– Уж лучше бы вы сами разузнали, мисс, – ведь это вы выходите за него замуж, – заявила кухарка, отдирая тесто со дна глиняной миски и раскатывая его с таким усердием, словно от этого зависела вся ее жизнь. – Надеюсь, вашему молодому человеку придутся по вкусу лимонные кексики – свеженькие, хрустящие, точно такие, как любите вы.
– Я люблю их в любом виде, когда ты их делаешь, – искренне ответила Харриет. Даже если они сделаны в честь капитана. – Кстати, я полагала, мы приберегали лимоны для обеда с дамами из "Комитета помощи бедным белошвейкам"?
– Я тоже так думала, но ваша матушка сказала приготовить сегодня, – вот я и сделала, что положено.
Это была явная ложь. Харриет уже не помнила, сколько раз она просила кухарку не давать Стивену булочки и печенье между обедом и ужином, но все ее призывы игнорировались обеими заинтересованными сторонами.
И все же больше всего обеспокоило Харриет, что именно мать заказала пирожки и кексики. Ох, не к добру все это.
– А где матушка?
– В библиотеке, трудится над счетами; во всяком случае, так она мне сказала.
Кивнув, Харриет направилась к двери, по пути к библиотеке вдруг вспомнила о кольце и, со злостью на него посмотрев, дернула изо всей силы. Чертово кольцо не сдвинулось ни на йоту. Что ж, с этим придется подождать. Открыв дверь в библиотеку, Харриет замерла, когда перед ней предстало все семейство Уордов в полном составе.
Эльвира сидела за письменным столом мореного дуба и неторопливо водила пером по бумаге.
– А вот и ты! Я как раз собиралась послать за тобой Деррика. Мы тут собрались по поводу капитана.
– Так что хорошо, что ты пришла сама. – Деррик тут же открыл книгу, лежавшую у него на коленях, и устроился поудобнее в просторном мягком кресле.
– Мамочка только что рассказала нам о капитане! – От восторга София сделала пируэт на каблуках, так что ее юбки закружились, обнажив прелестные лодыжки, – Такое и придумать невозможно. Просто ангел-хранитель послал его нам! А теперь еще нам всем придется играть в этой пьесе.
Харриет обернулась к матери:
– В пьесе?
– Ну конечно, – невозмутимо подтвердила Эльвира и обмакнула перо в чернильницу. – Нам надо убедить всех, что незнакомец и есть настоящий капитан Фрекенхем. В особенности это касается челяди.
Харриет прижала ладони к вискам.
– Зачем заходить так далеко? Пока Гауэр верит, что капитан...
– Харриет, – произнесла Эльвира с легким упреком в голосе. – Ты прекрасно знаешь, что в последнее время некоторые вещи вышли из-под контроля. Стоило мне упомянуть о женихе, как меня стали расспрашивать о подробностях, а я по неосторожности тут же придумывала их.
Харриет вздохнула:
– Да, я знаю.
– Я надеялась, что эта история не выйдет за стены банка, и ничего не сделала, чтобы пресечь слухи. На этот раз надо действовать более продуманно и без спешки.
– Что ты имеешь в виду?
– Поначалу, поскольку о капитане было слишком мало информации, люди сами стали придумывать небылицы и самые невероятные детали. Теперь мы должны взять мельницу слухов под наш контроль.
Стивен согласно кивнул; он стоял, облокотившись на каминную полку, прислонив временно ненужные костыли к стене.
– Мама права, Харри. Вернувшись в банк, Гауэр все расскажет, и нарыв тут же прорвется. Люди пойдут сюда косяками, задавая массу дурацких вопросов и пытаясь хоть одним глазком взглянуть на капитана.
Офелия с размаху плюхнулась на кожаный диванчик.
– Все получится точно так же, как в тот раз, когда мистер Уилкинсон рассказал про свою корову, родившую близнецов. Даже престарелая миссис Крамплтон приехала посмотреть, да так и осталась у него на пару лет по причине больных коленей.
