- Спасибо, Гримзли. Но раз уж я и так вся испачкалась, то идите лучше с фонарем.
Заметив, что Уинстон собирается возразить, Хейли строго взглянула на него и сказала:
- Нам нужно поторопиться. Надо отвезти его домой и уложить в теплую постель как можно скорее.
Уинстон подхватил раненого под мышки, а Хейли попыталась приподнять его ноги.
"Господи, да он весит больше, чем Эндрю и Натан, вместе взятые, а ведь братики отнюдь не пушинки".
Хейли мысленно улыбнулась - впервые в жизни она порадовалась своему росту и силе. Она, конечно, возвышается над головами большинства мужчин и не умеет танцевать, зато сейчас сила очень ей пригодится.
Взбираясь вверх по склону, они то и дело падали, и у Хейли, слышавшей стоны незнакомца, сжималось сердце. Земля была скользкая, и вскоре девушка исцарапала ноги об острые камни. Но подобные неприятности не могли ее остановить - ведь незнакомец страдал гораздо больше.
- Чтоб мне провалиться… Да он тяжелее, чем кажется, - пропыхтел Уинстон, когда они наконец взобрались наверх.
Немного отдышавшись, они понесли раненого к двуколке. Когда они подошли к экипажу, Хейли сказала:
- Нам следует поторопиться. Гримзли, вы будете наблюдать за ним. А вы, Уинстон, будете править. Я поеду верхом.
Усевшись на рослого жеребца, Хейли вознесла к небесам молитву, чтобы раненый не умер по дороге.
На темной улице, неподалеку от лондонского порта, остановилась наемная карета. Сидевший в экипаже человек отдернул занавеску.
- Мертв? - спросил он, когда к окну кареты приблизились двое.
Уилли усмехнулся:
- Ясное дело, мертв. Мы сказали вам, что избавимся от этого франта, - и избавились.
- Где тело?
- Лицом вниз, в ручье, примерно в часе езды от Лондона, - ответил Уилли.
- Превосходно. Уилли снова усмехнулся:
- Что ж, дело сделано. Теперь нам хотелось бы получить наши денежки.
Рука, обтянутая черной кожаной перчаткой, опустила на ладонь Уилли увесистый мешочек. В следующее мгновение занавески задернулись и экипаж тронулся с места. Сидевший в экипаже человек с улыбкой откинулся на спинку сиденья. Стивен Александр Барретсон, восьмой маркиз Гленфилд, наконец-то мертв.
Глава 2
Стивену снился сон. Множество рук несли его, покачивая. А потом он словно взмыл в небеса и поплыл. И что-то восхитительно-прохладное коснулось его лба. Он услышал голоса и почувствовал аромат роз… С усилием открыв глаза, Стивен увидел красивую женщину с блестящими каштановыми волосами. Она улыбнулась ему.
- Теперь вы спасены, - сказала она, осторожно погладив его по руке. - Но вы очень больны, так что постарайтесь поправиться. А я буду около вас, обещаю.
Стивен смотрел на незнакомку, пораженный ее красотой. Где он? Кто она такая? И почему он, черт побери, чувствует себя так ужасно? В голове пульсирует боль, на грудь будто навалили огромные глыбы. Он попытался пошевелить рукой и тут же отказался от этого намерения - плечо пронзила острая боль.
Женщина положила ему на лоб что-то прохладное, и Стивену почудилось, что он в раю.
Он умер, но какое это имеет значение? Ведь к нему прикоснулся ангел.
- Ему не лучше, Хейли? - спросила стоявшая в дверях хорошенькая восемнадцатилетняя девушка.
Хейли повернулась к сестре и прочла в ее глазах тревогу.
- Нет, Памела. Кризис миновал, но он теперь бредит. Памела подошла к сестре и положила руку ей на плечо.
- Хейли, скажи я могу чем-нибудь помочь? Может, сменить тебя? Прошла уже неделя, а ты почти не отдыхала.
- Может быть, попозже. А сейчас я бы с удовольствием выпила чашку чая. Принесешь?
