Как только я вернулась в свою комнату, ко мне зашла Бетти. Мисс Трессидор велела ей помочь мне распаковать мои вещи. Мы занялись этим вдвоем, и Бетти развесила все платья в стенном шкафу. Джо, сказала она, уберет мой сундук на чердак, пока он снова не понадобится.
После ленча я переоделась в костюм для верховой езды и спустилась в холл, где кузина Мэри уже ждала меня.
Я нашла ее очень представительной в элегантной амазонке и маленькой шляпке. Ее сапоги сверкали. Она одобрительно оглядела меня, и мы направились к конюшне, чтобы выбрать мне лошадь. Пройдя по аллее, мы подошли к домику привратника. Джеми вышел и открыл нам ворота.
- Добрый день, Джеми, - приветливо обратилась к нему кузина Мэри. - Это моя двоюродная племянница, мисс Кэролайн Трессидор. Она погостит у нас.
- Да, мисс Трессидор, - сказал Джеми. Я поздоровалась с ним.
- Добрый день, Джеми.
- Добрый день, мисс Кэролайн, - ответил он.
- Вчера вечером, когда мы приехали, я заметила у вас ульи, - продолжала я.
Казалось, это ему было приятно.
- Пчелы знали о вашем приезде, - сообщил он. - Я предупредил их.
- Джеми обо всем рассказывает пчелам, - пояснила кузина Мэри. - Такая у него привычка. Ты, вероятно, уже слыхала об этом. Ну конечно, слыхала.
Мы поехали дальше.
- У него необычное произношение, - заметила я. - Мне оно нравится.
- Шотландское, - ответила кузина Мэри. - Джеми шотландец. Он приехал в Англию после того, как у него там случились какие-то неприятности… Не знаю, что именно. Никогда его не спрашивала. Следует уважать чужие секреты. Думаю, что он приехал сюда, желая начать новую жизнь, что и осуществляет с большим успехом. Он кажется таким счастливым со своими пчелами, и мы тоже в выигрыше: получаем от него чудеснейший мед.
По пути кузина Мэри показывала мне поместье и окрестности.
- Эта часть принадлежит Лэндоверам, - сказала она. - Они хотели бы расширить свои владения, прихватив и наши. Мы, в свою очередь, не прочь были бы присоединить к нашим землям их территорию.
- Мне кажется, места здесь достаточно для всех.
- Ну конечно. Просто это стремление к захвату длится уже столетия. Некоторым людям соперничество идет на пользу, ты не находишь? Безусловно, это так. Но в наших условиях это вроде шутки. У меня, при моем образе жизни, не остается времени для активной вражды. Сомневаюсь, чтобы у Лэндоверов оно было. Им есть о чем подумать, особенно теперь.
К тому моменту, когда мы вернулись домой, я многое узнала о самой кузине Мэри, о Трессидорах, Лэндоверах и деревенской жизни. Это было очень интересно, и я чувствовала себя гораздо лучше, чем все последнее время.
Кузина Мэри мне нравилась все больше. Поговорить она любила, и я затеяла небольшую игру с самой собой, пытаясь прервать этот словесный поток и самой вставить словечко-другое. Со временем, подумала я, мне это будет лучше удаваться, но сейчас главное получить побольше сведений.
Ложась в постель в тот вечер, я почувствовала, что значительная часть моей тоски улетучилась. Я очутилась в совсем новом мире, и он поглощал все мое внимание.
Ночь я проспала очень крепко, а когда проснулась, первым моим ощущением было ожидание.
Прошла неделя. Я привыкла к своему новому окружению. Кузина Мэри познакомила меня с местностью, и теперь я подолгу ездила одна. Мне это нравилось. Я получила свободу, которой была лишена раньше. Возможность ездить верхом без сопровождения была сама по себе настоящим приключением. Кузина Мэри придавала большое значение свободе. Я была уже в том возрасте, когда человек отвечает за свои поступки, и к концу недели упивалась своей новой жизнью.
