- Но эта вещь не для меня.
- Да ты еще хуже мужчин! - поддразнила Синтия, потрепав густые волосы сестры. - Чувствуешь себя нормально только в широкополой ковбойской шляпе!
- Прошу прощения, леди, - раздался голос Дэйва. Он стоял в дверях, держа багаж Синтии.
- Ох, прости, пожалуйста, Дэйв, - извинилась Бет. Девушки отошли в сторону, пропуская молодого человека вперед.
- Эти вещи отнести в вашу комнату, мисс Маккензи? - спросил Дэйв и, не дожидаясь ответа, пошел наверх.
- Боже, этот человек невыносим! - воскликнула Синтия.
- Тия, не будь грубой, - прошептала Бет. - Дэйв очень серьезен и умен. Дэйв - инженер и отвечает за разработку проектов. Он сказал тебе об этом?
- Нет, не сказал, - недовольно проворчала Синтия, глядя вслед Дэйву. - Он сказал, что работает на железной дороге, и все. - Она глубоко вздохнула. - Ну ладно, пойду проведаю папу.
- Мы будем ждать тебя в гостиной. Взбежав наверх, Синтия спокойно открыла дверь отцовской комнаты. Сиделка поднялась ей навстречу.
- Я - Синтия Маккензи, - прошептала она. - Как папа?
- Он отдыхает, мэм. Он будет рад видеть вас. Я подожду за дверью, так что зовите меня, если возникнет необходимость, - Выскользнув из комнаты, сиделка тихо прикрыла за собой дверь.
Подойдя к кровати, Синтия испытала шок. К счастью, глаза отца были закрыты, и у нее было мгновение, чтобы взять себя в руки.
Отец превратился в живую мумию - под сухой, обвисшей кожей четко проступали кости. Он был бледен, его черные густые волосы стали белыми и сливались с подушкой белого цвета, на которой покоилась его голова.
Синтия осторожно взяла руку отца.
Ощутив прикосновение, он открыл глаза.
- Бетси? - Он заморгал. - Бетси, это ты, моя дорогая? Глаза Синтии застилали слезы, она поднесла руку отца к губам.
- Нет, папочка, это я - Синтия.
- Тия! - Его глаза наполнились теплом. - Боже, ты так похожа на мать! Ты вернулась… - многозначительно произнес он.
- Как жаль: старик должен умереть, когда в дом вернулась его дочь. - Закашлявшись, он поднес к губам платок. Синтия выпустила его руку и села на край кровати. - Я так скучал по тебе, детка, - проговорил он, когда приступ кончился.
- Я тоже скучала по тебе, папочка. Два года никто не ворчал на меня, - улыбнулась она.
- Неужели я настолько досаждал тебе, Тия?
- Это уже не важно, папочка. Я очень хочу, чтобы ты выздоровел.
- Я боялся потерять тебя, как потерял твою мать. Ты так на нее похожа, милая, - такая же безрассудная. Вы все хотели испробовать на себе! Я был глуп, Тия, но я пытался защитить тебя, а получилось, что я… оттолкнул тебя, девочка, и… потерял…
- Ты не потерял меня, папочка! Ты же знаешь, что блудные дети всегда возвращаются домой. Отец потрепал дочь по щеке.
- Ты не блудная дочь, Тия. Голос девушки задрожал - Мне всегда казалось, что ты… любишь Бет и Энджи больше меня. Ох, папочка, как же я люблю тебя! Мне жаль, что я причинила тебе столько горя!
Отец заглянул в глаза дочери.
- Но как ты могла подумать, что я люблю тебя меньше, Тия?! Моя красавица Тия, ты так похожа на… мою любимую Бетси…
Отец протянул дочери дрожащую руку, и она судорожно схватила ее.
- Расскажи мне о маме, папочка. Я ведь была такой маленькой, когда мы ее потеряли, и почти ничего не помню.
- Она любила жизнь, Тия. Я и теперь как наяву вижу: вот она мчится на своем гнедом коне, перепрыгивая через заборы, ручьи… - Он задумчиво смотрел перед собой. - И временами мне кажется, что я слышу ее смех. Я помню, как она смеялась, когда мы гуляли с ней теплыми летними вечерами.
