- Намечается. Александра Аркадьевна согласилась составить мое счастье и стать моей женой. Тебе первому, как своему доверенному человеку, сообщаю, - с улыбкой произнес Тауберг.
- Виват! - заорал вдруг Пашка, сунулся назад за дверь и после долгой возни и пыхтения втолкнул в комнату смущенную Нениллу.
- Барин‑батюшка и ты барыня‑матушка, - горячо заговорил он и вдруг снопом упал в ноги Ивана и Александры. - На радости такой окажите милость вашим преданным слугам.
- Ой! - вырвался у княгини испуганный возглас, когда рядом с Пашкой с грохотом упавшей башни рухнула на колени Ненилла. - Что случилось‑то?
- Не оставьте своим радением и нас сирых, - увлеченно продолжал Пашка. - Несравненная Ненилла Хрисанфовна остановила свой благосклонный взор на мне недостойном и соизволила дать согласие на то… - он напряженно пошарил глазами по потолку, будто что‑то вспоминая, - чтобы составить счастье моей жизни. Не мыслю длить далее свое существование в сей земной юдоли без ее нежного присутствия. Окажите и вы, радетели наши, благодеяние: дозвольте обвенчаться, - закончил он прочувствованную речь и скромно опустил очи долу.
Княгиня с насмешливой укоризной взглянула на Ивана:
- Какой штиль! Его предложение прозвучало гораздо поэтичнее твоего. Мне трудно отказать в столь горячей мольбе.
- В уговорах ему нет равных, - ухмыльнулся Иван, поднимаясь с дивана, и обратился к Пашке с Нениллой: - Примите наше согласие и пожелания счастия.
Ненилла радостно всхлипнула и прижала суженого к могучей груди так, что у того хрустнули позвонки.
- Благодарствуйте, - прошептала она, не в силах сдержать блаженной улыбки, которая, как масло на горячем блине, растекалась по ее лицу.
- Благодарствуйте, - полузадушенно вторил ей Пашка.
- Все хлопоты отложим на завтра. - Александра встала, взглянула на каминные часы, что показывали далеко заполночь. - Час поздний, надо бы и отдохнуть.
Она обернулась к Таубергу.
- Разреши проводить тебя до спальни, - тихо проговорил он.
- Но… - неуверенно начала она.
- Только до порога, - быстро шепнул Иван. - Хотя сколько я еще эту пытку выдержу, не знаю.
В молчании они шли по притихшему дому в неверном трепете редких свечей, будто боясь расплескать полную чашу своего счастья и стараясь запомнить эти минуты: тепло руки, звук шагов, шелест одежды.
У дверей спальни Александра взглянула в умиротворенное, чуть усталое лицо Ивана.
- Когда ты хочешь, чтобы мы обвенчались? - спросила она.
- Я не в силах долго ждать, - прямо ответил Иван, - давай обвенчаемся сразу после святок.
- Я согласна, торопыга. - На щеках Александры вспыхнул легкий румянец.
- Не волнуйся, все необходимое будет готово, Волховской поможет. Тебе остается позаботиться о наряде и разослать приглашения тем, кого хочешь видеть на венчании.
- Как оказалось, у меня мало верных друзей, - погрустнела Александра, - после развода с Голицыным многие отвернулись от меня, опасаясь скандала. Да и наш брак свет вряд ли признает.
- За это не переживай, - твердо пообещал Иван, - все устроится. Мы уже приглашены на Новогодний бал в Зимний дворец.
- О, - изумилась Александра. - Это дорогого стоит. Как тебе удалось получить приглашение? Может, Пашка самого императора уговорил?
- Все и проще, и сложнее, любимая, - серьезно ответил Тауберг. - Я получил его от вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Сегодня. В Зимнем. Два часа назад.
- О, - во второй раз произнесла Александра, широко распахнув глаза. - Ты - волшебник?
- Поговорим об этом завтра. - Он легко коснулся губами золотистых волос и толкнул дверь спальни. - Приятных снов, любовь моя.
Александра нехотя шагнула в комнату, но потом вдруг обернулась и спросила:
- И все‑таки меня мучает любопытство. Прости, но не скажешь ли, кто же твой отец?
