- Не все, однако.
- Что вы имеете в виду?
- Об одном таком случае я помню. Вы собирались отвадить покупателей от Лэндовера, но произошло как раз обратное.
- Мой единственный промах. Но не забывайте, что благодаря ему поместье вернулось к нам. Именно этого я и добивался. Пути Господни неисповедимы.
- Пути Яго тоже, как мне кажется.
- Бедный Поль. Боюсь, он предпочел бы, чтобы этого не случилось.
- Не верю. Его главной целью было сохранить Лэндовер, и он сумел ее достичь.
- Но какой ценой!
- В жизни за все приходится платить.
- Он и заплатил. Знаете, иногда я думаю, что он ее ненавидит.
- Однако он должен быть ей благодарен.
- Да, конечно… в каком-то смысле. Но как ужасно, что платить ему придется до конца своих дней.
- Он добровольно пошел на эту сделку. Не выношу людей, которые берут на себя те или иные обязательства, а потом сердятся, что приходится их выполнять.
- Не судите его слишком строго. Он старается изо всех сил. Ведь он женился на ней и продолжает с ней жить. Поверьте, в действительности он славный парень. Немного меланхоличен, правда. Но кто не стал бы меланхоликом, если бы ему пришлось быть мужем Гвенни? Он был совсем подростком, когда на него свалился страшный груз - долги семьи - и он был вынужден, в таком раннем возрасте, принять на себя обязательства отца. Что за наследство! Вы не должны осуждать Поля. Он сделал все, что мог.
- Это его дело, - сказала я.
- Увы, бедный мой брат.
- Не сомневаюсь, что он может позаботиться о себе.
- Иногда тот, кто нам кажется сильнее других, оказывается самым уязвимым. Бедный Поль к тому же обладает совестью!
- Вы говорите так, будто сожалеете об этом.
- Конечно, сожалею. Совесть может быть настоящим бедствием. Она пробуждается, когда меньше всего этого ожидаешь, а потом мучает и терзает. Жизнь становится совершенно невыносимой.
- Следует ли понимать ваши слова так, что вы - к счастью или к несчастью - не обременены такой обузой, как совесть?
- Скажем лучшем, что я давным-давно усыпил ее.
- Так что теперь, продолжая дремать, она позволяет вам спокойно вести себя самым возмутительным образом?
- По-моему, с совестью следует обходиться именно так.
- На что был бы похож мир, если бы все рассуждали как вы!
Он вытянул ноги перед собой и улыбнулся.
- На что был бы похож мир! Его населяли бы жизнерадостные, беспечные, красивые и обаятельные парни, вроде меня, стремящиеся только к одному: весело проводить время и помогать другим делать то же.
- Настоящая утопия, - заключила я.
- Вам следовало бы присоединиться.ко.мне в ее осуществлении…
Я повернулась к окну.
- Девоншир очень красивый край, - заметила я. В его присутствии невозможно было грустить. Открыв свою корзинку, он достал оттуда изысканные сэндвичи с ветчиной и курицей, а также бутылку игристого белого вина. Мой собственный завтрак выглядел не менее аппетитно.
- Здесь хватит на двоих, - сказал он.
- У меня тоже больше, чем я могу съесть.
- Забавный у нас получается пикник под стук колес. А что они говорят? "Кэролайн, Кэролайн, Кэролайн, оставайся, Кэролайн. Яго плохо без тебя, Яго плохо без тебя".
- К этому ритму можно приспособить все, что угодно.
- Мы слышим то, что хотим услышать. Поэтому этот стук так приятен.
Он налил вина в стаканы и настоял, чтобы я выпила с ним.
- За нас, Кэролайн и Яго.
- За нас.
- Такое вино лучше пить охлажденным.
- В поезде это затруднительно. Мне оно нравится и так.
- Говорят, голод - лучшая приправа к любой еде. А я бы сказал, не голод, а приятное общество. Как вы считаете? - По-моему, оно играет большую роль.
Половина пути была позади. А закрыла глаза и сделала вид, что сплю, чувствуя, что Яго смотрит на меня, не отрываясь.
Открыв глаза, я увидела, что он улыбается.
