– Сейчас выясним, – холодно сказал Кристиан. Все как один с отчаянием глядели ему вслед. Лорд и хозяин найдет Дилайт. Лорд и хозяин положит конец их развлечениям.
* * *
Вытащив пистолет, капитан взвел курок, толкнул дверь гауптвахты… и, оторопев, заморгал. Выпавший из рук пистолет больно ударил его по ноге.
Стены и потолок в зеркалах, на полу толстый ковер, по которому разбросано множество подушек, а посреди комнаты, застланная красными шелковыми простынями, кровать.
На этом ложе женщина читала вслух по-французски, низкий хриплый голос явно должен был воздействовать не на слух, а на чувства.
Капитана удивило не только то, что он увидел на гауптвахте, – его поразило содержание книги, поскольку он хорошо знал французский.
– "…когда вы привяжете мужчину по возможности ко всем четырем столбикам кровати веревкой… – м-м-м… на корабле это будет просто сделать… – водите языком по каждой клеточке его тела, а потом дуйте на влажные участки кожи, пока он не воспламенится и не начнет молить о пощаде. Не забывайте ни одного уголка – медленно оближите ушную раковину, пососите мочки ушей, спускайтесь на шею, плечи, соски, поиграйте языком в пупке. Очень важно обратить внимание на эту точку, потому что…" – Женщина опустила книгу и без паузы сказала: – Здравствуйте, капитан Лорд. Входите, я давно жду вас.
Кристиан лишь молча смотрел на нее.
– Господи, наш смелый и красивый капитан так робок? – Засмеявшись, Дилайт грациозно поднялась с кровати и подошла к Кристиану. Длинные ноготки дотронулись до его белоснежного жилета, пальцы обвели каждую золотую пуговицу, а потом начали расстегивать их. – Красивая форма, – промурлыкала она. – Вы настоящий морской волк, смелый, благородный… Ну вот, дорогой, разрешите Дилайт показать вам, как она умеет ценить смелых и благородных мужчин…
Оттолкнув вульгарную незнакомку, капитан наконец обрел дар речи.
– Каким образом, черт возьми, вы попали на мой корабль?! – зашумел он.
– Я люблю, когда мужчины сердятся, – кокетливо произнесла Дилайт, – У меня кровь от этого закипает… А теперь, дорогой, возьми меня за руку и позволь отвести тебя в постель… Мне надо попрактиковаться в новой позе.
– Отойдите; от меня!
– Капитан, вы оскорбляете чувства бедной Дилайт. Со мной вам не надо изображать джентльмена. Разве вам не понравятся прикосновения женских губ к интимным частям вашего тела, капитан? Уж я-то знаю, что надо сделать, чтобы вы получили удовольствие… Поверьте, капитан, вы будете довольны.
Лорд и хозяин побагровел.
– Рико! – диким голосом закричал он, когда рука Дилайт легла ему пониже пояса.
– Милый Рико если придет ко мне, то, уверена, покинет гауптвахту усталым и измученным… Но дома у меня есть для него чудесная женщина…
– Дома? Мы идем в колонии, а не во Францию! – Капитан в ужасе глядел на Дилайт. – Господи, это же королевский корабль!
– Да, мне это известно, но… королевским офицерам тоже нужны награды. – Умелые пальцы снова начали поглаживать его плоть.
– Я спросил, как вы попали на корабль?
– Боже, капитан, что за вопрос! Я попросила ваших людей пустить меня на борт. Они пожалели меня, потому что мне надо вернуться домой. В Бостон.
– В Бостон?! – взревел капитан, отталкивая ее руку.
– Да, милый, в Бостон. Неужто и вы попались на этот крючок? Я американка, а не француженка. Путешествие во Францию нужно было для того, чтобы узнать, как получше ублажать мужчин, хотя если бы папочке стало известно об этом, то его хватил бы удар. Он думает, я поехала совершенствовать свои манеры, поэтому, когда мы окажемся в Бостоне, пожалуйста, не выдавайте меня.
Кристиан лишь открыл рот – у него не было слов. Зато он с ужасом чувствовал, как его плоть начинает возбуждаться от настойчивых ласк.
