Нынешний ухажер Летиции, печатник, пропахший типографской краской, обладал приятной наружностью и без устали обхаживал свою подружку под самым окном Джулианы. Обычно за миловидной горничной непременно кто-нибудь да волочился, преследуя ее по пятам, словно преданный пес хозяина, но лишь одному Пеннанту удалось добиться ее взаимности. Однако его связи с "Сынами Уэльса" вынудили Летицию скрывать свой роман от хозяев Нортклифф-Холла, известных антипатией ко всему валлийскому. Но от любопытных глаз Джулианы свое знакомство ей утаить не удалось.
Опустившись на лавку подле подружки, Пеннант по-хозяйски положил руку на колено Летиции и с интересом поглядел на ее спутницу. Едва он узнал Джулиану, как улыбка исчезла с его лица.
- Что она здесь забыла? - с нескрываемой язвительностью спросил он у своей подружки. - Это не самое подходящее место для английской девушки, и ты это прекрасно знаешь.
Во взгляде Джулианы мелькнула с трудом сдерживаемая ярость.
- А что я могла поделать? - оправдывалась Летиция. - Она сама пришла сюда. Услышала, как ты пригласил меня, и забрала себе в голову, что тоже должна прийти. Ты ведь знаешь, какая она упрямая. Она просто помешана на всем валлийском, а тут еще ты сказал, что Рис будет рассказывать о возрождении валлийского языка. - Летиция пожала плечами. - Раз Джулиана уже здесь, ведь не отправлять же мне ее домой одну?
- Не нравится мне все это, - недовольно пробурчал Пеннант.
Летиция осторожно дотронулась до его руки:
- Можешь не волноваться, она никому ничего не скажет.
- Я надеюсь, - вздохнул Пеннант и покосился на Джулиану, сидевшую с самым невинным видом. - Дьявол ее забери, теперь уже ничего не поделаешь. Сейчас меня больше заботит ее безопасность. - Он замолчал и кивнул в сторону лекторской кафедры. - Ты должна сказать Рису, кто она.
- Ни за что, - решительно отрезала Летиция.
Джулиана проследила за взглядом Пеннанта и поняла, что тот смотрит на Риса Вогана, тихо переговаривавшегося с хозяином лавки. Но вот они закончили, хозяин встал и под усилившийся гомон толпы подошел к кафедре, устроенной специально по случаю лекции. Затем, как следует прочистив горло, заговорил по-валлийски:
- Сегодня нам оказана большая честь в лице господина Риса Вогана, сына известного всем сквайра Вогана.
- Да, - выкрикнул кто-то из толпы, - лучше скажи "достопочтенного сквайра Вогана". - Язвительный намек вызвал шумный смех среди собравшихся.
Тем временем выступающий как ни в чем не бывало продолжал рассказывать об участии господина Вогана в деятельности известной проваллийской группировки из Лондона, объединявшей в своих рядах также и нескольких французских собратьев по общему делу борьбы за независимость. Но враждебность в зале лишь росла.
Джулиана неотрывно смотрела на непроницаемое лицо Риса Вогана. Неожиданно для себя она прониклась к нему симпатией. И в то время как он хмуро разглядывал собравшихся, Джулиана упрямо продолжала следить за ним до тех пор, пока ее глаза, полные сочувствия, не встретились с его, на этот раз удивленным, взглядом. Ее ободряющая улыбка словно немного разгладила напряженные морщинки на лбу Риса. Он не отводил глаз от ее лица, пока не услышал, что хозяин закончил свою вступительную речь. Только тогда Воган отвернулся и занял свое место за кафедрой. Разложив перед собой несколько листков с заметками, он глубоко вздохнул и начал:
- Добрый день, друзья. Я очень рад быть сегодня с вами.
В наступившей затем тишине то тут то там сльшались глухие, злобные реплики недовольных. Воган заглянул в свои листки, затем с мрачным видом оглядел комнату, отыскивая глаза Джулианы. Она вновь улыбнулась ему, надеясь, что это поможет Рису обрести уверенность в себе.
Вдохновившись ее поддержкой, он расправил плечи и окинул взглядом аудиторию так, словно бы хотел заглянуть в душу каждому.
