Она продолжала дрожать. Его руки плотнее сомкнулись вокруг нее, и она спрятала лицо на его широкой груди.
– Не надо бороться со мной, Скай. Лежи спокойно. Я тебя не покину и не обижу тебя. Не воюй со мной…
У нее и в мыслях не было воевать с ним! Тихонько всхлипывая, Скай свернулась калачиком у него под боком. Мало-помалу дрожь улеглась. Он тихо нашептывал ей что-то. Наконец глаза ее закрылись, и она уснула, погрузилась в легкий сон без всяких видений.
Этого он и дожидался. Разогнул пальцы, судорожно вцепившиеся в него, тихонько растирая ей ладони, распрямил их. Он не сводил глаз с ее залитого слезами лица, тонкого и нежного в паутине волос цвета заходящего солнца.
Она очень красива. А он идет на верный проигрыш. Он сделал ее своей пленницей. И сам оказался в оковах. Отныне он уже не сможет освободить ее.
Прежде чем это все закончится, он должен овладеть ею, опозорить ее по-настоящему.
Глава 4
Скай пробудилась как от толчка и тут же убедилась, что она в постели одна. Быстро оглядев каюту, удостоверившись, что Серебряного Ястреба нигде нет, она поморщилась и улеглась опять, презирая себя за слабость и более чем когда-либо сбитая с толку пиратом. Порой он демонстрировал безжалостность сверх всякой меры: не уступал, не колебался и не давал пощады. Но он мог быть и ласковым, он безгранично сочувствовал Скай, когда ее охватывала паника перед темнотой.
"Хватит", – решительно приказала она себе. Главное, она всю ночь провела в одной постели с пиратом, прижималась щекой к его груди, обнимала его.
Горела лампа, шторы еще были закрыты, преграждая дорогу солнечным лучам. Скай встала, прошла к расположенным по правому борту окнам и отдернула бархатные шторы. Вид ошеломил ее: сине-золотое море простиралось бесконечно.
Раздался стук в дверь. Ночная рубашка закрывала Скай от шеи до пят, поэтому она сочла, что прилично впустить гостя.
– Войдите, – ответила она.
На пороге появился Роберт Эрроусмит, держа поднос с завтраком.
– Доброе утро, миледи.
Она кивнула в ответ, и юноша поставил поднос на стол.
– У меня для вас сюрприз, – приветливо улыбнулся он. – Свежее молоко, яйца и ветчина, миледи.
– Откуда же молоко? – удивилась Скай.
– Мы встретились на рассвете с таким же кораблем, шедшим из Чарлстона. – Он поколебался. – У капитана есть на борту сидячая ванна, и он еще купил французского мыла. Я его предупреждал, что вы, может, и не захотите целиком погружаться в воду, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу, но капитан сам регулярно принимает ванну и считает, что вы тоже могли бы воспользоваться такой возможностью.
– Я бы с восторгом приняла ванну! – воскликнула она.
Куда девалась ее гордость? Ей следовало бы презрительно отвергать любое предложение этого отъявленного негодяя. Она, правда, была не очень уверена, что сохранит в неприкосновенности гордость, оставаясь липкой и грязной, и отвергала мысль, что злые духи проникают в тело, когда моешься. Она выросла в жарком климате, и ее приучили к воде.
– Отлично, тогда я скажу ребятам, они доставят ванну и воду. Вы, разумеется, можете нагреть еще, если пожелаете. Я разожгу печку и поставлю на нее котел для воды.
Скай поблагодарила его и уселась за бюро. Он занялся растопкой печи, а она поглощала ломтики ветчины, наблюдая за ним. Задумчиво жуя, она пробормотала:
– Чарлстон? Мы плывем в Нью-Провиденс?
Она знала местонахождение острова. И знала, что это пиратская гавань, настоящий приют преступников. Небольшие быстроходные пиратские суда могли маневрировать между скалами и мелями, окружавшими остров, тогда как военные и торговые корабли частенько терпели крушение на предательских коралловых рифах. У английских владельцев острова, похоже, не хватало энергии, чтобы справиться с пиратами, так что, насколько слышала Скай, единственным законом, действовавшим в Нью-Провиденсе, оставалась власть сильного.
