Стентон заставил Алисию выпрямиться.
– Тогда отправляйтесь обдумывать ее где-нибудь в другом месте. Моя дама вам не по зубам.
Фаррингтон взглянул на Стентона:
– Сами виноваты, Уиндем. Никто из нас никогда бы не подумал, что вы можете быть таким петухом. Вы возбудили наше любопытство.
Алисия повернулась к Стентону:
– Петух?
Стентон продолжал смотреть на третьего лишнего.
– Приятного вечера, Фаррингтон. Наслаждайтесь приемом. Где-нибудь там.
Фаррингтон ухмыльнулся. Самоуверенный ублюдок.
– Я еще увижусь с вами, миледи, – сказал он, склоняясь к руке Алисии.
Она сделала глубокий реверанс, и тут уж ни один мужчина не мог удержаться, чтобы не бросить взгляд на вырез ее платья. Господи, помоги им всем!
Фаррингтон удалился, несколько ошеломленный. Стентон мог понять его.
– Это платье полетит в камин, как только вернемся в нашу спальню.
Алисия успокаивающе похлопала его по руке.
– Прекрасно. Гаррет заказал несколько похожих туалетов разных цветов. И все записаны на ваш счет, конечно. Но остальные платья не такие скромные, как это, к несчастью…
Стентон схватил Алисию за руку и потащил в альков, где их скрыла от глаз гостей пальма в горшке.
– Ну, Уиндем, – засмеялась она. – Я не предполагала, что вас это так взволнует.
Он притянул ее поближе к себе, чтобы лучше скрыть от посторонних глаз, и посмотрел сверху вниз на ее насмешливую улыбку.
– Вы не можете назначать тайные свидания, пока находитесь под моим покровительством. Я не позволяю вам.
Она подняла бровь, все еще улыбаясь:
– В чем же проблема? Не переживайте. Я не скажу никому, что сами вы не в силах.
Он прищурился:
– Не вам судить о моих способностях. Лорд Фаррингтон известен тем, что не может удержать в руках даже гинею, он игрок. Он надеется разбогатеть, получив наследство от дяди, одного из самых богатых людей в Англии. К тому времени когда он сможет позволить себе вас, он уже будет старым и седым, если вообще доживет до этого.
Она подмигнула ему:
– Очевидно, вы об этом много думали.
Стентон с трудом удержался, чтобы не зарычать.
– Совсем нет. Просто вы превращаете себя в торт.
Она удовлетворенно улыбнулась:
– Ах да. Глазированный торт с засахаренными розочками сверху.
Стентон не мог удержаться, в его голове возник образ: кремовая глазурь, шелковистые розовые лепестки…
– Но зачем? – Господи, неужели это его голос? Звучит так, будто он попрошайничает!
Кажется, даже Алисию удивил его тон. Она внимательно посмотрела на него.
– Я вам тоже нравлюсь? – Она нахмурилась. – В самом деле, лорд Уиндем. Я никогда не думала, что вы попадетесь на такой очевидный прием.
Она прижалась ближе. Это была пытка, придуманная самим дьяволом.
– Если это поможет, я открою вам маленький секрет, – прошептала она. – Это все корсет и подкладка.
Стентон закрыл глаза. Какое облегчение! Значит, дьявол тут ни при чем. Просто это все сама леди Алисия.
– Все?
Она улыбнулась уголками рта:
– Ну… кое-что из этого.
Стентон стиснул зубы. Это не помогло, совсем. Теперь он всю ночь будет гадать, что же настоящее, а что нет.
– Все-таки вы должны объяснить зачем. Если мы найдем нашего человека, вы ни в чем не будете испытывать недостатка. Зачем вам нужно ловить покровителя?
Алисия склонила голову набок.
– Я скажу вам, если вы скажете мне.
Он потерял самообладание. Он никогда не сможет выдержать эту сумасшедшую женщину.
– Что?
– Я скажу вам, почему делаю это, если вы скажете, почему вы делаете это.
– Это не ваша забота.
