Грегор нахмурился:
– Не уверен, что тебе стоит бродить по деревне в одиночестве. – Он усмехнулся и подмигнул ей. – Ты можешь остаться и потереть мне спину.
Алана покраснела, но не потому, что сочла его предложение слишком дерзким, а потому, что ей очень хотелось его принять.
– Думаю, ты сам справишься. Мы останемся здесь на ночь?
– Да, конечно.
– Тогда мне надо пойти на кухню. Посмотрю, что можно купить на те деньги, что у меня остались. Возможно, мне удалось бы купить больше за ту же цену, если бы я обратилась к местным торговцам, но мне не хочется выходить в деревню. Надеюсь, что кухарка захочет положить себе в карман несколько монет, о которых хозяин не узнает.
Грегор кивнул, но во взгляде его сквозило беспокойство. Мысленно отогнав недобрые предчувствия, он быстро разделся. Вода в ванне была еще довольно теплой, так что ему хватило только одного дополнительного ведра горячей воды. Забравшись в ванну, Грегор понюхал мыло. Да, прав был Сигимор, когда говорил, что мудрый мужчина всегда берет с собой мыло, не полагаясь на женщину. Интересно, при каких обстоятельствах его старший брат пришел к такому глубокомысленному выводу?
Вскоре Грегор понял, что запах роз не так уж неприятен. К тому же от многих мужчин при дворе короля пахло цветами куда сильнее, а ведь они считали себя настоящими мужчинами. Впрочем, некоторые из них просто пытались цветочными ароматами заглушить запах немытого тела.
В Алане ему очень нравилась одна черта – чистоплотность. Она не жаловалась, когда приходилось пачкаться, но при первой возможности старалась смыть с себя грязь. Он никогда не замечал за собой особой разборчивости, но чувствовал, что с другой женщиной ему бы очень недоставало запаха чистого тела с едва уловимым ароматом роз. Грегор вздохнул и намылил голову. Он подозревал, что не один лишь запах будет отвращать его теперь от других женщин.
Соблазнить Алану оказалось труднее, чем он себе представлял. Он не сомневался в том, что ее страсть разгорелась до того же накала, что и его страсть к ней, но ее невинность и неспособность поверить в глубину и силу его желания служили ей надежным щитом. Грегор не знал, какой ключ подобрать к ларцу, в котором ждала его награда. Все осложнялось еще и тем, что она знала, что он пытается ее соблазнить, а он не мог предложить ей в обмен на ее девственность ничего, кроме страсти. Он не мог давать обещаний. И не только потому, что он пока еще сам точно не знал, что чувствует и чего хочет, но и потому, что между ними по-прежнему стояла Мейвис. Было бы нечестно давать Алане обещания до тех пор, пока он не сообщит Мейвис, что не женится на ней.
Выбравшись из воды, Грегор начал растираться сухой льняной тряпкой. Он словно шел по канату, пытаясь добиться от Аланы любви, не обещая ничего взамен. Но даже самый ловкий канатоходец должен время от времени ступать на твердую землю, чтобы не свалиться вниз, а у него, у Грегора, уже от всего этого голова кружилась. Когда он держал Алану в объятиях, целовал ее, прикасался к ней, он испытывал потребность пообещать ей все то, что до нее не обещал ни одной женщине. Грегор понимал, что эта потребность говорила сама за себя, но он не знал, что с ним происходило. Ему казалось, что тело его и сердце уже решили: Алана очень ему подходит, но разум не желал соглашаться с доводами сердца и тела. Наверное, стоило подумать об этом как следует…
Но его размышления были прерваны внезапным появлением Аланы. Она прямо-таки влетела в комнату, и в руках у нее был увесистый мешок. Интересно, как она сумела накупить столько припасов всего за несколько мелких монет? Тут он наконец посмотрел ей в лицо и увидел, что она смотрит на него во все глаза, судорожно хватая ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Внезапно Грегор сообразил, что стоит перед девушкой обнаженный. Он понимал, что не следовало ее шокировать, понимал, что надо побыстрее прикрыть наготу. Но вместо того чтобы внять голосу разума, он широко улыбнулся и проговорил:
– Ты опоздала, моя девочка. Спину я сам себе потер, и твоя помощь мне уже не требуется.
