Она осмотрелась и увидела отца – тот стоял, скрестив на груди руки, и пристально смотрел на нее. Лилит тяжело вздохнула и пробормотала:
– Ох, я никогда не смогу ему это объяснить.
Джек Дансбери проследил за ее взглядом и тоже вздохнул:
– Не сможете объяснить? А нельзя ли просто сказать: "Отец, мне захотелось потанцевать с Джеком Фаради"?
– Но я не хотела с вами танцевать, – возразила Лилит. – Вы… устроили мне ловушку.
– Возможно, – ответил маркиз, вглядываясь в ее лицо. Потом вдруг спросил: – Скажите, а вы очень похожи на свою мать? Мне кажется, вы совсем не похожи на отца. Это особенно заметно, когда смотришь в ваши сияющие глаза.
Против "сияющих глаз" Лилит ничего не имела. Но ведь она приехала в Лондон вовсе не для того, чтобы подтвердить свое сходство с Элизабет Бентон. Немного помедлив, она сказала:
– Я вам отвечу, если вы скажете, почему Ричард Хаттон вас не любит.
Маркиз тотчас же изменился в лице – теперь перед ней был прежний Джек Фаради, язвительный и насмешливый.
– По той же причине, что и все остальные, моя дорогая. Но не в моих правилах сплетничать о самом себе, так что о моих тайнах вам придется расспросить какого-нибудь старого болтуна.
– Вот как? – Лилит усмехнулась. – Вы задаете мне вопросы, но на мои вопросы отвечать не желаете? По-моему, это несправедливо, лорд Дансбери.
Он привлек ее еще ближе к себе и прошептал ей на ухо:
– Я никогда не бываю справедливым. И еще вам следует запомнить, Лилит: я никогда не проигрываю.
Лилит отстранилась от него.
– Довольно смелое заявление, милорд. Даже для такого известного игрока, как вы. Зачем вы говорите мне это?
Он тихонько рассмеялся и пробормотал:
– Говорю на всякий случай. Чтобы вы имели это в виду.
Лилит пристально взглянула на него и заметила:
– У меня и раньше не было оснований доверять вам, милорд. А ваши откровения, уж конечно, не заставили меня изменить мое мнение о вас.
– О, я в этом сомневаюсь. – Он улыбнулся. – Ведь всего лишь несколько недель назад вы даже не желали разговаривать со мной.
– Вам не следовало напоминать мне об этом.
Тут маркиз вдруг нахмурился. Лилит, проследив за его взглядом, увидела Дольфа Ремдейла, беседовавшего с ее отцом.
– Он не в трауре, – заметил Джек. – Даже без крепа на рукаве.
– Старый герцог в своем завещании запретил ему носить траур, – сказала Лилит. – Разве вы не знали?
– Нет, не знал. Очень удобно, не так ли? Полагаю, старик был не в своем уме.
– Думаю, что Уэнфорд составлял свое завещание в здравом уме, – возразила Лилит.
– Сомневаюсь, – пробормотал Джек. – Мне кажется, Уэнфорд заставил бы всю Англию надеть траур, если бы это было в его власти.
Лилит кивнула – она тоже так думала.
– Но для Дольфа это действительно очень удобно. Скажите, милорд… – Она на несколько мгновений умолкла, потом выпалила: – Вы потребовали от меня этот вальс лишь для того, чтобы унизить Дольфа Ремдейла, не так ли? Ведь если вам так нравится изводить меня, вы могли бы делать это как-то иначе.
– Изводить вас? – переспросил он, снова нахмурившись.
Тут музыка, к счастью, стихла, и они остановились. Немного помедлив, Джек повел Лилит к тете Юджинии, но девушка, резко высвободив руку, проговорила:
– Я сама найду дорогу. Благодарю вас, милорд. – Она направилась к тетушке.
– Я хочу еще раз поцеловать вас, – прошептал Джек за ее спиной.
Она вздрогнула и оглянулась, но маркиз уже направлялся к Уильяму и мистеру Прайсу. Лилит сделала над собой усилие, чтобы не остановиться. Вероятно, он пытался лишь испугать и смутить ее, но ведь и ей хотелось, чтобы он опять поцеловал ее. "Нет-нет, не следует думать о поцелуях, – сказала она себе. – Тем более о поцелуях Джека Фаради".
