Поначалу Брюс и Ред Каммингз разговаривали тихо, но потом их голоса зазвучали громче. Рука Дэлласа опустилась на рукоять меча, и он шагнул вперед. Двое, находившиеся в укрытии, переместились к передним скамейкам. Уже не просто голоса, а резкие оклики наполняли воздух. Пламя свечей отражалось на обнаженных клинках. Дэллас бросился вперед, выхватив меч, – раздалось лязганье металла.
Но все же он не успел.
Словно во сне он видел, как сверкнули мечи в руках Реда Каммингза и Брюса, видел, как отразился свет от длинного меча Дэвида Каммингза, острие которого было направлено прямо в грудь Брюса. Видел, как упал Ред…
Ярость наполнила Дэлласа, он бросился вперед, размахивая мечом, стараясь не подпустить других сражающихся.
Вот он уже рядом с графом. Взмахи его меча отогнали врагов от их жертвы.
Брюс упал на одно колено, прижимая окровавленный кулак к ране на груди.
– Мой лорд, мы должны поторопиться!
Брюс посмотрел на него. В его лазах была боль. Пытаясь встать, он прошептал:
– К лошадям… к лошадям.
На подмогу к ним уже подскочили люди Брюса, оттеснив Дэлласа, который услышал, как Дэвид Каммингз-младший отдает команды: "Бой может быть смертельным".
Дэллас посмотрел на Брюса. Тот отрицательно покачал головой: "Нет, не должны скрещиваться мечи в церкви, храме божьем!"
– Вынесите его из храма, – приказал Дэллас, отходя от слабеющего графа.
Люди Брюса, который уже не мог стоять на ногах, подняли его и понесли. Дэллас взглянул на Дэвида Каммингза, который по боковому проходу церкви вел своего отца. Затем его взор упал на Реда Каммингза, распростертого на каменном полу, – если Каммингз смертельно ранен в Грейфрейском храме, то Эдуард, а вместе с ним и вся Англия, будут искать самые кровавые пути отмщения.
С трудом держась на ногах с помощью одного из своих людей, Брюс пробормотал:
– Боже, хорошо, что здесь нет моего брата Найджела, он бы уже расчленил Каммингза на четыре части, и тот пребывал бы сейчас перед вратами ада.
Дэллас нахмурился.
– Вы опасаетесь, что он умрет, мой лорд?
– Нет, – отозвался Брюс, и на его лице появилась гримаса боли. – Я опасаюсь, что он выживет. Брюс отвернулся и Дэллас медленно сказал:
– Не пройдет и часа, как Каммингз будет в аду.
Каблуки скрипели по каменному полу, тени колеблющегося пламени факелов метались по стенам.
Дождавшись момента, когда Брюса вывели из церкви, Дэллас кивнул одному из его людей:
– Пойдем со мной к алтарю.
Они подошли к стонущему Реду Каммингзу. Человек Брюса, поймав взгляд Дэлласа, улыбнулся:
– Я понял.
Несколько мгновений спустя Ред Каммингз уже не стонал, ничего не видящие глаза устремились к высокому потолку храма.
* * *
Изабель с трудом переносила неизвестность. Никто ей ничего не говорил о том, что происходит за стенами Донанского замка. Теперь, когда она смотрела в окно, ей хотелось не бежать, а увидеть знакомую фигуру, улыбающееся лицо.
Привыкшая к светской жизни, Изабель страшно тяготилась тишиной, которая наполняла ее комнату.
Часы превращались в дни, а дни – в недели, а Изабель видела одну только служанку, которая приносила ей еду и следила за чистотой в ее комнате. Устав от одиночества, сходя с ума от тишины, Изабель не раз просила, чтобы ей прислали кого-нибудь, с кем она могла бы поговорить. Просьба выполнена не была, да Изабель особенно и не надеялась, что что-нибудь может измениться.
Одно лишь окно связывало ее с внешним миром, и большую часть дня она проводила, устремив взгляд на дамбу, связывающую замок с большой землей. В течение нескольких последних дней дамба была затоплена водой из-за морского прилива, и лодки и баржи, борясь с волнами, подплывали прямо к замку.