Алана в растерянности заморгала. Она помнила, что торопилась, желая сообщить Грегору что-то очень важное, Но, увидев его обнаженного, Алана разом обо всем позабыла, и теперь она боялась, что если заговорит, то скажет что-то такое, за что ей будет стыдно. Эта его самодовольная усмешка и так свидетельствовала о том, что он прекрасно понимает, как замечательно выглядит без одежды. И еще ее ужасно смутило, что при виде совершенной красоты его тела ей очень захотелось упасть ему на грудь и молить о том, чтобы он ее полюбил – даже если символ его мужественности, гордо торчавший между длинными ногами, и вызывал своими размерами некоторые опасения. Эта часть его тела оказалась куда крупнее, чем ей представлялось, когда она прижималась к нему вечерами, перед тем как заснуть. Но, поскольку Бог повелел людям плодиться и размножаться, ей приходилось принимать на веру, что он в ней поместится. Хотя поверить в то, что ей это будет приятно, она никак не могла.
Тут Грегор стал одеваться, и Алана начала медленно приходить в себя. Она запретила себе думать о том, что такую красоту просто грешно скрывать под одеждой, и попыталась вспомнить, что именно собиралась сообщить. Она пошла на кухню за едой, а вынесла оттуда куда больше, чем хлеб насущный.
– Мы должны побыстрее уходить отсюда. – Алана принялась собирать в вещевой мешок свою разбросанную одежду. – Надо уходить прямо сейчас.
– Зачем? – Почувствовав ее тревогу, Грегор оделся в считанные секунды.
– Хозяин собирается продать нас Гоуэнам.
– Гоуэны здесь?
– Нет еще, но хозяин за ними послал. Он слышал, что они ищут мужчину и девочку. – Алана поморщилась, вспомнив кое-какие слова хозяина гостиницы. – Я слышала, как он говорил с одним из своих работников, когда посылал его к Гоуэнам. Хозяин уверен, что ты – тот самый мужчина, но он сказал, что я – вовсе не малолетняя. Он даже добавил, что может понять ошибку Гоуэнов, потому что я ростом с ребенка, а формами похожа на узловатую веревку.
– И хозяин, и Гоуэны – они просто слепцы! – воскликнул Грегор.
Алана раскраснелась от удовольствия, хотя и понимала, что слова Грегора – не более чем лесть, имеющая единственной целью приободрить ее.
– Жена хозяина возмутилась, когда узнала о том, что сделал ее муж, хотя возмутилась вовсе не из сочувствия к нам. Она ворчала, что он так загубит их дело – ведь люди могут узнать о том, что хозяин гостиницы готов продать врагам любого постояльца. Она так расчувствовалась, что сама дала мне мешок с провизией бесплатно, сказала, что у нас не будет времени забрать назад те деньги, что заплачены за комнату и за еду, которую мы не успеем съесть. И еще она велела мне бежать отсюда как можно скорее.
– И мы побежим. Не представляешь, как мне хочется украсть у хозяина коня в отместку за то, что он сделал.
– Я думаю, что хозяин предусмотрел такую возможность, – заметила Алана. – Потому что он велел охранять конюшню.
Грегор, не удержавшись, выругался.
– Забирай кота. Буду молиться, чтобы нам удалось выбраться отсюда незамеченными. – Он быстро побросал свои пожитки в мешок, пока Алана усаживала Шарлеманя в его гамак. – Снова нам предстоит ночевать под открытым небом, девочка.
Собираясь, Грегор вспомнил об ужине, за который они заплатили и которого не получат, и о комнате, в которой им так и не придется ночевать: поэтому он прихватил с собой и гостиничное одеяло. Он очень надеялся, что Гоуэны появятся в гостинице не скоро, так что они с Аланой успеют уйти подальше от деревни.