– Ну, тогда я буду более великодушна и скажу вам о своей причине. – Она придвинулась ближе.
"Корсет и подкладка. Все такое же фальшивое, как и она сама".
– Я никого не ловлю. Просто так я уверена, что смогу поговорить с каждым мужчиной здесь.
Хуже всего то, что в ее словах был смысл. Выставляя себя на всеобщее обозрение, как упитанного барашка перед лавкой мясника, она действительно получала возможность поговорить со множеством мужчин. Кроме того, для дорогой любовницы естественно желание увеличить список своих потенциальных покровителей. Никто не заподозрит ее в выполнении какой-то миссии, в поисках определенного голоса. План хороший, даже блестящий. Будь он проклят!
И хуже всего то, что он не знал, почему злится, и от этого злился еще больше. Ему следует быть выше этого чувства собственника, особенно если этой собственностью он и не хочет владеть.
"Правильно. Ты ее не хочешь. Тогда почему ты забрасываешь удочку размером со шпиль собора Святого Павла?"
Он хотел ее, все было так просто. Ему давно уже было пора, и это место, пахнущее грехом и сексом, и готовые влажные, мягкие места…
И рядом леди Алисия, тесно прижатая к нему в небольшом пространстве. Она возбуждена.
"Тобой, или лордом Фаррингтоном, или кем-нибудь из десятка других мужчин, с которыми флиртовала этим вечером?"
– Конечно, лорд Фаррингтон очень красивый мужчина. И все-таки красив тот, кто красиво поступает, – прошептала леди Алисия. – Ал… кто-то казался мне в свое время очень красивым, и благородным, и лучшим. Теперь я нахожу его уродливым, как жаба. Даже уродливее, потому что жаба в своем уродстве не виновата.
Она откинула голову назад, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Так что тот факт, что вы божественно хороши, никак не сказывается на моем отношении к вам.
Он с нескрываемым удивлением посмотрел на нее. Она засмеялась:
– Ах, Уиндем, не говорите мне, будто вы не знаете, что вы настоящий бог среди мужчин! У вас классическая мужская красота, и я не в настроении выслушивать ваши фальшивые скромные возражения в данный момент. – Она уперла руки в бока и посмотрела ему в глаза. – Ваше поведение, с другой стороны…
– Я терпеть не могу дураков, – сказал он, как всегда, мрачно.
Она закатила глаза.
– Тогда жаль весь свет, потому что рядом с вами большинство мужчин – дураки! – Она укоризненно погрозила ему пальцем. – Превосходить других еще не значит, что нужно показывать свое превосходство. На самом деле это означает, что вы должны еще лучше сознавать ограниченность других и больше им прощать, потому что они не обладают вашими преимуществами.
– Здесь все мужчины обладают такими же преимуществами, как я.
Она скрестила руки на груди.
– Прямо-таки все? Есть в этом бальном зале еще кто-нибудь, кто богат, как король, и умен, и имеет почти королевскую родословную, а внешностью посрамил бы самого Адониса?
Уиндем нахмурился.
– Принц-регент.
Она отмахнулась от его предположения.
– Как бы ни чтила я своего правителя, мне кажется, ему очень повредили развлечения. И хотя пока он может выигрывать за счет своей приятной внешности, ходят слухи, что характер у него стал хуже.
Стентон едва не задохнулся при мысли, что принц, по характеру живой, как ртуть, может быть более приятным, нежели он сам. Но втайне он обрадовался тому обстоятельству, что леди Алисия считает его привлекательным.
Даже слишком обрадовался.
Тем больше было причин продолжать разговор в том же духе.
– Значит, мне нужно прощать своим собратьям-мужчинам их неполноценность? И быть терпеливым к их глупым высказываниям, лени и дурному образу жизни?
Она коротко кивнула:
– Именно так.
– Значит, я должен прощать азартные игры, пьянство и жилеты лимонного цвета?
Губы у нее дрогнули в улыбке.
– Возможно, в отдельных случаях.
– Значит, я должен также не обращать внимания на то, что люди не моются, плюются, и на сквозняки?