Роберт разгребал уголь в печке.
– Да, мы держим курс на Нью-Провиденс, – сказал он, оглядываясь на девушку. – Вам о нем известно?
– Слишком хорошо.
– Вам нечего бояться. Ястреб не намерен отпускать вас с корабля. Мы долго не задержимся, двинемся дальше, на Бон-Кей. Там Ястреб полный хозяин. Он позаботится, чтобы вы были в безопасности.
– В безопасности? – тихо переспросила она.
– В полной, – подтвердил юноша. – Пока не будет достигнуто соглашение.
Скай одарила его милой улыбкой.
– Скажите, Роберт, а что будет, если мой отец не заплатит деньги, которые запросит Ястреб?
– Конечно, лорд Камерон…
– А если лорд Камерон не захочет платить?
– Захочет, – упорствовал Роберт.
– А если нет?
– Он заплатит.
– А если не заплатит?
– Миледи, вы так настаиваете!
– Да, я настаиваю.
– Ну, тогда… – он всплеснул руками. – Тогда, я полагаю, вам понравится Бон-Кей. Не знаю. Уверен, что вас быстро выкупят.
– Сколько нам идти до Нью-Провиденса? Два дня, три?
– Да, в зависимости от ветра.
Она пристально смотрела на него, и он неловко переминался с ноги на ногу. Он был привлекательный молодой человек, во многом похожий на своего хозяина. Речь его была правильной, манеры благовоспитанными. Вопреки сложившимся обстоятельствам, он обращается с ней как с леди и, похоже, восхищается ею… Что, если очаровать его, убедить помочь ей?
Она печально улыбнулась ему.
– Знаете, вы должны оставить эту ужасную жизнь. – Скай быстро подошла к юноше и коснулась его плеча. Она настолько увлеклась своими замыслами, что не заметила, как распахнулась дверь и в каюту вошел Серебряный Ястреб. – Мистер Эрроусмит, возможно, если бы вы помогли мне бежать, я поговорила бы о вас с губернатором. Он ненавидит пиратов, но быстро откликается на раскаяние и всегда готов дать человеку шанс! Роберт, неужели вы не понимаете? Вас повесят, если вы будете продолжать заниматься грабежами. Я могу помочь вам, поверьте. О, сэр, это будет так ужасно – видеть вас болтающимся на виселице.
Она слегка сжала его рукав. Он покраснел: они оказались очень близко друг к другу, и ее одеяние, хоть и скромное, было сделано из тонкой ткани.
– Миледи… – начал он.
– Да-а, миледи! – ехидно передразнил от двери Ястреб. Роберт дернулся и отскочил от Скай. Вытаращив глаза, он смотрел на капитана. Тот улыбнулся ему.
– Достаточно, Роберт.
– Есть, сэр! – Роберт выскочил из каюты.
Сердце Скай упало, когда она увидела, как бьется жилка на шее у пирата. Он был одет как обычно – в черный бархат с серебряной отделкой, широко распахнутая рубашка открывала бронзовую грудь. Ей захотелось убежать, но куда? Его взгляд обратился к ней, излучая темную, мерцающую силу, и, к ее великому стыду, ей и в голову не пришло разозлиться или возмутиться. Вместо этого она некстати вспомнила о ночи. О своем паническом страхе и о том ощущении безопасности, которое она испытала, когда его руки обвились вокруг нее: бронзовые и твердые, как сталь, и трепещущие, как биение его сердца.
Кровь отлила от лица Скай при воспоминании об их первом утре вместе, когда она увидела его совершенно обнаженным. Она вздрогнула и нервно сглотнула, стараясь не опускать глаза. Надо успокоиться, не думать о его великолепном теле, о мужской силе… Тогда он не тронул ее.
– Увы, милая! – усмехнулся он, подходя и садясь в кресло. Он взял ее чашку, отхлебнул кофе, удовлетворенно вздохнул и скрестил руки на груди.
– Итак, вы пытались подтолкнуть юного Роберта к мятежу.
– Я высказывала разумные соображения относительно того, что с ним случится, если он будет продолжать бесчестную жизнь.
– Вы лжете, миледи. Впрочем, это в вашем духе.