Сегодня их было особенно много – никогда еще Изабель не видела в Донане такого количества лодок, не слышала так много голосов. В ее сердце зародилась надежда. Должно быть, что-то произойдет. Но что? Наконец появилась Майда с огромным узлом в руках. Она опустила свою ношу на пол и распрямилась, потирая спину, которая, видимо, ныла от тяжести. Майда неприветливо посмотрела на Изабель и резко сказала:
– Не стоит волноваться, миледи. Прибывают люди, которые не носят ваших цветов… – презрительно фыркнув, она добавила: – Цветов вашего рода. Прибыли шотландские воины, их вы и видите из окна. Приехали Макдональды и их друзья.
Изабель выглянула в окно.
– Надеюсь, что мой муж тоже вернулся?
– Нет. Хотя я хотела бы, чтобы он вернулся.
– Тогда кто же?
– Я уже сказала. Воины. Братья лорда Ская, а также люди с большой земли – те, кто готов сражаться.
– Сражаться? – Изабель ждала еще хоть каких-нибудь разъяснений, но Майда погрузилась в молчание.
Не выдержав, Изабель вновь обратилась к нахмуренной служанке.
– Я же никому не могу причинить вреда здесь, находясь взаперти, Поясни хотя бы, о каких сражениях ты говоришь. Мне ведь ничего не известно.
– Я уже достаточно сказала. Приедет лорд Ская, вот тогда и спрашивайте…
– О чем? – раздался резкий мужской голос. И на пороге появился Дункан Макдональд.
– Дункан! – Изабель даже не пыталась скрыть своей радости, увидев младшего брата Дэлласа. Она испытывала искреннюю симпатию к юноше, хотя последние дни он очень редко посещал ее.
Теперь, заметив его смущенную улыбку, она понимала, почему он старался держаться подальше. Дункан чувствовал, что совершенно не умеет занять беседой светскую женщину, с которой едва знаком. Глядя в пол, он медленно сказал:
– Миледи, я вижу, вы здоровы.
– Да, несмотря на то, что я пленница.
Его лицо вспыхнуло. Он поднял глаза.
– Нет, вы не пленница, вы жена Дэлласа.
– Жена? Или служанка?
Дункан посмотрел на Майду, склонившуюся над узлом с бельем. Подошел к двери, распахнул ее и жестом приказал Майде удалиться. Когда дверь затворилась, Дункан повернул ключ в замке. Раздался металлический скрежет. Боже, как Изабель ненавидит этот звук, который означал ее несвободу.
Когда Дункан обернулся к ней, она резко сказала:
– Вы боитесь, что я сбегу?
– Убежите? Нет, миледи, – он приблизился к ней. – Но я обещал Дэлласу, что к его возвращению вы будете в целости и сохранности. Теперь трудные времена, как вы и сами знаете. И найдутся такие, кто готов причинить вам вред. И у них есть на то причины. А есть такие, кто мечтает освободить вас. И у них свои соображения. Не стоит создавать предпосылки как для тех, так и для других…
– Итак, меня держат в неведений для моей же безопасности? Утешительно!
Она скрестила руки на груди.
– И именно это мешало вам навестить меня, чтобы развеять нестерпимую скуку?
На лице Дункана появилось недоумевающее выражение.
– Скуку?
– Конечно. Неужели вы думаете, что я приятно провожу время, беседуя лишь с водой и ветром? Могли бы хоть иногда посидеть со мной, сыграть партию в шахматы.
Он покраснел.
– Я и не предполагал, что вы хотели бы проводить больше времени в моем обществе. Я Макдональд, брат человека, который…
– Который – что?
Дункан отвернулся, после длительной паузы продолжал:
– Я не должен говорить с вами о Дэлласе. Изабель опустила руки, пальцы ее сжались.
– Полагаю, что смогу закончить за вас, Дункан Макдональд. Вы, брат человека, который силой подвел меня к алтарю, человека, который не позволяет мне общаться с моей семьей, держит взаперти в замке, в окружении врагов. Это вы хотели сказать?
Губы Дункана сжались, брови сдвинулись, голос превратился в шепот.
– Я не собираюсь обсуждать с вами действия Дэлласа, миледи.
