Вывески магазинов пестрели яркими фонариками и красочными, вывесками; бродячие купцы торговали с маленьких переносных лотков. Пряный аромат ладана причудливо смешивался с запахами рыбы, крабов, угрей, разложенных в открытых корзинах. Мужчины собирались группками, чтобы перекинуться в карты, – слышались шутки на горячей кантонской скороговорке. Обстановка возбуждала все пять человеческих чувств, напоминая Джейку многие портовые города дальнего востока. Здесь он был своим человеком.
Следуя указаниям Акиры, Джейк постучал в дверь дома Чэня Ли. Бронзовая чешуя дракона на двери казалась прохладной и шершавой на ощупь.
Ему открыл слуга в черной шапочке и серой одежде.
– Капитан Тальберт хочет видеть по делу Чэня Ли, – проговорил Джейк. Как он и ожидал, привратник отрицательно мотнул головой и потянул на себя тяжелую деревянную дверь. Она уже почти закрылась, но Джейку удалось сунуть в щель ступню. Привратник хотел было запротестовать, но Джейк, учтиво поклонившись, повторил просьбу на кантонском наречии.
– Многих ли белых людей, говорящих на языке твоей родины, ты знаешь? – добавил он тоном, в котором звучал скорее приказ, нежели просьба. – Чэнь Ли заинтересован во мне. Ты уронишь честь своего господина, если не известишь его о моем прибытии.
Человек в сером сжал губы. Поклонившись, он отступил, оставляя дверь приоткрытой. Джейк шагнул внутрь, попав из нищеты грязных улиц в мир богатства.
– Подождите здесь, – попросил слуга и исчез в соседнем помещении.
Джейк мгновенно почувствовал присутствие двух мужчин, скрывающихся за ширмами в углах прихожей, – с таким видом охраны он был знаком еще по прежним временам. Чэнь Ли может притворяться, что ведет честный бизнес, и в каком-то отношении так оно и есть, но Джейк был уверен, что хозяин дома принадлежит к верхушке тонга – преступной китайской группировки Сан-Франциско. Деньги, что текли через его руки, были кровавыми деньгами.
Его размышления прервало возвращение привратника. Сделав ему знак следовать за ним, китаец провел гостя длинным коридором; завязанные в конский хвост длинные волосы качались у него за спиной. Наконец они вошли в святая святых – рабочий кабинет хозяина. Здесь царила откровенная роскошь: стены увешаны толстыми красными коврами, мебель, покрыта драгоценным черным лаком и инкрустирована золотом. Со всех предметов на Джейка смотрели драконы – свирепые хранители этого экзотического дома.
Китаец остановился перед массивными двустворчатыми дверями и осторожно постучал. После разрешения войти они перешагнули порог, слуга согнулся в раболепном поклоне и, не поднимая головы, пятясь, вышел. Человек, внушавший окружающим такой благоговейный трепет, поднялся из-за массивного стола.
Джейку показалось, что он узнал хозяина. Он не мог понять, откуда возникло это чувство, – он никогда не забывал встретившихся ему в жизни людей, а черты сухощавого лица Чэня Ли были ему незнакомы. И все же…
Черные волосы Чэня были коротко пострижены, что противоречило закону, по которому все граждане Китая должны носить длинные волосы в знак повиновения своему императору. Высокое худое тело скрывали черный шелковый халат с золотыми вышитыми драконами в атакующей позе на плечо и черные штаны.
– Вы хотели меня видеть? – со светскими интонациями спросил Чэнь.
Чэнь Ли определенно потратил немало времени и сил, чтобы избавиться от малейших признаков акцента и усвоить манеры западного человека. Ему доставляли наслаждение власть и деньги, которых он добился здесь, в Калифорнии. И как бы в подтверждение его особой значимости как дань тщеславию в углах комнаты стояли два телохранителя, внимательно наблюдая за всем происходящим.
– Да, – ответил Джейк, наклонив голову в знак приветствия и одновременно прикидывая расстояние до охранников и обдумывая, какой прием джиу-джитсу применить, если придется отбивать их нападение. – Я коллекционирую мечи и слышал, что у вас есть старинные японские клинки. Я бы купил их, если они заинтересуют меня.
