лошадей вовсю. От предвкушения изысканных блюд у нее потекли слюнки.
Через десять минут они остановились возле дома Энджелфорда на Сент-Джеймс-стрит, и Джеймс с насмешкой наблюдал, как его спутница поспешно двинулась к лестнице.
– Если не возражаете, я войду первым, иначе вы съедите Темплтона, а я буду в отчаянии, что потерял дворецкого. Напомните мне, чтобы отныне я всегда кормил вас вовремя.
Каллиопа не очень хорошо соображала, но все же отметила, что это означает продолжение движения к еде.
Дворецкий встретил их в дверях и снял с нее накидку.
– Темплтон, нам нужен обед, и как можно скорее! Слуга сурово кивнул и скрылся в узком коридоре под лестницей.
Каллиопа была в этом доме уже во второй раз; она подняла глаза к потолку, вспоминая...
– Должна сказать, мне очень нравится потолок. Совершенно исключительная проработка деталей!
Лицо Энджелфорда мгновенно замкнулось.
– Мать заказала его перед самой смертью.
Каллиопа тронула его за рукав:
– Я очень сожалею о вашей потере.
– Это было давно. – Он повернулся и направился в столовую. '
Посреди огромной столовой стоял огромный стол. Каллиопа представила себе, что если двое сядут по разные его стороны, то им придется кричать, чтобы услышать друг друга. Она не выдержала и фыркнула.
– Что-то не так?
Каллиопа покачала головой:
– Нет, просто я подумала, как можно разговаривать, сидя в разных концах стола.
Хозяин дома слегка улыбнулся.
– С большим трудом. Мы здесь обычно садимся рядом, но у меня была упрямая тетка, которая требовала, чтобы церемония принятия пищи проходила по всей форме. Когда она приезжала, это всегда нас забавляло.
Подали обед. Каллиопа поглощала фазана под неумолкающий разговор Джеймса о своей семье и друзьях. Она отметила, что он ничего не говорит о родителях, а также услышала много знакомых имен и отложила информацию в памяти для дальнейшего использования.
Заметив, что гостья пытается скрыть сытый зевок, Джеймс предложил ей отдохнуть в его кабинете, и они перешли в комнату, отделанную темным деревом, с мебелью в красных и васильковых тонах. В прошлый свой визит Каллиопа не обращала внимания на обстановку. Комната выглядела очень мужской, ни намека на то, что к ней приложила руку женщина. В уголке софы свернулась ухоженная рыжая кошка – она оценивающе посмотрела на Каллиопу. Джеймс мимоходом погладил ее, но она продолжала смотреть на гостью.
Каллиопа осторожно приблизилась, но кошка не соизволила пошевелиться. Тогда девушка протянула руку, и кошка, деликатно обнюхав, лизнула ее палец, а затем довольно вытянулась и закрыла глаза.
Джеймс с улыбкой наблюдал за этим нехитрым представлением.
– Гидеона хорошо разбирается в людях. Не всякому удается так быстро завоевать ее привязанность.
Каллиопа с любопытством посмотрела на спящий клубок шерсти и собралась ответить, но тут вошел Темплтон.
– Милорд, только что принесли записку. Чай подавать?
Джеймс кивнул и, взяв записку, быстро пробежал ее глазами, после чего на его лице отразилось удовлетворение.
– Как вы отнесетесь к тому, чтобы на уик-энд отправиться на вечеринку в загородный дом?
– В загородный дом?
– Да. Нас приглашает Петтигрю. Поскольку он присутствует в нашем списке, это дает нам прекрасную возможность просмотреть его вещи.
Каллиопа вытаращила глаза:
– Его вещи?
– Мисс Минтон, вы становитесь похожи на попугая. Я не сомневаюсь, что там будут Тернберри и Рот. Это для нас хороший шанс.
Замечание о попугае прозвучало как пощечина, и Каллиопа резко сказала:
– А что, если кто-то вломится в дом Стивена и унесет предмет, который мы безуспешно ищем?
Во взгляде Энджелфорда мелькнула насмешка.
– Будем надеяться, что не вломится. К тому же на время вашего отъезда я оставлю там своих помощников.
– И сколько мы пробудем у Петтигрю?