- Я человек без отечества, - произнес он певучим голосом по-валлийски. От этого приятного и звучного голоса, словно эхо, прокатившееся в горах, повеяло теплом и силой. Воган приветливо кивнул одному из самых ярых своих противников в толпе: - Без отечества, как ты… и ты… - Еще кивок кому-то, кто сидел позади всех. - И ты…
Мельком взглянув на Джулиану, он продолжал:
- А почему у нас нет отечества? - Пауза. - Не потому, что мы позорно позволили англичанам сделать из нас заложников своих собственных законов, словно ярмо, сковавших нас по рукам и ногам. Не потому также, что англичане навязали нам свою церковь, хотя это тоже наш позор. Но главное не в этом. Главное в том, что нас лишили нашего родного языка.
По мере того как Воган развивал свою мысль, он все больше воодушевлялся и теперь яростно потрясал перед настороженной толпой пачкой зажатых в руке бумаг.
- Когда мы продаем свой скот, то на каком языке, я вас спрашиваю, получаем мы купчую?
От молчания, воцарившегося в комнате, у Джулианы перехватило дыхание. Кто-то в первом ряду не выдержал и крикнул:
- На английском!
На лице Вогана мелькнула холодная, многозначительная улыбка:
- Верно. А когда вы хотите отыскать в библиотеке сборник поэзии, то на каком языке он обычно составлен?
- На английском! - хором ответили ему несколько голосов. Чувствовалось, что аудитория начинает понемногу проникаться симпатией к оратору. Теперь на смену враждебности на лицах некоторых появился интерес.
- И это верно. - Улыбка исчезла с его лица, и голос окреп. - А когда в суде мы хотим защитить свою честь, на каком языке звучит приговор нам?
- На английском! - раздались крики.
Он кивнул, ожидая, пока смолкнет шум.
- На английском. Не на родном нам языке, языке наших предков, а на проклятом языке, который нам навязали силой. - Взгляд Вогана медленно скользил по лицам замерших в ожидании слушателей. - Вам, наверно, придет в голову вопрос: "Почему это он вдруг заговорил о языке на политическом собрании?" Может быть, многим здесь нет дела до того, на каком языке говорят богатые землевладельцы да судейские, ведь на милом всем нам валлийском еще говорит простой люд. - Теперь в голосе Риса звучала горечь. - Кто мне может точно сказать, сколько же валлийцев в Кармартене больше не говорят сегодня на языке своих предков? - Подавшись вперед, он тихо продолжал: - Мой отец отправил меня в учиться в Англию - сперва в Итон, затем в Оксфорд, потому что свято верил, что все спасение - в англичанах, что они замолвят за нас словечко в правительстве, если мы будем послушно следовать их законам, говорить на их языке.
Он с силой ударил кулаком по кафедре.
- Но, черт возьми, отец горько ошибался! Говорю вам, он ошибался и умер потому, что слишком верил в англичан!
Джулиана почувствовала едва уловимую боль в его голосе и твердо решила, что выслушает все до конца, какой бы болезненной ни была правда.
- Мой отец умер, - продолжал Воган, - и умер он потому, что лишил себя родины… и своего языка. - С восторженным блеском в глазах присутствующие впитывали в себя каждое слово оратора. - Нетрудно догадаться, на каком языке написал он свои предсмертные строки…
- На английском, - словно эхо выдохнула толпа, внимая каждой интонации его голоса.
- Верно. На английском. - Воган с силой сжал рукой край кафедры, и его взгляд сверкнул решимостью. - Доколе же язык валлийцев будет оставаться лишь приятным воспоминанием для нас с вами, уже почти забывших ратные подвиги наших предков? Доколе Уэльс обречен оставаться всего лишь одним из многочисленных графств Британской империи, английским и душой и сердцем?