На лице Чэня слегка дрогнул мускул. Другой реакции Джейк не успел заметить, потому что хозяин дома дернул за кисть шнура, висящего сбоку от стола.
– Мечи, говорите? Интересные слухи обо мне распускают, – уклонился от ответа Чэнь. – Чаю, капитан?
Привыкший к сложным церемониям, принятым на Востоке, и к обычаю уклончиво вести переговоры, Джейк принял предложение. Было видно, что Чэнь не собирается сразу распрощаться с Джейком.
Молодая китаянка, красивая настолько, что можно было усомниться в ее реальности, вышла из-за краевой портьеры. Стоящий ближе к ней охранник хотел помочь девушке справиться с тяжелым чайным подносом, но ее быстрое движение головой остановило его. Джейк наблюдал за этой мимолетной сценой с интересом, тем более что происходила она за спиной Чэня.
Девушка поставила поднос на столик в углу комнаты и принялась разливать чай. Джейк знал таких девушек – это была одна из сотен рабынь, которых продавали их собственные семьи, чтобы потом хозяева сделали из них проституток. От вида этой девушки захватывало дыхание, но Джейк не ощутил желания – только жалость. Он последовал за Чэнем к чайному столику. Они сели, и девушка подала им чашки.
– Это Юн Лянь. Истинная жемчужина, вы не находите? – Чэнь взял ее за подбородок согнутым указательным пальцем, приподняв голову, но глаза ее были так же опущены вниз. Хотя Лянь не пыталась освободиться, ее руки дрожали. – Ее имя значит…
– Тонкая ива, – закончил за него Джейк. – Она действительно восхитительна.
И боится тебя до потери чувств, – добавил он про себя.
– Лянь появилась у нас, когда ей было всего девять, – продолжал Чэнь. – А сейчас ей семнадцать. И. она еще девственница, хотя знает, как надо ублажить мужчину. Я берегу ее для особого случая. Для человека, который по-настоящему сможет оценить ее красоту.
Ты просто не хочешь, чтобы эта красота сгинула в заурядном борделе, жалкий ублюдок, или увяла и умерла совсем юной от побоев, болезни или ранних родов, – с горечью думал Джейк. Он скрыл свой гнев за глотком чая и затем сухо сказал:
– Вы имеете в виду кого-то с большими деньгами?
– Как грубо, капитан, – попенял ему Чэнь, хотя и не подумал отрицать слов Джейка.
– Я по натуре прямой человек.
– Отлично! Тогда мы без труда поймем друг друга, – улыбнулся Чэнь.
Джейк почувствовал, как что-то холодное зашевелилось у него в животе.
– Поживем – увидим.
– Я слышал о вас, капитан Тальберт. Я знаю, что вы владеете несколькими судами. Быстроходными судами. – Чэнь схватил Лянь за запястье, потянул ее к себе и вложил ее бледную ладонь, в загорелую руку Джейка. – Прекрасная Лянь будет твоей.
По крайней мере внешне на редкой красоты лице Лянь сохранилось то же выражение покорности. На большинство мужчин это выражение подействовало бы как красная тряпка на быка, Джейк же почувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой. Девушка выглядела обреченной овечкой, послушно идущей на заклание.
Она, конечно, заслуживала лучшей доли, чем та, которую предназначил ей Чэнь. Прежде чем выпустить руку девушки, Джейк сжал ее пальцы, давая знак, что она может просить у него помощи.
– Закончим, Чэнь.
– Несколько недель назад мои товары погибли в море, и пришлось договариваться о новой поставке. Груз задерживается, а может быть, он арестован. Мне нужен капитан, репутации которого я мог бы доверять.
"Ты хочешь, чтобы я доставлял тебе опиум и девочек-рабынь. Меган Маклаури подпрыгнула бы от радости, если бы я соблазнился твоим предложением", – подумал Джейк, борясь с искушением влепить кулаком по носу Чэня. Но он спокойно произнес:
– Мне бы очень хотелось помочь вам, но бизнес отнимает у меня много времени.