- Хорошо, что за свою короткую жизнь она познала настоящую любовь и преданность. Ведь столько женщин не знают, что такое счастье. Я, наверное, никогда этого не узнаю.
- Узнаешь, моя дорогая, непременно узнаешь! Только надо подождать, и настоящая любовь найдет тебя и твоих сестер, как нашла меня… - И, закрыв глаза, Мэтью Маккензи умиротворенно проговорил:
- Но скоро я снова буду с любимой. Мой конец близок.
- Не говори так, папа! У тебя впереди долгая жизнь! - воскликнула Синтия.
- Нет, Тия, нет. Я готов уйти в мир иной. Твоя мать ждет меня. Я чувствую: она здесь, рядом.
Новый приступ кашля сотряс его ослабевшее тело. Синтия прижала отца к себе.
Когда кашель отступил, старик откинулся на подушки и тихо сказал:
- А теперь я должен отдохнуть. Я рад, что ты вернулась к нам, Тия. Мы еще поговорим с тобой, любимая. - И, закрыв глаза, он задремал.
Синтия поднялась с кровати, глаза ее были полны слез.
- Да, папочка, мы еще поговорим с тобой. - Она поцеловала отца в лоб.
Долгие годы она считала, что отец плохо относится к ней, что он суров и несправедлив. Ах, если бы они поговорили друг с другом раньше!
Элизабет и Энджелин ждали ее у камина, в котором потрескивал огонь. Опустившись на диван, Синтия уткнулась в ладони.
- Как жаль, что я не приехала раньше! Я могла бы подольше побыть с ним.
- Тия, я написала тебе сразу, как только он слег, - заметила Бет. - Но ты путешествовала, и тебя было нелегко найти.
Синтия встала и, подойдя к сестре, поцеловала ее.
- Я не обвиняю тебя, Бет, это моя вина. Мне было скучно, и я переезжала из страны в страну, чтобы развлечься, а вы с Энджи взвалили всю заботу об отце на свои плечи.
- Но почему тебе было скучно? - спросила Энджслин. - Ты же была помолвлена с графом Челлини! А мне казалось, он просто святой!
- Да, он очень красивый, очаровательный, но, дорогие мои сестрички, бедняжка Роберто невероятно… пресен. По-моему, из-за него мне надоеда Европа. Мне казалось, я люблю его, но это было ошибкой: у нас не было ничего общего. Слава Богу, я поняла это до свадьбы.
- Но я все равно жажду услышать все - и про графа, и про Европу, и про то, чем ты занималась целых два года, - заявила Бет.
Глаза Синтии заблестели.
- Господи! - воскликнула она. - Ты уверена, что тебе хочется услышать все? Боюсь, наша маленькая сестричка покраснеет от моих рассказов.
- Не говори ерунды! - взволнованно произнесла Энджелин. - Ты должна рассказать нам все-все, Тия.
- Давайте попросим Мидди принести чаю, а ты тем временем начнешь повествование, - предложила Бет.
- Как поживает наша старушка? - спросила Синтия.
- Мидди никогда не изменится, - улыбнулась Энджи. - Она по-прежнему хочет управлять хозяйством, и, как и раньше, ссорится с кухаркой. После твоего отъезда в доме перебывало с десяток поваров и кухарок.
- Пожалуй, я сама схожу за чаем, потому что мне не терпится поздороваться с ней, - сказала Синтия. - А потом, может, и папа проснется.
Синтия побежала в кухню и остановилась в дверях, увидев у шкафа старую женщину. Занятая своими делами, старушка не заметила Синтии.
Девушка на цыпочках приблизилась к Мидди сзади и закрыла ей глаза ладошками:
- Угадай-ка, кто это?
- Тия Маккензи?! - закричала женщина, выронив пакет с сушеными персиками.
Рассмеявшись, Тия обежала вокруг нее и крепко обняла.
- Как поживаешь, Мидди, дорогая?
Матильда Макнамара уже четыре года была вдовой перед поступлением на службу в дом Маккензи. Когда жена Мэтью Маккензи умерла, женщина по собственной воле заменила трем осиротевшим девочкам мать. Возраст, конечно, замедлил ее стремительные когда-то шаги, посеребрил волосы, сморщил кожу на лице, но голубые глаза Мидди по-прежнему сияли молодостью.
Утерев слезы краешком фартука, старушка посмотрела на Синтию.
