– Ну, похоже на то, что конфедераты в Южной Каролине решили, что больше не в силах выносить вид федерального флага, развевающегося над фортом Самтер, контролирующим Чарлстонский залив. Теперь, когда они вышли из Союза и стали независимым штатом, они вправе считать, что вид иностранного, по их словам, флага для них оскорбителен. Было предложено янки освободить форт, но его комендант – кажется, его зовут майор Андерсен – ни за что не хотел опустить флаг или сдаться. А сегодня ночью мы получили известие, что наши начали обстреливать крепость.
Миловидное лицо Натана сияло от восторга, тогда как у Китти все похолодело внутри в предчувствии того, что этим поступком Юг сжигает за собой мосты и дальше события начнут развиваться с нарастающей скоростью.
– Ну же, поехали! – настаивал Коллинз. – Давай я помогу тебе оседлать коня. Мы мигом доскачем до города и вместе со всеми дождемся новостей!
– Хорошо, – наконец уступила она и, оглядев свои холщовые штаны, добавила: – Только подожди немного – пойду переоденусь во что-нибудь более подходящее. Не являться же в город в таком виде.
И Китти поспешила в дом. Навстречу ей уже вылетела мать со своими бесконечными расспросами.
– Мне некогда объясняться, – бросила девушка, торопливо переодеваясь в новое муслиновое платье, которое только что кончила шить.
Китти выскочила из дома буквально преследуемая Линой, и Натан едва поспевал за ней, горевшей желанием как можно скорее скрыться от матери.
Коллинз вывел из стойла и оседлал ту самую лошадь, на которой имел обыкновение ездить Джон, и они поскакали в сторону Голдсборо. Натан, безмятежно улыбаясь, признался:
– Я так рад, что мы вместе именно сегодня! Мужчине вдвойне приятно слушать радостные вести, если рядом с ним любимая.
– Которой вдвойне приятно быть рядом с ним, – подхватила Китти, подставляя лицо ласковому ветру. – Ах, как я люблю тебя, Натан!
Дорога оказалась запруженной верховыми, повозками и экипажами – все торопились в город. Когда Натан и Китти добрались до главной улицы Голдсборо – Централ-стрит – стало ясно, что буквально все графство собралось здесь, у стен телеграфа, в ожидании новостей из Южной Каролины.
Мужчины теснились в первых рядах, потягивая из фляжек виски и переговариваясь возбужденными голосами. Женщины стояли поодаль, держа за руки ребятишек, спрятав под яркими шляпками лица от жаркого апрельского солнца. Возле самого вокзала расположился негритянский оркестр, вовсю наяривавший "Дикси" – новую, ставшую чрезвычайно популярной песенку.
Толпой владело счастливое оживление. Получился настоящий праздник, подумала Китти, с трудом пробираясь следом за Натаном. Впервые в жизни ей приходилось видеть столько людей, охваченных единым порывом. Поддавшись всеобщему ликованию, она просунула свою руку в руку Натана, и он сжал ее сильными пальцами, а потом наклонился и слегка поцеловал.
Однако вскоре Китти заметила и таких, кто, не скрывая тревоги, старался держаться в стороне, не разделяя всеобщей радости. Девушка решила, что это и есть консерваторы. Те, кто, как и ее отец, считает воину развлечением для глупцов. Она не сомневалась, что если бы Джон оказался сегодня в городе, то стоял бы рядом с этими немногими.
Они прошли мимо "Башни Вашингтона" – рынка, где продавались рабы. Сегодня там было пусто, торги отменены. Китти стало любопытно, куда же ведет ее Натан, – Коллинз пробирался сквозь густую людскую толпу явно с какой-то определенной целью.
И вот наконец Натан остановился у дверей ювелирного магазина мистера Гиддена.
– Зачем мы сюда пришли? – недоумевала девушка, глядя на победоносную улыбку Натана.
При виде продавца он церемонно взмахнул рукой и провозгласил:
– Мы пришли купить обручальные кольца. И я желаю, чтобы моя невеста сама сделала выбор!
– Ох, Натан… – От его слов у Китти перехватило дух. – Это… это так неожиданно.