– Тогда расскажите, что это за лодки под моим окном, если вы не хотите ничего сказать о своем угрюмом брате.
От волнения ее голос стал совсем низким. Она всплеснула руками.
– И о моей семье! Прошу вас, расскажите мне о моей семье.
Дункан опять опустил глаза, затем резко повернулся на каблуках и уставился в окно – на бесконечный поток прибывающих лодок. Потом мягко сказал:
– И так ясно, что что-то должно произойти.
– Сражение? Битва? Макдугаллы или Каммингзы готовятся к нападению? Они идут за мной?
– Нет. Они не идут, – ответил Дункан и озабоченно посмотрел на нее. – Но они придут. В этом вы можете быть уверены, миледи. Донан – неприступный замок. Люди стекаются сюда не потому, что необходимо удержать взаперти непослушную жену.
В его голубых глазах отразилась обеспокоенность! Изабель подумала, что этот мальчик вырастет настоящим мужчиной.
– Если они идут не за мной, то зачем?
– За Шотландию.
– Шотландию? Не понимаю.
– Женщинам не обязательно разбираться в таких вещах. Это – дело мужчин.
В голосе Изабель послышались нотки ярости.
– И только потому, что я женщина, вы считаете меня безмозглой, не способной разбираться в политике? Стыдитесь, Дункан! Я с детства владею землями и прекрасно понимаю, зачем плетутся сети политических интриг, неплохо представляю себе человеческую натуру. Галловей принадлежит мне, а не моему отцу. И не моим братьям, не Каммингзам. Он принадлежит мне со дня моего рождения. Поэтому, если вы хотите' говорить о Шотландии, то можете сказать мне все – мне тоже есть что терять в этом мире, как и любому, кто родился на шотландской земле.
Дункан заколебался, вновь взглянул в окно, затем обернулся к Изабель.
– Вы должны знать, – серьезно сказал он, – что Галловей в опасности. Идет война, миледи. Шотландия борется за свою свободу. Роберт Брюс провозглашен нашим королем.
– Королем? Роберт Брюс теперь король Шотландии?
– Да. Ред Каммингз умер. Он убит в церкви Грейфрея. Брюс сейчас в Перте. Дэллас с ним, Для Шотландии наступает великое время, клянусь!
Вне себя от изумления, Изабель уставилась на него:
– Ред Каммингз мертв? Брюс – король? Не может быть!
Невероятно, что все это произошло, а она ничего не знала. Теперь все изменилось. Боже! Ведь ее положение стало еще более шатким! Будучи женой Дэлласа Макдональда, который выступил против законного короля, она вполне может быть казнена, если победит Эдуард и будет признано, что она вышла замуж по доброй воле. Если даже ее не казнят, ничего хорошего ждать не приходится.
По ее спине пробежал холодок. Война. Война с Англией. Ее собственная борьба за достоинство, свободу – ничто перед призраком грядущих событий.
Она пристально посмотрела на Дункана:
– Когда вернется мой муж?
– Скоро. Это все, что мне известно.
Глава 7
Апрель 1306 года
Солнечные блики на воде были такими яркими, что слепили глаза, но Изабель не отрывала взгляда от небольшой лодки под трепещущими парусами, легко, словно мотылек, скользящей по воде, слегка погружая нос в волны.
Изабель приложила ладонь к глазам, чтобы защитить их от солнца. На фоне светлой воды ярко выделялась одна фигура. Дэллас Макдональд. Даже с большого расстояния его легко было отличить по золотившимся на солнце волосам.
По телу Изабель пробежала дрожь, хотя ей и не хотелось бы в этом признаваться. Радость охватила ее… Дэллас смелый, порой грубоватый, надменный. Во всем, что он делает, почти всегда сквозит насмешка, но все же он бывает добрым и нежным. Ее тянет к нему.
Не желая сама себе в этом признаться, Изабель слишком часто думает о воем муже.
Она отняла ладонь от глаз, пальцы сложились в кулак и с силой ударили по подоконнику.
Опасно… Опасно думать о нем, испытывать приязнь. Неужели она разучилась рассуждать здраво? Но все же совершенно очевидно, что она с нетерпением ждет встречи с Дэлласом, предвкушая их неизбежный словесный поединок.
