– А вон там есть пробка. – Она указала на тот конец ванны, над которым нависали краны. – И если ее выдернуть, вся вода куда-то утечет. Я это знаю, потому что уже два раза пробовала. – И, подтверждая свои слова, Симона продемонстрировала, как происходит слив.
– Это просто замечательно, – в восторге проговорила Кэролайн. – Не нужно таскать ведра, не нужно греть воду на плите… И вообще, это совсем не то, что мыться в какой-нибудь тесной лохани. Я бы расцеловала того, кто все это придумал.
– А как тебе это? – Симона взяла свернутую белую простыню из стопки таких же, уложенных на столике рядом с ванной. – Ты видела когда-нибудь такую белизну?
Да откуда? Ведь лондонский воздух, насыщенный сажей и копотью, в считанные минуты сводил на нет все усилия, затраченные на стирку, и вывешенное для просушки белье очень быстро становилось серым.
Горячая ванна, белоснежные простыни… О Боже!
Как только девочки будут вымыты, она немедленно погрузится всем телом в горячую, чистую воду. И для этого нужно всего лишь повернуть рукоятки.
– Мои вещи уже принесли из кареты? – спросила Кэролайн, предвкушая предстоящее блаженство.
Пожав плечами, Симона кивнула в сторону еще одной, закрытой двери, которая, судя по всему, вела в соседний номер:
– Пару минут назад я слышала там какую-то возню.
– Ну тогда сейчас я достану кое-что из своих баулов, и мы с вами как следует вымоемся, – объявила Кэролайн, двинувшись вперед. Однако, услышав обеспокоенный возглас Фионы, тут же остановилась. – Я оставлю дверь открытой, и ты сможешь меня видеть, – успокоила она. – Я вернусь очень быстро.
– А мы с тобой пока поплескаемся, – предложила сестре Симона, снова перегибаясь через край ванны. – Фиона, смотри, какой становится моя рука под водой. Ты когда-нибудь видела такую чистую воду?
Фиона посмотрела на Симону, затем перевела взгляд на Кэролайн и, робко улыбнувшись, тоже склонилась над ванной.
– А-ах! – Кэролайн едва не задохнулась от восторга, опускаясь в воду. Какое блаженство! Это действительно настоящее чудо.
Откинувшись на бортик ванны, она прикрыла глаза и стала соскальзывать вниз, пока вода не достигла подбородка. Уж если подобная роскошь вполне обычна для жизни богатых и высокородных, тогда она напрасно прилагала столько усилий, стараясь отстоять свою независимость.
Но лорду Райленду она, конечно же, ни в чем не признается. Если только он не пригрозит лишением возможности регулярно наслаждаться купанием. В таком случае ради того, чтобы в любое время иметь доступ к этому божественному удовольствию, она готова поступиться своей гордостью. А чем еще она согласилась бы пожертвовать, если он потребует?
Вообще он не произвел на нее впечатления, такого уж мстительного и коварного человека… Несмотря на то, что перекупил дом, в котором находилась ее мастерская, и соврал насчет стража, якобы стоящего у задней двери. Как-никак на тот момент они были совершенно незнакомы и, направляясь к ней, он не знал, как она себя поведет. Ему было необходимо какое-то средство воздействия на тот случай, если она окажется слишком упрямой. И такой она, в сущности, и предстала перед ним. Оглядываясь сейчас назад, Кэролайн не могла не признать, что на месте лорда Райленда она, вероятно, поступила бы точно так же.
Просто удивительно, как пребывание в ванне, наполненной горячей водой, меняет взгляд на мир. А также на мужчин, этот мир населяющих. Хотя дело, конечно же, не в ванне. Она увидела лорда Райленда в совершенно ином свете, когда он опустился перед Фионой на карточки, а потом терпеливо ждал, протягивая ей руку. Во всем этом было столько сочувствия и понимания, причем действия герцога – по крайней мере со стороны – казались вполне естественными и непринужденными.