- Наконец-то ты вернулась домой. Вижу, ты не переменилась - такая же сумасбродка, как всегда. Чуть с ног меня не сбила, целуя, - добродушно проговорила она.
- Я так по тебе скучала! - обнимая и целуя старую женщину, говорила девушка.
- Да, детка. Жаль только, что вернуться тебя заставили печальные обстоятельства. И все равно очень хорошо, что ты снова дома.
- Мне следовало приехать раньше, Мидди. Я должна была быть здесь.
Мидди погладила девушку по щеке:
- Но теперь ты здесь, моя милая, а это - самое главное. Стараясь скрыть слезы, Синтия отвернулась.
- Бет и Энджи в гостиной. Попроси, пожалуйста, кухарку приготовить нам чаю.
- Я сама приготовлю его, - заявила Мидди. - Эта порочная женщина, смевшая называть себя кухаркой, ушла от нас с полчаса назад. Славу Богу! Она была невыносимой! Вздумала командовать мной и указывать мне, что делать, когда я решила приготовить кое-что к твоему приезду!
Улыбнувшись, Синтия спросила:
- Персиковый пирог?
Подмигнув девушке, Мидди улыбнулась:
- Он все еще нравится тебе, милая?
- С тех пор как я уехала, мне ни разу не удалось отведать настоящего персикового пирога!
- Тогда не путайся под ногами, и я займусь им - поставлю персики отмокать в воде. - Старушка слегка шлепнула Синтию.
Рассмеявшись, та выбежала из кухни. Дэйв Кинкейд проходил в это время по вестибюлю.
- Ваш багаж у вас в комнате, мисс Маккензи, - сообщил он.
- Благодарю вас, Дэйв.
- Вам, видимо, пришлось нанимать корабль, чтобы перевезти все эти вещи через Атлантику.
- Вовсе нет. Капитан был так любезен, что просто обмотал его сетью и привязал огромный тюк к корме корабля. Так мы и довезли мои вещи до Америки.
Дэйв невольно усмехнулся:
- Touche, мисс Маккензи.
- Мы обходимся без формальностей, Дэйв. В семье меня называют Тия, а большинство друзей зовут просто Син.
- Ну да, Син - это грех, - усмехнулся Дэйв.
- О! - Синтия удивленно подняла брови. Этот человек вел себя вызывающе! Жаль, не встретила она его раньше! Губы девушки растянула улыбка.
- Надеюсь, вы без труда отыскали мою спальню? - спросила она.
- Разумеется.
- У нас большой дом. Вы уверены, что отнесли вещи туда, куда нужно?
- Да, - кивнул Дэйв.
- Но как вы узнали, какая комната моя?
- Я останавливался в доме и раньше.
- Надеюсь, не спали в моей постели?
- Нет, мисс Маккензи. Не люблю толчеи. - Приподняв шляпу, он вышел из дома.
- Черт бы тебя побрал, Кинкейд! - пробормотала Синтия, когда за ним захлопнулась дверь.
Глава 2
После чая Синтия, извинившись, отправилась к себе, чтобы распаковать веши. Не успела она начать, как в комнату вошли Элизабет и Энджелин.
- Ну и ну! - вскрикнула Кет, увидев, как Синтия вытаскивает из сундука темно-синее бархатное платье с лнфом в красно-зеленую клетку и такой же верхней юбкой. - Какое восхитительное платье!
- Нет, ты на это посмотри! - ахнула Энджи, увидев черный шелковый халат и пеньюар. - Тия, это же просто неприлично! Вещи почти прозрачные, да еще и без рукавов! А какое декольте, ужас! Наверняка они стоили целого состояния.
- Не представляю, сколько они стоили, их купил Роберто, - пожала плечами Синтия.
Энджелин от удивления открыла рот:
- Роберто?! Но это так… смело! Джентльмен не должен дарить леди такие вещи.
Синтия подмигнула Бет, и обе девушки картинно уставились в потолок.
- Но я никогда не говорила, что Роберто - джентльмен, а я - леди.
- Но разумеется, он джентльмен, - возмутилась Энджи. - Ведь он же граф!
- Думай что хочешь, Тыквочка.
- Да. Ты - самая настоящая леди, - уверенно произнесла Энджи. - Только почему-то хочешь уверить нас, что это не так. Но мы-то знаем: с тобой все в порядке.