- Сколько времени вы собираетесь пробыть в Лондоне? - спросил он.
- Не знаю пока, это будет зависеть от разных причин.
- От каких именно?
- От многих.
- Я чувствую, что вам не по себе.
- Да… возможно.
- Вам придется встретиться с изменником, ставшим мужем вашей сестры. Это может оказаться серьезным испытанием.
- Знаю.
- Если вам понадобится помощь, не забывайте, что неподалеку есть крепкая рука, которая ждет случая защитить вас.
- Не думаю, чтобы мне понадобилась защита. У него мягкие манеры, и он будет соблюдать надлежащую вежливость, в этом я уверена. А я буду холодна и равнодушна. Все обойдется.
- Холодной и равнодушной вы умеете представляться, это точно, - усмехнулся он. - Но не допускайте, чтобы вам причинили боль.
- Разве это на меня похоже?
- У всех нас, знаете ли, можно найти слабое место.
- Даже у вас?
- Я говорил о простых смертных. Что бы ни случилось, жизнь продолжается.
- Какое глубокое замечание, - с иронией сказала я.
- К тому же очень верное. Возьмите, например, принцессу Мэри, недавно лишившуюся любимого.
Он говорил о герцоге Кларенском, старшем сыне принца Уэльского, скончавшемся от воспаления легких в начале года, вскоре после объявления о его помолвке с Мэри Текк.
- Заметьте, - продолжал Яго, - она потеряла Эдди, а сейчас уже поговаривают о ее предстоящем браке с Джорджем. - Он поднял брови с видом почти благоговейным. - Но, конечно, нам скажут, что это настоящий брак по любви, так как любила она все время именно Джорджа.
Я кивнула.
- Признайте, это очень разумно. Забыть о своей утрате и уверить себя, что вы всегда мечтали об оставшемся в живых.
- Удобная философия.
- А знаете, это самая короткая поездка, которую мне случалось совершать.
- Что за нелепость! Мы проехали уже много миль после Плимута, обычной цели ваших путешествий.
- Эта поездка такая короткая, потому что я не хочу, чтобы она закончилась. Буду ловить золотые мгновения и постараюсь сохранить их навек.
- Это лирическое настроение не очень вам к лицу, Яго.
- Не в моем духе, не так ли? Тогда вот что я вам скажу простой будничной прозой: мне с вами весело. - Он наклонился и схватил меня за руку. - И вам со мной тоже.
Я улыбнулась ему.
- Да, Яго, я готова это признать. Мне с вами весело.
- Победа! Первый шаг пройден. Теперь я быстро пойду вперед.
- В каком направлении?
- Сами знаете.
- Даже не догадываюсь.
Он засмеялся и придвинулся ко мне, но я отстранилась.
- Если вы хотите сказать, что собираетесь действовать вашим обычным способом, то лучше вам отступить. Вам ведь не хочется испортить этот приятный тет-а-тет, правда?
- Вы правы, - согласился он, - я буду продолжать ухаживать за вами исключительно словесно.
- Слова зла не причиняют.
- Вот тут вы ошибаетесь! Слова бьют сильнее ударов. Перо - более могучее оружие, чем меч, и так далее…
- Может быть, вы и правы. Но слова все же не действия, и пока вы помните об этом…
- Вы согласны выслушивать мои медоточивые речи.
- Сейчас у меня как будто и выбора нет.
Наш шутливый диалог длился до самого Лондона.
По приезде Яго взял на себя руководство, и вскоре мы уже катили в наемной карете к моему бывшему дому.
Я высадилась у входа. Яго позвонил в колокольчик, и незнакомая горничная отворила дверь.
- Ведь вы мисс Кэролайн! - воскликнула она. - Входите, пожалуйста.
Яго пожал мне руку, поклонился и уехал, а меня проводили к Оливии.
Глубоко взволнованные, мы бросились в объятия друг друга.
- О, Кэролайн… наконец-то. Как чудесно!
- Дорогая моя Оливия! Ты прекрасно выглядишь.
- Чуточку полновата, верно?
- Да, немного, но тебе это идет. А где моя крестница?