Солнечный свет и отчаяние омрачили ее разум. Изабель закрыла глаза. Это же безумие – сознаться себе, что она испытывает к нему уважение, даже симпатию. Нельзя. Она себе этого не позволит. Несмотря на то, что он ее муж. Как бы то ни было, Дэллас враг. Он – угроза ее будущему, особенно теперь, когда Роберт Брюс захватил шотландский трон.
Теперь ей все ясно. В течение многих дней она не могла думать ни о чем, кроме встречи с мужем. Теперь же она могла предположить свое будущее: Брюса уничтожат, Дэллас Макдональд падет в кровавом бою. Она же останется вдовой, уповая лишь на милость судьбы.
Изабель открыла глаза и перегнулась через каменный подоконник: лодка Дэлласа причалила, и в окружении оживленных, смеющихся людей он сошел на берег. Братья Макдональды были похожи друг на друга, рослые, светловолосые, однако Дэллас был выше всех, и его легко можно было отличить от других даже на значительном расстоянии.
Да, природа щедро одарила его, вынуждена была отметить Изабель. Она старалась побороть в себе волнение, вызванное его возвращением. Внутренний голос нашептывал ей, что в пылу распрей и битв Дэллас мог позабыть о ней.
– Нет, Изабель, – произнесла она вслух, – собственный голос, раздавшийся в комнате, несколько испугал ее, – только глупец может надеяться на забывчивость Дэлласа.
Он вернулся домой, и она догадывалась, чего он ждет. Она почувствовала, что и ее душа затаилась в ожидании.
– Дэллас! – воскликнул Дункан и бросился вперед, слегка прищурив глаза на ярком солнце. – Как дела?
Дэллас усмехнулся и хлопнул брата по плечу.
– Неплохо, дружище, более-менее неплохо, Он поднял глаза вверх, кивая на высокие стены Донанского замка.
– А как прекрасная леди Галловея?
Дункан с облегчением улыбнулся, и они стали подниматься по грязной дороге, ведущей к воротам в Донан.
– Хорошо. Последнее время мы играли в шахматы. Теперь я знаю, что чувствуешь, когда побеждает женщина. Твоя жена стоит многих генералов, Дэллас.
На тяжелых воротах звякнули цепи. Теперь они шли в тени высоких стен и быстрым шагом вошли в зал.
– Изабель не знает, каково проигрывать, – заметил Дэллас. – Она не умеет проигрывать.
Дункан весело рассмеялся, звук его смеха привлек внимание одного из слуг, который тут же бросился к ним с кубками вина.
– Она никогда не проигрывает, насколько мне известно. – Дэллас усмехнулся. – Но она проиграла мне, разве не так? Мы поженились, как я и задумывал.
Взгляд Дункана скользнул вверх по спиралевидной лестнице.
– Ты еще не победил, Дэллас. Изабель так просто не сдастся.
Тряхнув головой, Дэллас опорожнил кубок и поставил его на первый попавшийся стол.
– Она сдастся. Конечно, у нее обо всем свои представления, но я сумею доказать, что она неправа.
– Она тверда в своем решении касательно Брюса. Она не намерена присягать ему как королю. Дэллас передернул плечами:
– Она изменит свое решение. Я постараюсь добиться ее расположения, а уж потом она и сама удивится тому, что ее мысли потекли в другую сторону.
Дункан снова не смог удержаться от смеха. Прижав одну руку к животу, он сделал шаг назад, слегка поклонившись.
– Если ты собираешься очаровать красавицу, то прежде, чем заключить ее в объятия, смой запах лошадиного пота со своего тела и грязь с шеи.
Притворно рыча, Дэллас рванулся к брату, но тот успел изящно, как танцовщик, уклониться.
Изобразив, что страшно напуган, Дункан старался держаться подальше от брата, предпочитая, чтобы между ними был хотя бы стол. Дэллас так и не смог поймать Дункана, в конце концов, поднял руки вверх, признавая свое поражение.
