Яков уехал в Эдинбург наблюдать за своими пушкарями, вывозившими орудия из замка, где они хранились. Среди прочих была и огромная пушка, недавно изготовленная по приказу короля и названная "Семь сестер".
В это время произошло второе странное событие.
Армия собралась на равнине Боро-Мур, поблизости от Эдинбурга, готовая выступить в поход, как вдруг в полночь послышался голос, доносившийся как будто от Маркет-Кросс.
– Люди сии будут ввергнуты в царство Плутона не позднее как через сорок дней! – возопил глас и перечислил имена многих известных людей, каковые собирались последовать за королем па войну.
Жители Эдинбурга ежились от страха в постелях, слушая этот голос; но кое-кто выбежал на улицы. Однако, добравшись до Маркет-Кросс, храбрецы не сумели установить источник звука.
"Дурное предзнаменование", – говорили все. Многие слышали о странной фигуре, явившейся во время королевской молитвы. Было ясно, что монарха предостерегали против войны.
Но когда короля разбудили в лагере Боро-Мур и рассказали о голосе, доносившемся с Маркет-Кросс, он просто-напросто зевнул.
– Некоторые люди настолько закоснели в нежелании воевать, что пытаются свернуть нас с пути, – сказал Яков и ласково улыбнулся, подумав кое о ком.
Действительно ли это она подстроила голос "вопиющего", так же как король готов был поспорить о появлении загадочной фигуры в часовне? Он знал о дверце за пологом, что вела во дворец. Его королева, обладая богатым воображением, вдобавок считала, что может повлиять на мужа благодаря суевериям. Но Яков был суеверен лишь в тех случаях, когда знал, что поступает недостойно. А чем больше он размышлял о войне, в каковую хотел ввергнуть свою страну, тем более справедливым и логичным представлялось победить старого врага в тот момент, когда тот был ослаблен дурацкой схваткой с французами.
Конечно, Яков задумал воевать с собственным шурином, и Маргарита не могла вынести, что ее муж и брат враждуют. Это вполне естественно. Но Якова не связывали с Генрихом никакие кровные узы, а если у Шотландии когда-либо был истинный враг, то это, несомненно, Генрих VIII Английский.
Яков прощал Маргарите ее маленькие хитрости с использованием сверхъестественного, понимая, чем они продиктованы. Однако все это не могло заставить его ни на дюйм отступить от цели.
Жарким августовским днем шотландская армия выступила к границе. Маргарита гарцевала верхом рядом с мужем во главе кавалерии. В конце концов она смирилась с тем, что пытаться отговорить его от кампании – бесполезно. В глазах Якова горел боевой огонь, и ничто не могло его устрашить.
Рядом с королем ехал его сын от Мэриан Бойд, Александр Стюарт, красивый подросток, уже назначенный архиепископом Сент-Эндрюса. Поглядывая на этого очаровательного юношу, Маргарита радовалась, что ее собственный сын остался в Линлитгоу и пребывает под надежной опекой Дэвида Линдсея. Но Александр сиял здоровьем и азартом, сгорая от нетерпения показать, на что он способен в бою. Да и Яков явно гордился, что его сын – рядом.
Они прибыли в Данфермлайн, где остановились переночевать. Было решено, что Маргарита не поедет дальше, а вернется в Линлитгоу к маленькому принцу.
Это была очень нежная ночь и навсегда запомнилась Маргарите.
– Давайте забудем все наши распри, – попросил Яков. – Пусть все будет так, как в те дни, когда вы впервые приехали в Шотландию.
Маргариту и саму переполняла нежность. И когда они затихли в объятиях друг друга, король дал понять, что не сердится за сыгранные с ним Маргаритой шутки и он никому не рассказывал о своих подозрениях насчет ее роли в "сверхъестественных" запретах войны.
– Я ведь понимаю, – сказал он, – вас заставила так поступить чисто женская тревога. И если все обернется не так, как я предполагаю, по моему завещанию вы будете опекать нашего наследника, пока останетесь вдовой.
