- Трудно аннулировать брак, не имея на руках брачного свидетельства, - спокойно произнес Рис, опуская документ обратно в карман. - К тому же епископ, мой крестный отец, никогда бы не пошел на это. Да и зачем же ворошить прошлое, если и он, и его жена, единственные свидетели нашего брака, умерли? Ведь больше всего вам хотелось избежать публичного скандала.
Ее молчание подтвердило, что он попал в точку.
- Но мы обязаны аннулировать этот брак немедленно! - вмешался Нортклифф.
- И таким образом его признать? - язвительно спросил Рис и бросил многозначительный взгляд на лорда Девоншира. Несчастный жених смертельно побледнел.
- Да, - буркнул Нортклифф.
- Никакого аннулирования, однако, не будет, - во всеуслышанье заявил Рис.
- Почему же? - вырвалось у Джулианы.
Рис испытующе поглядел на нее. Она густо покраснела, но взгляда не отвела.
- Разве ты забыла, что наш брак - это свершившийся факт? Или ты решила притвориться, будто между нами ничего не было?
- Между вами что-то было? - Голос Девоншира был спокоен, но исполнен горечи. - Он говорит правду, Джулиана?
Рис с удовольствием заметил, как задрожали нежные лживые губы, как исчезла вся ее самоуверенность. Эти мелкие колкости, конечно, не могли возместить крушение всех его иллюзий, но некоторое удовлетворение они все же приносили.
- Ты имеешь право не отвечать, - предупредил Джулиану Нортклифф.
- Но, если ты не ответишь, - спокойно проговорил Рис, - я буду вынужден подробно описать твоему жениху нашу сладостную первую брачную ночь… Как ты выкрикивала мое имя, когда я…
- Довольно, Рис.
Джулиана смертельно побледнела, отчего ее прелестная шейка казалась особенно хрупкой. Ее нежная шейка… Воган выругался про себя. Ну почему он замечает такие вещи даже теперь, когда ему известно, какая лживая, холодная душа скрывается под этой прекрасной внешностью?
Не смея поднять глаз, Джулиана повернулась к Девонширу:
- Прости меня, Стивен. Я не ожидала, что такое может случиться. Я думала…
- Он говорит правду? - с нескрываемой болью в голосе произнес лорд Девоншир.
От смущения Джулиана закусила нижнюю губу.
- Наш брак… - На секунду она запнулась, потом решительно подняла голову, однако так и не решилась взглянуть в глаза жениху. - Да, он говорит правду.
- О Боже, дорогая, да ты сошла с ума! - воскликнула графиня-мать и в отчаянии рухнула на диван.
Девоншир, казалось, был совершенно уничтожен. "Бедняга, - подумал Рис, - еще не женат, но уже рогат". Но тут же вспомнил, что еще пара недель, и невинно пострадавший лорд стал бы полноправным владельцем Ллинвидда. Воган взглянул на Джулиану и жестко произнес:
- Ну, раз все согласны с тем, что наш брак абсолютно законен, не может быть и речи о его расторжении.
- Послушайте, ну что вам стоит обоим подтвердить, что между вами ничего серьезного не было? Тогда мы легко аннулируем этот брак, и Джулиана сможет выйти за его светлость, как и собиралась, - нерешительно предложил Нортклифф, бросая умоляющие взгляды на Девоншира.
Лицо Стивена стало пепельно-серым.
- Вы, безусловно, понимаете, что я не смогу… Я имею в виду… - Он повернулся к Джулиане: - Мне очень жаль, дорогая, но я должен… Я должен пересмотреть свое предложение. Я должен подумать об обязательствах перед моей семьей. И моя репутация… Ты понимаешь, не правда ли?
Джулиана кивнула, но Рис готов был поклясться, что она не понимает. На мгновение Воган поддался эмоциям: он был зол на Девоншира за его бездушие, зол на Джулиану за ее явную симпатию к этому проклятому маркизу, зол на себя за то, что вообще обращает внимание на ее чувства. Ведь именно этого он и хотел - разлучить ее с титулованным англичанином, заставить ее страдать и ответить за зло, совершенное ею шесть лет назад. Почему же тогда ее страдания не приносят ему радости? Но, когда Девоншир сжал ее руку в своих ладонях и она ответила ему полным раскаяния взглядом, Рис почувствовал, как в душе у него все переворачивается.