Симона утверждает, что Маккензи, которого она с легкостью называет по имени, Дрейтоном, совсем не такой, каким кажется на первый взгляд, что под его, как она выражается, "позерством" скрывается совершенно нормальный человек. Кэролайн усмехнулась. Она как раз хотела выяснить у Симоны, что та понимает под словом "нормальный", когда доставили поднос с едой и сестра тотчас же вознесла лорда Райленда чуть ли не до уровня святого.
Конечно, с его стороны вполне логично было предположить, что две младшие подопечные ужасно хотят есть, однако то, что он сразу же позаботился об этом, свидетельствовало о присущих ему чуткости и внимании. В общем, в ее восприятии лорд Райленд мало-помалу становился все более сносным человеком.
Хорошо это или плохо?
По правде говоря, будь он чудовищем, то, дыша в ухо, вряд ли вверг бы ее тело в сладостный трепет. И конечно же, не заставил бы со вздохом вспоминать этот момент, гадая, повторится ли он еще раз. А если повторится, то как скоро? И может быть, тогда уха коснется не только его дыхание, но и губы?
Это было бы просто чудесно, изумительно, божественно…
А еще это было бы нарушением всяких норм!
Помахав ладонями на разгоряченные щеки, Кэролайн села в ванне и протянула руку за бруском сандалового мыла.
Изготовленное во Франции и обладающее бесподобным запахом, оно обошлось ей в немалую сумму. О своем расточительстве она пожалела буквально сразу же, едва покинула магазин, однако возвращаться обратно, чтобы вернуть покупку и забрать деньги, на чем настаивал здравый смысл, не стала. Вместо этого, придя домой, она убрала мыло подальше – до особого случая. Но в течение двух лет еще ни одно событие, на ее взгляд, не соответствовало этому определению. До сегодняшнего дня.
Что ж, если Дрейтону Маккензи так хочется, она готова пойти ему навстречу. Она согласится делать все необходимое для того, чтобы превратиться в настоящую леди. А еще позаботится о том, чтобы Симона и Фиона получили надлежащее воспитание и образование, чтобы у них было все, что нужно, все, чего они захотят. Она поступится собственной гордостью ради того будущего, какого желала ей мать, и если потребуется, даже согласится рассмотреть возможные предложения выйти замуж.
Вымывшись и ополоснувшись чистой водой, Кэролайн вылезла из ванны и завернулась в простыню, пахнущую солнцем и лавандой. После чего, смеясь, позвала Фиону, чтобы та смогла совершить почетный ритуал: выдернуть пробку из сливного отверстия.
Однако отклика не последовало.
Кэролайн несколько встревожилась. После купания обе девочки надели ее пусть не новые, но чистые сорочки, и она пообещала, что, помывшись, на скорую руку соорудит им наряды из своих вещей – с тем, чтобы выйти к ужину в приличном виде. Неужели они покинули номер прямо в том, что на них было?
Придерживая мокрую простыню, Кэролайн поспешила к двери в комнату сестер.
Нет, они, слава Богу, на месте. Как и четверть часа назад, когда она их оставила, обе лежали на кровати, а между ними по-прежнему стояла тарелка, на которой раньше лежали сыр и хлеб. Только теперь эта тарелка была пуста, а сами девочки, растянувшись поверх одеяла, спали крепким сном, посапывая, точно щенята.
Кэролайн смотрела на сестер, и вместо тревоги ее сердце теперь наполняло чувство нежности и гордости. Какие они обе красивые! Такие разные, но в то же время очень похожие в своем восприятии столь внезапных и чудесных перемен, произошедших в жизни. Фиона пока не произнесла ни единого слова, однако она улыбалась, когда ей мыли голову, и только раз вздрогнула при расчесывании – должно быть, первом за бог знает какой срок! А потом, облаченная в сорочку, она с радостным видом расхаживала по комнате – так, словно на ней было бальное платье, усыпанное жемчугами и бриллиантами.