– Не говорите подобных вещей! Это не к добру! – в ужасе воскликнула Маргарита.
– А-а-а, – улыбнулся он, – на сей раз вы проявляете суеверие.
– Мы все становимся суеверны, когда затронуты наши чувства, – ответила она и немного поплакала – не только потому, что Яков покидал ее, но поскольку муж никогда не был тем человеком, каким некогда рисовался в мечтах.
Король стал успокаивать жену ласковыми словами и пообещал через несколько недель вернуться с победой.
– Как же иначе? Страна ведь не защищена! Несколько сражений – и побежденная Англия навеки станет вассалом Шотландии. А потом, любовь моя, много лет спустя будут говорить: "Это сделал Яков IV, король Шотландии… и королева Маргарита Тюдор, которая была ему хорошей женой".
– И на чьи советы означенный король не обращал никакого внимания!
– Когда все это закончится, я буду внимательно слушать все, что вы говорите.
– Ах, – прошептала она, – когда все это закончится!..
Потом они занялись любовью, сначала с нежностью, а потом все более пылко.
"Можно подумать, – мелькнуло в голове у Маргариты, – при нашей-то любви к таким играм мы делаем это в последний раз".
Итак, утром королева повернула к Линлитгоу, а король продолжал двигаться на юг.
Казалось, Яков рассчитал верно. Граница была не защищена. Цвет английского рыцарства действительно отбыл во Францию вместе с Генрихом. Вдоль всей пограничной линии шотландцы одерживали победы, и во время этих предварительных стычек Яков держал рядом с собой Александра Стюарта, радуясь его юной отваге.
Вот бы мальчик был его законным сыном! Какой король получился бы из него!
Он сказал об этом Александру и пришел в восторг, увидев ужас на его полудетском лице:
– Будь я вашим законным сыном, как мог бы я стать королем, пока вы живы? А если для этого вам пришлось бы умереть, я скорее погиб бы вместе с вами, чем взял вашу корону.
Прекрасные слова сына отцу. "И точно так же я сказал бы своему родителю, – думал Яков, – относись он ко мне как должно – с любовью, как я поклялся всегда относиться ко всем своим детям".
Это были славные дни, и Яков опять почувствовал себя молодым. Спозаранку скакать верхом к новым завоеваниям, учить сына воевать, как полагается настоящему мужчине, и неизменно одерживать победы. Приятно было и наблюдать, как старый Кот-с-Колокольчиком сражается мастерски, достойно великого воина, но с кислым видом, ибо не одобряет эту войну.
Дуглас слишком стар для битв, слишком стар для любви. Может быть, и Джэнет это поняла.
Итак, война шла, к полному удовлетворению шотландцев. А потом они достигли приграничного замка Форд.
Замок стоял на восточном берегу ручья Тилл, в северной части графства Нортумберленд. Александр, скача верхом рядом с отцом, заметил:
– Великолепный замок, но он падет перед нами так же легко, как другие.
Яков, взглянув на две башни, высившиеся в восточном и западном углах крепостной стены, самодовольно кивнул:
– Еще легче, сын мой, так как здешний кастелян у нас в плену. Это сэр Уильям Хирон, что сидит сейчас в подземельях Фасткасла за участие в убийстве одного из шотландских рыцарей. Не думаю, что замок продержится против нас.
– Что ж, это будет еще одним завоеванием, – рассмеялся Александр.
Они были правы. Замок Форд не оказал особого сопротивления. Во двор въезжали шотландцы, а защитники, стоя на коленях, молили о милосердии.
Яков всегда был великодушным победителем, а потому уверил всех, что бояться нечего – шотландцы не станут чинить вреда, если только по отношению к нему и его армии не поведут себя предательски. Король просто хотел взять замок, чтобы отдохнуть здесь, перед тем как двинуться дальше.
– Отведите меня к тому, кто у вас тут распоряжается, – приказал он.