- Если бы ты сразу сказала мне правду, - произнес Девоншир, - если бы не лгала мне…
- Лгать вам было необходимо, глупец вы этакий, чтобы женить вас на себе. - Воган не мог дольше выносить эту сцену раскаяния.
- Не вмешивайся, Рис, - страдальчески прошептала Джулиана, - это не твое дело.
- Ну, разумеется, - огрызнулся Рис, - я и не сообразил, что жених главнее мужа.
Она вздрогнула и не ответила. Затем сжала руки маркиза и произнесла:
- Мне жаль, что я ничего не сказала тебе, Стивен. Я думала, что его уже больше нет в живых, иначе бы я никогда не позволила тебе сделать мне предложение.
Рис заскрежетал зубами. Она никогда не позволила бы себе этого, если бы не считала его мертвым! Вздор! Она как раз и хотела убрать его из своей жизни, чтобы найти мужа получше. Маленькая лгунья!
- Я прекрасно понимаю, почему ты должен… пересмотреть свое предложение, - продолжала она, глядя на маркиза так, как когда-то глядела на Риса.
И маркиз, плененный ее раскаянием, с горячностью произнес:
- Сообщи мне, если брак удастся аннулировать, и я поговорю со своим поверенным. Может быть… - Он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить: - Надеюсь, ты поймешь, если я сейчас уеду. Я не могу перенести… - Он смерил Вогана мрачным взглядом. - Ты должна все обсудить вместе с мужем, и думаю, мне лучше при этом не присутствовать.
После чего Девоншир, сухо откланявшись, удалился. Едва дверь за ним затворилась, графиня, с ужасом наблюдавшая за всем происходящим, издала пронзительный крик и замахала руками, словно пойманная птица крыльями.
- Скандал! Позор! Боже, что с нами будет! Ужас!
- Позови Элизабет. Пусть она уведет маму, - приказал Нортклифф брату. - Ей не вынести потрясения.
Оувертон отправился за Элизабет Нортклифф, кото-Рая со всем доступным ей тактом немедленно принялась выпроваживать гостей. Затем, вернувшись в гостиную, вопросительно взглянула на мужа.
- Все ушли? - спросил жену Дарси.
- Остались лишь ближайшие соседи. Их я не смогла выставить. Ты должен заняться ими сам.
Нортклифф сердито покосился на Вогана.
- Позже… Сейчас отведи маму наверх и побудь с нею.
Леди Нортклифф покорно подошла к вдовствующей графине и помогла ей встать. Как только они вышли, Нортклифф решительно повернулся к Рису:
- Вы должны согласиться на аннулирование брака. Вы не можете так поступить с Джулианой.
- После того, как она со мной поступила, мне легко ее простить, не правда ли?
Джулиана все еще не отводила глаз от двери, за которой только что исчез Девоншир. Она была ужасно расстроена столь печальной развязкой, однако последние слова Риса заставили ее встрепенуться.
- Так что же такого ужасного я натворила, что ты специально явился на мою помолвку, а теперь мучишь и меня, и моего жениха?
Он вздрогнул, услышав ее вопрос. Черт побери, она еще будет разыгрывать невинность!
- Ты еще смеешь делать вид, будто ничего не знаешь? Это смешно! Ведь только благодаря твоему сговору с братьями меня завербовали в матросы!
Джулиана посмотрела на него с ужасом, но этим только подлила масла в огонь.
- Если бы ты просто отреклась от нашего супружества, я бы ни в чем тебя не обвинял - наш брак был обречен с самого начала… - У него перехватило дыхание. - Но повести себя так подло, так трусливо… Ты могла хотя бы поговорить со мной! Но нет, за моей спиной ты обратилась к ним и велела избавиться от меня. Этого тебе я простить не могу. Возможно, ты думала, что делаешь мне одолжение, спасая от мести своего братца. Но знай - во флоте меня ждала жизнь, которая едва ли лучше смерти!