– Я не лгу. Мне бы ужасно не хотелось видеть его на виселице.
– А как насчет меня, милая?
– Я вам уже говорила: я буду веселиться больше всех, когда вас вздернут.
Он с любопытством разглядывал ее.
– Я уверен, что будете, – наконец произнес он. – Но знаете, ведь сначала им надо поймать меня.
– А если Роберт предаст вас?
– Поддавшись вашим чарам?
– Я не собиралась его очаровывать и не делала этого.
– Тогда радуйтесь, мадемуазель, потому что в противном случае я был бы вынужден убить его.
Она так и разинула рот. Теперь он лжет! – подумала она. Но как знать? Этот человек непостижим. Серебряный Ястреб наклонился к ней и прошептал:
– Предупреждаю, Скай, поосторожнее с моими людьми! Всякий, кто прикоснется к вам, умрет, а я сделаю вывод, что не уделял вам должного внимания, если вам пришлось добиваться его у других.
– Я добиваюсь побега!
– Вы скоро будете свободны, – решительно сказал он, поднимаясь.
В дверь постучали, после чего она открылась, и опять появился Роберт. Он поглядел на капитана, который остановился в ожидании.
– Мы принесли сидячую ванну…
– Давайте ее сюда.
Скай в ужасе глянула на Ястреба и отскочила в дальний угол каюты. Вошли два матроса, тащившие деревянную кадку, за ними следовали еще десяток с ведрами воды.
И все они увидели ее. Застали в комнате мужчины как обыкновенную… шлюху.
Она упрямо вздернула подбородок и не сдвинулась с места. Матросы один за другим выливали ведра в бочку, пока в каюте не остался только Роберт, объяснивший, что он поставил котел на печку и что полотенце и мыло – на ее сундуке. Потом и он ушел, и она оказалась наедине с Ястребом в окутанной паром каюте.
Повисло тяжелое молчание. Оно затягивалось все дольше и дольше. Ястреб лениво поднял руку.
– Ваша ванна готова.
– А я нет.
– Люди долго и тяжело трудились, чтобы нагреть воду для вас, миледи. Предлагаю вам использовать ее.
– Понимаю. Вы не согласитесь удалиться, чтобы я могла это сделать?
– Нет, удалиться я не соглашусь.
– Мерзавец! – прошипела она.
– Вы это уже говорили, миледи.
– Прекратите вы или нет?!
– Что такое? – невинно спросил он. – Что прекратить? Я пытаюсь быть джентльменом и воздерживаться от препирательств с леди.
– Но это смехотворно! Я не полезу в кадку, пока вы здесь.
Он изогнул бровь, и она увидела, что он находится отнюдь не в добром расположении духа, какими бы шутливыми ни были его слова.
– Какая черствость, леди Кинсдейл, какая жестокость! Я претерпеваю жгучие муки плоти ночью, чтобы предложить вам утешение, днем спешу к себе в каюту, где стараюсь предоставить вам относительные удобства и свободу, и вижу, как вы вешаетесь на шею моему второму помощнику! А сейчас вы гоните меня прочь! Обидно, миледи.
– Вам стоило бы подумать о сценической карьере, сэр, – сухо сказала Скай. – В этой профессии, вы были бы неотразимы.
– Скай, я не уйду из своей каюты.
– А я не полезу в ванну.
– Я ведь могу вас заставить.
– О, это вы можете!
– Значит, вы хотите снова спорить?
Скай покраснела и стиснула зубы. С ума она сошла, что ли? Он говорит правду. Было бы легче, если бы она пошла на соглашение. Но это означало бы подчиниться его приказу, а она не могла заставить себя сделать это.
– Я не полезу в эту кадку, – повторила она.
– Святые угодники! – выкрикнул пират с таким неистовым гневом, вскочив на ноги, что она пискнула и попятилась к стене. Сейчас он набросится на нее, сорвет сорочку и…
Она не знала, что будет потом.
– Постойте! – взмолилась она, но он ее не слушал, грозно подступая к ней, пожалуй, глупо сопротивляться…
– Миледи, если вы не сядете в ванну… – Он остановился, и она почти уверилась в том, что Ястреб готов нанести ей тяжкие оскорбления, но он повернулся и начал расстегивать пуговицы на своей рубашке. – Если вы не сядете в ванну, тогда я сделаю это сам.