– Только во Франции я могла научиться тому, что должна знать молодая женщина. Все бостонские дамы хотят одного мужчину, но теперь я умею много такого, о чем они представления не имеют, у меня перед ними явное преимущество.
– П… преимущество?
– Да, милый. Я полюбила отпетого мошенника, писаного красавца и негодяя, который называет себя Ирландским пиратом. Я сделаю все, чтобы уложить его к себе в постель. Капитан Лорд, вам плохо? Вы побледнели, не дай Бог упадете, а такого большого и сильного мне не поднять… Впрочем, если хотите, можем проделать это прямо на полу.
– Господи, – пробормотал Кристиан, хватая Дилайт за руку, ибо она снова принялась массировать его плоть. – Сколько вам лет?
– Ах, капитан, мужчина не должен спрашивать леди о ее возрасте. – Она еще больше осмелела. – Вам нравится, капитан? В такие моменты даже самые галантные мужчины тают.
– Вы не должны здесь оставаться, – попятился Кристиан.
– Тогда пойдем в вашу каюту, это поможет нашей маленькой ирландке расслабиться. Она такая невинная. Видели бы вы, как бедняжка смутилась, когда я предложила ей платье, – чуть в обморок не упала.
"Господи, я должен избавиться от нее, прогнать с фрегата!" – подумал капитан и, выругавшись, с силой оттолкнул Дилайт.
– Это королевское судно, мадам, и я не потерплю здесь подобных вольностей! Даю вам десять минут на то, чтобы переодеться во что-нибудь приличное и подняться на палубу. Но если вы там не появитесь, то пожалеете, что оказались на моем судне.
Дилайт всем телом прижалась к нему.
– С удовольствием поднимусь, капитан… Мне ведь нужна веревка…
– К тому же, – грозно добавил Кристиан, покраснев от гнева, – вы должны собрать вещи. Я не допущу, чтобы корабль под моим командованием превратился в бордель.
– Да, милый, я знаю. Это королевское судно, и вы обязаны следовать правилам, кем-то установленным для вас.
– Не испытывай моего терпения, женщинами не вздумай играть со мной, понятно? Оставшуюся часть путешествия ты проведешь в каюте ирландской девушки, к невинности которой ты столь презрительно относишься.
Подобрав пистолет, Кристиан пулей вылетел с гауптвахты. Он в жизни не был так зол и… возбужден.
Команда, вознамерившаяся превратить его жизнь в ад, ирландка, страдающая тоской по дому, а теперь еще и американка, выдающая себя за французскую шлюху.
Дьявол и преисподняя! Кончится ли когда-нибудь это чертово плавание?
Дейдру разбудило какое-то странное чавканье. Повернувшись, девушка натянула на плечи теплое одеяло, потом лениво открыла фиалковые глаза.
Конечно, это Тилди грызет очередное угощение, которое принес ей капитан Лорд. Пожалуй, скоро она растолстеет.
– Уходи, – снова пробормотала Дейдра и вдруг подскочила, вспомнив, что привело ее сюда прошлой ночью.
– Боже мой!
Неужели она действительно хотела убить капитана? И отбросила нож за секунду до того, как он вонзился в его тело? Святая Мария, неужели она сама забралась к нему в постель, чтобы успокоить его?
– Боже мой, я провела ночь в постели этого человека. С ним…
Вцепившись в простыню, она натянула ее до подбородка. В голове возникали ужасные, пугающие картины. Дейдра выросла в деревне и знала, что жеребцы делают с кобылами, а петухи с курами. Что капитан сделал с ней, когда она уснула? Или утром, когда он обнаружил ее в собственной постели?
Нет, она бы проснулась от этого, разве не так?
Зажмурившись, девушка сунула руку под рубашку и стала щупать грудь, живот… Кажется, все такое же, как обычно… нигде не больно, а если бы он сделал это с ней, то наверняка бы чувствовалась боль.
– Святая Мария, – прошептала Дейдра, сжимая распятие, словно моля о пощаде за грех, который она, возможно, совершила.