Схватив девушку за руку, Грегор потащил ее к служебной лестнице, о расположении которой узнал, когда она принимала ванну. Он повел ее к лесу кружным путем, при этом то и дело озирался. И он не слишком удивился, когда Гоуэны появились вдали еще до того, как они с Аланой успели выбраться из деревни.
Не упуская из вида преследователей, бродивших вокруг гостиницы, Грегор с Аланой добрались наконец до окраины деревни. До леса было рукой подать, но перед спасительной сенью деревьев, росших на холме, простиралось открытое пространство. Оно было не таким уж широким, но в том положении, в котором оказались беглецы, оно представляло собой немалую опасность. Стоило лишь одному из Гоуэнов бросить взгляд в нужную сторону, и их с Аланой увидели бы. Поскольку выбора у них все равно не было, они, обменявшись исполненными решимости взглядами, бросились бежать к деревьям. Грегор не слишком удивился, заметив, что Алана от него не отстает. Он уже убедился в том, что она на редкость хорошо бегает, даже с котом в одеяле. Потом у него будет возможность посмеяться над поведением кота – тот высунул голову из одеяла, прижал уши к голове и уставился вперед с той же решимостью во взгляде, что и у его хозяев.
Как только они оказались в лесу, Грегор остановился и оглянулся. Он уже порадовался удаче – никто за ними не гнался, – как вдруг услышал тревожный возглас Аланы. Выхватив из ножен меч, он осмотрелся и увидел воина – у Гоуэнов хватило ума оставить в лесу сторожевого.
И сейчас этот воин приближался к Алане с мечом в руке. Грегор готов был зарубить негодяя.
– Дай нам пройти, – сказал он. – Мы не причиним тебе вреда.
– Мой лэрд хочет, чтобы вас поймали, – ответил сторожевой. – Лэрду Гоуэну пригодится звонкая монета, которую он может получить за ваши головы. Вы ведь понимаете, что Гоуэны так легко не сдаются? Думали, что удрали, думали, о вас забыли? Ничего подобного!
– Мне отступить, чтобы тебе удобнее было порубить этого недоумка на мелкие кусочки? – спросила Алана у своего спутника.
– Если вы будете так любезны, миледи, – пробормотал Грегор.
– С удовольствием. Наслаждайтесь, мой господин.
Грегора так позабавили ее слова, что он едва не расхохотался. Наслаждайтесь? Грегор вовсе не был кровожаден, и теперь, когда непосредственная угроза для жизни Аланы миновала, он понял, что не хочет убивать стоявшего перед ним воина. Этот дурак служил своему лэрду верой и правдой, а сейчас просто выполнял приказ. Если речь шла о захвате заложников в плен с целью выкупа, то убивать их с Аланой никто не собирался. Однако этот воин может забыть о своих изначальных намерениях, как только раздастся звон мечей.
– Будет лучше, если ты позволишь нам уйти, – сказал Грегор своему противнику.
Однако воин вовсе не собирался отступать, и оба начали ходить кругами, готовясь к схватке, теперь уже казавшейся неизбежной.
– Лучше для кого? Для тебя и для этой девчонки? Но мне от этого наверняка лучше не будет. – Человек Гоуэна бросил взгляд в сторону Аланы. – И когда девчонка успела отрастить груди? Правда, они у нее мелкие, как она сама, но мне сдается, что она водила нас за нос. Она не ребенок. Но маленькое яблочко, говорят, бывает слаще большого. Пусть эти яблочки у нее и маленькие, но тебе они точно пришлись по вкусу. Может, и мне стоит их отведать. Ни к чему бросать бедную малютку снова в яму. Нет, лучше я найду для нее применение получше. Оставлю ее у себя – пусть греет мою постель. Хоть она и похожа на нитку с узелками, как сказал хозяин гостиницы, мне и такая на время сгодится.
Грегор криво усмехнулся и пробормотав.
– Ну вот… А я-то решил, что не стану тебя убивать. Что ж, ты не оставил мне выбора. Держись, приятель.