Алисия сжала губы, сдерживая смех, но трясущиеся плечи выдали ее.
Он скрестил руки, подражая ее позе.
– Очень хорошо, в этом мы согласны. Но я вычёркиваю почесывание интимных мест. Правонарушителям – смерть.
– С этим спорить не буду. – Она протянула ему руку. – Договорились.
Ее рука была очень маленькой в его большой ладони, но он чувствовал, что не сможет удержать ее. Она была как пойманная птичка, которую трудно удержать, не причинив ей вреда.
Глаза у нее были большие и загадочные, как лес, и ему хотелось не отрываясь смотреть в них.
– Когда вы так смотрите на меня, мне хочется затащить вас в постель.
Он задохнулся.
– Что?
Она склонила голову набок, внимательно разглядывая его.
– Я сочла бы разумным ограничиться одной ночью, на тот случай, если это будет неприятно.
"Неприятно". Господи, нет. Такого быть не может… по крайней мере, сначала. Позже, возможно, но никогда, никогда не будет "неприятно".
К счастью, их разговор прервал громкий звук фанфар из зала. Стентон вытащил леди Алисию из-за пальмы, чтобы посмотреть на знакомую крепкую фигуру, величественно появившуюся в зале.
– О Господи! – прошептала Алисия. – Это…
– Да, – мрачно сказал Стентон. – Прибыл сам принц-регент.
Принц, будущий король Георг IV, здоровавшийся с хозяином дома, повернулся к стоящему рядом Стентону и нахмурился:
– Черт возьми, Уиндем, Я что, нигде не могу скрыться от вас? Может, вы и в отхожее место за мной пойдете?
– Нет, – отчеканил Стентон. – У вас есть слуги для этого.
Георг сцепил руки за спиной и свирепо посмотрел на него:
– Типичный педант. Что вы тут делаете?
– Пользуюсь гостеприимством лорда Кросса. Я привез сюда свою любовницу, как и вы.
Георг удивленно заморгал:
– У вас есть любовница? Содрогаюсь при одной мысли об этом. И где же она?
Ах, дьявол! Наверное, ему лучше бы не привлекать внимания Георга к Алисии. Пышногрудая и живая, она как раз из тех женщин, какие нравятся принцу-регенту. Хотя теперешняя любовница его высочества все еще новенькая, сластолюбивый Георг известен тем, что содержит не одну любовницу.
Георг ждал, поэтому, чтобы не длить паузу дольше, чем следовало, Стентон просто махнул рукой в том направлении, где находилась Алисия.
– Там, в зеленом платье.
Георг с любопытством посмотрел в зал.
– Эта пикантная рыженькая с потрясающей фигурой?
– Э…да.
Георг продолжал смотреть на Алисию с одобрением.
– Ну, старина, похоже, в ваших жилах все-таки течет кровь. А я поспорил бы на королевство, что у вас там прохладная водичка. – Он посмотрел на Стентона. – Так эта женщина заставила закипеть вашу кровь, а? Могу я попросить вас познакомить нас?
Стентон попытался отвлечь его.
– Ваше высочество, о вашем пребывании здесь… – Возможно, это только подливало масла в огонь, но нужно было отвлечь жадный взор Георга от Алисии. – Наш враг на свободе и, не исключено, где-то поблизости, так что здесь для вас не совсем безопасно.
Предостережение сделало свое дело. Георг прищурился:
– Вы считаете, что "четверка" держит меня на поводке, но вы забываетесь. Вы ничего мне не можете сделать. Украсть корону, как у моего отца? Моя маленькая Шарлотта слишком молода, но я уверен, что мои братья смогут править вместо нее. Похоже, вам больше повезет с кем-нибудь из ваших марионеток. – Он повернулся, чтобы поклониться даме, оказавшейся рядом, потом снова обернулся к Стентону: – Я не хочу сидеть в клетке, Уиндем.
Слуга приблизился к человеку из свиты Георга, который потом что-то шепнул другому придворному в ослепительных золотых галунах, который, в свою очередь, шепнул что-то еще одному, наконец по цепочке слова дошли до человека, имевшего право шептать в королевское ухо. Георг слушал с нетерпением.