Джеймс беспечно пожал плечами:
– Субботу и воскресенье.
Каллиопу охватила легкая дрожь.
Взяв два листка бумаги, Энджелфорд успел написать две записки до того, как в столовую явился Темплтон с чаем.
– Проследите, чтобы это отправили немедленно, – сказал Джеймс, протягивая записки. Дворецкий кивнул и вышел.
Тем временем Каллиопа безуспешно боролась с зевотой.
– Может, хватит на сегодня? Мой кучер отвезет вас домой. По дороге к Петтигрю у нас будет достаточно времени для выработки стратегии.
Каллиопа встала, и Джеймс галантно взял ее за руку. Их глаза встретились, и он погладил ей ладонь пальцем.
– Завтра я за вами заеду. – Он наклонился и запечатлел поцелуй на внутренней стороне ее ладони. – Спите спокойно, дорогая.
После всей этой процедуры Каллиопа выскочила из комнаты, как будто парки наступали ей на пятки.
Как только она ушла, Джеймс поднял глаза к потолку вестибюля. Обычно он старался на него не смотреть – с годами боль притупилась, но он все еще чувствовал пустоту, оставшуюся после смерти матери.
Как она сияла, когда закончили расписывать этот потолок! Тогда отец заплатил художнику даже больше, чем тот требовал: для него восторг маркизы стоил любых денег.
А через два месяца матери не стало. Врач сказал, что она умерла от легочной болезни. Даже тогда, в свои двенадцать лет, Джеймс знал, что болезнь стала результатом простуды, которую мать подхватила на их последнем пикнике. Если бы он так не настаивал на этой поездке, возможно, его мать и сейчас была бы жива.
Отец тоже так считал. День, когда тело матери снесли в фамильный склеп, стал последним днем, когда отец с ним разговаривал. Джеймс слышал, как слуги шептались, что он слишком похож на свою любимую маму и отец не может этого перенести. В результате в том нежном возрасте, когда мальчику особенно нужен отец, Джеймс его лишился.
Увы, любовь без взаимности – тяжелая штука.
Джеймс вспомнил последний вечер, когда он позволил себе плакать. Он уже лежал в кровати, когда услышал, как отец яростно закричал. Джеймс побежал к нему, но упал, поскользнувшись на осколках стекла на лестнице. Он съежился за перилами, укрывшись от глаз отца, но сам хорошо видел неожиданно разыгравшуюся сцену.
Испуганные слуги разбежались кто куда после того, как отец в бешенстве пригрозил обрушить потолок. Он запустил в него два хрустальных бокала, но не причинил потолку никакого вреда. Тогда этот некогда крепкий мужчина рухнул на пол и зарыдал; казалось, это продолжалось целый час. Он и не знал, что на расстоянии броска камня вместе с ним плакал его сын. Плакал об отце и о себе.
Потом отец напился и забыл про обещание обрушить потолок, но Джеймс не забыл. Через год маркиз отправился вслед за любимой женой, оставив единственному отпрыску разрушенную империю и убеждение, что он не поддастся слабости, как его отец, и никогда никого не полюбит.
Джеймс задумчиво посмотрел на стакан скотча в руке, потом внезапно поставил его и ушел в свою комнату.
Через час после того, как Каллиопа вернулась домой, к ней в гостиную вошли Дирдре и Роберт. Роберт был настроен решительно. Без сомнения, он явился обсуждать ее дела с Энджелфордом и привел с собой подкрепление.
– Когда ты приобрела этаких здоровяков? – спросила Дирдре. Два лакея Энджелфорда приехали вместе с Каллиопой и попытались смешаться с ее прислугой, но при этом каждый больше походил на кулачного бойца, чем на лакея.
– Они временно замещают лакеев Стивена: у Чарли пневмония, а Фред вывихнул ногу. По-моему, новички – их родственники. – Каллиопа достала чемодан и стала его укладывать, избегая острых глаз решительно настроенной парочки.
– Куда это ты собралась? – требовательно спросил Роберт.
– В загородный дом лорда Петтигрю, где он устраивает прием. – Каллиопа подняла глаза и увидела, что Роберт и Дирдре переглянулись.
– Прием в загородном доме?
Каллиопа приняла решительный вид.
