– Благодарю. – Брэндон уже взял чашку, когда поймал снисходительный взгляд Фаррагата. – Вы не пьете чай, мистер Фаррагат?
Тот едва слышно фыркнул.
– Чай – напиток для женщин и заносчивых богатеев.
Колбурн поморщился и виновато посмотрел на Брэнда.
– Хотя мистеру Фаррагату не хватает светского лоска, он один из моих лучших агентов, поэтому и занимается этим делом.
– Делом?
Старик поставил чашку и тяжело вздохнул.
– Да. Боюсь, это превратилось в дело. Давайте перейдем к сути вопроса. Мистер Сент-Джон, я был удивлен, узнав, что вы просите о встрече. Впрочем, я должен был догадаться, что вы захотите повидаться со мной. Сент-Джоны не трусы, а лобовая атака всегда наиболее успешна.
– Вы знаете, зачем я здесь.
– Из-за вашего друга виконта Уичэма.
Брэнд поставил чашку.
– Роджер не имеет к этому делу никакого отношения. Боюсь, вы совершаете ошибку.
– Ошибку? – Фаррагат презрительно усмехнулся. – Мы не совершаем ошибок, Сент-Джон. Уичэм виновен, как...
– Артур. – Колбурн покачал головой.
Фаррагат осекся, лишь бросил сердитый взгляд на Брэндона.
Колбурн вздохнул.
– Печальная история. Я знаю, вы хотите обелить вашего друга, но положение отчаянное. Мы потеряли очень важную вещь. Для некоторых это – большие деньги, для нас – жизнь людей, которым угрожает опасность.
– Можно ли узнать, кому именно?
Колбурн чуть улыбнулся:
– Речь идет о наших лучших агентах, работающих в различных портах на континенте. Мы должны найти этот список. Если он попадет не в те руки, наши люди погибнут. – Он покачал головой, в его голубых глазах отразилась неподдельная тревога.
– Я думал, что-то серьезное, а это...
– Это очень серьезно. За списком охотимся не мы одни. Кто-то еще ищет его, кто-то, способный на убийство.
Брэнд сделал глоток.
– Как в случае с Хамфордом?
Колбурн, поколебавшись, кивнул:
– Вообще-то здесь есть и его вина.
– Он работал на вас?
Колбурн и Фаррагат переглянулись. Колбурн домиком сложил пальцы.
– Мы иногда использовали Хамфорда в качестве курьера для мелких поручений...
– Только в исключительных случаях, – добавил Фаррагат, скривив губы. – Когда не было выхода.
Видимо, Фаррагат невысоко ценил Хамфорда. Не исключено, что и многих других.
– Мы давали ему только мелкие поручения, – сказал Колбурн. – И вообще не пользовались бы его услугами, не имей его дядя некоторое влияние в палате лордов, от которой зависит наше финансирование.
– Что случилось с Хамфордом?
– Он допустил грубую ошибку. Две недели назад исчез один из наших постоянных оперативных сотрудников. Мы были потрясены, потому что означенная женщина, работала на нас много лет. Находясь в безвыходном положении, мы использовали Хамфорда. На всякий случай не сказали ему, насколько серьезно порученное ему дело. Чем меньше будет знать, тем лучше. Но просчитались.
Фаррагат фыркнул:
– Этот Хамфорд был глупцом. Тот, кто его задушил, зря потратил силы. Хамфорд так напился, что едва стоял на ногах, достаточно было толкнуть его в Темзу.
Колбурн бросил на Фаррагата суровый взгляд:
– О мертвых плохо не говорят. Нам очень жаль, что он погиб.
– Мне – нет, – со злостью отозвался Фаррагат. – Счастливое избавление, я бы сказал.
Колбурн проигнорировал его слова.
– Мы полагаем, что Хамфорд кому-то рассказал о своей миссии. Кому-то, кто догадался о ценности имевшегося у Хамфорда документа. Видимо, убийца поджидал его у дома леди Уэстфорт, потом затащил в проулок и там совершил свое черное дело.
Поджидал у дома леди Уэстфорт. Брэндон уставился в чашку, слова эхом отдавались в мозгу.
– Почему вы думаете, что в этом участвовал Уичэм? Он не способен на такое преступление.