– Лилит! – Тетя Юджиния схватила ее за руку и подвела к стулу. – Лилит, ты соображаешь, что делаешь?
Девушка опустила глаза и, стараясь сохранить самообладание, проговорила:
– Не понимаю, о чем вы.
– Не понимаешь?! – воскликнула тетя. – Как ты могла танцевать с этим… этим человеком, ведь теперь, после смерти старого герцога, ты должна быть осмотрительнее. И тебе говорили про маркиза Дансбери… Предостерегали не один раз.
– Я просила его, чтобы он оставил в покое Уильяма, – ответила Лилит.
– Это совсем не твое дело, моя милая, – возразила Юджиния. – Репутация женщины намного уязвимее, чем репутация мужчины. Предоставь отцу заботиться об Уильяме.
Лилит кивнула:
– Да, мэм.
– И запомни, тебе следует быть особенно любезной с мистером Джиггинсом, ведь один из вальсов предназначался ему.
Лилит снова кивнула: к ним приближался Джереми Джиггинс, которому она обещала контрданс.
– Да, мэм.
Она изо всех сил старалась быть любезной с мистером Джиггинсом, а затем с Френсисом Хэннингом во время кадрили. Но при этом она то и дело поглядывала на Дансбери. Как ни странно, маркиз не ушел играть в карты, когда открылись комнаты с игральными столами, и не злоупотреблял крепкими напитками у буфета. И он больше никого не приглашал на танец. Стоя у стены, Джек Фаради внимательно наблюдал за ней. Уильям в перерывах между танцами и игрой заговаривал с ним, но Джек не покидал своего места, и Лилит постоянно чувствовала на себе его взгляд.
– Мисс Бентон, добрый вечер.
Поблагодарив Френсиса Хэннинга за танец, Лилит обернулась. Перед ней стоял Рэндольф Ремдейл. Он был в синем фраке, в кремовом жилете и с легкой улыбкой на красивом лице.
Лилит в смущении пробормотала:
– Добрый вечер, ваша светлость. – Она присела в реверансе.
– Простите мою смелость, но я хотел выразить свое восхищение вами. Это платье очень идет вам.
– Благодарю вас, ваша светлость. Вы необычайно любезны.
– Ваш отец предположил, что вы могли бы согласиться на вальс со мной, – продолжал Дольф. – Однако вместо этого я прошу вальс на балу у Кремуорренов. Это будет послезавтра. Танцевать сегодня, принимая во внимание кончину моего дяди, было бы неприлично.
Лилит кивнула и с улыбкой ответила:
– Конечно, ваша светлость. Вы правы. Дольф покосился на Дансбери и проговорил:
– Я хотел бы дать вам совет, мисс Бентон, если позволите. Говорят, что Джек Фаради преследует вас. Полагаю, это может плохо отразиться на репутации порядочной молодой леди.
Лилит нахмурилась:
– Благодарю вас, ваша светлость. Я приму это к сведению.
Дольф внимательно посмотрел на нее, но затем склонился к ее руке:
– Значит, я увижу вас у Кремуорренов?
– Да, ваша светлость.
Новый герцог Уэнфорд направился к своим приятелям, и Лилит вздохнула с облегчением. Он был довольно мил, но, к сожалению, немного скучен. Все еще улыбаясь, она повернулась, чтобы еще раз взглянуть на Джека, но он уже ушел.
С непонятным ей самой чувством разочарования Лилит подошла к Пенелопе и Мэри Фицрой – та что-то шептала на ухо подруге.
– О Боже! – ахнула Пенелопа.
– Вы о чем? – спросила Лилит.
Мэри захихикала:
– Знаешь, я только что услышала разговор… Некоторые думают, что смерть старого герцога не была случайностью. Так думает и Рэндольф.
Лилит побледнела.
– Неужели люди действительно так думают? Но почему?
– Не знаю. – Мэри в растерянности пожала плечами. Понизив голос, вновь заговорила: – Но некоторые думают, что один… распутник, о котором известно, что он ненавидит Ремдейлов, возможно, замешан в этом. И мы все знаем, о ком речь.
Да, все знали.
– У них есть доказательства? – спросила Лилит, Она была возмущена этим обвинением. Ей трудно было поверить, что маркиз Дансбери – хладнокровный убийца.
