- Хорошо, - сказал он. - Если она не захочет переехать жить в замок, я не стану принуждать ее. Но все равно не брошу их в беде, это было бы несправедливо. Эта семья нуждается в помощи, и я окажу им помощь. Я сделаю все, что потребуется.
- Только пообещайте мне, что вы не будете бросаться в крайности.
- Еда, одежда, лекарства не являются крайностями в какой бы то ни было ситуации, Люсинда. Это только то, что необходимо. Однако, как мне добраться отсюда до Сент Кеверна? Мне надо найти Эмерсона до темноты.
- К чему такая спешка?
- Я, возможно, еще найду дорогу домой, пока светло, но в темноте я скорее всего закончу тем, что заблужусь опять, - он усмехнулся. - Если, конечно, вы не согласитесь сопровождать меня.
Глава 7
Уже последние лучи солнечного света начали угасать на западе, когда Прескотт и Люсинда въехали в пределы города. Центральный город графства Трефаро, Сент Кеверн, бывший только немногим больше деревни, находившейся между ним и Рейвенс Лэйер, располагал зато такими предметами роскоши, как газовое освещение и мощеные булыжником улицы. Но кроме этих удобств и того факта, что здесь жило немного больше людей, Прескотт не видел большой разницы между этим городом и тем, что они проехали только десять минут назад. Ко всему прочему на город уже спускались сумерки, и Прескотт все равно не разглядел тех отличий, на которые следовало обратить внимание.
- Вы уверены, что знаете, куда мы едем? - спросил он Люсинду.
- Положитесь на меня, Прескотт. Есть только одно место, в котором Гарик Эмерсон может быть в это время суток.
- Готов поспорить, что это салун.
- Нет. Не салун, а пивная. Не забывайте, что вы в Англии.
- Какая разница? Место для попоек есть место для попоек, как его ни называй.
- Неважно, все равно еще слишком рано для него идти в пивную. Может быть, позже, но не сейчас. А в этот час он, скорее всего, еще ужинает.
- Где, в отеле?
- Нет, в своем доме. Кстати, вот он.
Она указала на изящный трехэтажный кирпичный особняк в георгианском стиле прямо перед ними.
- Это его дом? Я думал, что мы только что были в его доме в деревне?
- У Гарика есть два жилища. В одном он содержит свою жену и детей, в другом…
- Позвольте мне отгадать, свою, э-э, подругу?
- Здесь мы называем их любовницами, Прескотт.
- Дома мы тоже так их называем, но не в обществе женщин. Давно ли вы узнали, что у него есть другой дом и другая женщина?
- Я не могу сказать наверняка, как долго он содержит любовницу, но этот дом он приобрел два года назад.
Прескотт никогда не считал себя гением, но даже самый глупый человек в мире мог понять важность того, что сейчас сказала Люсинда.
- После того, как дядя Герберт нанял его?
- Вы очень проницательны.
- Эмерсону, конечно же, не понадобилось много времени, чтобы потратить украденные в Рей-вене Лэйере деньги, не правда ли?
Прескотт придержал лошадь перед домом, спрыгнул на землю и, взяв Люсинду на руки, снял ее с седла.
- Оставайтесь здесь, - сказал он.
- Разве вы не хотите, чтобы я пошла с вами?
- Я думаю, что это далеко на блестящая идея.
- Вы уверены?
- Я просто убежден.
- Мне совсем не трудно пойти…
- Люсинда, дорогая, я знаю, вы хотите помочь мне, но лучше не суйте свой хорошенький носик куда не следует. Я разбирался самостоятельно с мужчинами много хуже Эмерсона. Вы наверняка заметили, как я рассвирепел. А когда я бываю в таком состоянии, то могу выражаться слишком грубо. Кроме того, я уже давно не ребенок и держать меня за руки совсем не обязательно, а вот придерживать моего коня просто необходимо! Если он убежит, то возвращаться в замок придется пешком. Это будет не слишком приятно, особенно ночью.
- Прескотт, грубые слова мне не в диковинку, я слышала их и раньше.