Фаррагат широко ухмыльнулся:
– Вы плохо знаете своих друзей, Сент-Джон. У него были и мотив, и возможность.
– Какой мотив?
Ответил Колбурн:
– Сорок тысяч фунтов карточных долгов. Уичэм в отчаянии. А потому на все способен.
Боже великий! Интересно, как Роджер собирается сказать об этом отцу, подумал Брэндон.
– Я не знал, что у него такие долги, но на убийство он не способен.
Фаррагат снова фыркнул.
– Тогда почему он прячется за отцовской спиной?
– Он ждет, может, я найду список и докажу его невиновность.
Колбурн глотнул чай и поставил тонкую фарфоровую чашку на блюдце.
– Возможно, Уичэм не сам убил, а кого-нибудь нанял.
– Исключено.
– Его видели в компании с людьми, подозреваемыми в нанесении ущерба нашей стране.
– Он должен деньги и общается с недовольными. – Брэнд пожал плечами. – Если этого достаточно, чтобы попасть под подозрение, то вам придется побеседовать с половиной высшего общества.
– Мистер Сент-Джон, – нахмурясь, сказал Колбурн, – простите, но вы не понимаете, насколько это серьезно. Я согласился встретиться с вами по двум причинам. Во-первых, потому, что считаю вас способным помочь нам в этом жизненно важном деле. Во-вторых, все указывает на то, что вам, леди Уэстфорт и даже Уичэму, если он действительно невиновен, как вы считаете, грозит смертельная опасность.
Слава Богу, что Уичэм сейчас возвращается в свой Девоншир. Но Верена... Брэнд подумал о ней, живущей в одиночестве в Уэстфорт-Хаусе, всего с несколькими слугами. Брэнд вспомнил, как на удивление легко ему удалось проникнуть в ее дом накануне вечером. Ставни на окнах старые, их легко открыть.
– Какие у вас доказательства?
Фаррагат шумно выдохнул, уши у него покраснели.
– Против вашего друга Уичэма? Не так много, как нам хотелось бы, но достаточно, чтобы держать его в тюрьме, пока он не заговорит.
Брэндон окинул его холодным взглядом:
– Достаточно, чтобы оправдать его погубленную в этом случае жизнь?
– Погубленную? – Фаррагат презрительно скривил губы. – Спросите Хамфорда, что значит по-настоящему погубленная жизнь – горло разрезано удавкой, глаза выели рыбы...
– Фаррагат! – В голосе Колбурна зазвучал металл. – Я предупреждал, чтобы вы следили за своими манерами. Возможно, вам стоит оставить нас.
Фаррагат побагровел. Он бросил на Колбурна вызывающий взгляд, отодвинул стул и встал.
– Очень хорошо. Я уйду. Но этот господин должен знать, что мы найдем список, так или иначе. – Смерив Брэнда предостерегающим взглядом, он вышел из комнаты, хлопнув дверью.
– Фаррагата можно понять. Он нашел тело Хамфорда, и это выбило его из колеи, – сказал Колбурн.
Брэнд допил чай.
– Мистеру Фаррагату я не понравился.
– Артуру? – Колбурн печально улыбнулся. – Ему нравятся только те, кто состоит у нас на службе. Видели бы вы, как он фыркал на принца.
– По крайней мере я в хорошей компании.
– В самом деле. – Улыбка Колбурна погасла, в глазах появилось тревожное выражение. – Мистер Сент-Джон, мне нелегко просить вас об одолжении, когда у вас самого столько проблем. Вы близки с Уичэмом. Если не ошибаюсь, вы вместе учились в Итоне?
Брэндон кивнул.
Сэр Колбурн провел пальцем по краю чашки.
– Вопрос деликатный. Мы заметили, что вы также сблизились с леди Уэстфорт.
Брэндон кивнул. Должно быть, за домом установлена слежка. Это нисколько не улучшило настроения Брэндона.
Черт, все обстоит даже хуже, чем он предполагал. Как жаль, что у него нет возможности увезти Верену, спрятать ее, пока он не разберется с этим отвратительным делом. Впрочем, он понимал, что она никогда на это не согласится.
– Ну и заваруха.