– Что? – выдохнула она, ошеломленная.
Он бросил рубашку на пол и стащил один сапог.
– Я не допущу, чтобы горячая вода пропала впустую.
– Но вы же не можете… – взорвалась она. Другой сапог упал на пол. Он ждал.
– Чего я не могу? – вежливо осведомился пират.
– Принимать ванну при мне!
Он откинул голову назад и нагло захохотал.
– Миледи, позволю себе не согласиться. Могу! И собираюсь сделать это.
Он принялся расстегивать панталоны, а Скай повернулась к нему спиной и уставилась в стену. Через мгновение она услышала, как он с удовлетворенным вздохом погрузился в горячую воду.
– У вас нравственные устои, как у… у…
– У мерзавца? – подсказал он.
– Как у трущобной крысы!
– Ну, не всем же разыгрывать великую святость. Окажите любезность, кликните Роберта. Мыло никуда не годится.
– Не стану я звать Роберта, – запротестовала Скай.
– Но тогда, – объявил он негодующе, – я буду благоухать, как французский публичный дом. О, это не пойдет! Совершенно не годится! Подойдите, леди Кинсдейл, помогите мне разобраться.
– Вы в своем уме? – Она, шумно дыша, смотрела в стену. Будь он проклят! Как раздражают эти его охи и вздохи. Он явно наслаждался ванной.
– Позовете вы моего помощника или нет?
Она и не заметила, когда изменился его тон.
– Нет!
– Тогда я вынужден сделать это сам.
Раздался всплеск, и вода залила пол каюты. Вопреки принятому решению она чуть повернулась. Обмотавшись толстым полотенцем, которое Роберт оставил для нее, Ястреб прыгнул к двери и распахнул ее.
– Мистер Эрроусмит, вы мне нужны, прошу вас!
Должно быть, Роберт привык сломя голову бежать на зов хозяина, так как он появился моментально и выслушал требование капитана о мыле, более подходящем джентльмену. Потом Ястреб дожидался у дверей, постукивая ногой.
Роберт вернулся, вручил ему мыло. Капитан живо возвратился в ванну.
– Нет необходимости украдкой оглядываться, леди Кинсдейл. Я тут, всецело к вашим услугам. Жду не дождусь исполнения вашего благородного обещания.
– Вы будете гнить в безымянной могиле, – проговорила она самым любезным голосом.
– Возможно, но до того… о, невыносимо. Вы не подойдете? Спину потереть.
– Вы сойдете с ума, – заверила она его, – а потом сгниете в могиле.
– Я так не думаю. Так вы подойдете и порадуете меня вашей любезной помощью?
– Сэр, я бы стакана воды для вас пожалела, даже если бы вы умирали от жажды.
– Вы испытываете мое терпение, мадемуазель.
– В самом деле? – пробормотала она с беспокойством. Ей не нравилось стоять, уткнувшись носом в стену, но она не желала двигаться с места и не собиралась поддаваться его подначкам или исполнять его распоряжения.
Дверь, вспомнила она, не заперта! Надо притвориться, что она повинуется.
– Леди Кинсдейл, – начал он, но осекся, когда она повернулась и взглянула прямо на него. Длинные ноги его были поджаты, руки спокойно свешивались наружу, довольная улыбка изогнула губы.
– Как мило с вашей стороны! Намыльте и потрите, пожалуйста, лопатки.
Скай любезно улыбнулась в ответ. Бросилась к кадке, а потом стрелой пролетела мимо, успев только заметить, как поблекла его улыбка.
Однако едва она открыла двери, как почувствовала, что ее сорочка сильно натянулась и раздался ужасный треск. Скай вскрикнула, оборачиваясь. Голый, мокрый, он стоял позади нее, держа в руках кусок ее сорочки. Тем не менее она почти выскочила из каюты, готовая даже прыгнуть в море, если придется. Увы, он оказался быстрее: схватил ее за руки и втащил обратно. Изо всей силы захлопнул дверь – на этот раз запер ее.