Грегор мельком взглянул на Алану и мысленно приказал себе больше не смотреть в ее сторону. В схватке стоит на мгновение отвлечься – и ты покойник. Но Алана вскрикнула, и Грегор, решив, что она заметила еще одного противника, снова посмотрел в ее сторону. Перехватив ее взгляд, он понял, что вскрикнула она от возмущения. Вот уж эти женщины! Обижаются и устраивают сцены в самый неподходящий момент.
Тут яростная атака противника заставила Грегора забыть обо всем, что не имело отношения к схватке. Хотя Грегор уже понял, что лучше владеет мечом, в бою полагаться на одно лишь умение не следовало. Победа остается за тем, на чьей стороне играет госпожа удача. А удача – дама капризная. К тому же противник Грегора не был новичком в ратном деле. И, словно в доказательство правоты его рассуждений, удача показала Грегору язык – он оступился, задев ногой за камень, и от души выругался, когда меч воина скользнул по его правому боку. Грегор быстро оправился от удара, и рана не была серьезной, но, ослабев от потери крови, он мог проиграть бой даже новичку.
Алана в ужасе вскрикнула; хотя она догадывалась, что рана Грегора неглубока, расплывающееся темное пятно на его камзоле говорило само за себя – рана сильно кровоточила, и это было чрезвычайно опасно. Бой шел не на жизнь, а на смерть, и едва ли стоило рассчитывать на то, что человек Гоуэна вдруг вспомнит, что не собирался убивать заложников.
Странный момент выбрала судьба, чтобы Алана наконец поняла: то чувство, которое она испытывала к Грегору, было намного глубже дружеской привязанности, глубже симпатии и глубже обычного влечения к красивому и сильному мужчине. Алана лихорадочно осматривалась в поисках подходящего оружия. Заметив толстый сук, валявшийся на земле, она схватила его и начала осторожно подбираться к противнику Грегора. Мужчины же были так сосредоточены друг на друге, что попросту забыли о ней. "Пора напомнить о моем присутствии", – подумала девушка и, улучив момент, изо всех сил ударила врага по затылку. Тот замер на мгновение, затем медленно осел на землю и растянулся на траве.
Тяжело дыша, Грегор уставился на поверженного врага. Потом поднял глаза на Алану.
– Я не уверен, девочка, что честная схватка должна заканчиваться именно так, – проворчал он себе под нос.
– А мне наплевать! – Алана отшвырнула сук. – Грегор, ты истекаешь кровью! – воскликнула она хриплым от волнения голосом, рванувшись к нему. – Ты ведь ранен.
– Это всего лишь царапина. – Он сунул меч в ножны.
– Позволь хотя бы перевязать твою рану. – Алана поспешно вытащила из мешка полоску льна, одну из тех, которыми когда-то перевязывала себе грудь, и обернула вокруг его раны. – Надо бы ее промыть и получше осмотреть…
– Да, конечно, но все это потом, девочка. – Грегор присел возле поверженного врага и, забрав у него мешочек с монетами, не слишком туго набитый, сунул к себе в мешок. Затем взглянул в сторону деревни. – Сейчас для нас важнее как можно быстрее отсюда убраться.
Алана понимала, что он прав, и приказала себе не думать о его ранении до поры до времени. Она знала, что мужчины часто не обращают внимания на легкие раны, но даже царапина могла обернуться серьезными осложнениями, если бы в нее попала грязь или если бы вытекло слишком много крови. Но она не допустит, чтобы рана Грегора обернулась большой бедой. Громкий крик у них за спиной напомнил ей, что не всегда желаемое становится возможным. Надо было бежать изо всех сил. Похоже, Гоуэны все же добрались до леса.
Глава 9
Совсем обессилев, Грегор обхватил руками ствол дерева и закрыл глаза. Все его тело ныло и болело, моля о пощаде. В голове стоял ужасный гул, и он не знал, то ли это кровь шумит в ушах, то ли до сих пор отдавались эхом удары ступней о землю. Он приоткрыл глаза, но лишь для того, чтобы посмотреть, не потеряла ли Алана сознание. Она лежала на спине, раскинув ноги и руки, и по-прежнему прижимала к груди кота. Грегор сполз по стволу и сел, прислонившись спиной к дереву. Он надеялся, что интуиция его не обманывает и Гоуэны потеряли их след. Как бы то ни было, ни он, ни Алана бежать больше не могли.
