– Это я должен быть вам благодарен, Адриана. Раньше, когда вы с Самантой лечили подобранных по всей округе животных, мне и не снилось, что придет день и я снова увижу все те же неизменные доброту и сострадание. Клянусь, что больше никогда не буду издеваться над вами или… Самантой в роли добрых самаритянок.
Уголки губ Адрианы соблазнительно приподнялись.
– При случае я обязательно напомню вам о клятве. Раньше вы любили подтрунивать над нами, невзирая на обстоятельства.
– О, больше мне не придется высмеивать все ваши достойные восхищения качества, особенно теперь… когда у меня есть новые, куда более интригующие воспоминания, – прошептал он, лаская взглядом ее груди.
Чувствуя, как вся кровь бросилась ей в лицо, Адриана резко отвернулась. Колтон молча взял ее под локоть и помог сесть в экипаж. И хотя она собиралась вырвать руку, все же его нежное прикосновение изгнало из памяти все мысли о мести. Может, она окончательно сошла с ума, но почему-то кажется, что он дотрагивается до нее… с любовью?
– Итак, Колтон Уиндем наконец вернулся домой? – спросила Мэлора, усевшись рядом с младшей сестрой в ожидании, пока мать разольет чай. Немного подождав, миниатюрная блондинка нетерпеливо заерзала на широкой оттоманке, словно пыталась устроиться поудобнее. Адриана красноречиво закатила глаза, возмущенная проделкой сестры. Можно подумать, в комнате мало стульев, кресел и диванов! Но ей необходимо вытеснить сестру с оттоманки!
– Ну, сейчас тебе удобно? – осведомилась она, не скрывая иронии.
– Да, спасибо, – фыркнула Мэлора.
– Ты хотела поговорить со мной наедине?
На этот раз придирчивое ухо могло бы различить едва слышные пренебрежительные нотки в голосе Адрианы.
– В общем, да. Все эти годы меня разбирало любопытство. Может, согласишься просветить меня, почему лорд Седжуик так трясся над тобой все эти годы?
Тонко очерченные брови вопросительно поднялись:
– Да?
– Я часто гадала, не жалел ли лорд Седжуик о брачном контракте между тобой и Колтоном и кто раскаивался больше, он или его сын. Представь, если бы он предвидел, что Колтон скорее предпочтет покинуть дом, чем провести остаток жизни в твоем обществе, возможно, выбрал бы меня или Жаклин, вместо того чтобы упорствовать в своем желании выдать тебя за Колтона. Впрочем, никто не объяснил, почему он так стремился видеть тебя своей невесткой. Но что теперь рассуждать о прошлом! Нужно смотреть в будущее. Скажи мне лучше, что ты думаешь о своем нареченном сейчас, когда снова его увидела?
Раздосадованная издевательскими расспросами и теориями сестры, Адриана спокойно ответила:
– Колтон не мой нареченный, и неизвестно, станет ли им, так что не смей его так называть. Тебе прекрасно известны условия контракта. Он должен ухаживать за мной три месяца, прежде чем решит, захочет ли обручиться со мной. А пока будь добра воздержаться от ненужных выводов и заключений, и я буду крайне благодарна тебе за понимание и такт.
– Но все же? – упорствовала сестра.
Не собираясь упоминать о сегодняшней встрече с Колтоном, она безразлично пожала плечами:
– Разве можно хорошо узнать человека за несколько часов? Колтон достаточно мил, но мы с ним почти чужие люди.
– Он красив?
Адриана поколебалась, не желая давать Мэлоре какие-то сведения, которые могли быть переданы другим в искаженном виде.
– Как две капли воды похож на отца, – уклончиво пробормотала она.
– О, в таком случае он очень красив. Ты так не думаешь?
– Я всегда считала лорда Седжуика весьма представительным мужчиной и должна признать, что на Колтона тоже приятно посмотреть.
– Как по-твоему, он захочет ухаживать за тобой после столь долгого отсутствия? Возможно, он вообще предпочитает забыть о контракте?
Зная о привычке Мэлоры постоянно подтрунивать над сестрой и донимать расспросами, Адриана поспешно вскочила и бросилась через всю комнату, чтобы взять у матери чашку с чаем.
– Спасибо, мама, – пробормотала она, радуясь, что мать неизменно оказывает на нее успокаивающее воздействие, и с удовольствием сделала первый глоток, прежде чем взять тарелку с булочками, которые мать начинила взбитыми сливками и клубничным джемом.
Мэлора, подойдя ближе, критически оглядела сестру:
– Знаешь, Адриана, тебе стоит носить платья пошире, чтобы скрыть худобу и чересчур высокий рост. Да и румяна на щеках тоже не помешали бы. Выглядишь, как сама смерть. Наверное, это возвращение Колтона так на тебя подействовало. Но как бы я ни сочувствовала твоим справедливым опасениям снова быть отвергнутой, все же не стоит так откровенно выказывать свои чувства. В натуре англичан быть сдержанными, хотя ты, очевидно, так и не сумела овладеть этим искусством. У тебя на лице все написано! Глядя в твои глаза, я почти могу понять, о чем ты думаешь!