В ответ послышались ободрительные крики. Тем временем голос оратора, словно боевой рог, звучал в тесно набитой комнате:
- Я утверждаю, что тот, кто забыл язык своих предков - отныне лишь презренный раб! - Восторженный гул пробежал по рядам. - Я утверждаю, что Уэльс, словно огнедышащий дракон, пал, обессиленный, от руки англичанина, лишившего его своего могущественного языка. - Воган на секунду замолчал, обводя слушателей мрачным и решительным взглядом. - Я спрашиваю вас, мои соотечественники, будем ли мы и дальше терпеть эту несправедливость?
- Нет! - Десятки голосов прозвучали как один.
- Позволим ли мы им затоптать нашу гордость?
- Нет! - И сотни сжатых в гневе кулаков взметнулись над толпой.
Победоносная улыбка осветила лицо Вогана, ибо теперь он ясно чувствовал свою силу над аудиторией. Даже Джулиана, замерев в восхищении, с жадным нетерпением ждала продолжения. Когда волна гнева накатила и спала, каждый из слушающих почувствовал себя вдвое сильнее, увереннее, чем прежде.
- Вот почему я призываю вас последовать примеру наших друзей из Америки.
Зал на мгновение замолк. Потом послышались протестующие крики. В Уэльсе многие сочувствовали колонистам, боровшимся за свою независимость, однако многие воину осуждали и считали сочувствие американцам делом крамольным. Джулиане не раз приходилось слышать, как отец утверждал, что война с колонистами будет стоить обеим сторонам огромных жертв и средств.
Теперь Джулиана видела, что в руке Вогана, высоко поднятой над головой, зажата какая-то брошюра.
- Может быть, кое-кому из вас уже доводилось слышать о нашем соотечественнике Ричарде Прайсе, неоднократно писавшем о войне за независимость в Америке. Так вот, в своих "Заметках о гражданской свободе, справедливости и политике в войне с американскими колонистами" он заявляет, что естественные права человека выше, чем навязанный ему закон. - Он помолчал. - Я тоже подписываюсь под этими словами. Я верю, что власть в Уэльсе скоро будет принадлежать всему народу, а не горстке богатеев-землевладельцев.
Такое заявление, да еще из уст сына помещика, пусть и разорившегося, было встречено недоуменным молчанием аудитории. Однако оратор не обратил на это ни малейшего внимания и спокойно продолжал:
- В американской декларации об учреждении Независимых Штатов утверждается, что "не подлежит никакому сомнению то, что все люди от рождения равны". Здесь же, в Англии, мы, валлийцы, далеко не можем считать себя равными нашим английским господам.
- Верно! - раздались из толпы крики одобрения.
- Мы требуем равенства! - крикнул Воган.
- Равенства! - дружно поддержали его присутствующие.
Неожиданно Джулиана с ужасом увидела, как Летиция вскочила со своего места и возмущенно крикнула:
- Какой ценой мы его получим? Мой дед сражался с англичанами и погиб, как герой. Но моя семья потеряла все. И такую цену вы готовы заплатить за это ваше равенство? Вы хотите, чтобы ваши жены, сестры и дети померли с голоду ради вашего хваленого равенства, пока вы, мужчины, будете без толку звенеть оружием?
В гробовой тишине, последовавшей за этим взрывом негодования, Джулиана ждала, удастся ли Вогану развеять опасения Летиции. Будь на месте Риса ее отец или брат Дарси, они-то наверняка нашли бы, как ответить на такой выпад. Но оратор обернулся к женщине и с улыбкой ответил:
- Я уверен, мисс Джоунз, что, пусть многим из нас и придется пожертвовать своей жизнью, наша борьба не будет бессмысленной. Я уверен, что мы обязательно победим.
Пеннант, поначалу опешивший от выступления своей подружки, с облегчением вздохнул, довольный тем, как ловко удалось Вогану ее унять. Однако сама Летиция отнюдь не чувствовала себя удовлетворенной полученным объяснением.
- Да каждый парень может бахвалиться, что станет героем, но сколько из них действительно ими становятся? Что же нам, женщинам, после вас одним оставаться и брать все в свои руки?
Прежде чем Воган успел ей ответить, чей-то голос из заднего ряда с усмешкой выкрикнул:
- Слушай, Летиция, если тебе нужен парень, можешь рассчитывать на меня. Для тебя я всегда найду время у себя в лавке! Всегда!