- Да, конечно. И еще я принесу тебе обед на подносе. Не забывай, что тебе тоже нужно поддерживать силы. .
- Я выносливая, как лошадь, - попыталась улыбнуться Хейли, чувствуя, что совсем выбилась из сил. Но если бы она рассказала об этом Памеле, то та еще больше разволновалась бы, а ведь бедняжка совсем недавно оправилась от болезни…
- Ты сляжешь, если будешь продолжать в том же духе, - сказала Памела. - Пойду принесу тебе обед - и чтобы съела все до последнего кусочка, иначе…
- Иначе - что?
Памела подошла поближе к сестре.
- Иначе я скажу Пьеру, что тебе не нравится, как он готовит.
Впервые за последние дни на лице Хейли появилась улыбка.
- Господи, только не это! Нанести подобное оскорбление нашему уважаемому французскому повару? Это для меня добром не кончилось бы.
- Да уж конечно, - кивнула Памела. - Так что ты непременно поешь. Или - "пенъяйте на съеба".
Памела рассмеялась и вышла из комнаты.
Оставшись наедине со своим пациентом, Хейли снова приложила к его лбу прохладное полотенце. Раны уже не угрожали его жизни, но лихорадка была опасной. Хейли всю последнюю неделю мучилась, глядя на раненого; он метался в бреду и громко стонал, а его тело было горячим, точно адское пламя.
Хейли, конечно же, посылала за доктором Уэнтбриджем, но тот, осмотрев больного, покачал головой.
- Вы ничем не сможете ему помочь, мисс Олбрайт, - сказал доктор. - Постарайтесь не беспокоить его и молитесь, чтобы все кончилось побыстрее. Спасти его может только чудо.
И Хейли молилась о чуде. Шесть лет назад на этой же кровати умерла ее мать. Умерла, давая жизнь Келли. И отец умер здесь же. Но она не позволит, чтобы кто-то еще умер в этой комнате. Ухаживая за раненым, Хейли размышляла о том, как изменилась за три года ее жизнь - после того, как умер ее отец. Капитан Трипп Олбрайт умирал долго и мучительно, и Хейли, сидевшая у ложа умирающего, страдала ужасно. Ей было двадцать три года, когда отец покинул их и возложил на нее всю ответственность за младших братьев и сестер. Она была матерью, отцом, сестрой, нянькой, экономкой, и ей никогда не пришло бы голову отказаться от выполнения этих обязанностей. После смерти Триппа Олбрайта к ним переехала его сестра Оливия - чтобы помочь Хейли воспитывать детей. И кроме того, Хейли "унаследовала" отцовскую команду Уинстона, Гримзли и Пьера - троих моряков с разбитыми сердцами, чья любовь к морю умерла вместе с их капитаном. Моряки поклялись: уж если они больше не могут заботиться о капитане Олбрайте, то выполнят свое обещание и будут заботиться о его семье. Старики отказались получать жалованье, причитавшееся им как слугам, - все трое утверждали, что имеют сбережения и могут прожить самостоятельно. Что же касается Хейли, то она, к величайшему своему огорчению, обнаружила, что унаследовала множество отцовских долгов - увы, капитан плохо разбирался в денежных делах. Но о долгах Хейли умолчала - она думала, что сумеет справиться самостоятельно, и не хотела беспокоить близких. Однако оказалось, что "справиться самостоятельно" - дело очень непростое, и Хейли, думая по ночам о долгах, частенько плакала. Ее молодость закончилась, но именно теперь ей очень не хватало родителей. Она осталась хозяйкой дома - хозяйкой без гроша в кармане. И ей было так одиноко… Единственный человек, на которого она, как ей казалось, могла положиться, оставил ее, когда она нуждалась в нем больше всего. Джереми Попплмор, жених Хейли, разорвал помолвку, не желая обременять себя ее семьей. Он отправился в длительную поездку по Европе - и больше она его не видела. Хейли вспомнила, в какую ярость привел ее поступок Джереми. Ей ужасно хотелось свернуть ему шею Несколько дней она плакала, а потом утерла слезы, расправила плечи и принялась за дело. Хейли