– Хотя ты мог бы быть учтивее, Дункан, вынужден согласиться с твоим доводом. Приникаю к неисчерпаемому источнику твоей мудрости и, прежде чем навестить бесстрашную тигрицу Галловея в ее пещере, смою с себя лошадиный запах.
Он сделал несколько шагов в сторону лестницы, затем вновь повернулся к брату.
– Пожелай мне удачи!
– Не забудь оружие, – выкрикнул Дункан вслед своему старшему брату, который уже начал подниматься по лестнице.
– В битве с этой леди лучше быть во всеоружии!
* * *
Когда Изабель услышала о том, что Дэллас решил принять ванну, она не могла подавить в себе желание подготовиться к его визиту. Хотя не раз во время своего заточения клялась, что никогда ему не добиться от нее ни уважения, ни симпатии. Разумеется, ей не хотелось себе в этом признаваться, но все же Изабель соскучилась, и она была рада, несмотря на обстоятельства (война, Роберт Брюс, ее семья), что Дэллас благополучно вернулся домой. Может быть, ей удастся не выдать зародившейся симпатии, все возрастающего уважения, но скрыть свое волнение в ожиданий их встречи она не могла.
Услышав, как поворачивается ключ в замке, Изабель вскочила. Руки судорожно сжали складки платья. Она едва успела справиться с собой, как дверь распахнулась. На пороге стоял Дэллас. Он показался ей еще более мощным, чем раньше. Его присутствие, исходящая от него жизненная сила привели Изабель в трепет. Она бы убежала, но желание видеть Дэлласа, мысль о том, что она должна сыграть роль жены, одержали верх.
– Миледи, – он отвесил ей галантный поклон, после чего с удивлением осмотрел комнату.
Она тоже отвесила ему поклон, точно такой же, каким приветствовала своего отца и мать.
Изабель церемонно указала на огромный деревянный чан с теплой водой и ароматными травами.
– Повинуюсь вашему приказу, мой лорд. Ваша ванна.
Дэллас, не сходя с места, уставился на сложенные стопки полотенец и белья, плошки с мылом и чистую одежду, которые Изабель приказала Майде принести. Та стояла неподалеку.
Потребовалось приложить немало усилий, чтобы убедить старую служанку в том, что лорд Ская нуждается в заботе своей жены, зато все последующие приказания были исполнены настолько быстро, что Изабель даже удивилась расторопности обитателей высокогорья.
Дэллас усмехнулся. Изабель, не потупив глаз, приняла позу скромной, послушной жены.
– Вы хотели принять ванну, мой лорд?
– Конечно, но я не думал, что именно вы этим займетесь. Обычно это делают слуги.
Передернув плечами, Изабель едва заметно улыбнулась. Ее голос перешел в шепот.
– Вняв моей настоятельной просьбе, слуги принесли ваши вещи сюда, чтобы я могла исполнить ваши пожелания. Надеюсь, я вас не разочаровала, – помедлив, она добавила с неподдельной искренностью: – Я всего лишь хотела встретить вас так, как полагается жене. Вы не рады моей заботе?
– Я рад.
Обернувшись к Майде, Изабель сделала ей знак удалиться. Какое-то время служанка оставалась на месте, не двигаясь. Затем взглянула на Дэлласа, который также кивнул ей.
Что-то пробурчав, Майда вышла. Дэллас и Изабель остались вдвоем.
Каждая, получившая хорошее воспитание, женщина должна была помочь усталому гостю или родственнику после долгой дороги принять ванну, хотя молодых девушек обычно удаляли, если путником был молодой здоровый мужчина.
Изабель знала, что делать, как помочь снять тяжелое военное облачение. Она подошла к Дэлласу и остановилась, терпеливо ожидая, когда тот поднимет руки, чтобы она могла расстегнуть пояс.
Дэллас послушно поднял руки, все еще усмехаясь. В его взгляде была смесь высокомерия и одобрения.
– Возможно, разлука внесла нечто полезное в наши отношения, Изабель.
– Возможно, мой лорд.
Изабель – быстро и умело отстегнула меч, сняла пояс Дэлласа. Туника и рубашка Дэлласа пахли лошадиным потом. Изабель ловко сняла кольчугу и слегка поморщилась.
– Должно быть вы спешили.