- Ох, моя дорогая, невинная Энджелин! Постарайся остаться такой же, сестричка, - вымолвила Синтия, обнимая девушку.
Энджелин удивленно спросила:
- Неужели ты хочешь сказать, что вы с графом были… близки?
- Господи, Энджи, до чего же ты наивна! - вскричала Синтия. - Объясни ей все, Бет.
- Ну почему я должна объяснять? - возмутилась Бет. - Это ведь у тебя богатый опыт, а не у меня. - Бет похлопала по кровати рядом с собой. - Иди-ка сюда, Энджи, присядь.
Отбросив пеньюар, из-за которого разгорелся спор, Синтия присоединилась к сестрам. Девушки уселись по-турецки, расположившись кружком.
Откашлявшись, Бет начала:
- Видишь ли, Энджи, если бы мама была жива, она бы обо всем тебе рассказала сама.
- Я прекрасно понимаю, какие отношения бывают у мужчин и женщин, - возмущенно проговорила Энджелин. - Думаю, именно это ты и хочешь мне объяснить.
- Не сердись, пожалуйста. Просто старшая сестра хочет сказать тебе нечто важное, - вмешалась Синтия.
- Знаешь, Энджи, я тебя не спрашивала, но уверена, что ты уже целовалась, - заявила Бет. Девушка покраснела до корней волос.
- Разумеется, - пробормотала она.
- Ну-у… А что было дальше? - поинтересовалась Синтия.
- Что значит - дальше? - подозрительно спросила Энджелин.
- Дальше - это более смелые ласки, поглаживание и так далее, - объяснила Бет.
- Как-то раз мы с Джеми Скинером катались на санках, и он погладил меня под… накидкой, - призналась Энджелин.
- Ну и ну! - усмехнулась Синтия. - Я всегда подозревала, что Джеми Скинер - озорник.
- Тия, успокойся! - строго проговорила Бет, едва сдерживая смех. - И предупреждаю, если ты не прекратишь улыбаться, как Чеширский кот из "Алисы в Стране чудес", я заставлю тебя все объяснять ей. Итак, Энджи, где же Джеми погладил тебя?
- Я же сказала - под накидкой!
- Нет, я спрашиваю, какое место он тебе погладил? - терпеливо продолжала Бет.
- Мою грудь.
- Вот это да! Ну и тип! - воскликнула Синтия. - И ты позволила ему?!
- Нет, конечно, - пожала плечами Энджи. - Это же неприлично.
- Да брось ты эти разговоры о приличии, - отмахнулась Синтия. - Ты лучше скажи, понравилось ли тебе? Хотелось ли, чтобы он продолжал ласки?
- Не знаю, - окончательно смутилась Энджелин. - Я сразу остановила его и не знаю, понравилось мне это или нет.
- Это как еда, дорогая, - объяснила Синтия. - Ты не поймешь, какова она на вкус, пока не попробуешь ее.
- Не слушай ее, Энджи, она опять умничает, - перебила сестру Бет, стараясь держаться серьезно. - Ты была абсолютно права, остановив Джеми. Но мужчины отличаются от мальчиков.
- Vive la difference! - провозгласила Синтия. Нахмурившись, Бет продолжала:
- Иногда поцелуй… возбуждает мужчину больше, чем женщину. Даже этот мальчишка Джеми Скинер мог не сдержаться. Я права, Тия?
- Ты полагаешь, Джеми Скинер - еще мальчишка? Сомневаюсь.
- Тия! - укоризненно простонала Бет.
- Ну хорошо, я буду серьезной. Да, ты права. Но если женщина любит мужчину, она тоже может потерять над собой контроль, Энджи.
- Это случилось с тобой и графом Челлини, Тия? - серьезно спросила Энджелин.
- Да, Энджи. Я полюбила Роберто, и мы собирались обвенчаться. До знакомства с ним я часто кокетничала с мужчинами, но Роберто - единственный мужчина, с кем я была физически близка.
- Ох, Тия, как это печально, - вздохнула Энджи. - Я имею в виду, печально то, что ты рассталась с ним.
- Такие вещи часто случаются, - пожала плечами Синтия. - Но ты приобретаешь опыт и становишься мудрее, поверь мне! Однако ты сильно рискуешь, отдавая мужчине свое сердце.
