- Тебя действительно не волнует, чем все это может обернуться? Нет? - спросила Эдди и внимательно посмотрела на подругу.
Та улыбнулась.
- О, Эдди, дорогая, ты и сама, кажется, не вполне равнодушна к нашему красавцу-доктору! - Увидев, как краснеет ее подруга, Сара негромко рассмеялась. - Бери его, Эдди! Он - твой, с моего благословения. Хочу только предупредить, что тебе придется взять Джеймса вместе с его профессией. Боюсь, что любимая женщина в его жизни всегда будет на втором плане, а это не то место, которое я хотела бы занять в жизни мужчины.
- Ты мало печешься о собственных интересах, Сара, - заметила Эдди, - но в данном случае я только рада этому. Когда тебя не будет рядом, у меня могут появиться шансы на успех. Так что не осуждай меня, если к тому времени, когда ты вернешься, я уже стану миссис Джеймс Мур.
- Миссис доктор Джеймс Мур, - поправила ее Сара, тряхнув своими великолепными волосами.
Сам же красавец-доктор отнюдь не был обрадован тем, что отныне он отодвинут Сарой на второй план.
- Сара, все это заслуживает сожаления. Если это всего лишь способ заставить меня уделять тебе больше внимания, то твоя цель достигнута уже после первой угрозы. И нет необходимости пускаться в этот поход. Останься, и я клянусь, что буду проводить с тобой гораздо больше времени.
В смятении и растерянности он наблюдал за тем, как слуги укладывают в фургон последние вещи Сары. Ей удалось все же каким-то образом уговорить отца позволить ей взять два чемодана и одну шляпную картонку.
- Мне очень жаль, Джеймс, но решение уже принято. Эта поездка представляется мне очень интересной, и к тебе она не имеет никакого отношения. Со всей откровенностью должна заявить тебе - я решилась на нее, чтобы выбросить из головы другого мужчину.
- Что! - вскричал Джеймс.
Все, кто находился рядом, удивленно обернулись.
- Ты хочешь сказать, что, пока я ухаживал за тобой, ты встречалась еще и с другим? - уже гораздо тише, но не менее обиженно спросил он.
Сара едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, но решив, что мужчина из ее грез в настоящий момент может ей пригодиться, она сказала:
- Да, Джеймс, боюсь, что это так.
- Кто? Кто этот негодяй? - снова вскипел Джеймс.
- Этого я не могу тебе сказать. Допустим, ты никогда не встречал его и, скорее всего, уже никогда не встретишь.
- Это один из подчиненных твоего отца? Именно поэтому ты так настаиваешь на этой поездке? Ты хочешь убежать вместе с ним?
- Нет-нет! Ничего подобного! - замахала она руками и, окончательно сбив его с толку, добавила загадочным голосом: - В случае чего я постараюсь не попасться к нему в руки.
Через четверть часа, оставив позади так ничего и не понявшего Джеймса, Сара была уже в пути. Вместе с отцом и в сопровождении солдат, специально выделенных для ее охраны, она покинула столицу ввергнутой в войну страны. Что отыщет она на западных ее рубежах, ей было неизвестно. А выбросить из головы она надеялась мужчину куда более грозного, чем тот, который стоял у нее за спиной и махал рукой, посылая ей последнее "прости".
ГЛАВА 2
Прежде всего Сара почувствовала, что ей не хватает горничной. Никогда раньше ей и в голову не приходило, сколько забот она, оказывается, перекладывала на Тилли - та помогала ей одеться, проверяла, чтобы ее одежда и белье были выстираны, выглажены и выложены перед ней, делала ей прическу по последней моде… А скольких усилий ей стоило втиснуться в платье с тридцатью мелкими пуговками вдоль всей спины!
Не менее тяжело ей было наблюдать и за теми переменами, которые произошли с ее отцом. Сара быстро привыкла к тому, с какой резкостью отдает он приказы своим подчиненным. А вот к чему она никак не могла привыкнуть - так это к столь же резким приказам в свой адрес! Ее терпеливый, все понимающий папа превратился вдруг в непримиримого солдафона, в котором, как ей казалось, не осталось ни единой знакомой черточки.