– Почему неожиданно? – Он привлек ее за плечи, звучно поцеловал и затем отстранился, раскачиваясь с пятки на носок и сияя, как удачно напроказивший мальчишка. – Я люблю тебя и намереваюсь жениться в ближайшее время! Сегодня самый подходящий день, чтобы купить обручальные кольца.
– Китти, значит, я не ошибся, это ты вошла в магазин, – загремел у дверей голос дока Масгрейва. – Нам надо поговорить. Все собирался заглянуть к вам и проведать отца, но только из-за перемены погоды, похоже, все графство решило заболеть воспалением легких – вот я и мотался туда-сюда, не имея ни минуты свободной.
– Вам следовало позвать меня на помощь, док.
– Нет, я решил, что тебе лучше присматривать за отцом. – Масгрейв снял старую холщовую шляпу, и стало видно, какое мрачное у него лицо. – Если ему и суждено оправиться, то только благодаря тебе. Нытье Лины только побуждает его все глубже и глубже замыкаться в своем мире. Ему хоть немного стало лучше?
Все в Китти противилось тому, чтобы сказать "нет", и она ответила неопределенно:
– Он заговорил со мной этим утром, когда я напомнила, что пора начинать сев, не то мы умрем с голоду. А он буркнул, что это не имеет значения, дескать, как ни крути, а его здесь уже не будет.
Док выпятил губы под пушистыми седыми усами:
– Они лишили человека присутствия духа, вот чего они добились! Джон Райт был одним из самых отважных мужчин, которых мне довелось знать. Он никогда не лез за словом в карман, если дело касалось его убеждений…
Натан, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, не выдержал и вмешался:
– Док, вы уж не обижайтесь, но мы зашли сюда по делу, причем довольно важному.
– Ну-ну, не смею задерживать. – Док торопливо отвел глаза, пряча давнюю неприязнь к юному повесе. – По правде сказать, у меня тоже есть важное дело к Китти, но оно займет много времени. – И он продолжил, постаравшись встать так, чтобы оказаться спиной к Натану и лицом к его спутнице: – Китти, обстрел форта Самтер неминуемо приблизит начало войны, особенно если конфедератам удастся захватить крепость. Из Ралея дошли слухи, что отделения нам не избежать. Я немедленно связался с доктором Чарльзом Джонсоном, которого должны назначить главным военным хирургом штата, и он подтвердил, как я уже говорил тебе раньше, свое намерение открыть в Голдсборо военный госпиталь. Естественно, нам понадобятся знающие медсестры, и я хотел бы рассчитывать на твое участие.
– Ну уж нет! – вмешался в разговор, грозно сверкая глазами, Натан. – Китти скоро станет моей женой, и мне вовсе не хочется идти на войну с сознанием того, что она гнет спину в каком-то госпитале, посреди грязи, крови и… смерти! – Он с трудом заставил себя говорить тише. – Нет, она, как и другие леди, останется дома, там, где ее настоящее место. И прошу выбросить из головы всякие мысли о работе, да еще в госпитале!
Пока Китти стояла и смотрела, как гневно раздувает ноздри Натан, у нее в груди также разгоралось пламя негодования. Девушка недоумевала, чему это может улыбаться Масгрейв, если сама она едва сдерживается. Может быть, он просто догадался, что она, Китти, никогда в жизни не позволит ни одному мужчине – даже если она его любит – вот так грубо распоряжаться ее судьбой?
Они оба выжидательно умолкли, глядя на нее: Натан с сердитым нетерпением, а док Масгрейв – с едва заметной ухмылкой.
– Ну скажи ему сама, Китти, – подзадоривал Натан.
– Я непременно помогу вам, доктор Масгрейв, – выпалила она, заносчиво подняв подбородок, как делала всегда во время спора. – Вы только дайте знать, когда, и я непременно явлюсь к вам на помощь.
– Ты славная девочка. – Док легонько обнял ее и вышел.
В эту минуту на улице поднялся страшный гвалт, сопровождаемый беспорядочной стрельбой в воздух и возобновившимися с утроенной силой звуками "Дикси". Все это сильно походило на всеобщее безумие.