Иван тяжело вздохнул и ответил, как в холодную воду прыгнул:
- Покойный император Павел. - Он развернул остолбеневшую Александру за плечи, легонько подтолкнул в спальню и закрыл за ней дверь. - Теперь ты точно не уснешь. Из‑за двери раздалось потрясенное: "О!!!" Когда пришедшая в себя Александра открыла дверь, чтобы вытрясти из Тауберга подробности, в коридоре уже было пусто.
20
- И помните, господа офицеры, это, знаете, не забава… Вы не думайте там веселиться. Вы состоите в наряде и должны исполнять служебные обязанности. Танцуйте с дамами, занимайте их по мере возможности. Строго запрещается держаться группой в одном месте. Рассыпайтесь… Рассыпайтесь… Поняли?
Сии наставления, обращенные к группе молодых гвардейцев, услышали Иван и Александра, войдя в Зимний дворец с комендантского подъезда, через который надлежало прибывать на императорский бал чинам военным. Александра Аркадьевна сбросила на руки подбежавшего слуги соболью шубку и обернулась к жениху. Шум в вестибюле на миг стих, мужчины с явным удовольствием задержали взгляды на высокой гибкой фигуре княгини Голицыной, дамы неодобрительно прищурились. Как она осмелилась после той скандальной истории и развода вновь эпатировать приличное общество поспешной помолвкой? И с кем? С человеком, выигравшем ее в карты между двумя бутылками шампанского?! Какой мовежанр! Но княгиня была, как всегда, невозмутима и спокойна да к тому же ослепительно хороша: воздушное платье из узорчатой кисеи, покрытое вышивкой и украшенное капельками бриллиантов, в золотистых волосах сверкала изумрудная диадема, но ярче драгоценных камней сияли ее глаза цвета первой весенней листвы. "Эта женщина принадлежит мне!" - захотелось крикнуть Ивану, возможно, более всего потому, что он и сам еще не мог в это до конца поверить. Прошедшая неделя напоминала сновидение, прекрасное и хрупкое. Казалось, одно неосторожное движение, слово, и оно ускользнет, развеется, оставив после себя только кровоточащее разбитое сердце. Поспешнее, чем того требовали приличия, он взял ее протянутую руку и неуловимым собственническим жестом положил на локоть.
- Иван, меня никто не обидит, - шепнула ему с улыбкой Александра.
- Так будет надежнее, - ответил Тауберг, накрывая ее руку своей.
Через шеренгу арапов в ярких одеждах они вошли в огромный бальный зал, уже наполненный гостями. Александру хорошо знали в петербургском бомонде, но мало кто останавливался, чтобы раскланяться и поприветствовать, большинство с недоумением взирали на будущую госпожу Тауберг и ее избранника, будто спрашивали себя: "Как сия скандальная пара смогла попасть в святая святых приличного общества?".
Из блестящей мишуры золотого шитья, обнаженных плеч, перьев и бриллиантов вынырнул князь Волховской.
- Тевтон! Божественная Александра Аркадьевна. - Он склонил темную голову над рукой Александры. - Я вас заждался, и не только я. Здесь князь Всеволожский с молодой женой Полиной Львовной, они уже спрашивали о вас. Не знаю только, как мы их отыщем в этой сутолоке.
Он повертел головой, но в этот момент все стихло, присутствующие склонились в глубоком поклоне. Церемониймейстер трижды ударил по полу жезлом, увенчанным двуглавым орлом и бантом Андреевской ленты, зазвучал торжественный полонез, и император Александр Благословенный вступил в зал, открывая первый бал года. Во дворце полонез дозволялось танцевать только членам императорской фамилии и представителям дипломатического корпуса, посему Волховской, ловко лавируя в толпе, повел Таубергов к тому месту, где заприметил высокую фигуру князя Сергея Всеволожского. После взаимных приветствий и представлений дамы принялись оживленно беседовать. Александра, как более опытная, знакомила княгиню Полину с порядком проведения бала. Бросив взгляд на оживленные лица собеседниц, на две склоненные друг к другу головки, белокурую и темноволосую, Борис не удержался от возгласа:
- Ах, братцы, как тут вам не позавидуешь! Заполучили в оборот двух самых прелестных дам в этой зале, а на мою долю остались, видимо, те, что поплоше.