– Мы от них оторвались? – спросила девушка, отдышавшись наконец.
– Да, я думаю. Сдается мне, они потеряли наш след еще до захода солнца.
– То есть час назад?
– Да, примерно.
– Действительно потеряли?.. Ты уверен?
– Теперь уверен, – ответил он после недолгого раздумья. – Сомневаюсь, что они продолжат искать нас в темноте. Так что можно немного передохнуть.
– Вот и хорошо. Мне кажется, что я и шевельнуться не смогу, даже если эти мерзавцы прямо на меня наедут. – Алана медленно приподнялась. – Но твою рану я все-таки хочу посмотреть.
– Да это просто царапина, девочка, поверь. Моему камзолу досталось гораздо больше.
– Даже самая мелкая царапина может стать опасной, если ее не обработать.
С этим Грегор спорить не мог. Алана же, не теряя времени, достала из своего мешка несколько льняных лоскутов, флягу с водой и маленький горшочек. Грегор обрадовался, не увидев ни иглы, ни нити. Когда девушка вернулась к нему, он снял с камзола повязку, которую наспех соорудила Алана, затем снял и камзол. Каждое движение причиняло ему боль, и поэтому он не стал возражать, когда Алана помогла ему снять рубаху. Девушка достала из мешка также свечу и кремень. Затем зажгла свечу и внимательно осмотрела рану.
– Не думаю, что ее придется зашивать, – сказала она.
– Слава Богу, – пробормотал Грегор. Алана словно его и не слышала.
– Рана почти не кровоточит, и это – после такого бега. Я промою ее, положу немного мази и перевяжу. Этого будет достаточно. Хорошо бы тебе передохнуть денек-другой, чтобы рана успела затянуться. Мы можем себе это позволить, как ты думаешь?
– Возможно, – процедил Грегор сквозь зубы. Ему очень хотелось выругаться – так было больно, когда Алана промывала рану. Она старалась прикасаться к нему как можно осторожнее, но все равно было больно. – Утром все станет ясно.
– Хочется верить, что Гоуэны оставили нас в покое. – Алана наложила на рану мазь, и Грегор снова застонал. – Даже если бы ты был совершенно здоров, я бы все равно настаивала на небольшой передышке перед тем, как скова пуститься в путь. Утром у меня все тело будет болеть.
– И у меня тоже, хотя рана тут ни при чем.
– Подержи немного, – приказала она, приложив его ладонь к повязке. – Я сооружу нам с тобой постель, и ты ляжешь. Только боюсь, рана будет болеть при каждом движении. Она затянется быстрее, если ты заставишь себя пролежать несколько дней без лишних движений.
– На вид она не такая уж глубокая, – пробурчал Грегор.
– Да, неглубокая, но кровь все равно идет, верно? А если ты постараешься не тревожить рану, то через несколько дней мы сможем продолжить путь в хорошем темпе и в добром здравии. Не думаю, что надо напоминать тебе о том, к чему ведет потеря крови.
– Да, но тебе понадобится помощь. Костер развести… и прочее…
– Нет, я сама справлюсь. – Алана усмехнулась, прочитав сомнение в его взгляде. – Доверься мне.
Грегор нехотя кивнул. Может, он и верил, что она справится, только это не означало, что ему такое положение дел пришлось по вкусу. К несчастью, весь бок у него горел, и от боли немного кружилась голова. Но Грегор понимал, что в своем нынешнем состоянии он будет скорее обузой, чем помощником. Привалившись к стволу дерева, он смотрел, как Алана разводит костер. Потом она принесла ему поесть – хлеба, сыра и немного холодной крольчатины. Пока он ел, девушка соорудила возле костра постель. Было ясно, что кто-то потратил немало времени, научив ее выживать одной в лесу. Грегор считал, что иметь такие навыки чрезвычайно полезно, но почему-то чувствовал себя неуютно, ибо возникал вопрос: зачем же тогда он вообще ей нужен?