А Симона… Эта девочка, которая так умело машет кулаками, а своим лексиконом способна вогнать в краску даже матросов, охотно поддержала игру младшей сестры и, приподнимая пальчиками подол сорочки, старательно приседала в реверансах.
И вот теперь они крепко спят – чистые, обогретые, сытые. Да вознаградят лорда Райленда небеса за то, что он выдернул девочек из того ада, в котором протекала их жизнь! А она со своей стороны постарается сделать все, чтобы он не пожалел об этом.
Дрейтон взглянул на циферблат и со вздохом вернул часы обратно в карман.
– Откупорить еще бутылку, ваша светлость? – поинтересовался слуга.
– А что, эта уже пуста? – спросил он и, приподняв бокал, посмотрел сквозь рубиновую жидкость на пляшущие в камине языки пламени.
– Именно так, ваша светлость.
Н-да… Либо вино испарилось, либо он провел в ожидании куда больше времени, чем ему кажется. Однако странно, что он не ощущает особого эффекта, опорожнив целую бутылку. Это как-то необычно… Впрочем, и сегодняшний день был одним из самых необычных в его жизни, так что здесь нет ничего удивительного.
– Тогда открывайте вторую, – распорядился Дрейтон. – Возможно, старшая из моих подопечных тоже не откажется выпить за трапезой бокал вина.
Слуга откупорил еще одну бутылку, убрал со стола уже опустошенную и удалился, оставив Дрейтона наедине со своими мыслями. Точнее, в борьбе за контроль над ними. Эта борьба и до того, в течение дня, протекала не очень-то успешно, а теперь, когда он сидел здесь в ожидании Кэролайн и ее сестер, стала совсем тяжкой.
Оставалось только надеяться, что у его старшей подопечной нет в наличии предписанного этикетом вечернего наряда. Потому что он будет просто не в состоянии вести за столом непринужденную светскую беседу, если она вдруг заявится в декольтированном платье без рукавов, туго обтягивающем талию и бедра. И Боже упаси, если на ней окажется еще и ожерелье… С кулоном, соскальзывающим в ложбинку между грудей.
Проклятие!
Да, на него ниспослано проклятие… Его прежняя жизнь была почти идеальной: никаких обязательств, кроме, тех, которые он сам на себя возложил, никаких ожиданий и надежд со стороны окружающих. И вот теперь этот чертов мир перевернулся, с ног на голову! Он словно наказан за что-то, хотя абсолютно ни в чем не виноват.
Однако, будучи истинным британцем и верным сыном своей страны, он безропотно взвалил на себя бремя общественного долга и покорно волок его, стараясь соответствовать своему новому положению, пока… Пока не встретил Кэролайн.
Его самообладание по части женщин, и без того не слишком твердое, дало слабину, когда он заявился к ней в мастерскую, и с сего момента здравомыслие и нормальное мужское желание стали биться внутри него не на жизнь, а на смерть. Покуда эта битва шла более или менее на равных, он не особо обращал из нее внимание, но потом, у ступеней коптильни, в бой ввязалось соображение, и он тут же оказался в его цепких объятиях.
О Боже! Прошло всего несколько часов, а он уже так вымотался, пытаясь его обуздать! Чего, впрочем, ему не очень-то хотелось. Стоило лишь на мгновение ослабить усилия, и это вознаграждалось куда более приятными ощущениями, нежели те, что возникали при попытках внутреннего самоконтроля.
Взять хотя бы тот момент в холле, когда он принялся шептать ей на ухо… Он сделал это импульсивно, прежде чем успел вмешаться, рассудок, и Кэролайн – Господи Всемогущий! – чуть ли не замурлыкала, готовая упасть ему на руки. И как он не воспользовался столь заманчивым шансом? Он буквально отпрянул, отмахиваясь от искушения, и поспешил отвлечься разговором с портье. Конечно, он проявил немалую самодисциплину и поступил – будь оно все проклято! – как настоящий джентльмен, предпочтя эту чертову порядочность потаканию низменным инстинктам.