Яков вошел в большой зал, где с высоко поднятой головой, хоть и залитыми краской стыда щеками, бесстрашно и с достоинством стояла женщина, а рядом с ней – юная особа, видимо дочь.
Женщина отличалась необыкновенной красотой, девушка – свежа и очаровательна, только-только покинула детскую. Выражение лица короля мгновенно смягчилось, и любезный кавалер сменил воина.
– Сударыня, я хотел бы встретиться с вами в более счастливых обстоятельствах, – сказал он.
Женщина, не ответив, пристально оглядела незваного гостя.
– Не бойтесь, – мягко добавил король. – Не в наших обычаях обижать женщин и детей.
– Нам следует быть благодарными хотя бы за это, – ответила она.
– Мои люди голодны и страдают от жажды. Не могли бы вы предоставить им пищу и питье?
– Мы в вашей власти, – спокойно сказала леди и, повернувшись, знаком приказала слугам накрыть большой стол и накормить завоевателей.
Яков приблизился к хозяйке замка:
– Пока ваши люди готовят трапезу, нельзя ли нам поговорить наедине?
Она повела короля в маленькую гостиную, и, направляясь туда, Яков с удовольствием отметил, что Александр пытается успокоить испуганную девушку так же, как он сам хочет избавить от тревоги ее мать.
Когда они оказались наедине, Яков призвал на помощь все свое обаяние, но не мог скрыть восхищения во взоре, ибо, такой знаток женщин, он мгновенно оценил тонкие черты лица, стройную талию, белую грудь, округлые бедра. Леди была истинной красавицей, и ее общество доставляло ему удовольствие.
Яков коснулся ее руки.
– Во-первых, – начал он, – я должен научить вас не бояться меня.
Она подняла на него огромные, слегка подкрашенные глаза и неожиданно улыбнулась:
– Ну, нет, вряд ли у меня возникнет необходимость вас бояться.
Яков рассмеялся:
– Значит, мы друзья?
– Друзья? Мой муж – пленник в одном из ваших замков! А наш собственный дом осажден и захвачен!
– Рассматривайте это как дружеский визит, – усмехнулся король.
– Прислушайтесь к солдатам во дворе замка. Война есть война, и, как бы ни был добр король Шотландии, ее характер ничто не может изменить.
Яков взял руку леди и поцеловал, прежде чем та успела отнять ее (будучи весьма опытен в подобных вопросах, он заметил, что женщина вовсе не спешит вырваться).
– За все на свете есть вознаграждение, – обронил он, – даже на войне. Нельзя ли принести сюда вина и не согласится ли хозяйка дома разделить его со мной так, будто мы друзья… каковыми, надеюсь, вскоре станем?
– Вы здесь распоряжаетесь, – бросила леди.
– Ничуть не бывало! – поспешно возразил король. – Я не могу навязывать вам свое общество и подожду, пока вы любезно пригласите меня разделить с вами кубок вина.
Хозяйка дома оставила его в гостиной и довольно быстро вернулась со слугой, который нес вино и два кубка.
– Сначала налейте вина королю Шотландии, – велела леди Хирон, – а потом мне.
Довольно долго они сидели в гостиной и беседовали. Яков говорил об ужасах войны; о том, как необходимость заставляет людей ради страны поднять оружие друг против друга и как среди кошмаров кровопролития изредка возникают интерлюдии, превращая ратный труд в славные приключения.
Солдаты устроились в замке, счастливые, что могут отдохнуть; Александр нашел в лице молодой девушки приятную собеседницу, и ее тянуло к юному воину так же, как и его к ней.
Тем временем короля все более очаровывало общество леди Хирон. Она была молода, прекрасна и постепенно проникалась доверием к нему.
– Вы без супруга, я без жены, – вздыхал Яков. – Думаю, что мы могли бы предложить друг другу утешение.
Леди Хирон не привыкла кокетничать и честно призналась, что находит короля Шотландии не менее привлекательным, чем он – ее, и к наступлению ночи взаимная симпатия настолько возросла, что обрела все признаки ухаживания. Погоня за женщиной всегда представлялась Якову более увлекательным занятием, чем любая битва, и король никогда не мог устоять перед соблазном.