Но не только это было для нее в новинку - Сара никак не могла свыкнуться с мыслью, что ей придется каждое утро вставать с восходом солнца. А солнце с. каждым днем всходило все раньше и раньше! Отправляясь в поход, не учла она и того, что на завтрак ей будут подавать кусок жареного сала, налепленный на ломоть горячего хлеба, и напоминать при этом, что одеться, поесть и собраться в дорогу она должна за какие-нибудь полчаса! Дома Тилли каждое утро приносила ей в постель поднос с завтраком. Сара пила свой горячий шоколад и не спеша покусывала подрумяненную булочку, просматривая между делом утренние газеты. А потом Тилли заботливо помогала ей одеться и причесаться…
Кроме всего прочего, в окружении мужчин у нее совершенно не было возможности уединиться! Саре никогда не приходило в голову, что самые интимные нужды ей придется отправлять прямо в открытом поле! Бедняжке приходилось либо устраиваться где-нибудь за кустиком, либо прятаться со своим ночным горшком в дальнем углу фургона. До чего же неловко было ей проходить потом с этим горшком мимо провожающих ее насмешливыми взглядами мужчин. В такие минуты Сара готова была умереть со стыда. Да и никогда в жизни она не могла предположить, что когда-нибудь ей придется мыть за собой ночной горшок.
Прежде чем Сара успевала окончательно оправиться ото сна, они были уже в пути. Как правило, вплоть до полуденной остановки девушка предпочитала находиться в фургоне. Затем она отдавала распоряжение подать ей лошадь и, будучи искусной наездницей, в течение последующих часов ехала верхом рядом с отцом.
Армейская пища была тяжелым испытанием для ее желудка. Никогда прежде не ценила она блюда, приготовленные их домашней поварихой, сильнее, чем сейчас. Сара с большим трудом заставляла себя проглотить эту тяжелую снедь. А кофе, подаваемый на десерт, был таким крепким, что едва не плавил металлическую кружку.
В первые дни пути, после многочасовой езды в пыли и грязи, под палящим солнцем или проливным дождем, Саре не раз хотелось заплакать, но сквозившие во взгляде ее отца непреклонность и надежда на то, что дочь сумеет наконец взять себя в руки, удерживали ее от слез. Но если с ними ей все-таки удалось справиться, то усмирить свой язык после четырех дней пути Сара так и не смогла.
- Почему это, - обрушилась она на отца, - ты не разрешил мне взять с собой Тилли? Ведь ты же имеешь ординарца, который предупреждает все твои желания и нужды?
Ладошки ее сжались в маленькие кулачки Единственное, что оставалось Джорджу, - это постараться удержаться от смеха, глядя на ту бунтарку, которую представляла собой сейчас его дочь.
- Что-то я не замечала, чтобы ты сам надевал свой мундир. Или, может быть, ты сам стираешь свое грязное белье? Нет! Твой преданный раб делает это все за тебя! В твою палатку приносят горячую воду каждое утро! Если ты желаешь поесть или выпить чашку этого паршивого пойла, который здесь называют кофе, то все, что тебе надо сделать, - это приказать. И не успеешь ты моргнуть глазом - все окажется у тебя под рукой! Имеешь ли ты, папочка, хоть слабое представление о том, как трудно твоей дочери самостоятельно одеваться и справляться со своими волосами! Никто ведь не греет мне воду! Посмотри на мои руки! - И Сара выставила их вперед. - У меня уже все ногти обломались, а кожа покраснела и стала шершавой! Мне приходится стирать свое белье в ручье! Я даже сама выношу свой ночной горшок! Это же Бог знает что!
Вот тут-то генерал усмехнулся.
- Ты завидуешь мне, дорогая? - спросил он.
- Да, черт побери, завидую! - выпалила она, топнув от злости ножкой. - Почему ты пользуешься всеми удобствами, в то время как я страдаю?
