Изабель нагнулась, чтобы развязать ботинок, затем размяла затекшую ногу.
Погруженный в свои мысли, Дункан смотрел на воду. Некоторое время спустя он начал что-то напевать, потом мелодия стала чуть громче, чистые звуки поплыли над поблескивающей гладью воды. Изабель улыбалась, пока он пел. Закончив. Дункан взглянул на нее.
– Чудесная песня, – похвалила Изабель.
Дункан радостно улыбнулся.
– Раньше мы с Дэлласом часто пели. Правда, когда он выпивал чуть больше, чем нужно, то мог позволить себе что-то, не предназначенное для ушей леди.
– Представляю. Ваша мать, должно быть, была в ужасе.
Дункан посмотрел в землю.
– Наша мать умерла во время родов. Она дала мне жизнь и умерла. Мне говорили, что она была настоящей леди. Она родила нашему отцу пятерых сыновей.
– Я не знала. Помню, только однажды я слышала о ней от своего отца. Он сказал, что она была достойной женщиной, что он всегда восхищался ею.
– Правда? А мой отец утверждал, что у меня и у Дэлласа ее глаза. Иногда, выпив вина, он говаривал, что у нас глаза под цвет вереска и неба – такие же, как у нашей матери.
– Вереск и небо… Ваш отец очень ее любил.
– Да.
Дункан вынул изо рта травинку, приподнялся, обхватил руками Колени.
– Дэллас ее помнит. Один я не помню.
При втором упоминании имени Дэлласа Изабель замолчала. К горлу подкатил комок. Боль и гнев. Гнев и боль. Похоже, Дункан уловил ее состояние: он бросил на нее быстрый сочувственный взгляд.
– Я пытался на него повлиять. Бессмысленно. Он упрям, как осел, хочет оставить тебя в Агрилле до того, как мы достигнем побережья.
Пораженная, Изабель посмотрела на Дункана.
– Он тебе сказал?
– Да, и он прибьет меня, если узнает, что я разболтал. Ты не должна думать, что безразлична ему. Этот чертов упрямец считает, что не сможет с тобой расстаться, если ты не будешь чувствовать к нему ненависти.
Печаль в голосе Дункана смешивалась с иронией. Она слабо улыбнулась:
– Я тоже упряма, как и Дэллас.
Дункан окинул ее восхищенным взглядом. Она отвернулась и посмотрела туда, где находился ее дом.
– Твой брат не понимает, что я не могу встретиться со своим братом для того, чтобы сообщить ему: мой муж оставил меня.
– Так значит гордость заставляет тебя быть с нами? А не любовь к Дэлласу?
– Мне хотелось бы ответить утвердительно, но, честно, говоря, это было бы неправдой. Сам подумай: Иан ненавидит Макдональдов не менее чем Макдональды ненавидят его. И больше всего он ненавидит Дэлласа. Он сделает все, чтобы досадить ему, к сожалению, я не сомневаюсь, что он готов сделать это, даже используя меня, – глубоко вздохнув, она добавила: – Он ведь не пришел за мной, когда меня похитили, догадываясь, что может со мной случиться. С политической точки зрения тогда это было ему невыгодно, неудобно… Хотя мне могли причинить боль, бросить в тюрьму.
– Черт возьми! – воскликнул Дункан, вскочив. – Но мы ведь не причинили тебе боли?
– Конечно. Но Иан не знает этого. И он не попытался мне помочь. Если он узнает, что я испытываю какие-то чувства к Дэлласу, он приложит все усилия, чтобы уничтожить моего мужа или сломить его. Даже используя меня.
Она встретила изумленный взгляд Дункана.
– Понимаешь, Дункан? У меня больше нет семьи. Макдональды сейчас – моя единственная семья.
Какое-то мгновение Дункан был не в силах вымолвить ни слова. Его руки от возмущения сжались в кулаки. Когда же он вновь заговорил, то его слова походили на рычание:
– Скажи честно, Изабель. Ты ждешь ребенка от Дэлласа?
– Нет. Хотя мне хотелось бы, чтобы это было так. Дункан, казалось, расслабился, но кулаки его не разжались.