Приказчик, обогнув Натана и Китти, которые смотрели друг на друга взглядами, полными ярости и упрямства, выскочил на середину магазина.
– Они получили телеграмму! Пришла телеграмма из Чарлстона! – Повизгивая от восторга, он принялся выделывать какие-то странные па, размахивая руками. – Конфедераты пошли вперед! Янки сдались! Форт Самтер сдался!
Шум на улице усиливался, люди обнимались и плясали, непрерывно палили в воздух из винтовок и револьверов. Мужчины с воинственным кличем бросали в воздух шляпы, а оркестр снова и снова играл "Дикси". В довершение всеобщего ликования из депо донеслись пронзительные свистки паровоза.
– Насколько я понял, – произнес наконец Натан, тщательно выбирая слова, – нам здесь больше нечего делать. Может, выйдем и присоединимся к остальным?
Глава 10
Джон Райт утратил всякую связь с внешним миром, и теперь Китти могла узнавать о дальнейшем ходе событий и приближающейся войне лишь от случайных прохожих. Вот уже две недели как Натан привез ее из города, не сказав ни слова на прощание – оба были слишком злы друг на друга. "Это не имеет значения, – в тысячный раз повторяла девушка, бросая бобы в свежевспаханную землю. – Натан просто не любит меня и поэтому не желает принимать такой, какая я есть".
– Я – это я! – промолвила она вслух, чем удивила Джекоба, мотыжившего землю в нескольких футах впереди.
– Вы что-то сказали, мисс Китти?
– Нет, Джекоб. – Она на миг выпрямилась, чтобы вытереть пот со лба и дать отдых уставшему телу. – Я просто разговариваю сама с собой. Наверное, это от долгой работы под жарким солнцем. Не обращай на меня внимания.
– …куча работы, и все впустую… да это никому не интересно… – бурчал старик, с ожесточением вонзая мотыгу в глинистую почву. – Стоит гнуть спину и сажать бобы для проклятых янки…
Несмотря на усталость, Китти не удержалась от смеха – уж очень забавно оттопыривал толстые губы Джекоб, совершенно уверенный в правоте своих слов.
– Ох, Джекоб, и как только тебе такое в голову пришло! Кого ни спроси – все скажут, что война будет недолгой. И янки ни за что не зайдут так далеко на Юг. Их быстро вытеснят на Север, и нам вряд ли придется услышать хоть один выстрел!
– Неправда! – резко обернулся Джекоб, в запальчивости взмахнув мотыгой прямо перед Китти. – Уж мы с вашим отцом столько говорили об этом до его болезни! И он мне объяснил, какую глупость совершат южане, если развяжут эту войну, а уж она-то не пощадит всю нашу землю и никого, кто на ней живет!
Китти обернулась и посмотрела в сторону дома, где на крыльце сидел отец со своим старым псом и смотрел куда-то невидящим взглядом. "Что осталось от этого человека? Одна пустая оболочка", – с горечью подумала девушка.
– Смотрите-ка, док, – промолвил Джекоб, указывая на подъезжавшего к ним Масгрейва. Честно говоря, Китти сейчас не очень хотелось сопровождать дока к какому-нибудь пациенту. Прежде следовало покончить с севом, а ведь Лина скорее умрет, чем выйдет работать в поле. Впрочем, в последнее время она вообще почти ничем не занималась и лишь тянула потихоньку виски из бутылки, полагая, что Китти это неизвестно.
Поздоровавшись, доктор соскочил с лошади:
– Я приехал, чтобы рассказать вам последние новости. Президент Линкольн прислал нашему губернатору приказ объявить мобилизацию в Северной Каролине.
– О Господи, только не это! – вырвалось у Китти, беспомощно заломившей руки и обратившей к доку недоверчивый взгляд. – Вы хотите сказать, что президент Линкольн приказал нам формировать отряды для армии янки?!
Доктор утвердительно кивнул и продолжил:
– Губернатор телеграфировал в ответ, что не будет набирать войска в Северной Каролине. Говорят, Линкольн потребовал выставить два полных полка – что-то около 75 тысяч человек. А еще говорят, что он намерен вскоре положить конец так называемому "мятежу" на Юге. – И доктор презрительно фыркнул.