Харриет молчала. Как ни обидно, она не могла не признать их правоту. Соседи и знакомые начнут приходить под самыми безобидными предлогами, а на самом деле с одной лишь целью – поглазеть на капитана.
– Упаси Господь! – не выдержав, воскликнула она.
– Согласен, – кивнул Стивен. – Мне тоже это совсем не нравится, но у нас нет выбора.
– И все же должен быть другой вариант, – попыталась сопротивляться Харриет. – Мне очень не нравится этот план.
София часто заморгала:
– А почему бы и нет? По мне, так просто отличный план, а у тебя так вообще лучшая роль – этакая "влюбленная невеста".
– А я не желаю быть "влюбленной невестой"!
– Ну вот, началось! – София перевела горящие глаза на мать. – Я же говорила, что Харриет не пойдет на это! Может, мы лучше скажем, что на самом деле капитан обручен со мной и что именно меня он и...
– Ну уж нет, – решительно оборвала ее Эльвира. – Я ведь уже сказала тебе, что это не сработает. Мы должны придерживаться уже известной истории.
София недовольно фыркнула:
– Ну ладно, пусть так, хотя я и боюсь, что Харриет не вытянет эту роль, потому что она ужасно скованна на сцене. Помнишь, в прошлом году мы предложили ей сыграть совершенно прелестную роль, а она умудрилась загубить ее – никто так ни разу и не засмеялся.
Стивен прыснул:
– Харриет ничто в сравнении с тобой. Вспомни, как ужасно ты выглядела в роли Офелии на прошлую Пасху... Настоящая трагедия.
– А я считаю – отличная работа, даже миссис Стрикли подтвердила это.
Харриет прервала спорящих нетерпеливым жестом:
– Сейчас все это не имеет никакого значения. Ну и как мы собираемся все это делать?
– . Очень просто. – Эльвира пожала плечами. – Сперва мы просто подтвердим уже заявленные факты.
– Например?
– Ну, капитан приехал, чтобы повидаться с тобой, но совсем ненадолго: самое большее – на пару недель. Как только будет готов его корабль, он уедет.
– И что дальше? Эльвира вскинула брови:
– Этого будет более чем достаточно.
– А как насчет того, что капитан сказал сегодня в гостиной мистеру Гауэру? Его корабль называется... ну, как там, я уже не помню... Он стоит на ремонте в Уитби? Как нам придется подтверждать это? Или то, что он был ранен в сражении с пиратами?
София и Офелия смотрели на сестру как зачарованные.
– Капитан – смелый человек, – наконец выдохнула София.
– Он просто притворяется! – Харриет сжала кулаки. Офелия покачала головой:
– Он настолько смел, что даже готов сыграть эту ложь, и все для того, чтобы помочь нам. Хотя... Хотела бы я знать, помнит ли он что-нибудь на самом деле. Может, он настоящий капитан и...
– Бога ради! – взорвалась Харриет. – Нет, и никогда не было ни капитана Фрекенхема, ни корабля, ни пиратов!
В комнате повисло молчание.
– В общем, так, Харриет, – заявила София, пристально рассматривая сестру, словно у нее вдруг выросла вторая голова, – я не вижу причин, по которым ты могла бы чувствовать себя такой уж уязвленной.
– И то верно. – Стивен явно старался выглядеть хозяином в доме, и эта раздражающая всех привычка с каждым днем становилась все заметнее. – Я полагаю, тебе следовало бы извиниться перед Офелией.
Харриет сделала глубокий вдох.
– Ладно, прошу простить меня за то, что повысила голос, но, похоже, никто из вас не осознает всей серьезности ситуации. Если нас разоблачат, банк не замедлит потребовать свои деньги, которых у нас нет. И потом, что мы будем делать, если незнакомец вдруг вспомнит свое имя?
Чтобы чернила поскорее высохли, Эльвира посыпала письмо песком.
– Мы будем действовать сообразно обстоятельствам. Обратите внимание: миссис Биллингсворт так никогда и не вспомнила своего имени. Какая жалость, что она умерла!
– О, это было бы чудесно! – мечтательно воскликнула София.