- Я так и знала, что ты захочешь сразу ее увидеть.
- А можно?
- Даже раньше, чем зайдешь в свою комнату? Ты, должно быть, страшно устала. Как ты доехала?
- Очень хорошо. У меня был попутчик из Ланкаррона.
- Правда? Кто именно? Я забыла, что подробно описывала ей свою жизнь у кузины Мэри.
- Яго Лэндовер.
- В самом деле? А где он сейчас?
- Поехал в гостиницу.
- Надеюсь, я познакомлюсь с ним? - Уж об этом он позаботится, можешь не сомневаться.
- О, Кэролайн, как хорошо снова быть вместе! Как ты поживаешь? Ты изменилась, похудела…
- В отличие от тебя. - Это из-за ребенка. Говорят, после родов всегда полнеют.
- Так можно мне увидеть малютку?
- Пойдем. И сказать тебе не могу, как она прелестна.
- Ты писала об этом… по меньшей мере раз сто.
Она выглядела счастливой. Наверное, он хорошо к ней относится, подумала я. Спасибо и за это.
Мы поднялись в детскую. К нам навстречу двигалась знакомая фигура, приветливо кивая головой.
- Мисс Белл!
- Очень рада вас видеть, Кэролайн.
- Вы уже занялись подготовкой заданий для Ливии?
- Во всяком случае, совершенно точно знаю, с чего начать… когда она достигнет нужного возраста.
Оливия засмеялась и сказала:
- Мисс Белл дождаться не может того времени, когда Ливия созреет для занятий в классной комнате. А где няня Ломан? Ах, вот и вы. Няня, это моя сестра. Вы слышали о ней. Она только что приехала и первым делом хочет взглянуть на Ливию.
Ливия лежала в колыбели, завешанной плотным голубым шелком. Мне показалось, что я узнаю в очаровательном пухлом младенце Джереми с его синими глазами и белокурыми волосами.
- Она не спит, - сказала няня Ломан.
- Можно, я возьму ее? - спросила Оливия.
Вместо ответа няня Ломан подняла ребенка и показала мне. Девочка открыла глазки и посмотрела на меня. Я вся затрепетала. Протянув руку, я коснулась нежной щечки. Она не отрывала от меня глаз. Я взяла ее ручку и с волнением разглядывала маленькие пальчики с миниатюрными ноготками. Пальчики сомкнулись на моей руке.
- Ты ей понравилась, Кэролайн, - решила Оливия.
- Она любит, когда ее берут на руки, - трезво пояснила няня.
- Присядь, - предложила Оливия.
Я села, и ребенка положили мне на руки.
Подняв глаза на Оливию, я увидела на ее лице такое выражение счастья, в котором ошибиться было невозможно.
После этого я направилась в свою комнату.
- Я подумала, - сказала Оливия, - что тебе приятно будет находиться в твоей прежней комнате.
Минуту я постояла, осматриваясь, потом заметила:
- Как странно снова быть здесь.
Я обернулась, и Оливия бросилась ко мне в объятия.
- О, Кэролайн, - прошептала она. - Я так беспокоилась… обо всем.
- Что-нибудь не так?
- Для меня все сложилось идеально… Но тебе пришлось так страдать. Мне это кажется несправедливым. Я часто думаю об этом. Не будь этого, мое счастье было бы полным.
- Ты и должна наслаждаться полным счастьем, Оливия. Я хочу этого. Не беспокойся, со мной все в порядке. Мне прекрасно живется в Корнуолле, я тебе обо всем расскажу. Нам о стольком нужно поговорить.
- Да, да, конечно. Как я рада, что ты здесь, Кэролайн.
В тот вечер Джереми не появился.
- Он поздно вернется, - объяснила Оливия. - Ему нужно иногда встречаться с людьми… по делам. Ты увидишь его завтра.
Я почувствовала облегчение. Не придется, по крайней мере, сразу оказаться в его присутствии. Я не могла предвидеть, какое впечатление он произведет на меня, но уже немного смягчилась по отношению к нему, потому что он сделал Оливию счастливой.
Во время обеда мы говорили о многом.