Но ведь еще были сны – такие живые, цветные и… непристойные или… это воспоминания? Она почувствовала тяжесть в лоне, представив, как лорд и хозяин ласкает ее груди… живот… бедра…
Дейдра закрыла глаза руками, отгоняя бесстыдные видения. Но все-таки воспользовался ли капитан тем, что она спала?
Сначала она испугалась, а потом разозлилась. Повернувшись на бок, она увидела Тилди, которая с головой влезла в ее сумку.
Хлеб!..
– Тилди! – закричала девушка, ухватив собаку за хвост, торчащий из сумки.
Та взвизгнула, отскочила в сторону и кинулась к своему ящику. В зубах у нее был огрызок – все, что осталось от целой буханки, которую Дейдра так берегла.
Она бросилась за Тилди, но собака забилась под стол, продолжая хрустеть.
– Не-ет! Это мое! – Дейдра поползла под стол. – Отдай, мерзкая дворняга, отдай!
Но Тилди лишь отползала все дальше, пока не оказалась возле дыры, ведущей в каюту Дейдры.
– Мой хлеб… – зарыдала девушка.
Тут дверь каюты распахнулась, чья-то рука ухватила ее за рубашку и выволокла из-под стола.
Это, разумеется, был лорд и хозяин, исполненный ярости.
– Что за вопли, черт возьми?
– Отстань от меня, сукин сын! – Дейдра повернулась, чтобы ударить его, но капитан перехватил ее руку. – Пусти меня-а-а!
– Да что происходит с тобой? – закричал Кристиан, хватая ее за плечи.
– Убирайся! – Дейдра неожиданно лягнула его.
Капитан так встряхнул ее, что голова у нее несколько раз дернулась, зато истерика кончилась, и, горько зарыдав, девушка прижалась к его груди.
– Твоя проклятая собака съела мой хле-еб…
– И что в нем особенного? – со злостью спросил Кристиан, испугавшись за Тилди.
– Он был из Ирландии…
– Боже правый! – Кристиан с отвращением оттолкнул девушку и провел дрожащей рукой по лицу. – Все эти вопли из-за того, что ты потеряла кусок ирландского сухаря? Я разрешаю тебе забрать весь запас сухарей, припасенных на камбузе. – Шагнув к ней, он взял ее за руку. – Ты любого можешь напугать своим криком. Я подумал, что с тобой произошло что-то страшное…
– Да, произошло! – Глаза Дейдры засверкали от ярости. – Ты мне скажешь, что тут было?
– Было?
– Да, самодовольный индюк, прошлой ночью, не прикидывайся! Ты сделал со мной что-то нехорошее, запретное, греховное!
– Может, ты расскажешь, в чем дело?
– Мерзкая английская скотина! – крикнула она, замахиваясь для удара, но тут же вскрикнула от боли – ее рука наткнулась на стальное запястье.
– Мое терпение сейчас лопнет, – угрожающе произнес капитан, – я устал от ваших выходок, мисс Никогда.
– Будь ты проклят, английский пес!
– Я и так проклят, ирландка, но не тобой.
– Как ты смеешь утверждать, что не прикасался ко мне ночью, если я помню…
– И что же ты помнишь?
– Постыдные вещи… Например, ты меня… трогал… когда я спала… – неуверенно договорила она.
– Трогал? – Кристиан невесело засмеялся. – А может, сказать тебе, где была твоя рука, когда я проснулся?
Дейдра покраснела от унижения.
– Только животное может воспользоваться тем, что девушка спит.
– Только животное может отнять у человека жизнь, когда он спит, – передразнил ее капитан.
– О чем ты говоришь?
Он кивнул на валяющийся нож для бумаги.
– Видимо, нож упал с моего стола, да? Или его принесла собака?
– Может, я и хотела убить тебя, а может, и нет. Думаю, мне не стоит напоминать, что на этом корабле у тебя полно врагов.
– Значит, ты признаешься?..
– Да, я пыталась убить тебя, но не сделала этого, хотя теперь жалею. А после того, что ты сделал со мной прошлой ночью…
– Ничего я тебе не сделал, – рассвирепел капитан, невольно подумав о том, что теперь он вообще не способен овладеть женщиной.
– Ты меня трогал.
– Мне это даже не снилось.