Он повернулся, пристально глядя на нее. Она скользнула взглядом по его телу, потом уставилась ему в глаза с возрастающей тревогой. Он усмехался – должно быть, так усмехается ястреб, держа в когтях полевую мышку. Улыбка сбежала с его лица, и теперь он смотрел на нее мрачно. Голос его прозвучал низко, тихо и от этого еще более угрожающе:
– Хватит тянуть время, милая. Есть один серьезный урок, который вы никак не можете усвоить: вы должны исполнять мои приказы. И с этого момента, Скай, обещаю, вы будете это делать.
Как ни старалась она сохранить спокойствие, ее нижняя губа задрожала. Она ухватилась за остатки своей ночной сорочки, стиснула зубы и отступила, твердя про себя, что ни за что не дрогнет, не сдастся. Но ее решимость улетучилась, едва он сделал шаг к ней. Он поймал ее руку, притянул к себе и сорвал с нее рубашку. Его глаза потемнели, стали похожи на пылающие угли. Ничто более не разделяло их. Еще чуточку – и он сомнет ее… Она познает упругие мышцы его груди, ощутит жгучую пульсацию, которая исходит от него и властно охватывает все ее существо.
Скай не могла говорить, не могла дышать. Как близко, совсем близко его губы. Весь влажный и глянцевый, он сверкал выпуклыми мышцами плеч, рук, груди в солнечных лучах, которые лились сквозь открытое окно. Она хотела закричать во весь голос, но не могла… Мир вокруг заколебался, стал расплываться… Сейчас она совсем ослабеет, рухнет на пол в глубоком обмороке, а он, конечно, и не вспомнит о великодушии…
– Ванна ждет вас, – проговорил он, и точно капли измороси коснулись ее губ. Он схватил ее в охапку и перенес в кадку.
Инстинктивно она прижала колени к груди. Он подобрал ее волосы, стянув их в узел на затылке. Вода была горячая, ласкающая, однако она поежилась.
– Ну-ка поглядим, – бормотал он. – Если вы будете благоухать, как французский бордель, это даже хорошо…
Он стоял у нее за спиной. Скай попыталась вывернуться, вскочить, ускользнуть, но его руки уже легли ей на плечи. Он держал мочалку, пахнувшую душистым мылом и водил ею по шее Скай, по плечам, по рукам – до кончиков пальцев. Зря она сопротивлялась: его ладонь нечаянно задела ее грудь. Тяжело дыша, она замерла в отчаянии, так как прикосновение его пальцев к кончикам грудей, заставило их набухнуть и отвердеть. Странное оцепенение охватило ее, не давая шевельнуться. Скай только чувствовала, как бешено колотится сердце, и знала, что он видит жилку, пульсирующую на шее. Ястреб выронил мочалку. Его руки легли ей на грудь. Он был так же неподвижен, как она, глаза его горели. Губы Скай пересохли, несмотря на стоящий вокруг пар. Она облизала их, набрала воздуха в грудь:
– Прошу вас!
Ястреб скрипнул зубами и отпрянул от кадки, бормоча проклятия. Скай погрузилась поглубже в воду, подтянув колени к себе. Он рывком натянул штаны и босой, без рубашки выскочил из каюты. Чуть позже она услышала, как лязгнул засов. Наверное, пришел Роберт Эрроусмит, неизменно преданный хозяину.
Понемногу девушка возвращалась к жизни. Она быстро вымылась, выскочила из кадки и вытерлась влажным полотенцем. Оно еще сохраняло его запах, запах мужского мыла, которое он потребовал от Роберта, и чего-то еще. Неуловимый запах, свойственный только Серебряному Ястребу.
Скай отбросила полотенце и торопливо стала искать в сундуке чистую рубашку. Оделась она тщательно и по всем правилам: чулки, рубашка, корсет, нижние юбки и платье – впрочем, совершенно не придавая значения тому, что она выбирает.
Ястреб не пришел и на следующий день. Роберт Эрроусмит появился веселый, как ранняя пташка, принес завтрак. Он пообещал вернуться и. вывести Скай на прогулку по кораблю. Она не спрашивала о Ястребе и не пыталась перевоспитывать молодого человека. Ведь капитан пригрозил, что убьет всякого, кто предаст его, и Скай верила, что это не пустые угрозы.