очень любила своих близких и прекрасно понимала, что они без нее не проживут. Хейли невольно улыбнулась, вспомнив о том, что ярость пошла ей на пользу. Конечно, ей было нелегко, но через год она все же добилась кое-каких успехов. К несчастью, денег постоянно не хватало, и в конце кондов Хейли поняла, что придется прибегнуть к крайним мерам. Она нашла способ добывать средства к существованию, но ей пришлось заниматься этим промыслом в глубочайшей тайне. Необходимость лгать чрезвычайно ее угнетала, но к несчастью, у нее не было выбора. Человек, нанявший ее, настаивал на полной секретности, и Хейли пришлось подчиниться. Если ей нужно обманывать свою семью, чтобы в желудках у них была пища, а над головой крыша, она будет их обманывать. Когда Памела выйдет замуж, а мальчики и Келли получат надлежащее образование, она перестанет этим заниматься. Но до тех пор она будет молчать. Хейли решительно вскинула голову. "Ты не должна отчаиваться, - напомнила она себе. - Пусть у Олбрайтов мало денег, но они есть друг у друга". Хейли взглянула на больного. Только бы он не умер… Она снова положила на лоб раненого прохладное полотенце. Незнакомец был так беспомощен и бледен… В точности так же выглядел отец перед "уходом", подумала Хейли. И прилив мрачной решимости вытеснил усталость. На этот раз она не потерпит неудачу.
- Ты будешь жить, - прошептала Хейли. - Кто бы ты ни был, клянусь, ты встанешь на ноги и вернешься к своим близким.
Она отложила в сторону полотенце и внимательно посмотрела на своего пациента. Белая повязка на его лбу представляла разительный контраст с волосами цвета воронова крыла. Царапины и синяки не могли скрыть красоты этого лица. Отросшая за неделю бородка бросала на лицо незнакомца таинственные тени. Однако Хейли не сомневалась: этот мужчина был совершенно неотразим, когда улыбался. В сотый, наверное, раз она задалась вопросом: какого цвета глаза прячутся за веером черных ресниц? Даже в самых смелых мечтаниях Хейли не могла бы вообразить столь привлекательного мужчину. Она опять намочила полотенце и осторожно провела им по шее и плечу раненого. Широкую грудь покрывали завитки черных волос, и Хейли то и дело к ним прикасалась, когда накладывала повязки. Окинув незнакомца взглядом, девушка покраснела - она вспомнила, как он выглядел обнаженным. В ту ночь, когда они привезли незнакомца в свой дом, Хейли с помощью Гримзли и Уинстона сняла с него остатки одежды. Анатомия мужчины была знакома ей. Она ведь вырастила двоих младших братьев - ужасных проказников, обожавших купаться в озере в чем мать родила. Но между мальчишками и мужчиной, лежавшим на широкой отцовской кровати, была огромная разница. После этой первой ночи Уинстон и Гримзли взяли на себя обязанность обтирать незнакомца губкой, но Хейли постоянно вспоминала его обнаженное тело. Даже покрытый царапинами и синяками, он был прекрасен, точно греческий бог. Хейли вздохнула и переменила повязку на плече раненого. Что толку размышлять о красоте незнакомца. Такие, как он, не для нее. Его родственники, конечно же, страшно беспокоятся за него. Может быть, он даже женат, хотя кольца на пальце у него нет. Хейли мысленно покачала головой. Три года прошли с тех пор, как она испытала… некоторое волнение из-за мужчины. Но не следует тешиться мечтами, она ведь давным-давно знает: желать того, что недоступно, - пустое занятие. Дверь отворилась, и появилась Памела с подносом. Под бдительным оком сестры Хейли уселась на диванчик и принялась за еду. Расправившись с мясным пирогом, она выпила чаю и вздохнула с облегчением. И вдруг с беспокойством спросила:
- Как дети? Памела улыбнулась.
- Все в порядке. Они неугомонные и шумные, но с ними все в порядке.
- Неугомонные и шумные? - удивилась Хейли.