"Клянусь сладчайшим святым Нинианом, – думал он. – Как я рад, что мы попали в замок Форд, и весьма удачно, что сэр Уильям Хирон сидит в тюрьме и, таким образом, не портит своим присутствием все удовольствие".
Яков не сомневался, что этой ночью в замке Форд он будет спать не один.
Король приказал, чтобы с леди Хирон, ее семьей и всеми домочадцами обращались как нельзя более вежливо. Шотландцы – лишь гости в этом замке, дал он понять, и любая грубость будет сурово наказана. При этом Яков упирал на рыцарские чувства своих подданных. Леди Хирон могла передвигаться по всему замку, как ей угодно, и ни о каких пленниках даже речи не шло.
Долгий день подходил к концу, и дружба между королем и хозяйкой замка теперь, казалось, шла к неминуемой кульминации. Александр, каковой восхищался своим отцом больше, чем любым другим существом па свете, стараясь подражать его манерам и повадкам, ухаживал за дочерью хозяйки дома с тем же мягким и неотразимым обаянием, с каким отец ухаживал за ее матерью.
Старый Кот-с-Колокольчиком в ярости скрипел зубами, глядя на происходящее в замке. Похоже, король совсем забыл, что они на войне. Едва увидев леди Хирон, Яков стал вести себя так, будто он добрый сосед, заехавший в гости.
Ну, ничего, завтра они оставят тут несколько отрядов солдат и двинутся дальше. Но любвеобилие короля, напоминавшее о давнем соперничестве, было в равной мере отвратительно старику и как солдату, и как сердечному другу Дженет Кеннеди.
Леди Хирон оглядела из окна своих покоев темнеющие окрестности. Она испытывала сильное возбуждение, поскольку, будучи прирожденной интриганкой и женщиной отнюдь не строгих устоев, оказалась в очень любопытной ситуации.
Леди ожидала посланца, считая, что таковой непременно появится, если король Шотландии возьмет замок Форд. Она рассчитывала получить приказ, но даже без этого не собиралась отказываться от ночных удовольствий.
Король – безусловно, привлекательный мужчина и наверняка искусен в любви. Надо немного поупрямиться для начала, но это потребует недюжинного мастерства, ведь Якову при всей его красоте никак не отказать в уме и проницательности.
Горничная пришла причесать хозяйку и, водя гребнем по длинным локонам, наклонилась поближе.
– Гонец ждет внизу, миледи, – шепнула она. – Прибыл якобы с припасами для замка и не должен видеться с вами, чтобы не вызвать подозрений. Я должна вам все передать.
– Говори же, – потребовала леди Хирон.
– Граф Суррей просит вас о помощи. Он будет готов через несколько дней и хочет, чтобы вы задержали тут шотландцев, пока придет известие, что наша армия собралась с силами. Если шотландцы пойдут на юг завтра, то не встретят должного отпора, но через несколько дней положение изменится. Поэтому и необходимо их здесь удержать.
Леди Хирон медленно кивнула.
– Ты умница, – сказала она и с игривой улыбкой на устах тихо добавила: – Чего только не сделает бедная женщина для блага своей страны!
Они были в восторге друг от друга.
– У нас всего одна эта ночь? – спросила леди Хирон. Ее большие глаза исполнились грустной задумчивости.
– Я на войне, – засмеялся Яков.
– Вы побеждаете все на своем пути… английские замки, английских женщин. Надо ли так спешить?
Оставить замок Форд и леди Хирон сейчас, когда Яков открыл, какое удовольствие она способна ему доставить, было бы и в самом деле досадно. Этой ночью король сделал много волнующих открытий и все же чувствовал, что мог бы еще немало узнать о прекрасной и желанной леди Хирон.
Что изменит одна ночь? Он представил себе армейский лагерь в каком-нибудь безрадостном поле и поежился от омерзения.