Искорка веселья вспыхнула в глазах Колбурна.
– Да. Серьезная и неприятная заваруха. Мистер Сент-Джон, а вы, случайно, не знаете, у кого список?
– Увы, нет.
Взгляд Колбурна остался таким же твердым. Через мгновение он вздохнул.
– Я и не думал, что знаете, просто надеялся...
– Вы уверены, что список был у Хамфорда с собой, когда он пошел к леди Уэстфорт? Может, он оставил его в другом месте?
– Нет, он был при нем. Мы точно знаем.
– Откуда?
Колбурн улыбнулся:
– Поверьте мне. Список был при нем, когда он вошел в Уэстфорт-Хаус. Потом... – Он пожал плечами. – Единственное утешение, что убийца Хамфорда не нашел того, что искал. Это нам тоже известно.
– Мне все это не нравится.
– Нам тоже. – Колбурн вздохнул. – Мне бы хотелось, чтобы вы оставили это дело нам. Мы могли бы предложить леди Уэстфорт защиту.
– Такую же, как Хамфорду?
– Это была ошибка. – Колбурн сцепил пальцы. – Леди Уэстфорт действительно очаровательная женщина. С этим не поспоришь. Но она не та, за кого себя выдает. Должен вас предостеречь. Она и ее брат... – Колбурн прищелкнул языком. – Да уж, невеселое дело.
Брэнд ничего не сказал. Его не удивило, что в жизни Верены есть тайны – он и сам об этом догадывался.
И в один прекрасный день они станут известны Брэндону.
Колбурн отодвинул кресло от стола.
– Вижу, вы настроены действовать, хоть это и опрометчиво с вашей стороны. Не хотелось бы вам говорить, но если в самое ближайшее время вы не найдете списка, мы вынуждены будем предпринять некоторые шаги.
– Например?
– Если понадобится, арестуем и виконта Уичэма, и леди Уэстфорт и будем держать их у себя, пока не узнаем, куда делся этот проклятый список.
– Откуда вы знаете, что он не уничтожен?
– Заинтересованные в его покупке заняли выжидательную позицию. И поскольку никто из них до сих пор не покинул нашей страны, можно предположить, что список все еще здесь.
Брэндон встал:
– Спасибо за беседу. Вы сказали гораздо больше, чем я рассчитывал.
Колбурн тоже встал:
– Мы – открытая книга, мистер Сент-Джон. Если у вас будут еще вопросы, заходите.
Брэндон посмотрел в свою пустую чашку, в голову ему пришла одна мысль.
– Сэр Колбурн, каков размер списка?
– Размер? О, он совсем небольшой. – Колбурн пальцами очертил маленький квадратик.
Брэнд кивнул.
– Спасибо. Буду держать с вами связь.
– Вот и отлично. Принесите список нам, если найдете. Очень надеюсь на это.
– Да. Непременно.
– Это все, о чем я прошу. – Колбурн поджал губы. – Для осуществления этой задачи вам нужен помощник. Если выбирать между Уичэмом и леди Уэстфорт, то дама, мне кажется, гораздо умнее.
С этим Брэндон поспорить не мог. Он протянул руку.
– Удачи вам, Сент-Джон, – сказал Колбурн, пожимая Брэндону руку. – Надеюсь, ради вашего же благополучия, вы докажете, что мы ошибаемся... по всем статьям.
Глава 18
Я бы предпочел новую лошадь любовнице. Так приятно, что тебе отвечают любовью всего лишь за морковку, а не за рубиновое ожерелье.
Его светлость герцог Девонширский – своему другу сэру Роберту Долтри, делая ставки на лошадей на аукционе "Таттерсоллз"
Верена опустилась на диванчик, расправив юбки из белого органди.
– Я слишком устала, чтобы ехать куда-то еще. У меня болят ноги, волосы расползаются из-за этого ужасного дождя. Если ты хочешь увидеть леди Бессингтон, тебе придется поехать к ней одному.
Мучительный день, которые они провели, нанося визиты всем, кто был на том памятном ужине. И все впустую. Узнали только, что известие о смерти лорда Хамфорда распространялось в свете и все говорили о нем с большей теплотой, чем при жизни.