- Да нет, пожалуй, не очень, - со смехом отозвалась Памела. - Вчерашний пикник сильно утомил их, слава Богу. Наверное, завтра я устрою еще один.
Сердце Хейли наполнилось нежностью. Неукротимая энергия братьев и сестер казалась просто невероятной.
- Превосходная мысль, Памела. Пикник, конечно же, в твоих интересах.
- Да, пожалуй. Не хочешь присоединиться к нам? Свежий воздух пойдет тебе на пользу.
Хейли покачала головой.
- Пока что мой долг - находиться здесь. - Она взглянула на раненого. - Посмотри на него, Памела. Он такой большой и сильный - и при этом такой беспомощный. У меня просто сердце разрывается, когда я смотрю на него. Он совсем неподвижный. Как мертвый. Так же лежал папа, когда… - Хейли умолкла; на глаза ее навернулись слезы.
Памела схватила сестру за руки.
- Ах, Хейли… это, наверное, ужасно тяжело для тебя, но ты делаешь все, что в человеческих силах. То же самое ты делала для мамы и папы.
- Мама и папа умерли, - прошептала Хейли, устыдившись своих слез.
- Но ведь это случилось не из-за тебя, - сказала Памела. - То была Божья воля, так что никто не виноват.
Хейли утерла слезы и пробормотала:
- Я не хочу, чтобы он умер…
Памела опустилась на колени и обняла сестру.
- Конечно, мы все хотим, чтобы он поправился. Но его жизнь в руках Божьих. А пока нельзя допустить, чтобы ты сама заболела. Ты нам тоже нужна.
Хейли наконец удалось взять себя в руки, и она попыталась улыбнуться.
- Как только ему полегчает…
- Я понимаю, - кивнула Памела. - И полагаю, что тебе удастся спасти этого человека. Но нам всем тебя очень не хватает. К тому же Эндрю и Натан постоянно ссорятся. И мне кажется, что я вот-вот сойду с ума… Очень трудно постоянно находиться рядом с подслеповатым Гримзли, сквернословом Уинстоном, глуховатой тетей Оливией и старым ворчуном Пьером. Не хочу тебя огорчать, но боюсь, что они вот-вот рассорятся.
. Хейли невольно рассмеялась и, с улыбкой глядя на сестру, сказала:
- Нужно просто говорить Пьеру, что все им приготовленное божественно. И не следует подпускать к нему кошку. Что же касается Уинстона…
- Ах, Боже мой! - воскликнула Памела, хлопнув себя по лбу. - Чуть не забыла. Ты не поверишь, что он сделал сегодня!..
- Что именно? - с тревогой спросила Хейли.
- Ну… мы помогали тете Оливии, а собаки опрокинули корыто со стиркой, и мальчики и Келли затеяли драку. К несчастью, в этот момент пришел викарий.
- Только не говори, что дверь ему открыл Уинстон!
- Увы, дверь открыл Уинстон. А викарий… он замертво свалился у порога. Потому что Уинстон его… поприветствовал.
- Господи… - Хейли изо всех сил старалась не расхохотаться, но все же ей это не удалось.
- Викарию, чтобы прийти в себя, понадобилось выпить два стакана лучшего папиного бренди.
- Нужно давать Уинстону такие задания, чтобы он находился подальше от дома, - сказала Хейли; плечи ее все еще сотрясались от смеха. У Уинстона такой славный характер… Конечно, он любит сквернословить, но у старого моряка доброе сердце. - Дай ему очередное задание. Пусть починит крышу на курятнике.
- Но он бранит кур…
- Возможно. Но, судя по всему, они не обижаются. Да… А насчет пикника - это замечательная мысль. Дети набегаются и устанут.
- О… это мое самое заветное желание, - рассмеялась Памела.