– Очень хорошо, – сказал он человеку, который передал его слова по той же цепочке обратно слуге Кросса.
Музыканты перестали играть, и все взоры обратились к помосту в конце зала.
Там стоял Кросс, раскинув руки.
– Уважаемые гости, я очень горд тем, что могу представить вам нашего мастера церемоний, нашего дорогого принца-регента, принца Георга Четвертого – на этой неделе лорда Хаоса.
Восторженный шепот прокатился по залу. Стентон закрыл на мгновение глаза. Значит, это будет не только целая неделя оргии обжорства и греха, но Кросс воскресил древний обычай сатурналий – хотя и на несколько недель раньше.
Георг занял место на возвышении.
– Во имя соблюдения прекраснейшей из древних языческих традиций сатурналий и в соответствии с порядком наших развлечений у нас должен быть избран лорд Хаос – человек, который задаст тон празднествам, наш король на неделю, которому мы обязаны повиноваться. Человек, осуществляющий любую безумную идею, любое скандальное действие, любой сладострастный намек.
Свои слова он сопровождал широким и ликующим жестом. Джентльмены загоготали. Дамы замахали в ответ.
Стентон скрестил руки на груди, чувствуя себя еще более неуютно и не в своей тарелке. Ему хотелось оказаться в своем тихом доме или даже в тесной палате "четверки" заняться анализом очередного международного инцидента. Там он будет хорош, остроумен и проницателен. Однако в окружении людей, занимающихся у всех на виду любовью, его быстрый ум отказывается служить ему, и голос плохо слушается его.
Он попытался смягчить хмурое выражение лица, чтобы не выделяться из толпы, но все-таки стоявшие рядом с ним постарались незаметно отойти.
Георг сложил руки на животе и добродушно оглядел всех.
– У меня есть для вас сюрприз.
Принц-регент скользнул взглядом в сторону Стентона и улыбнулся. Улыбка была отнюдь не дружеская.
– Как ваш правитель, – четко произнес Георг, – я обещаю всегда заботиться о ваших удовольствиях и процветании. Сказав это, боюсь, я не смогу продолжить. Я заявляю, что отрекаюсь от трона!
Последовало ошеломленное молчание. Стентон придвинулся поближе к Георгу, на тот случай, если капризный и несчастный принц сделает или скажет что-нибудь опасное. Толпа гостей принялась взволнованно переговариваться, Георг поднял руки, успокаивая нарастающий шум.
– Не волнуйтесь, потому что я уже решил, кто тот человек, который сможет лучше меня руководить вами.
Стентон поднялся на сцену, готовый остановить Георга даже силой, если потребуется.
Принц-регент, казалось, был полон решимости.
– Моим последним указом в качестве вашего правителя я объявляю…
Стентон был всего в нескольких шагах от него. Еще пять шагов – и он будет рядом с принцем-регентом.
Георг наблюдал уголком глаза за приближением Стентона. Он широко раскинул руки.
– …что лорд Уиндем будет коронован как ваш новый лорд Хаос.
Ах нет! Только не это!
Глава 11
Для Уиндема это стало настоящей пыткой. Только так это и можно было назвать. Стентон стоял на сцене, все взгляды были направлены на него, рука принца-регента обнимала его за плечи, и все ждали, как он отреагирует.
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Стентон полностью осознал невозможность отказа от возложенной на него обязанности.
Он мог бы стряхнуть руку своего принца и правителя и удалиться из зала. Соблазнительно, но что это дало бы для выполнения его миссии? Ему не хотелось, чтобы некий таинственный джентльмен слишком задумался над тем, почему же Уиндем явился на это мероприятие, если не собирался участвовать в нем.
Стентон мог бы попытаться вежливо вернуть корону на голову Георга, но это было бы слишком неизобретательно.
– Дело сделано. Вы попались, Уиндем, – шепнул ему на ухо Георг. – Придется вам этим наслаждаться.