- Когда вы узнаете меня поближе, у вас может сложиться обо мне плохое мнение. Но по крайней мере, не так сразу. А сейчас оставайтесь с лошадью и никуда не отходите. Ладно?
Люсинда никак не могла сообразить, почему у нее может сложиться плохое мнение, но в целом она прекрасно поняла просьбу Прескотта и молча кивнула.
- Вот и хорошо. Я вернусь через минуту - одна нога здесь, другая там.
"Плохо думать о нем?" - она улыбнулась, видя, как он легкой походкой зашагал к парадной двери дома. Она ни за что на свете не подумает плохо о Прескотте Трефаро. Он ворвался в ее беспросветно скучную одинокую жизнь на своем коне и изменил ее навсегда. Ни один мужчина из тех, кого она встречала раньше, не мог сравниться с ним. Высокий, широкоплечий, потрясающе красивый, с железной волей и в то же время с мягким сердцем, нежный и добрый с каждой женщиной, которая встречалась на его пути, независимо от ее возраста и положения в обществе. Плохо подумать о нем?! Нет, совсем наоборот - если она не будет осторожной и не станет охранять свое сердце, он с большой легкостью сможет овладеть им.
Прескотт рванул ручку двери с такой силой, что, казалось, задрожал весь дом.
"Хорошо, по крайней мере это привлечет чье-нибудь внимание, - подумал он. - Ну а если и нет, то придется стучать до тех пор, пока кто-нибудь наконец не отзовется".
Через минуту молодая женщина в сером в белую полоску платье для прислуги открыла дверь.
- Я хочу видеть Гарика Эмерсона.
- Мистера Эмерсона, сэр?
- Ведь он здесь, не так ли? Мне сказали, что я смогу найти его в этом доме.
- О, да. Это так. Как доложить, кто спрашивает?
- Просто скажите, что новый граф ждет внизу, так что пускай поторапливается. Я не собираюсь ждать целую ночь.
Ахнув, молодая служанка присела в быстром реверансе и исчезла в доме. Заглянув в слегка приоткрытую дверь, Прескотт заметил многочисленные предметы роскоши, которые украшали фойе с мраморным полом - хрустальные канделябры на стенах, сверкающие в свете газовых ламп, зеркала и картины в золотых рамах, блестящие полированные столы и прекрасные вазы, наполненные живыми цветами.
"Этот негодяй действительно купается в богатстве, - подумал Прескотт. - Жаль, что этого нельзя сказать о жене и детях Эмерсона".
- Милорд? - Эмерсон появился, впопыхах выбежав из столовой и вытирая рот льняной салфеткой. За ним по пятам следовала пышная блондинка, на шее которой мерцало ожерелье из нескольких рядов жемчуга, а грудь была чуть прикрыта низким вырезом синего атласного платья.
- К-какие-то проблемы?
- Да, черт побери, проблемы. И к тому же довольно большие. Я думаю, вам будет лучше выйти, чтобы мы могли обсудить их с глазу на глаз.
- Конечно. Как скажете, милорд.
- Гарик, дорогой?
Эмерсон взволнованно повернулся к женщине.
- Изабель, прошу тебя, иди и заканчивай ужин. Я думаю, это не займет много времени.
- Он прав, мэм, - сказал Прескотт, когда Эмерсон вышел наружу. - Это просто секундное дело. Он вернется к вам тотчас, как мы закончим наш разговор.
Изабель захлопала своими длинными ресницами и опустилась в реверансе, показывая Прескотту свою роскошную грудь настолько, насколько позволяли правила приличия.
- Конечно, милорд.
Когда Эмерсон закрыл за собой дверь, он заметил на улице Люсинду, болтающую о чем-то с прохожим. Позже он разгадает, зачем лорд Сент Кеверна притащил с собой деревенскую ведьму по такому, казалось бы, неотложному делу. Но сейчас надо обдумать - почему так внезапно заявился граф и что ему надо?!
- Я не могу себе представить, какие проблемы могли появиться, милорд.
- Неужели?
- Нет, милорд.
- Может, помочь тебе немного освежить память?