- Сара, я не допущу, чтобы ты так кричала! - взорвался в свою очередь Джордж.
- Тогда сделай что-нибудь, - потребовала она.
Насмешливые чертики заплясали в его глазах, когда он произнес:
- Тебя, по-видимому, действительно все это сильно угнетает. Ты даже вновь заговорила при помощи рук, моя принцесса, отчего стала похожа на взъерошенного дрозда, готового взлететь.
- Я воспользуюсь даже ногами, если это поможет мне достичь желаемого, - выпалила она.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? - спросил он. - Мне кажется, будет не слишком удобно, если мой ординарец начнет стирать для тебя нижнее белье или завязывать по утрам тесемки на твоем корсете. Или ты хотела бы, чтобы каждое утро он застегивал пуговки на твоем платье? Могу также представить себе, как будешь ты выглядеть, если он попытается тебя причесать! Сара, я ведь предупреждал тебя, что эта поездка повлечет за собой массу неудобств. Тебе придется и дальше все делать самой!
- Ну может же, по крайней мере, хоть кто-нибудь согреть для меня воду? Все равно же солдаты греют ее для тебя, - заметила она. - И если бы кто-нибудь выносил мой ночной горшок, мне также стало бы намного легче.
- Не думаю, моя девочка, что тебе стало бы легче. Ты просто не чувствовала бы себя так неловко, как чувствуешь сейчас.
Сара покраснела, но тем не менее продолжила излагать свои требования:
- Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь натягивал для меня палатку. Если бы ты только видел, как солдаты швыряют вещи! Удивительно, как это они еще не заехали мне по голове. И еще: если кто-то приносит ужин тебе, он мог бы сделать то же самое и для меня. Думаю, это не слишком обременительно.
- Может, мне выделить кого-нибудь, кто будет стелить тебе постель, а. потом, когда ты уляжешься, подворачивать одеяло? - с усмешкой предложил Джордж.
- А почему бы и нет! - воскликнула Сара. - Они ведь делают это для тебя!
- Я все-таки генерал, - напомнил он ей.
- А я - дочь генерала! - выпалила она.
- Этим и еще своей обворожительной улыбкой ты заслужила чашечку кофе, моя принцесса.
- Хм! Я поверю этому только тогда, когда увижу ее своими глазами!
После этого разговора Саре все-таки стали оказывать кое-какие мелкие услуги, из чего она сделала вывод, что отец отдал-таки своим подчиненным некоторые распоряжения. И хотя никто не сказал ей ни слова, девушка поначалу подозревала, что стала объектом какой-то непонятной шутки. Впрочем, скорее всего, никто и не думал ее обижать. Она продолжала выражать свое недовольство и ненавистной грязью, и бесконечными многочасовыми переходами, и отсутствием элементарных удобств, и, наконец, клещами и змеями. К этому времени все уже успели привыкнуть к ее жалобам и пропускали их мимо ушей.
Непродолжительные остановки в различных фортах, стоявших у них на пути, были для Сары самыми счастливыми моментами. Там она могла поспать на настоящей кровати, а также помыться в настоящей ванне с горячей водой. Иногда у нее появлялась возможность пообщаться с другими женщинами, в основном женами офицеров. С ними можно было поговорить о последних модах сезона, проблемах семейной жизни, о детях, ну и, конечно же, просто по-женски посплетничать. В своих разговорах они редко касались темы войны.
Позади остались многие месяцы и мили. Сара уже давно потеряла счет фортам, которые они посетили. На некоторых более продолжительных стоянках она даже успела завести себе друзей. Это случалось тогда, когда отец оставлял ее в форте, а сам, вместе со своим отрядом, уходил на бой с противником. Затем он возвращался и они продолжали свой "путь.
Первых индейцев в своей жизни она увидела в Канзасе. Это был отряд оборонцев из племени кайова. Вид у них был свирепый, наводивший ужас. От одного только взгляда На них ее пробрала нервная дрожь. Это был небольшой и довольно слабый отряд, не представлявший собой никакой угрозы.