– А твой брат не причинил бы тебе вреда, если бы это случилось?
Изабель горестно рассмеялась:
– Если бы это было так, Дункан, – сказала она, спокойно встретив взгляд юноши. – Если бы мой брат заподозрил, что я жду ребенка от Дэлласа Макдональда, он заточил бы меня в самую гнилую темницу, пока не кончится война. Нет, я никогда не вернусь в Дунстаффнаге.
Глава 11
Перевал Далрай, 10 августа 1306 года
Холодный ветер дул с устремившихся в небо гор, окутанных туманом, которые тянутся от озера Тай до самого моря. Здесь, в лощине, охраняемой одним из самых почитаемых в Шотландии святых – Филиппом Глендочартским, Брюс и разбил лагерь.
Изабель без труда догадалась, что Роберт Брюс старается замолить грех убийства Реда Каммингза в храме Грейфрея, что он страшится проклятия. Все это было настолько очевидно, что никто не осмеливался сказать об этом вслух.
Так же молча, как и другие, Изабель бродила неподалеку от лагеря, собирая травы и коренья, которые годились в пищу, или обладали целебными свойствами. Даже дети перестали плакать, так подействовало на них молчание взрослых.
Поначалу эта тишина приносила успокоение – после шумной людской суеты, лошадиного ржания. Но шли дни, и молчание становилось невыносимым. Изабель уже несколько ночей плохо спала. Слишком много невеселых мыслей занимали ее. Иногда до боли в сердце ей хотелось услышать голос Дэлласа, его смех или даже одну из тех его шуток, которые так ее раздражали. Она даже согласна была испытать на себе его гнев, но только не полное безразличие.
Однажды, исполненная мрачных мыслей и не в силах больше терпеть, Изабель приняла решение. Сегодня вечером она сама заговорит с ним и заставит отвечать на ее вопросы.
"А если он откажется?.. – подумала она. – Нет, он не имеет права отказаться, иначе его покарает бог".
Дэллас теперь ночевал среди самых близких Брюсу рыцарей. Изабель не раз с раздражением думала о том, что это действительно, пожалуй, единственное место, куда, как и предполагал Дэллас, она не смогла бы к нему добраться. Она решила доказать, что он ошибается.
– Стой! – скомандовал грубый голос, когда она подошла к стоящим кругом палаткам короля и его приближенных.
Деревянная ручка палаша, сжимаемая пальцами стражника, уперлась ей в грудь. В колеблющемся свете она обратила внимание, как блестит над ее головой раздвоенное острие.
Сердце Изабель забилось, но она решила не высказать своего страха. Она уставилась на человека, преградившего ей путь. Он был черноволос, всклокочен, на бледном лице выделялись свирепые глаза.
– Мне необходимо немедленно поговорить с мужем, – сказала Изабель как можно спокойнее.
– Дальше никого пропускать не положено!
Стражник продолжал преграждать ей дорогу, прижав древко палаша к ее груди.
– Тогда позови его. Я должна поговорить с ним прямо сейчас. Это срочно. Стражник нахмурился.
– Слишком поздно для разговоров.
– Не так уж и поздно для жены, желающей по срочному делу переговорить со своим мужем.
Стражник чуть отодвинулся, но все же полностью не освободил дорогу. Теперь его лицо освещал огонь костра, и Изабель заметила, что он оценивающе оглядывает ее с головы до ног. Она дернула подбородком. Этот наглый взгляд вызвал в ней бурю негодования.
Стражник ухмыльнулся:
– И кто же твой муж, миледи?
– Лорд Скай.
– Значит, вы леди Изабель. Я столько слышал о вас, что должен был вас сразу узнать.
Ей было неизвестно, что именно он слышал, но она не собиралась расспрашивать. Поэтому оставила его слова без внимания.
– Так ты позовешь моего мужа?
– Возможно.
Он опустил палаш, воткнув раздвоенное острие в землю, затем облокотился на рукоять, продолжая рассматривать ее, словно она – товар на рынке.
Изабель посмотрела ему прямо в лицо.