- Сделайте одолжение, милорд.
- Видишь ли, сегодня утром я внимательно просмотрел книги в библиотеке.
- О каких книгах вы говорите, милорд?
- О тех, из которых я узнал, сколько стоит Рейвенс Лэйер. Чего я стою. Кажется, вы называете их учетными журналами.
- А, те книги, конечно.
- Теперь вы знаете, о каких именно книгах я говорю?
- Безусловно.
- Не биографии и романы, а учетные журналы. Так вот, после тщательного их прочтения, которым я занимался сегодня все утро, должен сказать вам, что они содержат очень странную информацию. Половина ее правдива, а остальное - выдумка.
- Я не понимаю, на что вы намекаете, милорд.
- Неужели?
- Нет, милорд.
- Ну, тогда я скажу другими словами, Эмерсон. Мне не очень понравилось то, что я в них увидел.
- Я удивился, если бы вы сказали мне обратное. Имение находится в плохом состоянии. Нам просто необходим капитал. Мы нуждаемся в деньгах уже несколько лет, с тех пор, как умер старый граф.
- Нет, Рейвенс Лэйер был в плачевном состоянии уже задолго до смерти моего дядюшки. Насколько я понял, замок и арендные фермы стали приходить в упадок приблизительно в то же время, как вы заняли это место. То есть, э-э, управляющего…
- Милорд, вы полагаете, что я мог…
- К черту, ничего я не полагаю, Эмерсон.
- Тогда я извиняюсь, милорд. Я думал…
- Я напрямую обвиняю тебя.
- Меня?!
- Да, тебя. Ты запустил свои грязные руки в мой кошелек уже два года назад, но с сегодняшнего дня этому придет конец. А именно с данной минуты.
- Милорд, я не потерплю, чтобы меня прямо в глаза на виду у всех обвиняли в воровстве.
- Мне это безразлично.
И прежде чем Эмерсон успел раскрыть рот, чтобы ответить ему, Прескотт с размаху кулаком ударил управляющего в нижнюю челюсть да с такой силой, что тот отлетел к зеленой ограде из аккуратно подстриженных кустарников.
Прескотт взглянул в сторону Люсинды и заметил, что на улице за ее спиной начала уже собираться толпа.
"Вот зеваки, - подумал он, покачав головой. - Ну, сегодня будет достаточно пищи для разговоров".
- Ты вор, Эмерсон, - сказал он как можно громче. - Никчемный распутный вор. Это твой дом? Так вот, начиная с завтрашнего утра ты начнешь продавать всю мебель, что ты купил для этого дома. Когда ничего уже не останется, ты станешь продавать все те роскошные зеркала, картины и лампы, что я видел внутри. Ты вернешь мне каждый никель, э-э, каждый шиллинг из тех денег, что ты украл. Ты меня понял?
- Лорд Сент Кеверна, как бы это выразиться…
- Лучше молчи, Эмерсон. Я ненавижу мужчин, которые выражаются, особенно неприлично и перед женщинами. Но знаешь, кого я еще больше ненавижу? Мужей, которые бьют своих жен. Как правило, эти мужчины обыкновенные трусы. А ты именно такой и есть. Никчемный, подлый, распутный трус.
- Милорд!
- Да, и еще одно, Эмерсон. Ты уволен. Не смей теперь даже одной ногой ступить в мои владения, - не желая, чтобы Люсинда и толпа зевак расслышали его следующую фразу, он наклонился к Эмерсону, все еще лежащему на земле, и угрожающе прошептал:
- Только сунься, и я сделаю так, что ты до конца своей жизни будешь жалеть об этом.
Он в последний раз окинул Эмерсона презрительным взглядом, затем развернулся и пошел прочь.
Люсинда не сказала ни слова, когда он подошел и взял у нее поводья. Однако толпа собравшихся мужчин не молчала.
- Так вы и есть новый граф? - спросил один.
- Да, нравится вам это или не нравится, но это так. Прескотт Трефаро - мое имя.
- Да, - сказал мужчина, кивнув своим друзьям. - Мы так и думали. Э-э, милорд?
- Что?