Мне было дано право брать в библиотеке книги без ограничений. Запретных книг здесь не было, не то, что дома, где мисс Белл контролировала наше чтение. Я широко этим пользовалась: прочла многие из произведений Диккенса, все романы Джейн Остин и сестер Бронте. Последние меня особенно заинтересовали. Каждый день я ездила верхом и уже порядочно знала округу. Я немного поправилась. Стол в доме кузины Мэри был отличный, и я с удовольствием отдавала ему должное. Я чувствовала, что изменяюсь, расту, привыкаю полагаться на себя. Только теперь я поняла, что бдительное наблюдение мисс Белл несколько ограничивало мои возможности.
Освобождение от уроков показалось мне настоящим благом. Кузина Мэри говорила, что раз я получаю такое удовольствие от чтения, то знакомство с большими писателями принесет мне огромную пользу и в будущем окажется важнее таблицы умножения.
Нечего и говорить, это был приятный способ обучения. Выходя или выезжая на прогулку, я всякий раз видела Джеми. Обычно он находился в своем садике и почтительно приветствовал меня. Мне часто хотелось остановиться и поговорить с ним, расспросить его о пчелах, но что-то в его манере держаться останавливало меня. Когда-нибудь, говорила я себе, я это сделаю.
Однажды на одной из узких тропинок в поле я встретила ехавшего мне навстречу всадника.
- О, - воскликнул он, - да ведь это мисс Трессидор! - Это был младший из ехавших с нами в поезде братьев. Он понял, что я его узнала, и усмехнулся:
- Да, это я, Яго Лэндовер. Резвая у вас кобылка.
- Пожалуй, и в самом деле немного резвая, но это меня не беспокоит. Я привыкла ездить верхом.
- Несмотря на то, что живете в Лондоне?
- В Лондоне тоже ездят, знаете ли. Кроме того, у нас усадьба в деревне. Когда мы находимся там, я вообще не слезаю с седла.
- Это заметно. А сейчас вы возвращаетесь в поместье?
- Да.
- Хотите, я покажу вам новую дорогу домой?
- Может быть, я ее уже знаю.
- Если вы ее знаете, то едете сейчас неправильно. Поехали со мной.
- Я повернула кобылу и повела ее шагом, бок о бок с его лошадью.
- Я искал вас, - признался он. - Удивляюсь, почему мы до сих пор ни разу не встретились.
- Я ведь здесь не так давно.
- Что вы думаете о Корнуолле?
- Он… прекрасен.
- А как долго вы собираетесь здесь пробыть?
- Сама еще не знаю.
- Надеюсь, вы не слишком скоро уедете… Не уедете, пока не познакомитесь с нами по-настоящему.
- Вы очень гостеприимны, спасибо.
- А как насчет дракона?
- Дракона?
- Ну, вашей надзирательницы.
- Вы имеете в виду мою гувернантку, мисс Белл? Она вернулась в Лондон на следующий же день.
- Так что вы свободны?
- В действительности, ее нельзя назвать надзирательницей.
- Я неудачно выразился. В таком случае - сторожевая собака. Так вам больше нравится?
- Ее послали, чтобы она охраняла меня во время пути, и она это поручение выполнила.
- Вы, должно быть, очень драгоценная юная леди. А как же теперь вам позволяют ездить одной? Впрочем, как это я сразу не догадался? Ясно: леди Мэри приучает вас к самостоятельности.
- Мисс Мэри Трессидор показала мне окрестности, и теперь я вполне способна позаботиться о себе сама.
- Вижу, что это так. Скажите, как вам понравилось родовое имение? А сама леди Мэри? Мы всегда так ее называем. Она в самом деле очень значительная особа.
- Я рада, что вы оценили ее по достоинству… Но мы что-то слишком долго едем.
- Это, как говорится, кружной путь, в отличие от прямого.
- Так вы попросту заставили меня свернуть с дороги?
- Совсем немного. Если бы мы поехали так, как вы собирались, наша встреча оказалась бы слишком короткой.
Я была польщена и, пожалуй, довольна. Он мне нравился.