– Что было бы чудесно? – поинтересовался Деррик, с растерянным видом высунувшись из-за книги. – Чтобы кто-нибудь умер?
– Да нет, если бы наш гость так и не вспомнил, кто он такой, и, навсегда оставшись капитаном Фрекенхемом, женился бы на Харри!
Пять пар глаз уставились на Харриет.
– Черта с два!
– Фу, как грубо! – Эльвира нахмурилась и, сложив записку, засунула ее в конверт.
– Простите. Дело в том, что вы все стоите на краю бездны и радуетесь, что скоро нам придется прыгнуть вниз. Похоже, вы даже не осознаете, во что мы можем вляпаться.
– Ого! – воскликнул Стивен. – И что же может случиться?
– А если незнакомец вспомнит, кто он на самом деле, где мы тогда окажемся?
Офелия поправила очки.
– Нам придется постоянно быть с ним, чтобы в случае чего увести его прочь.
– Хорошая мысль. Впрочем, если он действительно вспомнит, кем является, то тут же сам покинет нас.
– Тогда в дело вступлю я. На прощание я скажу ему пару теплых слов, и ничего больше, – заявил Деррик и тут вновь уткнулся в свою книгу.
– Именно так, – подтвердил Стивен. – А пока что благодаря присутствию "капитана" банк отсрочит наш последний платеж, а мы закончим стрижку овец.
Эльвира что-то написала на конверте:
– Вот, София, отнеси это письмо леди Кэбот-Уэллс с моими наилучшими пожеланиями и постарайся вернуться домой к пяти часам.
София с надеждой взглянула на брата:
– Ты сходишь со мной?
– Куда это? – Деррик неохотно оторвал глаза от книги.
– Навестить леди Кэбот-Уэллс.
Он поморщился:
– Прошлый раз, когда мы были у нее, она назвала меня Дональдом и спросила, как себя чувствует моя лошадь.
– Кэбот-Уэллс – старая женщина, Деррик. – Стивен бросил сердитый взгляд на брата. – За последние десять лет она ни разу не смогла вспомнить, как меня зовут.
– Короче, мне она не нравится, и я к ней не пойду. Стивен нахмурился:
– От тебя не убудет, если ты оторвешь свой зад от...
– А ну прекратите! – прикрикнула на сыновей Эльвира.
– Извини, мама; просто я терпеть не могу сачков, а Деррик стал одним из них.
– Все ты врешь! – Лицо Деррика запылало. – Просто я все утро и полдня работал в хлеве, а ты просто болтун...
– Ваша сестра не может одна разгуливать по деревне, так что кому-то из вас все равно придется пойти с ней.
Словно не замечая выразительного взгляда матери, Деррик снова упал в кресло и закрылся книгой.
Стивен долго молчал, а затем сокрушенно вздохнул:
– Ладно, я пойду. – Он подобрал свои костыли и поковылял к сестре.
Харриет повернулась к Эльвире:
– Что в этом конверте?
– Приглашение на ужин. Полагаю, леди Кэбот-Уэллс должна первой увидеть "капитана".
– Это будет сегодня?
– Нет. Думаю, сегодняшний вечер мы должны посвятить "капитану" и окончательно уверить его, что он именно тот, кем мы его назвали. Я пригласила леди Кэбот-Уэллс отужинать с нами на будущей неделе.
– Но ведь она самая большая сплетница в мире!
Эльвира улыбнулась:
– Именно на это я и рассчитываю. Нам надо начать с вершины и постепенно прокладывать путь вниз.
– Ну, мы скоро вернемся. – София помахала рукой и скрылась за дверью. Стивен поковылял за ней, но вдруг остановился на пороге с выражением задумчивости на лице.
– Знаешь, Харриет, если мы проработаем это должным образом, то сможем использовать нашего драгоценного "капитана" не только для получения отсрочки в банке, но и кое для чего еще.
– Это для чего же?
– К примеру, если рана у него не слишком серьезная, он мог бы помочь нам со стрижкой овец...
Великий Боже, вот было бы здорово! В это время года очень трудно найти надежных работников, и положение могло оказаться просто безвыходным. Харриет улыбнулась.