- Нам столько нужно наверстать, - заметила Оливия. - Письма - вещь прекрасная, а твои так ярко рассказывают о людях и о том, что их окружает. Я прямо вижу Корнуолл с его обитателями. Но это ведь не то же самое, что непосредственное общение, правда?
- Безусловно. Такое счастье снова быть вместе.
- Мы не должны больше расставаться на такой длительный срок.
- Ни в коем случае. Так трудно было решиться на встречу. К тому же я столько времени провела с мамой.
- О да. Разве не замечательно, что она встретилась с этим человеком… с Альфонсом!
- Она все еще очень красива, и он так ею гордится.
- Помнишь, мы раньше думали, что она не совсем реальное существо. Когда она приходила в детскую, чтобы взглянуть на нас.
- Чтобы показаться нам, - поправила я.
Оливия не обратила внимания на мой насмешливый тон. Я ожесточилась, подумала я, тогда как Оливия осталась простой, доброй девочкой, наделяющей всех собственными качествами. Что она знает о мире? Может быть,
и лучше, что не знает, а продолжает жить в счастливом неведении, глядя на все через розовые очки? Возможно, когда видишь мир в таком свете, он кажется вполне приемлемым…
- Мисс Белл не изменилась, - заметила я.
- Видишь ли, некоторое время она очень беспокоилась - боялась, что ей придется уйти от нас. Но потом все же осталась. Я сказала, что нуждаюсь в ее помощи, и ты ведь знаешь, тетя Имоджин относится к ней одобрительно.
- О, так тетя Имоджин все еще заправляет здесь?
- В общем, нет… с тех пор, как я вышла замуж. Джереми ей очень нравится, она была так довольна, когда мы поженились. Однако, как она говорит, ее долг продолжать присматривать за мной. Это смешит Джереми, но они прекрасно ладят.
- Значит, мисс Белл в своей стихии?
- Она была так добра к нам.
- Может быть, скорее, хороша для нас. Она, несомненно, держала меня в руках. Ты всегда была примерной ученицей, Оливия.
- Ах, нет. Умной была ты. Такими и должны быть ученики, чтобы делать честь своим наставникам.
- Они должны быть добрыми, послушными и с хорошими манерами. Ты обладала всеми этими качествами…
- Ты смеешься надо мной.
- Я никогда бы не стала смеяться над тобой, дорогая Оливия. Я могу только смеяться вместе с тобой.
- Это разные вещи, я понимаю. О, мне сейчас пришло на ум… ты ведь еще не знаешь… Помнишь Рози Ранделл… или Рози Рассел, как она теперь называется?
- Конечно, помню.
- Она стала богатой женщиной, открыла магазин модных дамских шляп. Рози написала мне, попросила поддержать ее предприятие, и я, конечно, согласилась. Она все,та же Рози, которую мы знали, но стала теперь очень важной. В ее магазине есть салон, там она и принимает посетителей. Впрочем, это не магазин, а настоящее предприятие. Она продает богатым дамам самые экстравагантные шляпки в мире. Чтобы считаться настоящей модницей, нужно носить шляпу "от Рози". Их можно увидеть на скачках, во время приемов, в саду, везде.
- Я очень рада за нее. Ведь она часто помогала нам, верно?
- О да. Кроме одного случая, когда она должна была впустить тебя в дом после бала. Ты еще была в костюме Клеопатры, помнишь?
- Помню.
Тогда я в первый раз встретилась с Джереми. Руперт Рейнский… Мое радостное возбуждение… Как отчетливо все это вспомнилось сейчас. В этом доме слишком много воспоминаний. Оливия тоже думала о той ночи.
- Она покинула нас так неожиданно, - сказала Оливия. - Что-то заставило ее уйти без отлагательств… По ее словам, у нее не оставалось времени даже на то, чтобы объяснить причину. Ну что ж, могу тебе сказать, что теперь она очень важная дама. Кажется, у нее не одно такое… э-э… предприятие.
- Она очень умна. Вышла она замуж?