- Стало быть, я никогда не буду рисковать, - заявила Энджелин. - Свое сердце и… девственность я сохраню навсегда!
Синтия расхохоталась.
- Господи, нет! Иначе ты умрешь от любопытства. - Схватив подушку, она бросила се в сестру.
Энджи перехватила подушку на лету и бросила ее назад, но Синтия успела пригнуться, и подушка попала в Бет. Бет бросила се в Синтию, Синтия - в Энджи.
Сестры, смеясь, устроили настоящий бой подушками, как часто делали в детстве.
Перед обедом девушки полчаса посидели с отцом. Когда они собрались уходить, Синтия сказала, что немного задержится. Некоторое время она задумчиво смотрела на отца, а потом с нежностью погладила его щеку.
- Я люблю тебя, папочка, - прошептала она и на цыпочках вышла из комнаты.
Сестры ждали ее за дверью, и в столовую они спустились вместе. Элизабет села во главе стола, справа от нее занял место Чарльз Рейберн, нотариус Маккензи, а слева - Дэйв Кинкейд. Энджелин сидела рядом с Чарльзом Рейберном, Пит Гиффорд - на другом конце стола. Синтии пришлось сесть рядом с Дэйвом.
- Ты хорошо выглядишь, Гифф, - обратилась Синтия к управляющему ранчо. Она впервые увидела его после приезда. - Готова биться об заклад, что все девчонки на тридцать пять миль вокруг сохнут по тебе.
По лицу Гиффорда расползлась широкая улыбка:
- Тебя все еще интересует моя личная жизнь, а? Я рад, что ты снова дома, Тия.
Гифф был на семь лет старше Синтии. Его отец тоже был управляющим Маккензи, и Гифф в детстве дружил с сестрами. Когда умерла их мать, сочувствие и понимание Гиффа помогло им пережить горечь утраты. Когда Синтии было четырнадцать, она по-детски влюбилась в Гиффа, но с возрастом влюбленность прошла, и молодой человек стал ей почти братом. Теплыми воспоминаниями об их дружбе Синтия очень дорожила.
Теперь, когда Гиффу исполнилось тридцать, красота его несколько огрубела: лицо, словно высеченное из камня, обветрилось и загорело, но голубые глаза и светлые волосы оставались такими же, как прежде, а высокая поджарая фигура свидетельствовала о том, что он часто ездит верхом.
Два года назад Бак Гиффорд умер, и его сын, которого мужчины любили и знали как хорошего работника ранчо, с легкостью занял место отца. В Раунд-Хаусе Гифф знал каждый дюйм. Местные жители шутили, что без его ведома в усадьбе ни теленок замычать не может, ни змея проползти. Многие владельцы ранчо пытались переманить парня к себе, но его преданность семейству Маккензи была поистине беспредельной.
За обедом Синтия отчаянно флиртовала с Гиффом. Тот не обращал на ее заигрывания должного внимания, но ей доставляло удовольствие, что они раздражают Дэйва Кинкейда.
После обеда Гифф поспешно ушел проведать кобылу, у которой были трудные роды. Энджелин вызвалась ему помочь. Элизабет с Рейберном отправились в библиотеку, а Дэйв тихо исчез.
Заскучав, Синтия вышла из дома, прислонилась к колонне и посмотрела на небо. Все вокруг дышало спокойствием, а звезды были такими близкими - казалось, стоит протянуть руку, и достанешь их. Говорят, в такие мгновения надо загадывать желания, и они с сестрами часто делали это в детстве.
Закрыв глаза, Синтия прошептала:
- Звездочка первая, звездочка ясная, светишь высоко ты в небе, прекрасная. Пусть же на сердце тоска успокоится, и то, что загадала я, исполнится.
Затем Синтия прочитала молитву за отца, повернулась, чтобы пойти в дом, но вдруг увидела тлеющий в темноте огонек сигареты.
- Кто здесь?
Из тени вышел Дэйв Кинкейд.
- Извините, если я напугал вас, мисс Маккензи, - проговорил он.
- Я совсем не испугалась, просто думала, что здесь никого нет. - Девушка подошла к Дэйву. - Кажется, мы договорились отбросить формальности, Дэйв.