– А что же ты видишь во сне? Отчего так громко стонешь? Может, представлял свою драгоценную жену, когда целовал меня?
– Я не трогал тебя! – Его голос звенел от ярости. – И не собираюсь этого делать.
По лицу девушки пробежала тень, но капитан оставался безжалостным.
– Твоя драгоценная добродетель в безопасности: я не испытываю никаких чувств к женщинам после смерти жены. И ты, невоспитанная, бессердечная девчонка, не можешь обвинять меня в том, на что я попросту не способен.
Эти слова больно ранили Дейдру.
– Не испытываешь никаких чувств? Почему? У тебя что-то не работает?
Кристиан побагровел, затем побелел. Она ликовала:
– Я права, да? Высокомерный лорд и хозяин, герой Квиберона, гордость британского флота, капитан самого быстрого корабля – не мужчина!
Откинув голову, Дейдра истерично захохотала. Только на душе у нее не было радости от того, что она оскорбила его мужскую гордость.
Издав какой-то странный звук, капитан выбежал из каюты.
Глава 15
– Говорил я вам, что это будет путешествие в ад, – ворчал Сканк, пиная аккуратную бухту каната. – Сначала он заставлял нас драить палубы, мучил тренировками с парусами, а теперь выгнал Дилайт из ее гнездышка. Дьявол! Оставался бы лучше в чертовой Англии!
Прошло больше трех недель после выхода фрегата из Портсмута, но обстановка так и не изменилась. Правда, вахтенного, поставленного у каюты, где поместили дам, оказалось нетрудно уговорить, поэтому, когда Дейдра куда-нибудь уходила, Дилайт тут же принимала "гостей". Но мятежный дух команды был утрачен.
Соблюдением "правил квартердека" и морского устава капитан довел их до того, что все сожалели, что Лорда не отправили командовать другим судном. Только у Дилайт было хорошее настроение, только она заставляла мужчин улыбаться.
Иначе обстояло дело с молодой ирландкой, которая днями стояла на палубе, прижимая к себе драгоценную сумку и глядя в ту сторону, где за три тысячи миль находилась ее любимая Ирландия.
Отдраив палубу, матросы угрюмо поглядывали на капитана, но теперь уже мало кто решался ему перечить. Необычные наказания сразу приводились в исполнение. Хибберт, несколько раз замеченный на палубе в грязной форме, вынужден был стирать одежду всех офицеров. Сканку, осмелившемуся сквернословить при дамах, капитан велел целый час перед строем читать Библию. К тому же наказания проводились под рокот барабанов, при полном сборе всей команды, за исключением вахтенных. Это казалось матросам до того унизительным, что они уже не решались испытывать терпение капитана.
Но это не заставило их любить его.
– Твоя правда, Сканк, – буркнул Тич, поглаживая чисто выбритый подбородок. Он стал брить его не в угоду капитану, а из-за Дилайт. – Какого дьявола мы должны этим заниматься? Разве он не капитан военного корабля?
– Не верится, что все его медали получены за военные заслуги, – пробормотал Венам. – Небось понаделал где-то ошибок, вот Адмиралтейство и решило избавиться от него, а мы теперь должны мучиться…
– Подумаешь, герой! Да кто хоть раз слышал, чтобы капитан военного судна носил парик?
– Может, у него большая лысина?
– Или он вообразил, что его куриные мозги вытекут, если он не придержит их париком?
– Ну да! В парике он кажется себе красавцем и носит его, чтобы произвести впечатление на девушек.
– Да, у него это хорошо получается.
Все расхохотались, вспомнив кровоподтек на виске лорда и хозяина. Вся команда знала о последней ссоре Дейдры с капитаном, но только Дилайт была известна причина их размолвки, хотя она, как подруга Дейдры, предпочитала помалкивать.
– Герой он или нет, но ставлю последний шиллинг, что он в жизни не бывал в деле. Может, все медали куплены?
– Сканк, попридержал бы ты язык, – нахмурился Йен. – Как ты можешь об этом судить, когда ни разу не участвовал в сражении?