- Ваш брат, - снова заговорила я, - очень быстро обратил внимание на мое имя на сумке и догадался, кто я.
- Он в самом деле очень сообразительный, но в данном случае особой догадливости не потребовалось. Нам сообщили, что в Трессидор Мэноре скоро появится гостья, и мы прекрасно знали, кто именно. Мой отец был знаком с вашим и с его сестрой Имоджин. Ходили слухи, что он унаследует поместье, но оно, конечно, досталось леди Мэри.
- Законной наследнице.
- И тем не менее - женщине!
- Так вы разделяете всеобщее предубеждение?
- Нисколько. Я обожаю ваш пол. А леди Мэри доказала, что она способна управлять имением не хуже, а многие говорят, гораздо лучше, чем мужчина. Я просто рассказываю, как мы узнали о вашем приезде именно в тот день. Из Лондона сюда приезжает очень мало народа. Проходя мимо вашего вагона, мы увидели вас. Брат сказал: "Ты заметил девушку с сопровождающей ее дамой - по-видимому, гувернанткой? Может быть, это и есть мисс Кэролайн Трессидор, о приезде которой столько говорят? Давай, вернемся и выясним". Мы так и сделали.
- Меня удивляет, что вы не поленились приложить для этого какие-то усилия.
- Мы прилагаем значительные усилия, чтобы быть в курсе того, что происходит в Трессидор Мэноре. Взгляните! Вот Лэндовер. Вы не находите его великолепным?
- Нахожу. Вы должны очень им гордиться.
На его лице появилось на миг подавленное выражение.
- Мы и в самом деле им гордимся. Но… как долго это продлится?..
Я вспомнила слова кузины Мэри о неприятностях у Лэндоверов и спросила:
- Что вы имеете в виду?
- Да так, ничего. Замечательный дом, и наша семья жила в нем с…
- С незапамятных времен, по словам кучера Джо.
- Ну, это, пожалуй, несколько преувеличено. Всего с пятнадцатого века в действительности.
- Как я слышала, вы опередили здесь Трессидоров.
- Поразительное знание здешней истории!
- Мне хотелось бы, чтобы оно было более полным.
Все в свое время.
Я узнала местность, по которой мы проезжали, и перешла на легкий галоп. Он продолжал ехать рядом. Скоро я увидела наши ворота и домик привратника.
- Этот путь оказался не таким уж и длинным, - заметил Яго. - Наша беседа доставила мне огромное удовольствие. Надеюсь, мы еще встретимся. Вы каждый день ездите верхом?
- Почти каждый.
- Постараюсь снова вас увидеть.
Я проехала к конюшне, довольная встречей.
После этого я часто виделась с Яго. Какое бы направление я ни выбирала, я встречала его. Он стал моим провожатым по незнакомым местам и много рассказывал о старых легендах, обычаях и суевериях, распространенных среди жителей Корнуолла. Как-то он повез меня на болота и обратил мое внимание на причудливую форму некоторых камней, принесенных сюда по преданию доисторическим человеком. Болота показались мне полными тайны, и я готова была поверить в фантастические истории о гномах и колдуньях, которые рассказывал Яго.
- Как жаль, что вы не приехали раньше, - сказал он однажды. - Вы могли бы тогда принять участие в праздновании Иванова дня. Мы собираемся в полночь и зажигаем костры в честь наступления лета, пляшем вокруг них, веселимся и ведем себя, как настоящие дикари. Если верить легендам, так развлекались наши доисторические предки. Танцы вокруг костров защищают участников от колдовства, а если кому-то случается подпалить платье, то это означает, что ему нечего опасаться. Ах, вам следовало бы присутствовать на празднике. Я так и вижу, как вы пляшете с распущенными волосами - истинная представительница клана Трессидоров.
Он показал мне заброшенную шахту и рассказал о временах, когда Дьючи процветал благодаря добыче олова.