– А что было потом? – Китти понимала, что это только начало.
– Ну, в тот же день губернатор Эллис приказал добровольцам занять форты Касвелл, Джонстон и Мейкон. А еще, насколько мне известно, он направил военные подразделения для охраны арсенала в Фейетвилле и даже Федерального Монетного Двора в Шарлотте.
– И все это не к добру, верно?
– Ну, если ты против войны – то да, но что до меня, то я постарался подготовиться к ней и считаю, что раз ее не избежать, то пусть начинается и кончается поскорее, чтобы мы смогли вновь вернуться к прежней, мирной жизни.
– Док, как по-вашему, скоро мы начнем воевать?
– Детка, да ведь, по сути, мы уже воюем! Взяли форт Самтер. По всему штату молодые люди записываются в ополчение. Виргиния вышла из Союза дней десять назад…
– Ох, только не это… – Сокрушенно качая головой, Китти старалась смириться с полной утратой веры в чудо, в то, что войны все-таки удастся избежать. Ну что ж, по крайней мере, это положит конец мучительно затянувшейся неопределенности последних месяцев. – Док, ну почему бы вам не заглянуть сюда пораньше? Я была занята посевом и не смогла выбраться в город, а к нам, сами видите, почти никто не заходит из-за отца и вообще… – И она горестно умолкла, взглянув на неподвижную фигуру Джона, сидящего на крыльце.
– Вы думаете, он когда-нибудь поправится? – спросила Китти.
– Кто же может знать наверняка, детка? – откликнулся док. – Врач лечит тело – не дух. Нам дано видеть лишь телесные раны. И только Джону, бандитам из ку-клукс-клана да самому Всевышнему известно, через какие муки прошел твой отец в ту ночь.
Смахнув невольные слезы, которые что-то слишком легко стали появляться на глазах после размолвки с Натаном, Китти поинтересовалась:
– Док, вы, случайно, не видели Натана? Он тоже пошел добровольцем?
– Он на учениях с "Уэйнским добровольческим". Конечно, наготове, как и все остальные. Аарон Коллинз вооружил весь отряд самыми новыми винтовками Энфилда. Они бьют без промаха на восемь сотен футов, а кое-кто утверждает, что и еще дальше. Просто чудо какое-то. Со штыком такая винтовка весит не более девяти фунтов. А еще Коллинз заказал для добровольцев превосходные мундиры и отличные сапоги… – Однако было ясно, что Китти не волнуют подобные мелочи. – Да тебе хочется знать только про Натана, верно? – добродушно спросил Масгрейв, на что девушка молча кивнула, и старик вздохнул. – Ну, он тоскует. Я слышал это от многих. Он любит тебя, Китти. Поверь, ведь вы оба появились на свет с моей помощью – и у меня такое чувство, будто я знал о вашей любви задолго до вас самих. Однако вы оба упрямы, особенно в отношении того, что положено и чего не положено делать женщинам. И пока вы не научитесь уступать друг другу, вам не бывать вместе.
– Ну, сейчас-то вообще не время переживать из-за этого, правда? – Натянутая улыбка Китти могла обмануть кого угодно, но не дока. – Я полагаю, что лучше всего постараться как следует подготовиться к войне.
– Ты уже сказала Лине, что будешь работать у меня?
– Нет, я сообщу ей об этом в последний момент. Она наотрез отказывается ухаживать за папой. Твердит, что он похож на привидение, и это ее пугает. Но если я уйду, ей все равно придется за ним присматривать. И как мне ни тяжело оставлять отца на ее попечение – ведь теперь она пьет все больше и больше и считает, что никто этого не замечает, – но я поступаю так, потому что знаю, отец бы одобрил мое решение. – Щеки Китти слегка порозовели. Глаза горели решимостью. Она заглянула Масгрейву в глаза и добавила: – Вы только дайте знать, когда я понадоблюсь. Я буду наготове.
Глава 11
Это был понедельник, 20 мая 1861 года. Китти только что закончила стирку и теперь развешивала белье под жарким солнцем.