– Откажитесь от своих обязательств.
– Я никогда не нарушал обещаний. Иначе вы не стали бы ко мне обращаться.
Чэнь аккуратно провел ладонью по дракону, изображенному на его халате.
– Это так. Но может оказаться, что со временем ваши дела станут идти все хуже и хуже, – вкрадчиво произнес он.
– Я не ставлю под сомнение ваше могущество в Китайском квартале, – возразил Джейк, чуть наклонив голову. – Но не совершите ошибки, недооценив и моего влияния.
Лянь в первый раз подняла глаза, ее губы чуть раскрылись от удивления и мелькнувшей надежды. Без сомнения, она никогда прежде не встречала человека, который бы осмелился возражать ее хозяину.
Но Джейк не сможет ничего для нее сделать, пока у нее не созреет, мысль о побеге. Однажды его уже подставили, навязав ему роль спасителя. Это было два года назад, и тогда вконец растерявшаяся от страха девица сбежала обратно к хозяину, едва запахло опасностью. Джейк предвидел, какие препятствия могут возникнуть, попробуй он выручить Лянь: в Китайском квартале Чэнь был всесилен, да и за его пределами влияние этого гангстера было велико. Страх белых перед гонгом был даже сильнее, чем среди соотечественников Чэня.
Он задержал свой взгляд на Лянь, ожидая, что та найдет в себе достаточно смелости и хотя бы намекнет на желание вырваться отсюда. Однако девушка стояла с опущенными, глазами, представляя картину безнадежной покорности судьбе.
"К черту! Я. не смогу тебе помочь, если ты не будешь мне полностью доверять".
Она повернулась, и бесшумно скрылась за портьерой. Красный шелк едва шелохнулся, словно его тронуло дуновение ветерка.
– Я польщен вашим предложением относительно Лянь, – сказал Джейк, стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение. – Однако все же вынужден отказаться. Поговорим о мечах…
– Если бы я был обладателем подобных сокровищ, неужели я не предложил бы их тут же в обмен на сотрудничество?
– Если вы действительно считаете их сокровищами, то, полагаю, с ними вы бы расстались в последнюю очередь.
– Это правда. – Губы Чэня скривились в горькой усмешке. – У меня был прекрасный набор мечей, но я вынужден был отдать их, чтобы… выполнить свои обязательства. Вот уже три недели, как они находятся в других руках.
Джейк в нескольких словах описал клинки, розыскам которых посвятил почти половину своей жизни.
– Скажите, Чэнь, не были ли ваши мечи похожи на один из тех, о которых я рассказал?
– Нет, капитан. Мне очень жаль.
Джейк внимательно смотрел на Чэня, стараясь уловить на лице у того малейшие признаки фальши, однако не заметил ничего такого в холодных бездонных колодцах черных глаз китайца. Если Чэнь лгал, то делал это чрезвычайно искусно.
Но как ни странно, вместо разочарования от очередной неудачи Джейк испытал только облегчение – при сделках с людьми, к породе которых принадлежал Чэнь Ли, расплачиваться приходится собственной душой.
– Сун Куань! – Чэнь слегка повернулся к охраннику, который несколько минут назад пытался помочь Лянь с подносом. – Проводи капитана Тальберта к выходу. – Главарь тонга слегка поклонился и вышел из комнаты.
Куань довел Джейка до дверей и, к удивлению капитана, заговорил с ним по-английски:
– Почему вы отказались от Лянь? – В голосе китайца звучала неподдельная боль.
– Мне желанна женщина, которая сама предпочтет меня, а не будет отдана мне насильно. – Тронутый желанием молодого человека помочь девушке, Джейк быстро проговорил: – Если ты любишь Лянь, почему не поможешь ей бежать?
– Вам трудно понять, – с гримасой боли на красивом лице ответил Сун.
Отчаяние в голосе китайца заставило Джейка содрогнуться. Так любить женщину, чтобы все рвалось у тебя внутри при виде ее страданий, терпеть адовы муки, зная, что ею обладает другой… Надо быть безумным, чтобы обрекать себя на такое.