В лице ее не осталось ни кровинки, но Воган неумолимо продолжал:
- Тебе не повезло - я все-таки не умер. После трех невыносимых лет службы наш корабль захватили американцы. Они предложили мне выбор - либо тюрьма, либо борьба за независимость Американских Штатов. Я выбрал второе - и был вознагражден. Очень щедро вознагражден.
- Значит, вы были либо шпионом, либо капером, - холодно прервал его Нортклифф. - Других способов разбогатеть на войне не существует.
- Подумайте дважды, Нортклифф, прежде чем обвинять меня. - Рис мрачно усмехнулся. - И еще: не пытайтесь грозить мне повешеньем за дезертирство - попасть в плен не значит дезертировать. Затем война с американцами закончилась, и я участвовал в мирных переговорах. В результате мне удалось приобрести могущественных друзей - например, герцога Графтона и рерцога Рокингема. Они заверили меня, что мой долг перед Англией выплачен сполна.
К удовольствию Вогана, Нортклифф страшно побледнел. Графтон и Рокингем были лидерами нынешнего парламента и решительно поддерживали американских колонистов. Они, конечно, не одобрили бы Риса за каперство, но Нортклиффу ни к чему об этом знать. По правде говоря, они просто прислушались к мнению Бенджамина Шранклина, заявившего, что Рис - образцовый представитель как британских, так и американских интересов.
Воган мысленно улыбнулся. Это утверждение американца понравилось ему своей здоровой иронией.
- Я… я не понимаю, - вмешалась Джулиана. Она смущенно переводила взгляд с брата на Риса. - С какой стати ты решил, что это я вызвала своих братьев в гостиницу? Как ты мог поверить, что я выдала тебя вербовщикам? Ты, верно, лишился рассудка там, во флоте?
Она еще смеет строить из себя невинность! И он гневно подступил к неверной жене, мгновенно отскочившей от него на безопасное расстояние.
- Нет, я лишился разума в тот момент, когда доверился тебе. Боже, я был так влюблен! Понадобилась не одна плеть, чтобы я наконец сообразил, что ты натворила.
Он схватил ее за руку, но Джулиана в страхе попыталась высвободиться.
"Хорошо, - подумал он, - пусть она боится меня. Похоже, это чувство ей понятнее, чем любовь".
- А когда все мои письма, что я слал тебе одно за другим, остались без ответа, я вынужден был признать жестокую, правду.
- Какие письма? О чем ты говоришь? - прошептала Джулиана.
Но Рис не обратил на нее внимания.
- И тогда я решил забыть навеки Уэльс и остаться в Америке. Когда же герцог Графтон гарантировал мне жизнь и свободу, я понял, что могу вернуться… чтобы напомнить тебе о супружестве, от которого ты отказалась, о твоем подлом поступке, обрекшем меня на каторжные работы.
- Почему ты повторяешь всю эту ложь? Ты сошел с ума!
- Ложь? Тогда объясни мне, почему ты еще недавно собиралась выйти замуж за другого? И ведь не за кого-то, а за английского маркиза, за богача! За того, за кого тебе и следовало выйти, как утверждает твой брат. - В его голосе прозвучала угроза. - Поэтому не притворяйся, что ты тут ни при чем. Хозяин "Белого дуба" подтвердил все, что сказал мне твой братец тогда, шесть лет тому назад: это ты послала меня на флот, потому что хотела избавиться от меня, от нашего брака!
Его голос сорвался на крик, но Вогана это сейчас мало беспокоило. Долгих шесть лет он ждал этого момента - увидеть ее лицо, увидеть, как она задрожит в страхе, предвкушая суровую кару за содеянное. И она действительно задрожала, но то был не страх, а гнев.
- Мой брат? Мой брат сказал тебе это? - В ярости, делавшей ее похожей на рыжую дьяволицу, она повернулась к братьям: - Который из них наговорил тебе это? Который?
- Дарси, - ответил Оувертон, отходя в сторону. Он словно освобождал место для сражения, и Джулиана вправду была готова кинуться с кулаками на старшего брата, столь гнусно оболгавшего ее.
- Зачем ты врал ему, Дарси? - У нее перехватило дыхание. - Зачем?
Нортклифф взглянул на Оувертона.