– Никто из нас не участвовал, Йен, так ведь мы не носим золотых побрякушек и не бряцаем нарядными шпагами. Уверен, если наш фрегат окажется в дыму битвы, то храбрый капитан первым бросится вниз.
– А мы останемся сражаться, – заявил Родс. – Наверняка лорд и хозяин запрется у себя в каюте, попивая чай и расчесывая свой парик.
Хибберт выступил из-за спины Венама, подражая выправке капитана.
– Ага, он будет пить чай. – Венам раздул ноздри и принялся расправлять складки на мундире.
Команда расхохоталась.
– Покажи нам его, парень!
В это время почти у линии горизонта к небу поднялись два странных белых облачка, но их никто не увидел, как не услышал отдаленных пушечных выстрелов. Даже вахтенный, потому что одетая в мужской наряд Дилайт поглаживала его живот, и матросу было не до службы.
– Давай, Хибберт! – закричал Сканк, хлопая себя по бедру. – Надо же нам хоть как-то развлекаться!
Хибберт кокетливо поправил тонкую косичку и двинулся по палубе, копируя походку капитана.
– Мистер Макдаф, должен сказать, нас накрыла дьявольская буря… Не будете ли вы так любезны забрать рифы?
Со всех сторон раздался гогот, правда, некоторые матросы с опаской поглядывали на носовой кубрик, куда удалился старший лейтенант. Йен Макдаф больше не веселился со всеми и не отпускал шуточек в адрес капитана.
Ухмыльнувшись, Хибберт заложил руки за спину, потом угрожающе нахмурился:
– Кстати, мистер Сканк, будьте любезны позаботиться о том, чтобы палуба была отдраена до того, как я поднимусь наверх.
Сканк зашелся от смеха:
– Ловко, у тебя получается, в точности копируешь мерзкого аристократишку.
– Еще, Хибберт, еще!
Белых облачков на горизонте становилось все больше, но их никто не видел.
Схватив абордажную саблю, гардемарин оперся на нее, как делал капитан, и лениво произнес:
– Мистер Тич, уберите с лица растительность. Это боевой корабль, а не кабак.
– Не боевой, а королевский, – поправил его Сканк. – Если уж взялся за дело, то говори, как он.
Кто-то тихо кашлянул.
Однако Хибберт, войдя в роль, не видел капитана, стоявшего на трапе.
– М-м-м… Хибберт…
– Мистер Родс, прошу не перебивать вашего капитана, вы же знаете, как печа… – Замолкнув на полуслове, гардемарин уронил саблю.
Лорд и хозяин стоял в нескольких футах от него и холодно наблюдал за "спектаклем".
– Вы закончили, мистер Хибберт? В следующий раз, когда вздумаете устроить представление, напомните мне купить билет.
Гардемарин побледнел и опустил глаза.
– Да.
– Да, сэр! – поправил его капитан. – А теперь ступайте с глаз моих и переоденьтесь во что-нибудь приличное.
Хибберт поспешил убраться с палубы, едва не сбив с ног Йена Макдафа.
– Смотреть надо, сопляк! – рявкнул шотландец, но того уже и след простыл.
Кристиан подошел к поручням, его холодный взгляд скользнул по лицам матросов.
– Очень жаль, что до Бостона уже недалеко, а вы так и не стали гордостью флота. Боюсь, у меня ничего не выйдет. Каждый из вас считает, что мое назначение капитаном фрегата – ошибка. Вы уверены, что хуже меня никого нет, да? Но почему я заставляю вас следовать дисциплине и традициям? Зачем салютовать флагу, отдавать честь офицерам или строиться, когда выходит капитан? Неужели вы считаете, что я настаиваю на этом из-за своего высокомерия и тщеславия?
На море смерть может прийти быстро, в любое время, по любой причине. Внезапный шквал, морское сражение, неправильно прочитанная карта, превосходство врага в силе. И в такие мгновения, когда может воцариться хаос, спасает только одно: дисциплина. Сила нашего флота – в единстве всех кораблей, всех моряков. И еще она строится на дисциплине, на почитании традиций – это они сплачивают флот. Вы не уважаете меня, ладно, но я возмущен тем, что вы презрительно относитесь к флагу – флагу Британии.