– Я знаю, что вам негде укрыться в Китайском квартале, я знаю, что вам придется бежать из Сан-Франциско. Но у меня есть корабли, и я смогу увезти тебя вместе с Лянь, куда вы захотите.
– Чэнь убьет меня, жестоко накажет Лянь и продаст ее.
– Но ты все же подумай… – произнес Джейк, но ответом ему был стук захлопнувшейся двери.
Он задумчиво посмотрел на медное кольцо, стуком которого оповещали о себе посетители дома. Не может же он спасти всех проституток Китайского квартала.
Но он мог бы выручить эту девушку или любую другую, которая ради свободы готова рисковать. Черт возьми, почему Лянь решила покорно все терпеть?
Девушка должна бороться за свою жизнь. Например, как Меган Маклаури…
Подобное сравнение буквально ошеломило Джейка. Меган была избалованной, не умеющей себя вести девицей. Но он не мог себе представить, чтобы она приняла как должное даже малейшую несправедливость. Она бы дралась ногтями и зубами, чтобы защитить свою любовь и свое будущее.
Эта мысль почему-то взволновала его, и он вспомнил, как Меган упорно добивалась от него исполнения своих желаний.
Глава 3
Я знаю, что он не придет, но вечером, когда громко запоют цикады, я выйду к двери и буду ждать.
Неизвестный автор
Мег вошла в дом, возбужденная после прогулки верхом. Бешеная скачка вернула ей ощущение уверенности в себе, которое было сильно поколеблено вчерашним фиаско с капитаном Тальбертом.
Ее угрозы, конечно, были блефом. Хотя все могло показаться правдоподобным и она действительно, используя свои связи, могла задержать Синидзиро в гавани Сан-Франциско. Но, покинув баню, она тут же отвергла этот план. Какой в этом смысл? Этот самонадеянный человек, который вынудил ее опуститься до угроз, способный дерзко отвергнуть ее предложение, валявшийся в ванне, как падший ангел, конечно же, достаточно упрям, чтобы не сдвинуться с места, пока весь его груз не протухнет. Но он не отступит от своего!
Мег вздохнула, понимая, что Тальберт – все еще ее единственная надежда, особенно после того, как ока усидела его сверкнувший серебром острый взгляд и могучее сложение. На ее отца дважды нападали на окраине делового квартала, недалеко от его банка. В этом районе Дуглас Маклаури всегда прогуливался, чувствуя себя в полной безопасности. Если бы в первый раз с ним не было близнецов, а во второй не вмешались бы оказавшиеся рядом полицейские… Мег вздрогнула, представив, что могло произойти, хотя отец продолжал настаивать, что это были обычные попытки ограбления. Поскольку оба раза китайцам удалось скрыться – причем без особых трудов, – доказать, что это было покушение на убийство, не представлялось возможным. Оба раза на него нападали в открытую, что отнюдь не свойственно уголовникам из Китайского квартала.
Ей нужен человек, который бы хорошо знал повадки китайцев, мог бы бороться с ними и к тому же выяснить, откуда исходит угроза.
Если деньга не привлекают Тальберта, чем его заинтересовать? Даже попытка предложить себя потерпела бы неудачу, с горьким сарказмом подумала Мег. Ведь ему нравятся эти хрупкие куколки с волосами цвета воронова крыла.
Слишком много мрачных мыслей, чтобы не испортить только-только исправившееся настроение.
Каблуки ее сапог для верховой езды отстучали стаккато по зеленому с белыми прожилками мрамору холла. Мег стянула перчатки и передала их подошедшему дворецкому.
– Мисс Меган, мистер Маклаури ждет вас в своем кабинете.
– Спасибо, Роберт, – ответила она. Мег прекрасно знала, о чем хочет спросить ее дорогой отец, но он, как всегда, опоздал.
Постучав в дверь, она услышала, как отец своим глубоким басом пригласил ее войти.
– Здравствуй, папа. Ты сегодня рано.