– Я не собираюсь стоять здесь и ждать, пока меня осматривают, сэр, и если вы…
Внезапно он разразился таким смехом, что она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
– Значит, все, что я слышал, правда. Он выпрямился и отвесил ей поклон, который скорее свидетельствовал о насмешке, чем об уважении.
– Я хорошо знаю вашу семью. Хорошо. Но никогда не думал, что буду иметь честь встретить вас.
Изабель отметила, что он слегка шепелявит. Она кашлянула, стараясь говорить очень спокойно.
– Итак, вы имеете честь! Но я вас не знаю.
– Джеймс Дуглас.
Черный Дуглас! Конечно, как и большинству шотландцев, ей приходилось слышать о нем. Рассказывали, что он с обаятельной улыбкой перерезал кому-то глотку…
Изабель нашла в себе силы ответить:
– Считаю за честь познакомиться с вами, мой лорд.
– Конечно, миледи, – усмехнулся он, приподняв черную бровь. – Итак, вы хотите поговорить с лордом Ская? Должен признать, что я нахожу забавным то, что именно кто-то из рода Макдугаллов пришел сюда этой ночью…
Он подчеркнул последние слова.
– Почему именно этой ночью! И вновь Джеймс усмехнулся:
– Об этом лучше спросите Дэлласа Макдональда, миледи.
– Значит, вы его позовете?
– Позову, хотя здравый смысл подсказывает, что мне не следует этого делать.
Он отошел в тень. Изабель же осталась ждать. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился Дэллас. Ее сердце замерло от радости, когда она увидела его. На нем был только легкий плащ, туника и сапоги. По хмурому выражению его лица она видела, что он пришел не по своей воле. Она вобрала в себя воздух.
– Мой лорд.
– Вижу, что ты в порядке. Зачем ты здесь?
Она проглотила обиду – он так резко оборвал ее!
– Я должна с тобой кое-что обсудить!
Он взял ее за локоть и повел к небольшому костру. Изабель заметила, как запали его щеки, как увеличились круги под глазами. Она не противилась тому, что он больно сжимал ее локоть. Когда он отпустил ее, она заглянула ему прямо в лицо.
Волосы лежали на плечах светлыми волнами, в пламени костра они отливали то красным, то черным. Холодные голубые глаза пристально смотрели на нее из-под нависших бровей. Она еще раз вздохнула, чтобы собраться с духом.
– Я хотела бы знать, что сегодня должно произойти? По его вскинутой брови она поняла, что удивила его.
– Что ты об этом знаешь?
– Только то, что что-то должно произойти, что-то ужасное. Мне страшно.
Его губы скривились в ухмылке:
– Ты? Боишься? Черт возьми, женщина, которая не испугалась Черного Дугласа, а, встретившись с ним в темноте, попросила об услуге, не должна бояться английских мечей.
Несмотря на иронию, она почувствовала в его словах тревогу, которая ее насторожила. Сделав шаг вперед, Изабель коснулась складки его плаща.
– Тебе что-то известно, скажи мне.
Дэллас какое-то время молча смотрел на нее, затем покачал головой.
– Мне нечего тебе сказать.
– Неправда! Хотя бы выслушай меня, прежде чем оттолкнешь.
Она вцепилась в складку его плаща, он сжал ее запястье. В отчаянии Изабель продолжала:
– Я не видела тебя последние недели и старалась не беспокоить, ты тоже избегал меня, сколько мог. Я знаю, что я тебе безразлична! Но это слишком жестоко. Твое молчание – это самое худшее.
Он отпустил ее руки, посмотрел вдаль.
– Это далеко не самое худшее.
– Дэллас!
Его глаза, вновь устремленные на нее, в свете костра казались бесцветными.
– Дэллас, я сделала свой выбор. Я выбрала тебя. Я пойду за тобой в ад, если потребуется!
– Знаю, – сказал он, смягчившись, – но я не предполагал, что тебе придется так дорого заплатить, когда ты сделала свой выбор.
– Мне стоило это только нескольких недель переживаний в связи с тем, что ты меня покинул.