– Да, именно. Я никогда не была на таких приемах и не хочу упускать эту замечательную возможность.
Роберт неодобрительно посмотрел на нее:
– Ладно, я поговорю со Стивеном. На этот раз он зашел слишком далеко. Ты не можешь ехать.
Каллиопа резко вскинула голову:
– Могу и поеду. – Она выдернула из шкафа дневное платье. – Более того, не со Стивеном, потому что он уехал по делам, а с маркизом Энджелфордом.
Дирдре глубоко вздохнула, а Роберт театрально воскликнул:
– Что? Что ты сказала?
Не глядя ему в глаза, Каллиопа выпалила:
– Стивен разрешил мне ехать с Энджелфордом. Это его друг, и он абсолютно безвреден. – Последние слова дались ей с трудом.
Роберт тронул ее за руку, заставляя посмотреть на него.
– Говорить, что Энджелфорд абсолютно безвреден, все равно что сказать: лев не страшнее старой девы. Каллиопа, ты не знаешь, на что способен этот человек. В обществе он ведет себя безукоризненно, но я слышал от знающих людей, что с ним шутки плохи. К тому же мне казалось, что ты его не выносишь... Вспомни, какие ты рисовала на него карикатуры. Помнишь оскорбления, уколы и недовольство, которое вызывало у тебя его поведение?
Каллиопа твердо посмотрела ему в глаза: – Я тебе уже сказала: я еду, чтобы наблюдать. Это возможность лучше делать свою работу, вот и все – ничего больше. Что до Энджелфорда – он меня не беспокоит. А теперь извините вы оба – мне надо собираться.
Несмотря на всю ее решимость, ей трудно было не заметить обиженное выражение лица Роберта и ошеломленный взгляд Дирдре. Чувство вины сдавило ей грудь. Каллиопа как могла боролась с угрызениями совести. Обманывать друзей было не в ее принципах, но сейчас она ничего не могла поделать: жизнь Стивена, возможно, в опасности, и она должна следовать плану, принятому совместно с Энджелфордом.
Она мягко положила руку Роберту на плечо.
– Стивен скоро вернется, и все придет в норму. Пожалуйста, верь мне.
Внезапно Роберт смутился, молча повернулся и вышел, после чего Дирдре пристально посмотрела на Каллиопу:
– Калли?
Наступила неловкая пауза. Каллиопа не находила слов и лишь притронулась руками к волосам.
– Ди, сейчас я не могу тебе ничего сказать. Просто верь мне, ладно? – Она умоляюще посмотрела на сестру.
– Будь осторожна, Калли. Смотри, как бы не сгореть в этом огне. – Дирдре покачала головой и вышла вслед за Робертом.
Каллиопа долго смотрела в окно, как уходят ее друзья. Она ненавидела себя за то, что посмела их выгнать. Предупреждение Дирдре было, как обычно, справедливо. Огонь подступил уже совсем близко.
Роберт заметил этого человека в самом прокуренном углу таверны. Шаткое строение находилось в худшем районе Лондона. Ему не хотелось встречаться здесь. В памяти всплыло лицо Каллиопы – это из-за нее ему приходилось наслаждаться подобным ночным заведением. Он все еще прокручивал в уме разговор, состоявшийся несколько часов назад, страстно желая вернуться и вбить в ее башку хоть немного здравого смысла.
Сделав несколько шагов, Роберт уселся напротив.
– Оно у тебя?
– Нет. – Человек покачал головой.
А ведь Стивен говорил, что оно будет здесь! Но теперь поздно добывать новую информацию.
– Оно у нее?
– Уверен.
– Как ты думаешь, она отдаст его мне?
– Она не собирается отдавать тебе. Может, уже отдала тому блондину – он там регулярно ошивается.
Роберт по-прежнему сохранял терпение. От Стивена помощи сейчас ждать бесполезно.
– Я позавчера пытался туда попасть, заметь, просто чтобы присмотреться на случай, если твои ребята захотят, чтобы я попробовал получить его другим способом.
Роберт нахмурился:
– Больше так не делай. Надо выяснить, как его получить, не вызывая ее подозрений.
Человек сделал большой глоток эля; он ждал.
– Слушай! – У Роберта начала вырисовываться идея. – Вот что ты сделаешь...