Это была первая хорошая идея, которую она услышала за весь день. Еще одна пара сильных мужских рук окажет неоценимую помощь в их нелегкой ситуации.
– Все, что от нас требуется, – это убедить "капитана", что настоящий капитан обязательно помог бы нам со стрижкой.
Харриет кивнула в знак согласия.
– Пошли, Стивен, – заторопилась София, – я хочу еще успеть переодеться к ужину и уложить волосы, а если мы будем заниматься болтовней, мне уж точно не успеть.
Стивен вздохнул:
– Ладно, сейчас иду. – Он бросил на прощание многозначительный взгляд Харриет и последовал за сестрой.
Эльвира просияла:
– Кажется, все складывается как нельзя лучше. Мы не только нашли капитана Фрекенхема, но еще получили помощника для стрижки овец, на такое я не могла и надеяться. – Она улыбнулась детям. – Иногда Бог слышит наши молитвы!
Однако Харриет отнюдь не была уверена, что ей захочется назвать темноволосого незнакомца "чудом". Впрочем, оставалось лишь смириться, терпеть его и притворяться на людях.
В то же время идея Стивена пришлась ей по душе. Если они ухитрятся заставить незнакомца помочь им со стрижкой, в конце концов, все эти передряги могут обернуться им на пользу, а значит, особо роптать пока нет никакого смысла.
Глава 12
Дьявольщина, да это же леди Татсвелл вернулась со смертельно нудного светского раута и сейчас опять готовится выйти на тропу войны с новой, убийственной миссией. Она... Господи, только не это! Она направляется к нам! Где нам спрятаться?
Герцог Грейли – своей жене Анне на светском рауте у Комптонов.
До ужина оставался всего час. Чейз сделал последний глоток бренди и, чувствуя, как напиток согревает горло и желудок, прикрыл глаза. Голова еще болела, нос каждым глотком боль утихала.
Хорошо еще, что ему удалось найти графинчик бренди в библиотеке, иначе его ждала бы бессонная ночь: в Лондоне он никогда не засыпал без солидной дозы спиртного, с тех пор как...
Он закрыл глаза, его сердце болезненно сжалось. "Нет. Не думай об этом. Никогда не думай об этом".
Постепенно ощущение безнадежности отступило, а затем за спиной раздался мягкий бой часов. Рука молодого человека чуть дрожала, когда он наливал себе еще стакан. Последний раз он пил спиртное как раз в тот день, когда на него напали.
Поднеся стакан к губам, Чейз внезапно замер. Не это ли послужило причиной недавней передряги – ведь тогда он был пьян как сапожник. Вот грабители и решили, что он будет легкой добычей. А разве Эннесли поступал не тем же образом?
Чейз поставил стакан на поднос, и мысли вдруг обрели ясность. Нет уж, больше он никогда не станет легкой добычей. И пожалуй, ему лучше одеться к ужину – ведь в семействе фермеров-овцеводов наверняка ужинают рано.
Вздохнув, Чейз обернулся и увидел свой галстук в зеркале. Точнее, это когда-то было галстуком: поскольку большая часть его одежды была безжалостным образом затоптана и разодрана, ему пришлось смириться и взять то, что осталось.
Закрепить ненакрахмаленный галстук без помощи приличной булавки оказалось задачей почти невыполнимой, и мысль о навсегда утерянной коллекции заколок – золотых, с алмазом, рубином, сапфиром – заставила его вздохнуть. Это было невыносимо, но, к счастью, он сохранил кольцо матери.
При мысли о кольце и кармане, в котором оно осталось, Чейз скрипнул зубами. Все равно кольцо он вернет, даже если это будет последним, что ему суждено совершить в этой жизни.
Утешившись этой мыслью, он взглянул в зеркало. Всего полчаса назад он снял наконец унизительную повязку с головы, и теперь огромный разноцветный синяк закрывал добрую половину его лба. В центре синяк был почти черным, а по краям сквозь оттенки красного проглядывали желтоватые пятна.