Какое-то время Дэллас вновь смотрел куда-то в сторону, затем его губы что-то прошептали, руки коснулись ее талии и притянули ее к себе. Изабель уткнулась лицом в его грудь, тяжело дыша, словно черпая из него жизненные силы. От него пахло ветром, землей, потом, и с этим не могли бы сравниться никакие благовония!
– Безумие! – прошептал он. Его горячее дыхание коснулось ее кожи. – Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя, хотя понимаю, что лучше, если ты будешь далеко.
– Лучше умереть, – ответила она, так и не подняв головы.
– Милая, ты не знаешь, о чем говоришь! Она подняла голову.
– Знаю. Да. Я знаю, что говорю.
– Боже правый, – простонал он и отстранился от нее. – Дуглас понимал, что делает, когда пошел за мной, Я не хотел идти…
– Тебе приятно было сознавать, что я мучаюсь? Он покачал головой.
– Нет, совсем не это. Я знал, что не могу не прийти к тебе, чтобы не пожелать…
Прикоснувшись к ее щеке, он нежно провел пальцами по ее атласной коже.
– Чтобы не пожелать этого или… – Дэллас положил ладонь на затылок Изабель, наклонился, чтобы поцеловать ее, однако его рот лишь скользнул по ее губам.
Она затрепетала. Глаза их встретились.
– Ты все еще хочешь меня?
– Да, – ответил он и улыбнулся. – Я всегда хотел и хочу тебя, Изабель. Тебе не стоит даже особенно гордиться этим, потому что твоя смерть может наступить раньше, чем угаснет мое желание.
Она взяла его руку и вдруг прижалась губами к пульсирующей на его запястье жилке.
– Скажи мне, – попросила она, не отнимая губ. – Скажи мне, что нас ждет. Я должна это знать.
Он погладил ее по волосам. Затем ладонью приподнял за подбородок. Его рука, словно колыбель, баюкала ее прекрасное лицо.
– Тебе известно, где мы находимся, Изабель?
Она кивнула, все еще не отрывая взгляда.
– Да.
– Тогда ты должна знать, что предстоит сражение.
– Я знаю, что у моего отца есть отряд, который охраняет перевал. Конечно, мой брат, возможно, с принцем Уэлльским скачет сейчас на север.
В его голосе звучала уверенность, от которой у него похолодело в груди. Он улыбнулся.
– Твой брат здесь, Ждет нас. Только вчера мы захватили шпиона – одного из людей Макдугаллов. От него мы узнали, что твои отец и брат знают о нашем приближении. Они хотят остановить нас до того, как мы доберемся до моря. Так что наше пребывание здесь – не секрет. Сегодня наш последний совет. А завтра попытаемся пересечь перевал Далрай. Изабель почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. В горле пересохло. Она-то хорошо знала, что такой Далрай. И чем могут окончиться попытки преодолеть его, если там выставлен заслон. Взглянув на озабоченное лицо Дэлласа, она догадалась, что он тоже хорошо понимает, насколько опасно для такой большой армии пересечь столь узкое пространство.
– Итак, – произнесла она, первая нарушив напряженное молчание, – мы все равно расстанемся, так или иначе.
– Да, Изабель. Позволь я отправлю тебя к твоей семье?
– Ты должен знать, что я не вернусь к ним. В его голосе чувствовалось волнение.
– Но что же делать?
– Ничего. Я просто останусь с тобой, если все будет хорошо.
Ее ответ обескуражил его. Дэллас уставился на нее так, будто она сошла с ума. Затем он грозно пробормотал:
– Нет! Это невозможно!
– Почему? Ведь другие женщины остаются со своими мужьями. Почему же я не могу?
Он провел рукой по своим волосам, качая головой.
– Мне нет дела до остальных женщин. Я беспокоюсь о тебе, – сказал он, помедлив, затем выразительно посмотрел на нее. – К тому же другие женщины слушаются своих мужей. А ты вначале споришь, а затем поступаешь по-своему.
– Говорят, что лучшие решения принимаются сообща.
– Нет, – оборвал он. – Просто ты хочешь, чтобы поступил так, как ты задумала. Это безумие!
Не привыкшая подчиняться без особой необходимости, Изабель обладала умением добиваться своего. Пусть даже одно противоречит другому, но она выиграет время. А может, и не только время.