– О, я не знаю… – Мэри снова пожала плечами. – Но ты можешь представить такое? А что, если это правда? Как ты думаешь, Дансбери повесят?
Лилит нахмурилась и пробормотала:
– А я думаю, что Дольф Ремдейл стыдится того… как скончался его дядя. Поэтому и пытается оклеветать маркиза.
Мэри лукаво улыбнулась:
– А мне кажется, ты пытаешься защитить того, в кого влюблена.
Пораженная словами подруги, Лилит пробормотала:
– Мэри, ты о чем?
– Неужели не понимаешь? Всем известно, Дансбери повсюду ходит за тобой, Лил.
– Пожалуйста, будь серьезнее, Мэри, – вмешалась Пен. – Просто брат Лилит дружен с Дансбери. Но ты прекрасно знаешь, как относится Лил к маркизу. Она часто жаловал ась на него.
– Да, конечно, – кивнула Мэри. Потом вдруг с улыбкой добавила: – Ты бы видела сейчас свое лицо!
– Мэри, пожалуйста, даже не упоминай больше о Дансбери, – проговорила Лилит.
Но слова Мэри не выходили из головы, как ни старалась Лилит избавиться от таких мыслей. Конечно, она не влюблена в Дансбери – это немыслимо! Впрочем, сейчас она действительно относилась к нему не так, как несколько недель назад. Она пыталась видеть в нем того же негодяя, каким считала его во время их первой встречи, но все так перепуталось у нее в голове, что она уже не знала, что на самом деле думает. Как бы то ни было, одно не вызывало сомнений: ей следовало как можно быстрее найти Джека и рассказать ему, какие слухи распространяет Дольф. Да, она не могла допустить, чтобы маркиз пострадал из-за того, что помог ей.
Когда она нашла Уильяма, оказалось, что брат не знал, где находится маркиз.
– Джек куда-то ушел, – ответил он с раздражением. – Что-то заставило его уйти. Похоже, из-за тебя у меня скоро не останется друзей.
– Я не в ответе за плохое настроение маркиза, – заявила Лилит. – А если тебе нужны друзья, то почему не Нэнс или Уэнфорд?
– Они ужасно скучны, Лил, – пробурчал брат, отходя в сторону.
Лилит возвращалась домой в отвратительном настроении. Весь вечер продолжали расползаться слухи, а Джек Фаради по-прежнему ничего не подозревал, и она не знала, как предупредить его.
Герцог Уэнфорд с улыбкой смотрел, как Лилит Бентон в сопровождении отца и тетушки покидает бальный зал. Она была очень мила – в этом его дядя не ошибался. Дольф в очередной раз опустил руку в карман, где лежала жемчужная сережка, которую он захватил с собой перед балом. Ее обнаружили под телом старого герцога, и Дольф, обладавший прекрасной памятью, тотчас же вспомнил, кому принадлежала эта безделушка. Похоже, что мисс Бентон находилась рядом с его дядей, когда тот умер. Но как же в таком случае дядюшка скончался? И какое отношение к его смерти имел Дансбери?
Дольф не мог дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, но кое-что ему все же удалось узнать. Он узнал самое главное: старый герцог Уэнфорд никак не мог бы раздеться, аккуратно сложить свою одежду, вынуть пробку из бутылки с очень скверным вином, лечь на спину – и лишь затем испустить дух. Да, было совершенно очевидно, что все это – проделки Дансбери. И негодяй заплатит за все, заплатит очень дорогую цену.
Глава 11
– Отец, вы не думаете, что заставлять Дольфа Ремдейла ухаживать за Лилит немного… неуместно после смерти старого герцога? – спросил Уильям, когда они спускались к завтраку.
– Не задавай мне таких вопросов, мой мальчик, – проворчал виконт. – Если его светлость не чувствует необходимости соблюдать траур, то и нам не следует. К тому же он именно тот человек, который удовлетворяет всем моим требованиям. И требованиям твоей сестры тоже.
Лилит стояла на лестничной площадке, ожидая, когда брат с отцом перестанут спорить из-за Дольфа. она решила отправить Уильяма к Дансбери, чтобы тот предупредил маркиза об ужасных слухах.
– И каковы же требования Лилит, которым удовлетворяет Дольф? – с усмешкой проговорил Уильям.