– Да я просто сияю всеми цветами радуги! – Он мрачно ухмыльнулся и поглядел в сторону графинчика, однако не сделал ни малейшего движения в его сторону. Вместо этого Чейз представил себе неодобрительный взгляд карих глаз мисс Харриет Уорд, ее удивленно вскинутые брови, вопрошающие, как он посмел появиться перед ней в таком виде, словно пьяный безмозглый идиот, и ему стало не по себе.
Оказаться идиотом в присутствии женщины, которая, как он начал подозревать, обладала невероятно острым умом, – самое последнее дело...
Громкий стук в дверь прервал его размышления, женщина, появившаяся вслед за тем в комнате, имела вид столь же радушный и доброжелательный, как холодный каменный пол в разгар зимы. Она строго посмотрела на Чейза, и тут же ее неодобрительный взгляд обнаружил графин с бренди, после чего выражение ее лица стало еще более кислым.
– Позвольте сообщить вам, сэр, что ужин готов. Вот уже десять минут, как все ждут вас в гостиной.
Чейз с удивлением взглянул на часы над камином:
– Еще только семь с небольшим. Вряд ли ужин подадут раньше восьми.
Даже для провинции ужинать в восемь часов было не по сезону рано, однако женщина тут же насупилась, словно он нанес оскорбление всем ее родственникам до седьмого колена.
– Мы в Гаррет-Парке кушаем ровно в семь и не собираемся менять расписание ради вас.
Очень мило. Он застрял в доме, где не только старшая дочь, но и прислуга его ни в грош не ставит.
Обычно, когда Чейз гостил денек-другой у кого-либо в загородном имении, хозяева были просто счастливы, ибо он был неженатым наследником одного из богатейших семейств Англии. Люди не то чтобы лебезили перед ним, но выказывали ему максимум уважения и охотно смеялись его шуткам. Что же касается прислуги, ей он был известен своей щедростью, и это приносило ему добавочные очки. Однако хозяевам этого дома Чейз не мог сообщить о своем происхождении, да и наличные его оказались в карманах грабителей. Короче, он был просто обречен на скромное существование, что отнюдь не вызывало у него энтузиазма.
Взглянув на женщину с некоторой опаской, Чейз смиренно произнес:
– Пожалуй, я могу спуститься вниз, мисс...
– Миссис, – оборвала суровая дама, словно опасаясь, что он попытается флиртовать с ней. – Я здешняя экономка миссис Мэйпл.
– Ага. Позволю себе заметить, что Гаррет-Парк просто прелестное местечко. Наверное, тяжело поддерживать в порядке такое большое хозяйство?
Взгляд миссис Мэйпл ни на йоту не смягчился.
– Попрошу вас отныне спускаться к ужину вовремя: неприлично заставлять ждать столько людей, и в особенности мисс Харриет. – Сделав это весьма справедливое замечание, экономка развернулась и вышла из комнаты.
Чейз проводил ее покаянной улыбкой. Похоже, в этом доме не только мисс Уорд обладала колючим характером. Тем не менее ему не оставалось ничего другого, как только последовать за суровой миссис Мэйпл.
Экономка остановилась у двери той самой комнаты, в которой утром Чейз встречался с мистером Гауэром; оглянувшись на гостя, она распахнула дверь и громовым голосом объявила его имя, а затем, отступив в сторону, жестом приказала ему войти.
Не успел Чейз сделать и пары шагов от порога, как дверь захлопнулась, едва не ударив его. И тут же все головы разом повернулись в его сторону; шум голосов смолк, и наступила мертвая тишина.
Впервые Чейз был удостоен чести созерцать семью Уорд в полном составе. На каждом из ее членов лежал отпечаток породы, грации и здоровья. И с чего ему пришло в голову посчитать их фермерами-овцеводами? Они явно этого не заслуживали.
Когда он вошел, Харриет взглянула на него с прелестной улыбкой на губах; в глазах ее горел совсем другой огонь, не имевший ничего общего с раздражением или подозрительностью, – это был взгляд ничем не омраченной радости. Ее губы чуть приоткрылись, обнажив белые зубы, а в карих глазах светилась жизнь, и вся она выглядела необычайно привлекательно.