- Но, Джулиана, помнишь, ты ведь хотела, чтобы он исчез. И когда я сдал его вербовщикам, я сказал ему правду. Сказал, что ты сожалеешь об этом браке. Я хотел убить его, но ты предложила вербовку. Тебе нечего стыдиться.
- Ты! - прошипела Джулиана. - Так это ты сдал его во флот? А потом вел себя так, словно… О Боже, как ты мог?
- Ну, ладно, дорогая, - мягко отвечал Нортклифф. - Глупо притворяться. Я знаю, ты не хотела, чтобы я сказал ему правду, но я не смог промолчать. Я был так зол на него из-за этого вашего венчания, из-за твоего приданого, что, наверное, наговорил лишнего.
- Правду? Что я сама выбрала столь ужасную судьбу для своего мужа? И это ты называешь правдой? Как ты смеешь так лгать?
- Нет смысла притворяться, Джулиана. - Нортклифф говорил с ней словно с капризным ребенком. - Он знает все. Нам же следует сейчас решить, как бы договориться с этим негодяем.
На какой-то момент Джулиана застыла недвижно, пытаясь что-то припомнить.
- О каких письмах он говорил? Ведь письма приходили, не правда ли, Дарси? Ты мне их просто никогда не передавал. И… тот человек, который сказал мне, что Рис умер… Это ведь тоже твоих рук дело?
Нортклифф пожал плечами.
- Если тебе так легче… - Он повернулся к Рису и вежливо подтвердил: - Я лгал. Все это дело моих рук.
Джулиана понимала, что слова брата, сказанные таким тоном, лишь подтверждают худшие опасения Вога-на. Дрожь отчаяния сотрясла ее тело, и Рис с трудом подавил внезапно вспыхнувшую жалость. "Она никогда не умела скрывать свои чувства, - напомнил он себе. - Вот теперь и злится, что брат выдал ее секреты".
Словно безумная, она подскочила к брату и вцепилась ему в камзол.
- Скажи Рису правду, - в отчаянии трясла его Джулиана. - Дарси, нет… Как ты мог выдумать обо мне такое? Как ты мог так оболгать меня?
Дарси стало неловко. Но он должен был доиграть взятую на себя роль. Он оттолкнул сестру, демонстрируя свое презрение. Даже Оувертон от нее отвернулся. "Неужели все это только игра? - думал про себя Воган. - Как искусно она притворяется!"
- Перестань обвинять его во лжи, Джулиана. Да, вербовщикам меня сдал Нортклифф. Но только ты могла вызвать его в ту ночь в "Белый дуб". Больше никто не знал, что мы там остановимся. Только ты да еще Летиция знали, что мы с Морганом печатали запрещенные брошюры. Вот из-за них-то Нортклиффу и удалось сдать меня на корабль. Ну, как ты все это объяснишь?
Джулиана с виноватым видом прошептала:
- Я оставила тогда прощальную записку маме. Но, клянусь тебе, в этом и вся моя вина! Я ничего не писала о том, куда мы едем.
- Насколько мне известно, мы уговорились не оставлять никаких записок.
- Да, конечно. Но не могла же я допустить, чтобы мама с папой волновались!
- И теперь ты утверждаешь, что благодаря твоей записке нас отыскали в трактире всего через час после нашего туда прибытия?
- Через час? О чем ты говоришь? Они пришли в трактир уже на следующее утро и рассказали мне… - Она в ужасе повернулась к братьям: - Вы пришли раньше, когда я еще спала? И схватили его? И наговорили все эти гадости обо мне?
- Прекрати! - рявкнул Рис. - Ты думаешь, я поверю твоим неуклюжим оправданиям? И не надейся: хозяин гостиницы клятвенно подтвердил мне, что это ты послала его за братьями!
- Он лжет! - яростно воскликнула Джулиана.
- Неужели? Трактирщик лжет, твой собственный брат лжет! Даже твой новый жених бросил тебя, когда увидел, что ты на самом деле из себя представляешь. Скажи, к чему всем им на тебя наговаривать, если ты так чиста и невинна?
- Я… я не знаю, - прошептала она, бросая умоляющий взгляд на Дарси. - Но что бы они ни говорили, я любила тебя тогда. Я хотела быть твоей женой. И не посылала никого за братьями.