– О, знаешь ли, она ищет красавца, который умеет хорошо танцевать, – ответил виконт.
Тут Лилит наконец не выдержала и сказала:
– Отец, пожалуйста, не говорите так обо мне. Вы же знаете, что это неправда.
Виконт повернулся к дочери и, едва сдерживая гнев, проговорил:
– Я всего лишь пытаюсь найти объяснение возмутительному факту. Ты вчера отдала один из вальсов Дансбери. Твое желание танцевать с красивым и приятным кавалером кажется единственным извинением тому, что ты посмела пренебречь моим мнением.
– Маркиз – друг Уильяма, – возразила Лилит. – Если бы я была невежлива с ним, это могло иметь последст…
– Подобные последствия меньше всего меня интересуют, – перебил отец. – Многие порядочные люди не желают даже разговаривать с ним. Этого вполне достаточно, чтобы ты избегала маркиза.
Лилит поджала губы.
– Да, папа.
– Я же тебе говорила, что твой отец будет недоволен, – раздался снизу голос тети Юджинии. – Да-да, я предупреждала ее, Стивен. Но она такая упрямая и…
– Я не упрямая, – заявила Лилит. – Я сказала, что сожалею и впредь всегда буду вас слушаться. А теперь, пожалуйста, пойдемте завтракать.
– Да, прекрасная мысль, – пробормотал виконт.
Отец с теткой пошли впереди, и Лилит, взяв брата под руку, задержала его.
– Уильям, мне надо поговорить с тобой.
– Ты понимаешь, что ты заступалась за Джека? – Он усмехнулся. – Следи за собой, сестренка.
– Уильям, у меня просьба… касается Дансбери. Ты можешь кое-что передать ему?
– Да, конечно. – Он испытующе посмотрел на сестру. – Но что я должен передать?
– Уильям, раз и навсегда запомни: я не влюблена в Джека Фаради, – прошептала Лилит.
Уильям смутился:
– Но я вовсе не говорил…
– Да, не влюблена, – продолжала Лилит. – Но я перед ним в долгу, поэтому я стараюсь отплатить добром. Пожалуйста, скажи ему…
– Уильям! – раздался голос отца. – Прежде чем попытаешься улизнуть куда-нибудь, пожалуйста, запомни: сегодня ты едешь со мной к Денсону!
Уильям вздохнул и прокричал в ответ:
– Да, я понял, отец! – Повернувшись к Лилит, он прошептал: – Не может ли твое послание подождать до вечера?
– Нет, не думаю, что может подождать. – Лилит казалось, что следует как можно быстрее предупредить маркиза. – Что ж, Уильям, если ты не можешь, то я сама позабочусь об этом…
Брат с сестрой вошли в столовую, и Лилит тотчас же устроила небольшой спектакль. Ахнув, она подбежала к часам, стоявшим на каминной полке, и воскликнула:
– О, как же я забыла?!
– В чем дело? – проворчал виконт.
– Тетя Юджиния, ведь мы сегодня приглашены на ленч к Сэнфордам, – пробормотала девушка. – Пен говорила, что ее мать с нетерпением ждет нас!
А особняк Сэнфордов находился рядом с особняком Дансбери.
– Я что-то не помню такого приглашения, – ответила тетушка. – Мы завтракаем с ними не сегодня, а завт…
– Нет-нет, – перебила Лилит. – Мы давно уже перенесли этот завтрак. – Она покосилась на Уильяма, с усмешкой наблюдавшего за ее уловками. – Тетя, пожалуйста… Если мы поспешим, то приедем как раз вовремя.
– Ох, Лилит… – Тетя со вздохом поднялась из-за стола. – Что ж, подожди немного, я сейчас…
– Да-да, конечно, тетя.
Лилит перед уходом успела забежать в свою спальню и нацарапать записку с описанием всего, что слышала накануне. Спрятав записку в ридикюль, она присоединилась к тете Юджинии. Лилит надеялась, что сумеет передать листок Милгрю – тому не составило бы труда отдать записку слугам маркиза.
Однако отец забрал Милгрю в свою поездку, а дочери и Юджинии предоставил открытую коляску с молодым Уолтером на козлах. Лилит не решилась доверить юноше записку, поэтому листок так и остался в ее ридикюле, и теперь она не знала, как передать его Дансбери.