Кэролайн была отнюдь не первой женщиной, до такой степени воспламенившей в нем желание. И не единственной из когда-либо встреченных им, чья обычная улыбка казалась невероятно чувственной. Однако она стала первой женщиной, соблазнять которую ему было совершенно непозволительно.
Дрейтон осушил свой бокал.
Да, наверное, единственное разумное решение дилеммы – это держаться от нее как можно дальше. И в течение ближайшего времени подыскать ей достойного мужа.
Дрейтон потянулся к бутылке, чтобы, налить себе еще вина, но как раз в этот момент дверь открылась и перед ним предстала та, о ком он только что думал. В глаза сразу же бросились ее оголенные плечи и руки, а также едва прикрытая блестящим синим атласом грудь. Нет, выдерживать расстояние – это совершенно невозможно. Есть только два способа не допустить того, чтобы его руки коснулись этой девушки. Первый – в ближайшие же дни выдать Кэролайн за того, кто смог бы увезти ее куда-нибудь подальше, на самую дальнюю окраину Британской империи, а второй – пустить себе пулю в лоб.
Глава 5
У лорда Райленда был такой вид, будто его пнули ногой в живот. Кэролайн уже собиралась поинтересоваться, не требуется ли ему какая помощь, когда он, шумно выдохнув, спросил.
– А где же ваши сестрицы? Порождение сатаны и дитя эльфов?
Да… Наверное, она хотела слишком многого, надеясь услышать от него: "Вы просто восхитительны!" Засмеявшись, Кэролайн прошла в комнату.
– После того как я их вымыла, они, словно волчата, набросились на сыр и хлеб и теперь, набив животики, спят без задних ног. Я не решилась их будить.
Маккензи сглотнул и несколько напряженно произнес:
– Сегодня у нас был довольно долгий и насыщенный день.
– Я бы сказала – изматывающий, – добавила Кэролайн, несколько удивленная скованностью герцога.
А он тем временем взял бутылку с вином и стал наполнять пустой бокал, излишне сосредоточившись на этом действии.
– Думаю, хорошее вино поможет вам снять усталость.
– Благодарю вас, – кивнула она, принимая бокал.
Маккензи явно избегал смотреть ей в глаза, и это еще больше озадачивало.
– Я впечатлен вашими стараниями… Вы проявили поистине материнскую заботу.
В этот момент в столовую прошествовали облаченные в ливреи лакеи, которые несли блюда с серебряными куполообразными крышками. Прокашлявшись, лорд Райленд тотчас же распорядился, чтобы две порции были возвращены на кухню, и сказал, что прислуживать за столом не нужно.
Пока прислуга убирала лишние приборы и снимала с блюд крышки, Кэролайн, потягивая вино, изучающе смотрела на герцога, который, судя по всему, решил взирать на что угодно, но только не на нее.
– Вы проявили себя в высшей степени ответственным и достойным человеком, – возобновила она беседу, как только их оставили одних. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за это.
Лорд Райленд изобразил улыбку, но такую кислую, что можно было подумать, будто до ее прихода он поглощал лимоны.
– Ну а теперь, когда мы обменялись надлежащими любезностями, не желаете ли приступить к трапезе? – Он указал на стол.
– Да, конечно, – кивнула Кэролайн и, поставив бокал на белую скатерть, добавила: – Признаться, я ужасно голодна.
– А что, "волчата" с вами не поделились?
– Боюсь, они откусили бы мне руку, если бы я попыталась что-то стянуть с тарелки, – улыбнулась она и, оправив юбки, стала опускаться на выдвинутый для нее стул. – Разумеется, без всякого умысла, чисто случайно. – Маккензи весьма умело придвинул стул ближе к столу, и она, окончательно усевшись, повернула к нему голову: – Благодарю вас, ваша светлость.
Задержав руки на спинке стула, он наконец-то посмотрел ей в глаза. Однако его напряженность так и не исчезла.
– Зовите меня просто Дрейтон, – проговорил он. – Мы ведь условились об этом еще в холле.