- Эта шахта пользуется дурной славой. Она будто бы приносит несчастье. Корнуоллские шахтеры самые суеверные люди в мире, если не считать корнуоллских рыбаков. В их жизни случается много непредвиденного, поэтому они во всем ищут добрые или дурные предзнаменования. Я думаю, мы все здесь такие. Можете себе представить, что у входа в шахту они оставляли еду, что бы умилостивить мстительных духов, причиняющих зло тем, кто их обидит. По преданию, это духи евреев, распявших Христа и не находящих себе покоя. Никто, однако, не объясняет, зачем им понадобилось явиться в Корнуолл или почему их так много. Тем не менее некоторые шахтеры клялись, что видели крохотных сморщенных человечков ростом не больше шестипенсовой куколки и одетых, как в старину одевались шахтеры. Интересно, чем занимаются эти существа после закрытия стольких шахт? Может быть, уходят туда, откуда пришли? Так вот, имен но эта шахта считается особенно гибельной. Не вздумайте подходить к ее краю. Кто знает, а вдруг вы приглянетесь одному из этих человечков и он захочет утащить вас с собой?
Я любила слушать Яго и заставляла его рассказывать новые и новые истории. Так я узнала о рождественских пирушках, во время которых богатые люди угощали всех элем с пряностями, провозглашая по очереди здравицу каждого на саксонском диалекте.
- Многие из наших обычаев, - сказал Яго, - уходят в далекое прошлое, когда христианство еще не дошло до этих мест. Вот почему мы такие язычники.
Он рассказывал о танцах, которые здесь устраивали на Рождество в богатых домах, о христославах, распевавших рождественские гимны. Они обходили такие дома и присоединялись к общему веселью. Яго говорил о ряженых в масках и исторических костюмах, приходивших в канун Крещения развлекать народ своими шутками и шалостями; о вторнике на масленой неделе, когда разрешалось совершать набеги на сады богачей; о Первом мая, празднике не менее важном, чем Рождество и Иванов день, когда стар и млад заполняли улицы городов с барабанами и скрипками. Они танцевали, пировали и бродили по окрестностям, срезали там ветки явора и делали из них свистки, издававшие пронзительные звуки, потом возвращались в город и приводили с собой май. Каждый год 8 мая в Хелстоне с большой пышностью устраивали бал, проводившийся с неменьшим рвением, хотя и не так организованно, во всем Корнуолле.
Мне казалось, что Яго старается показать мне, как здесь интересно жить и как мой приезд ему приятен.
Он любил рассказывать, а я слушала его с большой охотой. Ему удалось внушить мне желание присутствовать самой на развлечениях, о которых он говорил с таким энтузиазмом.
Однако я начала замечать, что его веселость часто бывала напускной: что-то его, видимо, тревожило. Когда я спросила его об этом прямо, он постарался уйти от ответа. Но через некоторое время сам рассказал мне о том, что его тяготило.
Как-то, когда мы проезжали мимо пустого фермерского дома, стоявшего на краю их владений, Яго заметил:
- Семья Мэллой жила здесь на протяжении многих поколений. Последние ее представители, брат с сестрой, не захотели оставаться в деревне. Они переехали в Плимут, и брат теперь работает там строителем, а ферма пустует.
- Какой милый дом, - сказала я.
- Гм.
- Мне хотелось бы рассмотреть его. Можно войти внутрь?
- Не сейчас, - решительно ответил Яго и повернул свою лошадь, как будто сам вид дома был для него невыносим.
Позже в тот же день я узнала причину этого. Мы направили лошадей к болотам. Воздух там был особенно свежим, бодрящим. Я села на траву, прислонившись к большому камню. Яго присел рядом.
- Что случилось? Почему вы не хотите мне сказать? - спросила я.
Он помолчал, потом заговорил:
- Помните ферму, которую я показал вам?
- Да.
- Возможно, нам придется там поселиться в ближайшее время.
- Что вы хотите этим сказать?
- Боюсь, что мы будем вынуждены продать Лэндовер.
- Продать Лэндовер! Как же так! Ваша семья жила там с незапамятных времен.
- Я сейчас серьезно говорю, Кэролайн. Нам не по средствам жить в нем. Дом разрушается буквально на глазах, а чтобы его привести в порядок нужно целое состояние, поэтому скоро… если он еще продержится.