Взрыв хохота, заставивший Летицию густо покраснеть, привел Джулиану в негодование.
- Мистер Ллойд, - не растерялась Летиция, - боюсь, вам со мной не сладить!
- Что толку зря тратить время на разговоры, давайте к делу! - подзадоривал мужской голос из толпы. Пеннант даже приподнялся с места, чтобы получше разглядеть наглеца.
- Ну все, хватит! - Воган ударил кулаком по кафедре и сердито поглядел на Пеннанта.
Наконец оживление в зале утихло, и Морган мог спокойно занять свое место.
- Беспокойство мисс Джоунз вполне справедливо, - продолжал Воган, повернувшись в сторону Летиции. - Единственно, что я могу вам обещать, так это то, что в конечном счете наша борьба принесет счастье всем валлийцам - и мужчинам, и женщинам, и детям. А разве это счастье не стоит больших жертв? - Он улыбнулся и тряхнул зажатой в руке брошюрой. - И мистер Прайс, автор этого памфлета и наш большой друг, считает, что это возможно. Но не верьте мне на слово, друзья. Прочтите сами эти строки и убедитесь.
"Да, - подумала Джулиана, - как ловко ему удалось обойти подводные камни. Жаль, однако, что он ушел от ответа на вопрос Летиции". Слова служанки заставили Джулиану призадуматься. Действительно, почему всякий раз, когда мужчины решают вступить в сражение "за правое дело", никого не заботит судьба женщин?
Пока Джулиана размышляла об этом, Воган извлек из сундука позади себя еще десяток брошюр и потряс ими перед аудиторией.
- До сих пор памфлет мистера Прайса можно было прочесть лишь на английском языке. Теперь же, благодаря моим стараниям, вы можете читать его на валлийском. В этих брошюрах вы найдете в придачу еще и статью Томаса Пейна, друга нашего автора… Я мог бы всю ночь напролет говорить о том, что всех нас волнует, но уверен, лучше меня вам все скажут вот эти брошюры. Здесь хватит на всех…
Гул одобрения пробежал по рядам слушателей. Не часто статьи на актуальные темы можно было прочесть на валлийском языке и уж тем более по такому спорному вопросу. Воодушевленный выступлением, Пеннант устремился к кафедре, где Воган уже раздавал брошюры столпившимся возле него слушателям.
- Берите столько, сколько вам нужно, - подбадривал он. - Читайте. Размышляйте. Думайте о судьбе своей родины. Пора наконец нам понять, почему американские колонисты поднялись против английских поработителей и почему нам стоит последовать их примеру.
Пеннант с энтузиазмом присоединился к Вогану и принялся направо и налево раздавать заготовленные брошюры. Внезапно Джулиана заметила, что Рис оказался неподалеку от нее, пробираясь по проходу сквозь окружившую его толпу и раздавая желающим тоненькие книжечки. Со всех сторон к нему тянулись руки, люди толкались, стараясь ухватить себе очередной экземпляр.
- Там есть еще, хватит всем, - слышала она в толпе голос Вогана.
Наконец толпа рассеялась: кто ринулся к кафедре набивать карманы лишними брошюрами, кто просто собрался в кружок пошептаться, не зная, связываться или нет со столь опасными документами.
- Ума не приложу, как он умудрился напечатать все это, да еще на валлийском. - Летиция повернулась и, прищурившись, посмотрела на Джулиану. - Власти никогда не дозволяют печатать такое. Неужели нашелся какой-то глупец из местных печатников, который взялся издать такую опасную книжку.
- Может, это сделал Пеннант? - спросила Джулиана.
Летиция хмуро посмотрела на хозяйку:
- Да уж, этот точно бы взялся. Во-первых, он местный, да и глупец в придачу. И, кажется, приятель Риса Вогана. Но клянусь, не сносить ему головы, если он способен на такие авантюры. - Летиция кивнула в ту сторону, где происходила раздача памфлетов. - Послушайте, собрание закончилось, и мне тоже бы нужно иметь у себя такую книжицу. Подождите здесь, я мигом вернусь, и мы сможем отправиться домой.