"Закрой глаза и думай о деле".
Георг прав. Он попался. Однако он абсолютно не хочет наслаждаться этим.
Уиндем шагнул вперед, избавившись от объятий принца, и откашлялся. Ему совсем не нужно было привлекать таким образом внимание к себе, все в зале и без того навострили уши, ожидая его выступления.
– Как ваш новый лорд Хаос, я заявляю, что первым законом сатурналий будет…
Он уловил взгляд Алисии, которая стояла, зажав рот рукой и широко раскрыв глаза. И было непонятно, пыталась она сдержать крик или смех.
Ну что же, если так, то он послужит своим собственным целям.
– Я заявляю, что сегодня до полуночи каждый должен говорить только правду!
В море лиц, обращенных к нему, он рассмотрел множество нахмуренных бровей. Последовало молчание. "Я все завалил", – испугался Стентон. Он не привык играть в такие игры.
Тут Алисия, сложив руки рупором у рта, крикнула:
– Тогда я первая! – В затихшем зале ее голос был слышен очень отчетливо. – Милорд принц, я восхищаюсь вашими очень большими… руками!
Вокруг раздался смех.
– И я, ваше высочество.
– Я тоже!
– Я восхищаюсь широкими плечами лорда Уиндема!
Смех и крики становились громче, по мере того как гости все больше увлекались этой игрой в непристойные признания.
Это, конечно, было совсем не то, что задумал Стентон.
При первом удобном случае он спустился с возвышения и направился через весь зал туда, где стояла леди Алисия. Она встретила Уиндема широкой ухмылкой, откровенно наслаждаясь его провалом.
– Вы были совершенно правы, – поддразнила она его, – вы действительно сложный человек.
Стентон холодно взглянул на нее:
– Вы ничем мне не помогаете.
Алисия отмахнулась:
– Фи, какая чепуха! Вы же хотели смешаться с толпой. Вот и смешивайтесь.
– Править этими сумасшедшими – значит смешаться с ними?
– Так и будет, если все подумают, будто вы охотно играете свою роль. Тогда вы не будете действовать всем на нервы. У вас такое выражение лица, словно вы проглотили кол. – Леди Алисия похлопала его по руке с насмешливым сочувствием. – Вы же хотели сойти за одного из нас. Ну, теперь не важно, как вы поступите со своей честью и с долгом и со всем этим, каждый сочтет все очень забавным, и веселье будет продолжаться.
Теперь Уиндем искоса взглянул на нее:
– Один из вас?
Она удивленно заморгала:
– Что?
– Вы сказали: "Вы хотели сойти за одного из нас". – Он слегка прищурился. – Вы ведь не можете действительно думать, что вы похожи на этих людей?
Она удивилась, потом, кажется, поняла, в чем дело.
– Думаю, так и есть. Кроме того, каждый здесь – хорошего происхождения или богат и живет не по стандартам высшего света.
Он скрестил руки на груди.
– Ерунда. Имеющему голову на плечах не обязательно быть похотливым, как кошка.
Она удивленно посмотрела на него:
– Я… это… – Она пожала плечами, заметно раздраженная. – Ах, Боже мой! Только я поверила, что обрела свое собственное мнение, как являетесь вы – такой до отвращения проницательный! – Она беспомощно развела руками. – Тогда мне ничего не остается, как выйти и доказать, что вы ошибаетесь!
Ха! Стентон наслаждался ощущением победы, наблюдая за тем, как она уходит, размахивая юбками. Он был очень доволен тем, как поймал ее на крючок, и ощущение триумфа, когда он взял верх над ней, было поистине сладостно…
Доказать, что он ошибается?
Он внимательно оглядел зал. Она этого не сделает.
Он увидел ее, поглощенную разговором с этим юнцом лордом Фаррингтоном. Она привстала на цыпочки, положив руку на отворот его смокинга, и, близко, даже слишком близко наклонившись к нему, что-то шептала лорду на ухо. Фаррингтон внимательно слушал ее, усердно кивал и не отводил взгляда от глубокого выреза ее корсажа.