Нет, как Яков и говорил хозяйке дома, именно подобные эпизоды превращают войну в великое приключение.
– Думаю, мы могли бы остаться еще на один день и ночь, – пробормотал он.
Леди восхищенно рассмеялась. До чего приятно, если забота о благе отечества соединяется с удовлетворением собственных телесных нужд. Суррей будет ею доволен.
Но если король смог задержаться на одну ночь, то почему бы не на две или три?
И шотландские солдаты бездельничали во дворе замка, играя в кости или, по примеру короля, заигрывая со служанками. Они были вполне счастливы отсрочкой.
Старый Кот-с-Колокольчиком ворвался в покои, отданные королю.
– Ваше величество! – воскликнул он. – Это безумие. Мы прохлаждаемся здесь, а тем временем англичане собирают против нас силы. И без того потеряно много драгоценного времени!
– Чепуха! – ответил Яков. – Мы остановились отдохнуть и расслабиться, чтобы восстановить силы, а когда настанет час сражения, мы будем к нему готовы.
– Да нет же, мы растрачиваем силы на пустые утехи, – огрызнулся Кот-с-Колокольчиком. Сейчас он так злился на короля, что перестал следить за своими словами. – Говорю вам, ваше величество, мы даем противникам то, в чем они больше всего нуждаются: время. Неуклонно двигаясь вперед, мы могли бы разбить врагов, пока их еще немного.
– Я готов сражаться с англичанами, даже будь их в сотни тысяч раз больше.
– Ваше величество, вы теперь можете возвращаться в Шотландию. Вы показали англичанам воинственные намерения. Захватили несколько их замков. Этого достаточно, чтобы выполнять клятву королеве Франции. Я умоляю вас или двинуться вперед немедленно… или же вернуться. У меня есть основания полагать, что с каждым днем граф Суррей собирает под свои знамена все больше и больше людей.
– Граф Суррей – мой друг. Если вы не забыли, именно он сопровождал королеву Шотландии.
– Теперь это враг вашего величества: граф верно служит своему королю.
– Король Англии счастлив, имея таких верных слуг.
– Если ваше величество намерено либо атаковать, либо вернуться в Шотландию, то найдете не менее преданных людей.
– Вы забываете, Ангус, что это я командую своими армиями!
– Я не могу спокойно стоять и смотреть, как корона Шотландии подвергается опасности!
Глаза Якова вспыхнули несвойственным ему гневным огнем. Потом он обратил взгляд на Кота-с-Колокольчиком и увидел перед собой старика. Не завидовал ли он тем удовольствиям, что король делил с хозяйкой замка? Не напоминало ли это Дугласу, что отнял у него король, лишив Джэнет Кеннеди?
Яков пожал плечами, отринув гнев:
– Если старый Кот-с-Колокольчиком боится англичан, пусть возвращается в Шотландию. Я уверен, мы сумеем одержать победу и без него.
– Кот-с-Колокольчиком никогда не боялся англичан, но он не желает наблюдать, как они получают бесценное время.
– Тогда… прощайте.
Старый вояка откланялся и вышел.
Наутро он уехал в Шотландию, но оставил в замке двух сыновей, чтобы, когда король пойдет в бой, рядом с ним за Шотландию сражались Дугласы.
Герольд от Суррея прибыл в замок.
Леди Хирон сразу поняла, что ее короткая любовная связь с королем подошла к концу. Она исполнила свой долг. Суррей подготовился и ждал.
Герольда проводили к королю, и он передал приветствия от графа вкупе с просьбой назначить день битвы.
Яков заявил, что с восторгом это делает; и, хотя военачальники уверяли своего повелителя, что лучше всего сделать англичанам сюрприз и разнести их с помощью Мег Здоровой Глотки (это было еще одно название пушки "Семь сестер"), Яков и слышать о таком не желал. Он намеревался вступить в сражение так, как выходил на турнир. Король Шотландии, Дикий Рыцарь, мог драться лишь по-честному.
Утром девятого сентября обе армии изготовились встретиться под Флодденом.