Он вышел из-за стола, окруженного книжными полками; на его широкой ладони лежала раскрытая книга. Стол по краям был завален кипами газет и толстыми гроссбухами. В свете развешанных по стенам газовых рожков засверкали серебряные нити в его темно-каштановых волосах, густых усах и бакенбардах, до половины закрывавших щеки. Голубые глаза внимательно смотрели на дочь.
– Кое-какие дела, девочка, потребовали моего внимания, – по-шотландски картавя, ответил он.
– Разумеется.
– Как идет подготовка к завтрашней вечеринке?
– Обычно, – ответила Мег без особого энтузиазма.
– Все приняли приглашение? – В его тоне слышалась явная заинтересованность. Движением пальцев он с шумом захлопнул книгу.
– Будут все свои и еще несколько новых гостей. Мне не понятно, зачем ты их включил в список?
– Никого не хотелось обидеть, – пояснил Дуглас Маклаури, словно был образцом гостеприимного хозяина.
Но Мег не проведешь. Новые приглашенные были потенциальными клиентами банка.
– Я думала, что в этот раз ты примешь участие в приготовлениях, – сказала она. Взяв со стола мраморное пресс-папье и перекладывая его с руки на руку, она сделала вид, что целиком поглощена своим занятием. – Может быть, хоть часть дня ты проведешь завтра дома?
Он взглянул на нее с удивлением и уклончиво ответил:
– Ты ведь знаешь, что от меня в таких делах мало проку. – Обойдя вокруг стола, он осторожно взял с ее ладони кусок полированного мрамора. Возможно, он боялся, что пресс-папье в конце концов приземлится на лужайке перед домом, пущенное в оконное стекло, как поступила дочь с аналогичным предметом, когда ей было девятнадцать. Правда, сейчас у Мег было другое настроение, чтобы таким образом показывать свой крутой нрав. – Но к самому началу вечеринки я успею, – пообещал он, кладя пресс-папье на стол.
– Ведь это мой день рождения. – Она умоляюще подняла глаза на отца. – Я думала…
– Эй! – прервал он ее бодрым восклицанием. – Моей единственной дочери исполняется двадцать семь, а она все еще самая красивая девушка в Сан-Франциско.
Мег знала, что не в силах противостоять его лести. Однако сейчас она поклялась себе, что так легко не сдастся. Подбоченившись, она заговорила с шотландским акцентом, от которого отец долгие годы пытался ее отучить:
– Эгей! Я г-гада, что ты об этом помнишь. Могу я спгосить тебя, что ты собиг-г-аешься подаг-г-ить своей доченьке на день г-г-ождения? И не говог-ги, что забыл о подайке, милый папочка.
Его лицо стало серым.
– Конечно, я не забыл. Твоя модистка получила карт-бланш на любой наряд, который только твое сердце пожелает.
– Но, па! Мне не нужны новые платья. Мой шкаф и так ломится от них.
Дуглас стукнул кулаком по столу, но Мег осталась совершенно невозмутимой.
– Следи лучше за тем, как говоришь! Леди не должна быть такой вульгарной. Как бы огорчилась твоя покойная мамочка, если бы услышала, как ты копируешь мой акцент. Ты наполовину американка и не должна говорить, словно шотландские горцы, только вчера эмигрировавшие в Штаты.
При упоминании о матери желание позлить отца тут же пропало, оставив в сердце Мег щемящую пустоту.
– Я уверена, мамочка сказала бы, что подарок должен идти от сердца, – тихо сказала она. – Ты покупаешь мне на день рождения наряды вот уже двенадцать лет подряд после ее смерти. Это совсем не то, папа.
– Ах, Мегги! – воскликнул Дуглас. Взяв ее за плечи, он мягко привлек девушку к себе и поцеловал в лоб. Его усы и бакенбарды кололись. Потом он вдруг сделал то, чего не делал давным-давно: по-медвежьи обхватил ее и поднял на руки. Ошеломленная, Мег пыталась, отбиваться. – Будь милосердна, дочка. Ты же знаешь, что я не умею делать подарки.