Кэролайн вспомнила о том моменте и почувствовала, как щеки становятся горячими. Так вот, значит, что тогда произошло…
Она смотрела, как Маккензи огибает стол и усаживается на свое место.
Значит, они всего лишь обговаривали, как друг к другу обращаться… А казалось, будто он пытается выжечь на ней клеймо – мягко, нежно, но глубоко и основательно. Выходит, она совершенно неверно поняла происходящее. Слава Богу, что она никоим, образом себя не выдала, иначе сейчас ей было бы очень неловко.
Проглотив образовавшийся в горле комок, Кэролайн уложила на колени салфетку и взялась за нож и вилку.
– Вам же не трудно обращаться ко мне по имени? – продолжил между тем Маккензи.
– Разве это допустимо? – отозвалась Кэролайн.
– Когда мы наедине, стоит ли беспокоиться о том, что допустимо, а что – нет?
Ее сердце словно подскочило, а кровь, казалось, стала еще горячее.
– Думаю, это просто необходимо, – вымолвила она. Ее голос звучал достаточно ровно, не выдавая того, что творилось у нее внутри.
– Почему?
О Господи! Кэролайн поспешила отправить в рот кусок ростбифа – лишь для того, чтобы иметь время собраться с мыслями и напомнить себе, что так же, как и в холле, они ведут абсолютно невинную беседу и потому не нужно воображать невесть что.
– Моя мать, всегда говорила, что нарушение устоявшихся правил приличия, пусть даже незначительное, сравнимо с маленькой дырочкой, пробитой в днище лодки. Поначалу воды поступает немного и это не вызывает особого беспокойства, но потом дырка становится все больше, а опасность – все серьезней.
Дрейтон кивнул и, тоже принявшись за еду, заметил:
– Похоже, ваша мать была мудрой женщиной. Как же ее угораздило связаться с вашим отцом?
– Его жена была постоянной клиенткой в том ателье, где она работала. Одно время он стал к ним часто заезжать, чтобы приобрести для жены подарки, и каждый раз просил маму помочь ему в выборе.
– И одно незначительное нарушение приличий привело к другому.
– Даже к целому ряду… В результате чего на свет появились я. Вообще мудрость мамы в отношении мужчин проистекала из ее горького опыта.
– А каков ваш опыт взаимоотношений с мужчинами? – Маккензи поднес бокал к глазам и взглянул сквозь него на огонь, – Был ли он более удачным, и положительным?
Кэролайн почувствовала, как сердце опять дрогнуло, однако кровь на этот раз словно застыла – от осознания того, что их беседа приобретет более откровенный характер.
– Почему вы задаете мне такие вопросы? – настороженно спросила она.
– Я ваш опекун… несущий за вас ответственность и обязанный вывести в свет, – произнес Маккензи, обращаясь будто не к ней, а к своему бокалу. – И если в вашем прошлом случилось нечто такое, что может создать неприятную ситуацию, то я должен об этом знать, дабы по возможности предотвратить скандал.
Объяснение звучало вполне логично, здесь вроде как и не было личной заинтересованности. И все же Кэролайн чувствовала, что вопрос вызван не только заботой о приличиях.
– Я еще не привыкла воспринимать вас в качестве своего опекуна, – проговорила она, уже не совсем уверенная в собственной проницательности и желая как-то обойти затронуло тему. – У нас не слишком большая разница в возрасте, и потому мне… не очень-то комфортно осознавать, что я нахожусь под вашим контролем.
– Я старше вас на целых двенадцать лет.
Кэролайн мгновенно произвела мысленный подсчет.
– Должна сказать, что на тридцать пять вы не выглядите.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулся Маккензи и отставил бокал. – Наверное, это результат здорового и размеренного образа жизни. – Он снова взялся за нож и вилку. – Однако мы отклонились от первоначальной темы. Ну так как? В вашем прошлом имели место какие-либо знакомства, о которых мне следует знать?