– Хорошо, мой лорд, я соглашаюсь на твои предложения.
Он уставился на нее, глаза его подозрительно сощурились.
– Да?
– Да. Я подчиняюсь.
Дэллас даже головой покачал от удивления, поправил пояс.
– Это какой-то новый трюк?
– Нет. Ты же сказал, что можно остаться, если я буду слушаться тебя вот я и соглашаюсь подчиняться во всем.
– Что? Я не говорил, что…
– Конечно, ты прав. Но когда начнется бой, не останется времени для обсуждения. Затем она резко добавила:
– Если мы победим, я останусь с тобой и буду послушно женой, как ты этого и хотел.
Дэллас замолчал. Изабель подошла к нему и обняла за талию. Она прижалась лицом к его груди, было слышно, как под туникой бьется его сердце.
– Спасибо, что ты предоставил мне право выбора, мой лорд.
Он заключил ее в объятия.
– Нет, это не я дал тебе право выбирать, проклятая ты ведьмочка. И ты хорошо это знаешь. Просто одна красавица обвела меня вокруг пальца, – рассмеялся он. – И сделала это мастерски, должен признать.
Она подняла глаза. Дэллас, не отрывая взгляда, смотрел на нее с легким недоумением. Захватив в руку прядь ее волос, он мягко покачал взад-вперед ее голову.
– Если я останусь в живых, я буду сожалеть об этом, Изабель Макдугалл.
Ее пальцы коснулись его губ.
– Ты будешь жить. Ты должен.
– Каждая женщина говорит нечто подобное своему мужчине с незапамятных времен, с тех пор, как разразилась на земле первая битва.
Дэллас обнял ее за плечи и повел к костру. Они сели на землю, она приникла к нему.
– Оставайся пока, однако при первом же сигнале ты должна будешь отправиться в Килдрамм. Если нас разобьют, Найджел Брюс будет сопровождать женщин, и если ты не хочешь ехать к своей семье, ты пойдешь с ними.
– Килдрамм?
– Да. Если битва будет проиграна. Изабель содрогнулась.
– А Дункан поедет с нами?
– Я отошлю Дункана в Донан, как только будет решен вопрос о битве.
– А почему бы мне не поехать с Дунканом? Это лучший вариант. Большинство людей Брюса считают меня одной из людей Макдугаллов, а значит, врагом.
– Ты снова споришь, – пробормотал Дэллас. Она подавила вздох, извиняясь. Он хмуро улыбнулся. – Путь Дункана чреват опасностями. Если его схватят, то тебя тоже вместе с ним. Никто из Макдугаллов не допустит жалости к Макдональду.
– Это так, – подтвердила она. Он кивнул.
– Да. К тому же один он быстрее доберется и его труднее будет заметить. Дэвид Каммингз тоже будет рад захватить моего брата. Я не хочу им рисковать.
– А что с Донаном? Сможет ли Дункан его удержать?
– Честно говоря, это вызывает у меня сомнения. Найлу и Дункану нелегко будет добывать провиант в течение нескольких месяцев. Но попытаться мы должны.
– Хорошо, – сказала она, выдержав паузу. – Если ты погибнешь, то я пойду с женщинами Брюса. Хотя, если я останусь вдовой, я предпочла бы отправиться в Галловей и попросить убежища у моих родственников.
Помолчал немного, Дэллас, скрепя сердце, добавил:
– Впрочем, поступай так, как тебе нравится. Она вскинула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза:
– Ты правда так считаешь, лорд?
– Да. Кто-нибудь тебя проводит. Я прикажу.
Дэллас прижался губами прямо к ее уху. Его дыхание было горячим, но слова его заставили ее похолодеть.
– Обещай мне, Изабель!
– Что я должна обещать, мой лорд?
– Если случится, что во время битвы ты будешь с нами, думай о себе. Призови на помощь весь свой здравый смысл. Подчинись всему, что бы ни произошло. Если только я буду жив – я приду к тебе!
У нее подкатил к горлу комок. В его словах чувствовалось мрачное предзнаменование…