- Вам надо поговорить точно так же, как вы только что говорили с управляющим, с нашим уважаемым мэром. То есть хорошенько его пропесочить.
Несколько других джентльменов замялись и закивали головами в знак согласия. Чувствуя, как его ярость постепенно утихает, Прескотт усмехнулся.
- Если он насолит вам чем-нибудь, просто скажите ему, чтобы он зашел повидаться со мной.
- Так мы и сделаем, Ваша светлость. Будьте уверены, так мы и сделаем.
- Я думаю, вы произвели большое впечатление на своих новых подчиненных, милорд, - сказала Люсинда несколькими минутами позже, когда они уже выезжали из города.
- Если я хотя бы еще один раз услышу, что вы называете меня "милорд", я сниму вас с лошади и заставлю идти всю дорогу домой пешком. Мне приходится смириться, что я слышу это от людей, подобных Эмерсону, но мне нет никакой нужды слышать это еще и от вас.
- Но я же не враг, Прескотт. Я на вашей стороне.
- Попробовали бы вы только не быть на моей стороне, - он покрепче обхватил рукой ее талию и слегка сжал, скорчив при этом угрожающую гримасу и засмеявшись.
- Очевидно, местные жители тоже на вашей стороне. Они, конечно, прямо вам об этом не сказали, но всем известно, что они никогда не одобряли Эмерсона и его любовницу.
- Но при этом они держали свои рты на замке, когда он привез и поселил ее прямо у них под носом.
- В его руках была власть. Что им, по-вашему, оставалось делать?
- Обмазать смолой и обкатать в куриных перьях! Или посадить его в пустой вагон и спустить вниз по рельсам, чтобы он катился подальше от города. Именно это мне захотелось сделать, когда я увидел синяки его бедной жены.
- Местные жители не так смелы и решительны, как вы. Они привыкли к тому, что стоящие у власти живут по другим законам.
- Порядочность и честность одинаково важны для всех людей в обществе. Только люди, обладающие этими качествами, равны друг другу, независимо от того, к какому сословию принадлежат. Мой графский титул совсем не делает меня лучше остальных, но и без него я никогда не смог бы поступить так, как Эмерсон.
- Я думаю, теперь об этом узнали все горожане.
- Теперь? Вы хотите сказать, что не знали раньше?
- Откуда? Ведь они с вами никогда не встречались и знали только понаслышке. Все вокруг думали, что вы такой же, как и все графы этой земли до вас.
- А какими они были?
- Властолюбивыми, совершенно безразличными к людям и их бедам. Вы только поймите меня правильно: дядя Герберт был достаточно приличным человеком, но ему никогда не приходила в голову мысль предложить горожанам свою помощь так, как это сделали сегодня вы. Возможно потому, что это было просто не в его натуре.
- Правильно говорила моя тетушка Эмми, - пробурчал Прескотт себе под нос. - Все идет от того, как ты воспитан.
- Господи, да за исключением одного-двух случаев дядя Герберт никогда не ездил в деревню или Сент Кеверн. И естественно, что местные жители предположили, что вы будете ничуть не лучше своих предшественников. Ваша жизнь должна быть совсем другой, чем у простых людей.
- Не так уж она и отличается.
- Однако различий предостаточно. Вы живете в замке, они - нет. У вас за спиной многовековая родословная, они же не помнят своих предков дальше одного-двух поколений. Ко всему этому, вы новый человек в здешних краях и сразу видно - не англичанин.
- Так или иначе, но прошлое не вернешь, и времена изменились, не так ли? Новая метла метет лучше старой, и особенно вековой мусор.
- Да, похоже, что у новой техасской метлы действительно широкий захват.
- Вы еще просто не представляете, какой широкий, дорогая, - сказал он, и при этом его голос прозвучал так ласково, что у Люсинды от возбуждения побежали мурашки по коже. Ей ужасно захотелось положить голову ему на плечо, прильнуть к нему спиной и почувствовать мускулы на его груди, вдохнуть чистый, мужской запах его тела. А может даже, слегка повернуть голову, посмотреть ему в глаза и коснуться губами его губ. Она знала, что этот поцелуй доставил бы такое наслаждение, такую радость.