Предполагали, что его ограбили и бросили в Темзу, об ужасных подробностях смерти не упоминали.
Джеймс мерил шагами пространство перед камином, сцепив руки за спиной.
– Я увижусь с леди Бессингтон попозже вечером, в театре. Она последняя, к кому мы должны были съездить. Не считая, конечно, виконта Уичэма.
Странно, но в разгар сезона Уичэма не было в городе. Верена познакомилась с Уичэмом, красавцем мужчиной, два года назад в игорном доме.
Интересно, не знает ли Брэндон, где находится молодой пэр. Говорят, они друзья.
Джеймс провел по лицу рукой.
– Мы целый день искали зацепки и ничего не нашли.
– Возможно, ответ у леди Бессингтон. Кто-то же должен был слышать какие-нибудь высказывания Хамфорда.
– Надеюсь, ты права, – сказал Джеймс. – Не выношу театр, но говорят, она не пропускает ни одного представления.
– Я тоже не люблю театр. Отец заставит любого трагика позеленеть от зависти.
– Это он может. Если я поймаю леди Б. до начала спектакля, то сразу уйду.
Верена сбросила туфли. Они объехали сегодня девять человек. Девять домов, девять долгих, нудных бесед, которые нужно было подвести к званому вечеру и таинственной смерти лорда Хамфорда, бесчисленные чашки остывшего чая и черствые кексы.
Джеймс замедлил шаги, перестал хмуриться.
– Надо все обдумать. Что же все-таки нам удалось узнать?
– Что леди Джессап отчаянно нуждается в экономке, а у мистера Синклера самые лучшие лепешки. Хорошо бы взять рецепт у его повара.
Брат уставился на нее.
– Ты сегодня в прекрасной форме.
Верена прикусила губу и посмотрела на Джеймса. Он был бледнее, чем обычно. Видимо, тревога не покидала его. Верена тоже испытывала беспокойство и старалась отвлечь себя от неприятных мыслей приятными воспоминаниями. О прошлой ночи, например. О жарких ласках Брэндона. Мужчина ее мечты. Только слишком уж властный.
В постели это даже приятно. Но в повседневной жизни такая черта характера не вызовет ничего, кроме разногласий. Разногласий и разочарования. Брэндон Сент-Джон рожден для шелка и атласа высшего света, куда Верене заказан путь.
Впрочем, не все ли равно. Между ней и Брэндоном никогда не будет серьезных отношений.
– Ты не слушаешь меня, – сказал Джеймс, прервав ее размышления.
– Я... о, ты говорил?
– Видимо, сам с собой. Что случилось? Ты какая-то странная.
Раздался громкий стук в дверь, и в щель просунулась голова Гербертса, блеснул на свету золотой зуб.
– Ах, вот вы где, хозяйка! К вам посетитель. Привести его?
– Гербертс, пожалуйста, не заглядывай в дверь, словно призрак. Просто войди и скажи, что тебе нужно.
Дворецкий просиял, но не двинулся с места.
– Призрак, говорите? Может, в следующий раз, когда я буду докладывать о госте, мне крикнуть: "У-у-у!"? – Он сделал страшное лицо и закатил глаза. – У-у-у-у-у!
Верена подавила улыбку.
– Кто наш гость?
Гербертс лукаво улыбнулся:
– О, мне кажется, вы знаете его, хозяйка. Очень хорошо знаете.
Сердце Верены учащенно забилось.
– Мистер Сент-Джон?
– Во всем блеске своей славы. Должен сказать, приятно видеть этого мужчину в рубашке.
Щеки Верены вспыхнули. Она бросила быстрый взгляд на брата, который в шоке таращился на дворецкого.
– Веди мистера Сент-Джона сюда, – сказала она, надеясь, что Джеймс не успеет обрести дар речи и остановить Гербертса.
– Хорошо, хозяйка. Я приведу его сюда, хотя, осмелюсь сказать, дорогу он знает. – Дворецкий подмигнул и исчез.
– Что все это значит? – спросил Джеймс голосом, очень напоминавшим голос отца.
– Это же Гербертс, Джеймс. Кто знает, что у него в голове? О Боже! Где мои туфли?