Глава 8
Финн вошел в кабинет около десяти. Джеймс провел долгую ночь без сна; он до рассвета безуспешно старался собрать воедино разрозненные сведения, которые они с Каллиопой раздобыли. След оставался холодным.
– Милорд, я еще не нашел этого Кердла. Тиски зажаты крепко.
– Хорошая новость для начала дня. Как раз то, чего мне не хватает.
Финн бросил на него предостерегающий взгляд. Он был одним из немногих, имевших такую привилегию.
– Я вот о чем, милорд. До сих пор дела продвигались медленно. Нужно дать людям достойный стимул и веревочку, на которой повеситься.
– И чем скорее, тем лучше. Что-нибудь еще?
– Ну, у меня есть кое-какая информация про другое дело, в которое вы просили заглянуть.
Джеймс оживился:
– Про карикатуриста? Что ты о нем узнал?
– Пока немного. Роберт Крукшенк привозит рисунки к Акерману и забирает деньги.
– Крукшенк? Я как раз вчера его видел. Он сам хороший карикатурист.
– Как я понял, вы хотите все узнать о нем, и поэтому пошел дальше. У него ограниченный штат сотрудников, так что от них я ничего не узнал. Но мне известно, что он живет по заведенному порядку, от которого редко отступает. С виду ничего плохого. Любит карточную игру, но не теряет голову. Зачастил в "Аделфи", где его часто видят в компании мисс Дирдре Дейли.
– Очень интересно.
Финн кивнул.
– Узнать другие подробности? Я этого не делал, потому что считал более важной работу по Кердлу.
– Как всегда, инстинкт тебя не подвел. Занимайся Кердлом.
– Кстати, вы знали, что Роберт Крукшенк – дальний родственник мистера Чалмерса? Его бабушка была двоюродной сестрой прабабушки мистера Чалмерса. Связь слабая, но тем не менее.
Джеймс язвительно улыбнулся:
– Вот оно что! Думаю, надо нанести визит прославленному мистеру Крукшенку.
Финн тут же подробно объяснил, где живет Роберт Крукшенк.
Кажется, в последнее время иллюстратор выходит из дому поздно. Возможно, встреча поутру даст Джеймсу преимущество и прольет немного света на всю эту историю.
Час спустя Джеймс протягивал свою карточку тощему старому дворецкому. Вскоре появился Крукшенк и провел Джеймса в кабинет.
– Милорд, чему я обязан таким удовольствием? – На лице его действительно отражалось только удовольствие, и ничего больше.
Джеймс решил опустить обмен любезностями и перейти прямо к делу.
– Что вы знаете о Томасе Ландерсе?
– Ландерс – молодой карикатурист, набирающий популярность, – спокойно констатировал собеседник.
– Я хотел бы с ним поговорить. Где мне его найти?
– Почему вы спрашиваете меня? Спросите у Акермана. – Роберт Крукшенк ничуть не взволновался. – Или, может быть, вы хотите подать объявление?
– Я бы предпочел, чтобы вы сказали, где он живет, и тем сберегли мне время и силы.
– Милорд, я бы рад вам помочь, но это не в моей власти.
– Из надежных источников мне стало известно, что вы привозите Акерману все эскизы и, следовательно, не можете не знать, где и как найти этого Ландерса. Или он – это вы?
Крукшенк выдержал паузу, потом небрежно сказал:
– Возможно.
– Рано или поздно я все равно все выясню, Крукшенк, – это только вопрос времени. Я готов проявить щедрость, если мне сберегут энергию и ресурсы.
С виду Крукшенк расслабился, но Джеймс видел, с каким напряжением он вцепился в ручки кресла. Итак, парень нервничает и при этом спокойно позволяет подозревать себя. Джеймс отмел мысль, что Ландерс – это Крукшенк. Он кого-то покрывает. Брата? Нет, Джордж – по части подписи под своими работами. К тому же, если верить слухам, Роберт и его брат не слишком ладят.
– Будет проще, если этот человек сам со мной свяжется. И лучше бы ему поторопиться, пока я не послал сыщиков на поиски, – предупредил Джеймс.
– Если я встречу мистера Ландерса, непременно буду иметь это в виду.
– Вот и прекрасно.
– Всего хорошего, милорд.