- Нет. Мне, по крайней мере, это неизвестно. Навести ее, пока ты здесь. Я заезжала к ней перед самым рождением Ливии и сказала, что ты приедешь на крестины. Ей очень хочется повидаться с тобой, и она с нетерпением будет ждать этой встречи.
- Конечно, я навещу Рози.
- Я поеду с тобой.
Мы продолжали разговаривать. Хотелось бы мне не чувствовать себя такой взволнованной, но, видно, это было невозможно: я собиралась с духом перед встречей с Джереми, которая, без всякого сомнения, должна была скоро состояться.
Я не очень хорошо спала в ту ночь - меня мучили воспоминания. Иначе и не могло быть в этом доме, где произошло столько событий. Я думала о Яго, спокойно спавшем, должно быть, в гостиничном номере, об Оливии, замкнувшейся в своем счастливом прибежище, куда не допускалось ничего неприятного. Я спрашивала себя, о чем думает Джереми перед неизбежной встречей со мной. Главное место в моих мыслях, как обычно, занимал Поль. Я спрашивала себя, как он переносит присутствие Гвенни. Старается ли он превратить в нормальный брак то, что не может не рассматривать, как пародию на семейную жизнь?
Как постелишь, так и поспишь. Оливии удалось соорудить для себя уютную перинку. Постель Поля была усеяна острыми шипами.
А моя? Она не была еще готова. Какой-то она окажется?
Оливия зашла ко мне, когда я одевалась.
- Не могла дождаться, пока ты спустишься вниз, - сказала она. - Как тебе спалось? У нас все по-прежнему. Завтрак от восьми до девяти. Еду каждый берет себе сам из блюд на серванте. Помнишь?
- Да. Только в мое время мы чаще ели в детской.
- Джереми поздно вернулся вчера, ты уже ушла спать. Он много расспрашивал о тебе, и я рассказала, как тебе хорошо в Корнуолле и как ты его полюбила. Ему это было очень приятно.
- Очень мило с его стороны, - заметила я, но и на этот раз Оливия не обратила внимания на иронию.
- Он очень хорошо к тебе относится, Кэролайн. Когда вы расстались, он был так расстроен. Я иногда думаю об этом. Видишь ли, если бы у вас тогда наладились отношения… а так оно и было бы, вероятно…
- Ерунда! Все получилось просто замечательно. На мой взгляд, лучше и быть не могло.
- Ты в самом деле так думаешь?
- В самом деле.
- Тогда я счастлива. Я, правда, сильно беспокоилась.
Я прикоснулась рукой к ее лбу.
- Мне не нравится, когда здесь появляются морщинки. Ты должна быть счастлива, у тебя есть все для этого. Все. А теперь еще и Ливия.
- Но я хочу, чтобы и ты была счастлива. Есть у тебя… кто-нибудь?
- С вами, замужними женщинами, беда - вам нужно, чтобы и все попали в такую же ловушку.
- Как ты можешь так говорить, Кэролайн? Наоборот, это очень счастливое состояние.
- Если ты такого мнения, то я страшно за тебя рада… Кстати, тебе придется присматривать за Ливией: она так мне нравится, что я способна увезти ее в Корнуолл… похитить ее, когда ты будешь смотреть в другую сторону.
- О, Кэролайн, как мне приятно, что она тебе понравилась!
Мы позавтракали вместе, а когда собирались уже встать из-за стола, появился Джереми.
Казалось, он не испытывает ни малейшей неловкости, и я постаралась сделать вид, что взволнована не больше, чем он, но тут же почувствовала, как во мне закипает гнев. Мне хотелось бы забыть вечер бала, все наши встречи… и, наконец, то жестокое письмо.
Он остался стройным.
- Вы хорошо выглядите, Джереми, - сказала я. - Все это, - я обвела рукой окружающую обстановку, - вам к лицу.
- Мы счастливы, - сообщил он. - Правда, Оливия?
Она улыбнулась ему. Я понимала, что ее чувства слишком сильны для слов, и подумала: он недостоин ее. Тем не менее она любит его, и он сделал ее счастливой - этого у него не отнимешь.
- Оливия твердо решила, что вы должны быть крестной матерью кашей девочки, - произнес он.
- Ты ведь тоже хотел этого.