Верена устроила целое представление из поиска туфель, их надевания, приведения в порядок растрепавшейся прически, только чтобы Джеймс не увидел красного, в тон диванным подушкам, лица.
Дверь отворилась. Брэндон склонился над рукой Верены и так посмотрел на нее, что у Верены перехватило дыхание.
Выглядел он чудесно. Просто восхитительно. Высокий, красивый, прядь черных волос небрежно упала на лоб, черный фрак сидит идеально.
– Леди Уэстфорт, – произнес он, обдав жарким дыханием ее пальцы.
– К-к вам вернулся голос, – стараясь унять дрожь, произнесла она.
– По крайней мере частично.
Брэндон продолжал держать ее руку, гладя костяшки пальцев, отчего у Верены свело бедра, словно он гладил их, а не пальцы.
– Говорить я могу, – тихо произнес он, – а вот с пением пока проблемы.
– Тогда мы не станем вас заставлять это делать. Может, желаете перекусить? Я попрошу подать чай и кексы.
– Нет, спасибо. Я весь день пил чай, чтобы вылечить горло. Боюсь, как бы глаза от этого не потемнели.
Брэндон стал поглаживать большим пальцем ее ладонь. Прикосновения Брэндона подняли в ее душе бурю чувств, но она тщательно скрывала их от Джеймса. Он и без того, нахмурившись, наблюдал за ней.
Не хватало только, чтобы Джеймс вмешивался в ее дела. Особенно личные. Да и любые.
Изобразив безразличие, Верена убрала руку и указала Брэндону на кресло напротив диванчика.
– Не хотите ли присесть, мистер Сент-Джон? Мы с мистером Ланздауном...
– В смысле с Джеймсом, верно? – Брэндон опустился в кресло. – Или вы не зовете своего брата по имени?
У Верены перехватило дыхание. Зачем он это делает? Джеймс сердито посмотрел на сестру:
– Ты ему сказала.
Замечательно. Верена почувствовала себя прозрачной, словно ее чувства выставили на обозрение всего света. Она была уверена, что Джеймс видит ее насквозь и, конечно, догадался, какие у нее отношения с Брэндоном. Ему не терпится вернуться к себе и написать отцу длинное подробное письмо.
Вот ведь. Только этого ей не хватало – отца верхом на белом коне, изрыгающего огонь и требующего справедливости, – а именно это он и сделает, когда узнает, чего стоит Брэндон. Только белый конь отца будет не боевым конем рыцаря, а белым конем Апокалипсиса, мрачно подумала она.
– Джеймс, я сказала мистеру Сент-Джону, что ты мой брат, поскольку он подумал, что мы... – Она сделала неопределенный жест рукой.
Джеймс набычился еще больше, но промолчал. Брэндон вытянул ноги.
– Она также рассказала мне о ваших пропавших любовных письмах. В связи с этим у меня есть несколько вопросов.
Верена едва сдержала готовый вырваться стон. Что задумал Брэндон?
Джеймс словно окаменел, глаза его метали молнии.
– Не понимаю, какое вам до этого дело, Сент-Джон.
Возможно, он хочет смутить ее. Сломить унижением. Сначала перед братом, потом перед всем Лондоном. Сделать посмешищем.
Верена едва подавила в себе желание наброситься на Сент-Джона с кулаками. Он окончательно обнаглел. В ее собственном доме унизил ее, да еще в присутствии брата.
Джеймс, со злостью взглянув на Брэндона, прошествовал в другой конец комнаты и налил себе бренди.
Верена наклонилась к Брэндону и тихо спросила:
– Что все это значит?
– Я решил, что между нами больше не должно быть тайн.
– Как это мило с твоей стороны. Но мне нравятся мои тайны.
Он ухмыльнулся, блеснув зубами. Верена прищурилась:
– Если продолжишь в том же духе, я больше не стану разговаривать с тобой в постели.
Его губы дрогнули.
– Не возражаю. В постели можно заняться более интересным делом.
– О!
Как... интригующе. И оскорбительно, между прочим. Но если быть честной, ей вряд ли пришло бы в голову беседовать с ним в постели.
– Ты пытаешься меня смутить?
– Смутить... – Он нахмурился. – С чего ты взяла? Я просто думаю, что пора раскрыть карты и поделиться информацией.