Задержавшись на миг, она полюбовалась лесной опушкой, где отцветавшие дикие яблони устилали землю ковром из нежных лепестков от белого до ярко-розового цвета. А дальше, под высокими соснами, лежал темно-зеленый хвойный ковер, кое-где освещенный падавшими на него пучками солнечных лучей. Китти с наслаждением наполнила грудь напоенным весенними ароматами воздухом. В такой чудный, погожий день нельзя было не радоваться жизни.
Ее мысли привычно вернулись к Натану. Ну почему в жизни все так сложно? Если бы не война, они бы давно поженились. При мысли о том, что Натана могут убить, у нее похолодело внутри, а в горле возник тугой комок. Ведь это означало, что ей никогда не доведется испытать счастье каждую ночь лежать в его объятиях и наслаждаться его ласками, и она никогда не познает радость материнства…
И Китти в который уже раз принималась упрекать себя за упрямство и глупость. В конце концов, что для нее важнее – стать его женой или таскаться в какой-то госпиталь выхаживать раненых солдат?
Но уже в следующий миг ее рассуждения принимали иной характер. Ни за что на свете она не оставит без поддержки своих земляков, и довольно глупо со стороны Натана всерьез ожидать, что она безропотно позволит заточить себя в четырех стенах. Нет, Китти не станет ему подчиняться, даже если для этого ей придется навсегда отказаться от Натана! В этот момент девушка заметила черного жеребца, принадлежавшего Натану. Едва сдерживая желание броситься к нему со всех ног, Китти не спеша направилась в его сторону. Натан спешился и поджидал девушку стоя. Она увидела, какой радостью вспыхнули его глаза при ее появлении. И стараясь не выдать собственных чувств, она опустилась на край ступени и чинно проговорила:
– Добрый день, Натан! Чем обязана твоему визиту?
Он нетерпеливо перевел дух, а потом спросил, кивая в сторону Джона:
– Он меня слышит?
– Он же не глухой! – Она пожала плечами.
– Да я не о том… – смешался Натан. – Я хотел узнать… он понимает, о чем говорят вокруг него? То есть… я бы не хотел его расстраивать.
Китти покосилась на отца:
– Он молчит уже многие недели. Вряд ли поймет, о чем будет идти речь, Натан. Можешь рассказывать. Что привело тебя к нам?
– Китти… – снова вмешался он.
Она видела, что новости буквально распирают его, и оттого затянувшееся вступление стало совершенно невыносимым.
– Натан! Пожалуйста, расскажи, зачем ты приехал. У меня слишком много дел!
– Китти, я только что из города. Там получили телеграмму. – И он выпалил прерывающимся от возбуждения голосом, сияя от счастья: – Китти, сегодня Северная Каролина заявила о выходе из Союза! Мы отправляемся на войну!!!
И он стал с увлечением расписывать, как далеко зашли военные приготовления. Об указе, предписывавшем графствам Северной Каролины начинать всеобщую мобилизацию и сбор средств и амуниции для войска. О том, что губернатор Эллис собирается сформировать десять полков регулярной армии и поставить под ружье до пятидесяти тысяч добровольцев. Регулярные части будут на службе до окончания войны (которая, по всеобщему убеждению, в любом случае не продлится больше двух месяцев), а добровольцев призывают сроком на год.
– Они даже выпустили облигации пятимиллионного займа для военных нужд, – не унимался Коллинз. – Разве это не чудесно, Китти? Люди без особого восторга относились к войне, но теперь, когда отделение свершилось, все жители нашего штата сплотились вокруг общего Дела!
Громко заскрипело кресло. Оба увидели, как Джон медленно поднимается на ноги. Выражение на его лице оставалось прежним.
Он доковылял до двери и скрылся в доме.
– Как странно, – вырвалось у Китти, глядевшей отцу вслед. – Он встает только тогда, когда его зовут к столу, а ведь до ужина еще далеко!
– Китти, я жду не дождусь, когда ты сможешь увидеть наш отряд во всем блеске. Отец специально сшил для нас парадные мундиры. Поехали к нам домой прямо сейчас. Сегодня будет вечеринка, и мы собираемся пройтись маршем и показать всем новую форму и винтовки Энфилда.