Хейли некоторое время молча разглядывала сестру. Блестящие локоны цвета черного дерева обрамляли лицо, отмеченное изящной красотой. Невероятно длинные ресницы и темно-синие глаза… А цвет лица заставил бы устыдиться даже июньские розы. Памела была скромной, добросердечной и отзывчивой. Хейли считала, что более милой девушки нет во всем Холстеде. Памела уже приглянулась нескольким молодым людям. Хейли твердо решила: сестра должна испытать все приятные волнения, связанные с ухаживаниями, и она должна хорошо одеваться, чего бы это ни стоило. Много раз ей хотелось поделиться с Памелой своей тайной, но Хейли понимала: если сестра заподозрит, что семья . нуждается в деньгах, она не позволит покупать ей наряды.
Хейли улыбнулась.
- Ты замечательно управляешься с детьми, Памела. У тебя будет хорошая практика, прежде чем ты обзаведешься собственной семьей.
На щеках Памелы расцвел яркий румянец. В смущении откашлявшись, она направилась к двери.
- Хейли, может, тебе еще что-нибудь нужно?
- Нет, спасибо. Отдохни, увидимся утром. Внимательно посмотрев на раненого, Хейли положила руку ему на лоб и с облегчением вздохнула - лоб был уже не такой горячий. Может, жар наконец-то спадет?
Час спустя она поняла, что не может бороться со сном. Устроившись на диванчике, на котором спала всю неделю, Хейли закрыла глаза.
"Проснется ли когда-нибудь прекрасный незнакомец?" - подумала она, погружаясь в сон.
Глава 3
Стивен медленно приходил в себя. Теперь он чувствовал ужасную боль во всем теле. Наконец ему удалось открыть глаза. Стивен попытался повернуть голову, но даже от такого движения в висках немилосердно застучало. "О Господи, сколько же я выпил? Как ужасно болит голова". Теперь Стивен понял, что лежит в совершенно незнакомой комнате. Но где же он? И как здесь оказался? За каминной решеткой пылало пламя. Неподалеку от кровати стоял письменный стол, а у стены - огромный гардероб. Выцветшие полосатые обои. Тяжелые бордовые занавеси. Два кресла с высокими спинками. И еще - небольшой диванчик и спящая на нем женщина. Как ни странно, эта женщина показалась ему знакомой. У нее было прелестное личико, обрамленное блестящими каштановыми локонами. Ее длинные черные ресницы отбрасывали на щеки полукружия теней. Интересно, какого цвета глаза прячутся за этими ресницами? Потом он стал рассматривать губы спящей женщины. У нее были чудесные розовые губки - такие просто созданы для поцелуев. Целовал ли он их когда-нибудь? Нет, иначе бы он помнил вкус этих губ. Но тогда почему же она кажется ему такой знакомой? Стивен задумался, но в висках у него снова застучало, и он невольно застонал.
В следующее мгновение ресницы женщины дрогнули, и глаза ее медленно открылись. Они оказались ярко-синие. Как аквамарины. Она ахнула и, вскочив с диванчика, подошла к кровати.
- Вы очнулись! - Присев на краешек кровати, она потрогала его лоб. - Жар спал. Слава Богу!
Стивен смотрел на нее, пытаясь собраться с мыслями. Ее прикосновение показалось ему знакомым. Кто же она такая? И где он находится?
- Вы не хотите пить? - спросила женщина. У нее был тихий, ласковый голос.
Стивен тут же почувствовал, что умирает от жажды. Собравшись с силами, он утвердительно кивнул.
Хейли налила в стакан воды, поднесла к его губам и помогла напиться. Утолив жажду, Стивен откинулся на подушку.
- Кто вы?.. - прохрипел он.
- Меня зовут Хейли Олбрайт. - Она улыбнулась. - А вас?
- Сти… Стивен, - прошептал он. Девушка снова улыбнулась.
- Ну что ж, Стивен, добро пожаловать в страну живых. Я очень беспокоилась за вас. Как вы себя чувствуете?
Стивен хотел ответить, что знавал и лучшие дни, но острая боль внезапно пронзила его плечо. Он вздрогнул и со стоном закрыл глаза.
- Лежите спокойно, - сказала Хейли. - Вам нужно просто лежать. Вы уже неделю больны.
- Болен? - спросил Стивен, с усилием раскрывая глаза.