Не успела Джулиана кивнуть в знак согласия, как Летиция уже заспешила по проходу к кафедре. Укрывшись в своем углу, Джулиана принялась рассматривать слушателей, теперь начинавших расходиться восвояси. К ее ужасу, Воган, все еще окруженный толпой, по-прежнему двигался по направлению к ней, пожимая руки и отвечая на приветствия. Взгляды, которые он бросал в ее сторону, не оставляли сомнений в том, что он намеревался подойти к Джулиане и заговорить. Она беспомощно огляделась, отыскивая Летицию, но та о чем-то препиралась с Пеннантом в дальнем углу комнаты.
"О нет, - подумала Джулиана, - уж лучше уйти прямо сейчас, чтобы не встречаться с Воганом". Она поспешила вон из комнаты, но Рис оказался быстрее и загородил выход, мешая ей пройти. Он откашлялся и протянул Джулиане одну брошюру.
- Не желаете ли экземпляр?
Джулиана замерла, ожидая, что сейчас он поймет по ее одежде, кто она такая. Однако Воган просто протянул ей книжицу, и она, с облегчением вздохнув, взяла ее. Его пальцы, легко коснувшиеся ее руки, оказались на удивление теплыми в пронизывающей сырости подвального помещения.
Джулиана поспешно спрятала брошюрку, стараясь не встречаться взглядом с Воганом, который выглядел не менее смущенным.
- С-спасибо, - поблагодарила она по-валлийски, моля Бога, чтобы ее выговор не вызвал подозрений.
Однако, судя по снисходительной улыбке, с которой Рис взглянул на Джулиану, она не слишком преуспела.
- Не будете ли вы так любезны передать мисс Джоунз мои извинения за те неприятные слова, которые ей пришлось услышать на собрании? Я ни в коей мере не хотел обидеть ее.
- Обязательно передам. - И рассчитывая, что их беседа на этом окончится, Джулиана попыталась проскользнуть мимо, но Воган все же удержал ее за руку.
- Я также хочу надеяться, что и вы не в обиде, - произнес он глубоким, грудным голосом.
- Конечно, нет. А теперь… теперь вы дадите мне пройти, сэр. Мне пора идти домой.
Он отпустил ее руку, однако последовал за Джулианой к выходу.
- Почему же так скоро? Вот мисс Джоунз, кажется, остается. Почему бы и вам не последовать ее примеру?
Но Джулиана уже добралась до двери, поспешно миновала полутемный холл и направилась к лестнице, ведущей наверх. Тут Воган опять остановил ее:
- Послушайте, мне кажется, вы неискренни со мной.
Джулиана замерла, испуганно уставившись на него. Судя по восхищенному взгляду Риса, он явно не собирался разоблачать ее, но при тусклом освещении она могла и ошибиться.
- Ч-что вы имеете в виду?
- Я хотел сказать, что грубые слова могли вас обидеть, иначе бы вы не убежали так поспешно.
- Говорю вам, что мне совсем не обидно. - Она попыталась улыбнуться ему. - А теперь, позвольте мне… - Джулиана повернулась и ступила было уже на нижнюю ступеньку лестницы, но Воган в очередной раз опередил ее и загородил путь, поднявшись на две ступеньки вверх.
- Тогда, наверно, мои речи вам были не по вкусу.
- Да нет же! Вы говорили блестяще! - И тут же она осеклась. Похвалами от него не отделаешься.
Его дотоле серьезное лицо озарилось широкой, радостной улыбкой.
- Благодарю вас.
Он неожиданно взял ее руку в свои ладони, и Джулиана почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Она растерянно смотрела, как Воган сжимает ее пальцы, и не находила, что сказать. Но едва она попыталась освободить руку, как услышала голос Вогана:
- Это вы, вы помогли мне говорить. Мне казалось, что все вокруг настроены враждебно, кроме вас одной.
Он с благодарностью посмотрел на нее.
- Все, кроме вас. Я чувствовал, как у меня появляются новые силы всякий раз, когда вы улыбались мне. Да и как же иначе! Ведь ваше лицо излучает тепло. Какой же мужчина не доверится вам!