Но, как всегда, холодный, здравый ум восторжествовал, и Люсинда отбросила эти мысли в сторону. Мечтать о Прескотте таким образом - полный абсурд. И к тому же опасный. Это могло закончиться лишь душевной пустотой да болью в сердце. Прескотт никогда не станет для нее больше, чем просто другом.
Темная ночь уже опустилась на землю, когда они проехали через крошечную деревушку неподалеку от Сент Кеверна и начали последний этап своего путешествия к домику Люсинды.
- Вы сможете сами найти дорогу к замку? - спросила она.
- Ну, если я даже потеряюсь, переночую где-нибудь в лугах и пойду домой, когда рассветет.
- Вы будете спать под открытым небом?
- Конечно. Почему бы и нет? Мне это не в диковинку.
- Но похоже на то, что к утру будет дождь. Я видела, как вечером собирались тучи.
- Дождь, туман - это не имеет для меня никакого значения. Однажды мне пришлось ночевать в степи в снежный буран. Сказать вам по правде, в наших районах Техаса почти не бывает подобных бурь. Но в тот год стояла ужасная погода. Я сгонял отбившихся от стада коров на дальнее западное пастбище миль за двадцать, а может и дальше от загона в Трипле, когда налетел вихрь. Он засыпал все снегом с такой силой и скоростью, что… - Прескотт вдруг резко остановил коня и втянул носом воздух. - Вы чувствуете запах дыма?
Люсинда насторожилась.
- Да. Интересно, откуда он идет?
- Скорее всего, от одного из домов ваших соседей. В такую прохладную ночь, как сегодня, большое бушующее пламя может показаться даже уютным, не так ли?
Он ощутил, как она замерла в напряжении:
- Что случилось?
- У меня нет соседей, Прескотт, во всяком случае живущих так близко от меня, чтобы я могла почувствовать запах дыма от их пожара.
- Так, может быть, это горит ваш дом?
- Я не знаю, как бы это могло случиться. Уходя, я не оставляла очаг горящим!
- Вы уверены? Вы ведь разводили огонь, чтобы приготовить кексы, которые мы с вами ели.
- Но угли уже потухли, когда мы поехали искать Эмерсона.
Предчувствуя худшее, Прескотт пришпорил лошадь, и животное с трусцы перешло на быстрый галоп. Несмотря на темноту, они преодолели довольно большое расстояние по незнакомой дороге без единого происшествия. Выехав из-за последнего поворота, они увидели перед собой зарево пожара.
- Боже всевышний, похоже, это горит ваш дом!
- Нет! Этого не может быть!
Прежде чем Прескотт успел открыть рот и возразить, Люсинда спрыгнула с коня, споткнулась и упала, но поднялась и быстро побежала к горящему домику.
- Черт побери, Люсинда, вернитесь!
Пришпорив лошадь, он поскакал за девушкой, но нагнал только тогда, когда она уже подбежала к калитке сада.
Соскочив с коня, он обхватил ее рукой за талию и остановил прежде, чем она смогла сделать совершенно безумный шаг.
- Вам нельзя идти туда.
- Я должна. Это мой дом. Все, что у меня есть…
- В этом мире нет ничего дороже жизни, Люсинда. Вы слышите? Ничего! Посмотрите на этот дом. Там настоящее пекло. Вы моментально превратитесь в пепел, как только переступите через порог.
- О Боже мой!
Отчаянно рыдая, она повернулась и уткнулась лицом в его рубашку.
Минуты, в которые огонь уничтожал уютный домик Люсинды, показались Прескотту вечностью. Он стоял и смотрел, как красные языки пламени с треском прорвались через соломенную крышу, осветив все вокруг. Он вздрогнул и отвернул голову, когда взорвались окна, посылая во все стороны тысячи крошечных осколков. С болью в сердце он видел, как погибает ее маленький садик, и прекрасные цветы никнут, умирая от страшного жара. Боже, как ему хотелось облегчить ее боль, ее страдания!