Когда дворецкий леди Сэнфорд распахнул перед ними дверь, хозяйка сама вышла им навстречу.
– Доброе утро! – Леди Сэнфорд радостно улыбнулась, однако было очевидно, что она удивлена их появлением.
– О, мы так ждали этого завтрака… – Юджиния тоже улыбнулась. – Мы ведь не опоздали?
Стоя за спиной тетушки, Лилит пожимала плечами и выразительно разводила руками. Однако она не чувствовала за собой ни малейшей вины – слишком уж часто тетя ее отчитывала, но ни разу не сказала ни одного доброго слова.
– Нет-нет, вы приехали очень вовремя, – ответила леди Сэнфорд. Подмигнув Лилит, она пригласила их в дом.
Тут в холле появилась Пен – она тоже удивилась, увидев подругу с тетушкой.
– Лилит с Юджинией приехали к нам завтракать. – Леди Сэнфорд незаметно подмигнула и дочери. – Джеймс, пожалуйста, предупреди повара.
Дворецкий кивнул и направился в сторону кухни.
– О, мы так рады… – улыбнулась Пен.
Старшие дамы пошли в утреннюю гостиную, а Лилит задержала Пенелопу в холле.
– Пен, я должна тебе что-то сообщить по секрету, – сказала она, стараясь казаться веселой.
Леди Сэнфорд оглянулась и улыбнулась девушкам:
– Тогда идите в библиотеку, мои милые.
Лилит затащила Пенелопу в библиотеку и закрыла дверь.
– Что случилось? – спросила Пен. – Что-нибудь с Уильямом?
– Пен, мне нужно, чтобы ты сохранила… очень важную для меня тайну, – прошептала Лилит, не решаясь говорить громко даже при закрытых дверях.
– Да, конечно, – ответила подруга. – А в чем дело?
– Мне необходимо передать записку маркизу Дансбери.
Пен в изумлении смотрела на подругу.
– Дансбери? – пробормотала она. – Ты хочешь сказать, что Мэри была права? Ты действительно влюблена в него?
– Я… – Лилит ненадолго задумалась. – Видишь ли, я не знаю. Но это очень важно. Ты мне поможешь?
– Конечно, – кивнула Пен. – Что я должна сделать?
Лилит вздохнула с облегчением.
– Мне надо незаметно выбраться из библиотеки через окно. Меня не будет всего несколько минут, но обещай мне, что ты останешься здесь, пока я не вернусь. Мы сделаем вид, что все это время здесь болтали.
– О, как романтично! – вздохнула подруга. – Что ж, я согласна.
Лилит крепко обняла подругу и подбежала к окну.
– Я сейчас вернусь, – прошептала она, открывая окно. Подобрав юбки, Лилит выбралась в сад и направилась к невысокой каменной стене.
Дверь сразу же распахнулась, но стоявший перед ней мужчина совершенно не походил на дворецкого. Может быть, он и был дворецким, однако ужасный шрам, пересекавший его щеку, придавал ему сходство с разбойником.
– Что вам угодно, мисс? – спросил мужчина.
– Вы служите у маркиза Дансбери? – пролепетала Лилит.
– Да, служу.
– Я… я хочу оставить для него записку. – Лилит раскрыла ридикюль. – Вы не могли бы передать ее маркизу?
– Да, мисс, – ответил дворецкий. – Заходите же… Вы сами можете все передать.
– О, нет-нет… – Лилит отступила на шаг. – Видите ли, я только хочу оставить записку и…
В следующее мгновение дворецкий схватил ее за руку и втащил в дом. Она не успела даже вскрикнуть, как он зажал ей ладонью рот и захлопнул дверь.
– Милорд! – крикнул дворецкий, потащив девушку в холл.
– В чем дело? – послышался голос Джека. С книгой в руке маркиз вышел из соседней двери. – О Боже! – пробормотал он, увидев Лилит. – Фис, сейчас же отпусти ее!
– О, Джек… – Лилит всхлипнула.
Маркиз выронил книгу, обнял ее и прижал к себе.
– Фис, что за шутки? – Джек посмотрел на дворецкого.
– Она подозрительно вела себя, и я не хотел, что бы она сбежала, – проворчал дворецкий.
– Я не вела себя подозрительно, – возразила Лилит, еще крепче прижимаясь к маркизу. – Я просто хотела передать записку.