В течение лета армии, которой командовал генерал Джордж, не раз случалось сталкиваться с различными племенами. Хотя Саре и не приходилось близко соприкасаться с индейцами, да она и не имела такого желания, настолько устрашающим был их вид - почти голые и все разрисованные, - тем не менее встречи с ними стали для нее почти привычными.
Только однажды солдатам отца пришлось спасаться от индейцев бегством. Это случилось в тот день, когда они проходили по территории штата Вайоминг Неожиданно их атаковал довольно многочисленный отряд племени юте. Два фургона пришлось бросить прямо на дороге. Сами же они только чудом смогли добраться целыми и невредимыми до форта Бриджер. Сара поблагодарила свою счастливую звезду за то, что ни в одном из оставленных ими фургонов не оказалось ее вещей.
На дворе стоял конец августа, они двигались все той же дорогой, но уже в обратном направлении - на восток. Через несколько недель они вновь вернутся в цивилизованный мир. И Сара уже была готова броситься в объятия светскому обществу. Она охотно проживет оставшуюся жизнь, не слыша воя волков и не видя под ногами диких змей, - и это произойдет очень скоро! О, вновь вернуться в вашингтонское общество, где оперы и балы, слуги и магазины! Сара просто не могла этого дождаться! Но, вероятно, потребуются недели, прежде чем она сможет привести в порядок свою великолепную кожу. Руки и волосы у нее были просто в ужасном состоянии! Вернувшись домой, она тут же сожжет все те вещи, которые брала с собой в дорогу. Ее подруги осмеют ее на весь город, если увидят, в каком состоянии находятся ее платья, какими грязными и заношенными стали они после нескольких месяцев постоянной стирки. Да, Саре уже давно хотелось вернуться домой!
Сейчас они приближались к форту Ларами штата Вайоминг, и девушка с нетерпением ждала, когда она сможет вновь погрузиться в горячую ванну, чтобы смыть с себя дорожную пыль. Несмотря на все ее усилия, долгие месяцы, проведенные под палящим солнцем, оставили-таки свой след на ее нежной коже - та покрылась легким загаром. И поделать с этим бедная девушка ничего не могла. Но теперь она, по крайней мере, хорошенько вымоется и приведет себя в порядок. О, как страстно желала она вновь оказаться в женском обществе!
Хотя Сара и понимала, что поход этот является тяжелым испытанием не только для нее, но и для всех его участников, она не делала ничего, чтобы разрядить обстановку. Ее постоянные жалобы - принцесса ничего не могла с собой поделать! - доводили подчиненных генерала Джорджа до бешенства. Девушка нисколько бы не удивилась, узнав, что они тянут соломинку, выбирая, кому достанется честь заткнуть ей рот на оставшуюся часть пути. Впрочем, понимая, что все это кончится, Сара не падала духом. Во всяком случае, ночные кошмары ее больше почти не беспокоили. Всего несколько раз просыпалась она посреди ночи от своих видений. И всякий раз ей снился один и тот же мужчина. Один и тот же…
Ночной Ястреб стоял, небрежно прислонившись к стене торговой лавки. Он ждал, пока трое его друзей совершат свои покупки. Они приехали сюда после завершения охоты на бизонов, чтобы сдать шкуры и шерсть в обмен на табак, кофе и кое-какие товары белых людей. Горящие глаза молодого воина шайенов были устремлены в голубое небо. Через несколько недель это небо заволокут тяжелые облака, и снег укутает мать-землю в белые одеяла. Охота этим летом выдалась удачной, несмотря на то что белые люди все дальше и дальше вторгались в индейские земли. Предстоящей зимой у них в запасе будет достаточно шкур и пищи, и за это Ночной Ястреб благодарил небо.