- Не переживай, друг мой, - лениво ухмыльнулся уголком рта Всеволожский, - нет по нраву здесь, езжай в провинцию, вон хоть в Казань, свою птицу счастья я оттуда привез. Там в тишине да холе такие розаны цветут - пальчики оближешь.
- Поздно мне выбирать, - со вздохом отозвался Волховской, - батюшка уже обо всем позаботился, сыскал для меня невесту. Как будто бы я сам с этим не справился.
- Прав твой батюшка, - невозмутимо произнес Тауберг, окинув взглядом живую, как ртуть, персону друга, - на одной женщине ты никак остановиться не можешь, да тебе и на месте‑то долго устоять не выходит.
- А зачем? Стоит остановиться, так по колено и завязнешь. Движение - это жизнь.
- Вот взнуздает тебя папенькина протеже, будешь бегать только по кругу, - предрек Иван.
- А я готов поспорить, что он отвертится, - неожиданно обратился к Таубергу князь Сергей.
Иван приподнял пшеничную бровь, оценивающе посмотрел наудалую физиономию Волховского и кивнул:
- Этот - непременно отвертится.
Торжественное течение полонеза закончилось, и после небольшой паузы в зале раздались пленительные звуки вальса. Танцующие пары одна за другой выходили в центр зала. Присоединились к ним и Всеволожский с Полиной. Куда‑то унесся Волховской. Иван повернулся к Александре. Неожиданно толпа вокруг них всколыхнулась и расступилась, образуя коридор, по которому, милостиво кивая по сторонам, шел государь. Тауберг вглядывался в прекрасное, как у античной статуи, лицо императора, с трудом веря в то, что это его… брат? Пусть сводный, но брат? Такая мысль казалась святотатством. Александр с любезной улыбкой обратился к Ивану:
- Надеюсь, я не нарушу ваших прав, господин Тауберг, если попрошу несравненную Александру Аркадьевну подарить мне этот танец?
Онемевший Иван только и сумел, что кивнуть головой. Щеки Александры пылали, когда она протянула руку венценосному партнеру. Весть о неожиданном поступке государя, означающем признание ожидаемого супружества сей скандальной пары, а стало быть, и негласный призыв к исполнению того же всеми присутствующим, как лесной пожар, распространилась по зале. Множество любопытных глаз устремилось как на танцующую пару, так и на одиноко стоящего Тауберга. Он казался себе скалой, у подножия которой кипит морской прибой. Слава Богу, обычное самообладание не подвело его и на сей раз. Спокойно взяв у лакея с подноса бокал с искрящимся шампанским, он хладнокровно стал дожидаться окончания танца.
Когда смолкли последние звуки вальса, толпа вновь расступилась.
- Благодарю за оказанное удовольствие, Александра Аркадьевна, - чуть склонил голову император, подводя свою партнершу к Таубергу.
Александра присела в глубоком реверансе. Государь обратился к Ивану:
- Возвращаю вашу невесту, Иван Федорович. Фортуна преподнесла вам восхитительный куш, возможно, самый восхитительный во всей империи. Берегите его.
- Постараюсь, ваше величество, - почтительно ответил Иван, склонясь в поклоне.
Время в России течет иначе, нежели, скажем, в Англии или какой‑нибудь там Швеции. У них все размеренно, степенно, спокойно. У тамошних подданных день сегодняшний похож на вчерашний, а завтрашний будет точь‑в‑точь как сегодняшний. И сие их вполне устраивает. Словом, скукотища. Ну заставь так жить наших князя Бориса Волховского или даже Антуана Голицина - ведь завоют с тоски. А паче того, запьют да загуляют. Стало быть, и скорость у времени разная: в Швеции она одна, а в России - много быстрее. Посему девять месяцев для Ивана и Александры Таубергов прошли, как един день. Когда подошел срок, народилось у них дитя, курносое и голубоглазое. Споров насчет имени не было. Ибо для своего мальчика у них уготовано было только одно - Павел.
Примечания
1
Плотских радостей (фр.).