- О, как жаль! Я понимаю, что вы испытываете.
- Поль в отчаянии, но добиться помощи не может. Он сейчас находится в Плимуте, ходит по юристам и банкирам… пытается раздобыть денег. Он не хочет сдаваться, хотя все ему говорят, что дело безнадежно и другого выхода нет, как расстаться с домом. Поль думает, что ему удастся что-то придумать, но сам еще не знает что. Такой у него характер. Если он принимает какое-нибудь решение, то ни за что не идет на попятный. Он все время твердит, что найдет способ спасти дом. Однако нужно целое состояние, чтобы отремонтировать здание. Слишком долго ничего не делали, говорят специалисты. Всегда казалось, что раз дом держался четыреста лет, то он будет стоять вечно. Может быть, он и простоял бы еще… если бы у нас были средства на ремонт. Но у нас их нет, Кэролайн, вот и все.
- Что вы собираетесь делать?
- Наш поверенный пришел к заключению, что дом придется продать.
- О нет!
- Да. Он говорит, это единственное, что нам остается. Отец погряз в долгах, его преследуют кредиторы. Деньги раздобыть необходимо. По словам нашего поверенного, мы должны считать себя счастливыми, что у нас есть эта ферма, где можно будет жить.
- Но это ужасно. И все эти предки…
- Остается одна единственная надежда.
- Что вы имеете в виду? - Он расхохотался.
- Что не найдется покупателя на дом.
Я посмеялась вместе с ним, уверенная, что это шутка. Он любил поддразнивать меня. Я никогда не знала, сколько в его рассказах о народных обычаях правды, а сколько выдумки.
Сейчас я не сомневалась, что он говорит несерьезно. Поместью Лэндовер не угрожала опасность перейти в чужие руки. Это было невозможно!
До моего дома мы мчались наперегонки. Он весело помахал мне рукой на прощание и сказал:
- Завтра в то же время.
Я была уверена, что в Лэндовер Холле все в порядке и уж во всяком случае и наполовину не так плохо, как он изобразил.
Через несколько дней, собираясь на прогулку, я подошла к домику привратника, когда оттуда вышел Джеми Макджилл.
- Добрый день, мисс Кэролайн, - приветствовал он меня.
- Добрый день, Джеми. Сегодня довольно душно. Пчелы понимают это?
Выражение его лица изменилось.
- Понимают, мисс Кэролайн, можете мне поверить. О погоде они всегда все знают. Когда приближается гроза, например, они это чувствуют заранее.
- В самом деле? Пчелы поразительные создания, мне это известно. Они всегда меня интересовали.
- Правда?
- О да. Я хотела бы побольше узнать о них.
- Они стоят того. - Над его головой пролетела пчела, и он засмеялся. - Знает ведь, о ком я говорю.
- Неужели знает?
- Старый лентяй.
- О, так это трутень?
- Да. Ничего не делает, в то время как работники трудятся, собирая нектар, а матка откладывает яйца. Но придет и его черед, когда у матки начнется брачный полет.
- Вы всегда любили пчел?
- Не только пчел, но и всех живых существ, мисс Кэролайн. Ульи у меня были и до того, как я приехал сюда, правда, не так много. Это чудесные маленькие создания. Умные, работящие. Всегда знаешь, чего от них можно ожидать.
- Это великое дело… знать, чего можно от кого-то ожидать. Цветы у вас тоже замечательные. У вас к ним особый подход, говорят, как и к пчелам.
- Да, я люблю цветы… люблю все, что растет. А там у меня живет птичка. - Он кивнул головой в сторону домика. - Она сломала крыло. Не думаю, что удастся полностью се вылечить, но немного лучше ей, наверно, станет.
- В сад вышла кошка, замяукала и стала тереться о его ноги.
- Есть у вас и другие животные? - спросила я.
- Да, старый Лайонхарт, породы Джек Расселл. Очень хороший пес. Он и кот Тигр живут здесь постоянно.
- Ну и пчелы, конечно.