Длинными бронзовыми пальцами он перебирал пестрое ожерелье. Это был подарок для Маленькой Крольчихи - женщины, ставшей теперь его женой. До этого она была женой его старшего брата. Но в начале этого лета Много Стрел умер: когда в него выстрелили, он упал с лошади и сломал себе шею. Согласно закону шайенов, Ночной Ястреб взял после этого его жену в свою хижину: таким образом она становилась его женой, и за нее он теперь нес ответственность. Он также брал на себя ответственность за ребенка, которого носила под сердцем Маленькая Крольчиха, - ребенка его старшего брата. Он будет теперь растить своего племянника или племянницу как свое собственное дитя.
Ночной Ястреб не сетовал на то, что со смертью брата на него легла такая ответственность. Однако он очень хотел иметь своего собственного ребенка и жену - также по своему собственному выбору. Пока же Маленькая Крольчиха поддерживала чистоту в его хижине и заботилась о его еде и одежде. Она не спала вместе с ним на одной циновке - до рождения ребенка между ними не должно быть никаких интимных отношений. И Ночной Ястреб не противился этому. У него не было уверенности в том, что и после рождения ребенка он захочет спать вместе с Маленькой Крольчихой, потому что не разделял вкусов своего брата относительно женщин. И хотя она выглядела достаточно привлекательно, сердце Ночного Ястреба - когда он смотрел на нее - молчало. Его тело не жаждало ее тела. Ее чистые глаза не волновали его воображения. Голос ее резал ему слух. Временами казалось, что она слишком старается угодить своему новому мужу. Повиновение - это одно, а слепая, вплоть до глупости, покорность - совсем другое. Поэтому Ночной Ястреб нередко испытывал в ее присутствии какую-то странную досаду. Он желал, чтобы с ним рядом была женщина, которую выберет его сердце, - родственная душа, способная облегчить его жизнь днем и ублажить ночью, - такая, которая действительно разделит с ним и жизнь, и любовь. Он хотел детей от собственного семени. Ему уже исполнилось двадцать четыре года. Совсем недавно он был избран вождем племени, так что пришло время обзаводиться собственной семьей.
От этих мыслей Ночного Ястреба отвлек звук сигнальной трубы, возвещавшей о прибытии отряда солдат. Минутой позже сорок всадников и четыре фургона прошли через открытые ворота и заполнили собой свободное пространство в центре форта. Когда пыль осела, Ночной Ястреб увидел коменданта форта, спешившего поприветствовать прибывших воинов. Его внимание привлекло то, что комендант отдавал честь одному из офицеров, находившемуся во главе колонны. Хотя Ночной Ястреб и не слишком хорошо разбирался в рангах армии белых, он был уверен, что офицер этот гораздо выше рангом коменданта-майора. Несмотря на стоявший вокруг шум и гам, он отчетливо разобрал, что комендант обратился к нему как к генералу Вайзу. Ночной Ястреб очень плохо понимал язык белых, однако предположил, что таковым было имя этого человека и что он являлся кем-то вроде главнокомандующего среди всех этих солдат в синих мундирах.
Ночной Ястреб услышал женский голос. Его взгляд принялся лихорадочно искать ту, которой этот голос принадлежал: несмотря на звучавшую в нем требовательность, он был столь мелодичен, что напомнил ему пение лесных птиц. И тут он увидел Ее. У него перехватило дыхание. Она сидела верхом на лошади, но не по-мужски - обе ее ноги находились по одну сторону седла. Девушка сняла свой странный головной убор, и солнце засверкало в ее роскошных волосах, заставив их гореть волшебным огнем. Ночной Ястреб никогда прежде не видел таких великолепных волос. Какое же удовольствие он получил, глядя на них!
В эту минуту кто-то заговорил с прекрасной наездницей, и та обернулась. Ночной Ястреб увидел ее лицо: оно было само совершенство. Пораженный ее красотой, он не в силах был оторвать от нее глаз. Фигуру девушки скрывал белый мужской плащ. Когда один из солдат помог ей спрыгнуть с лошади, плащ соскользнул, и Ночной Ястреб смог увидеть обнажившиеся на мгновение стройные ноги.