Рису удалось справиться с собой лишь потому, что она "любила" его… любила в прошедшем времени. Он знал, что Джулиана его предала, и все же ей удалось его Растрогать. А этого нельзя было больше допустить.
- Что же получается? Кто-то привел их в трактир в четыре часа утра, еще до того, как они успели бы прочитать твою записку! А брошюры? Никто не знал, что это мы их отпечатали. Кроме тебя и Летиции.
Она резко вскинула голову.
- После того, как ты и твой друг Морган беспечно носились по городу с этими брошюрами, не опасаясь последствий, ты смеешь еще обвинять меня? Твоя деятельность ни для кого не была секретом, я уверена. Об этом все знали, и ты объявил об этом во всеуслышание на собрании…
- На том самом собрании, на которое ты сперва хитростью проникла и с которого потом бежала. - Он улыбнулся, зная, что поймал ее в ловушку.
Джулиана вздрогнула.
- Ты и в самом деле думаешь, что я такая? Безответственная дурочка, которая сперва вышла за тебя замуж, а потом из каприза передумала?
- Ну почему же "из каприза"? Было же еще и твое приданое. Помнишь, той ночью, когда я сделал тебе предложение, ты обвинила меня в том, что я хочу на тебе жениться единственно ради Алинвидда. Я отрицал это, но ты упорствовала в своих подозрениях, не так ли? Видимо, с нашим супружеством они только окрепли, и ты тогда решила, что совершила большую ошибку.
- И вызвала братьев и велела им отдать тебя вербовщикам? - Она отрицательно покачала головой. - Видно, мне не переубедить тебя. Поздно, я осуждена и приговорена.
- Я опираюсь на показания свидетелей. А они в один голос говорят, что ты предала меня. Возможно, ты не предполагала, чем обернется для меня насильственная вербовка, но все же ты это сделала.
Ища помощи, она повернулась к младшему брата.
- А ты, Оувертон? Ты допустишь, чтобы Рис поверил всей этой лжи, которую сочинил обо мне Дарси? И ничего не скажешь в мою защиту?
Сент-Албанс взглянул на брата и неуверенно произнес:
- Я знаю, какая ты на самом деле, Джулиана.
- Глупая и бессердечная девчонка, готовая послать мужа на каторгу, только бы избежать супружества? - Она задохнулась от гнева. - По-твоему, я такая, Оувертон?
Нортклифф топнул ногой.
- Ну, хватит, Джулиана. Мы знаем, что ты была еще очень молода тогда, и никто не винит тебя за твое тогдашнее поведение. - Он повернулся к Рису: - Никто, кроме твоего мужа. И поскольку вы, сэр, явно не одобряете поведения вашей супруги, вы должны согласиться на аннулирование брака.
- Никакого аннулирования не будет, - спокойно произнес Рис.
Нортклифф побледнел.
- Но теперь, когда вы все знаете…
Джулиана с негодованием повернулась к братьям.
- Ну, видите, чего вы добились? Я оказалась замужем за человеком, который верит во все эти ужасы обо мне, но при этом отказывается освободиться от меня. - Она со злостью поглядела на Вогана. - Ты хочешь нас всех погубить? Прекрасно! Разведись со мной!
- Развестись? - взорвался ее брат. - Ну уж нет!
- Не твое дело, Дарси! Ты уже достаточно вмешивался, спасибо!
Рис встретился взглядом с Джулианой. Публичный развод делал для нее второе замужество практически невозможным. Странно, что она готова пойти на это. Или она считает, что ее прелести обладают большей силой, нежели общественное мнение? Ну что ж, может, она и права.
- Никакого публичного развода, - заявил Рис. - У тебя, Джулиана, был шанс избавиться от меня законным путем, но ты им не воспользовалась. - Он внимательно посмотрел на нее. - Ведь если бы ты попросила меня не вступать в свои супружеские права той ночью, я бы согласился. Я ведь так любил тебя! - Его голос обрел уверенность. - Но ты не стала этого делать. Ты выбрала путь предательства, и теперь ты в моей власти, Джулиана. И останешься моей, пока я этого хочу.