Адриана нежно улыбнулась матери, делая все возможное, чтобы игнорировать сестру, которая иногда могла быть надоедливее осенней мухи.
– Чай, как всегда, восхитителен, мама. Только ты знаешь, сколько нужно добавить сливок и сахара, чтобы он был таким вкусным.
– Спасибо, дорогая, – кивнула Кристина, любовно сжимая руку дочери. – У тебя просто дар поощрять меня, даже когда я делаю самые простые вещи для своей семьи.
Мэлора, втиснувшись между ними, чмокнула мать в щеку:
– Это потому, что ты лучше всех, мама.
– Прибереги немного расположения и для меня, – жизнерадостно вмешался Джайлз, входя в гостиную. Мэлора с радостным смехом бросилась к отцу, обняла за плечи и, привстав на носочки, поцеловала. Только Седжуик Уиндем был выше ее отца, чей рост всегда подчеркивал ее миниатюрность. Даже жених, коренастый, не слишком высокий джентльмен, казался по сравнению с ней великаном.
– Папа, мое сердце принадлежит тебе!
– Ах ты, льстивая плутовка, – пророкотал он, сжимая ее плечи. – Я-то знаю, кто украл твое сердце! Тот негодник, за которого ты собираешься замуж!
Довольно улыбаясь, Мэлора бросила торжествующий взгляд на сестру. Она всегда завидовала ей, видя, какой любовью пользуется Адриана у родителей, родных и друзей. Самой Мэлоре, да и Жаклин тоже, не уделялось и сотой доли того внимания. Отец проводил с младшей дочерью все свободное время. Они вместе охотились, катались верхом, стреляли из лука, словом, занимались тем, чего так не любили старшие сестры. Поэтому Мэлора бывала на седьмом небе всякий раз, когда отец хвалил ее в присутствии Адрианы. И все же в глубине души она была ужасно разочарована тем, что младшая сестра совершенно не обращает внимания на то, что творится за ее спиной. Мало того, стоит у окна и задумчиво смотрит вдаль, на узкую дорожку, ведущую от их дома к Рэндвулф-Мэнору.
Не в силах снести такую обиду, Мэлора громко выпалила:
– Полагаю, свадьба Адрианы не заставит себя ждать, если, разумеется, она не наделает глупостей, разрешив этому отребью, Роджеру, заявляться сюда без приглашения в любое время. Сомневаюсь, что у Колтона хватит терпения смотреть на все это, особенно после тех сражений, в которых он участвовал! Судя по всему, он настоящий воин, мужественный и храбрый, и шел в атаку впереди своих солдат! Неудивительно, что он был серьезно ранен.
Неожиданное дребезжание посуды на чайном столе заставило Джайлза обернуться.
– У тебя все в порядке, дорогая?
Кристина стоически кивнула, опасаясь, что, если заговорит, выдаст себя. Вернее, свои тревоги. С самого утра она терзалась мыслями о Роджере Элстоне и Колтоне Уиндеме. И больше всего боялась, что дочери придется всю жизнь провести рядом с изуродованным войной мужем. Но сейчас, не желая волновать Джайлза, выдавила улыбку.
– Налить тебя чая, милый?
– Только если мне дадут местечко рядом с тобой и дочерьми, чтобы я мог наслаждаться таким милым обществом.
По-хозяйски взяв за руку отца, Мэлора подвела его к диванчику и усадила подле матери, а сама устроилась с другого боку и, злорадно улыбнувшись сестре, повелительно ткнула пальцем в стул напротив.
– Тебе придется сесть здесь, Адди. Понимаю, тебе, как всегда, хотелось бы целиком завладеть вниманием папы, но потерпи – я скоро выйду замуж и покину вас.
Смерив сестру гневным взглядом, Адриана молча села на предложенное место. И хотя решила не отвечать на глупые обвинения, все же не выдержала, раздраженная упорным стремлением сестры звать ее уменьшительным именем.
– Не называй меня так, Мэлора! Ты не хуже меня знаешь, что я терпеть не могу эту кличку.
Мэлора равнодушно пожала плечами:
– Но тебе она подходит.
Темные глаза зловеще прищурились.
– Вовсе нет!
– Подходит!
– Девочки! Девочки! Ведите себя прилично! – велела Кристина. – Леди не пристало пререкаться! Препираетесь, как сварливые старухи!
Джайлз, искоса посмотрев на Мэлору, случайно заметил ее высокомерную ухмылку, брошенную младшей сестре. Но не успел он глазом моргнуть, как ехидная гримаса сменилась выражением ангельской невинности. Покачав головой, он многозначительно откашлялся.
– Что с тобой, папа? – мгновенно всполошилась Мэлора, прилагая все усилия, чтобы изобразить милую улыбку. Правда, улыбка получилась больше похожей на оскал.
Задумчиво подняв глаза к потолку, Джайлз, казалось, оценивал качество лепнины.
– Истинным леди не подобает также злорадствовать по пустякам и корчить надменные рожи. Никогда не знаешь, в какую минуту тебя хватит удар.
– Надменные рожи? – переспросила Мэлора с деланным недоумением, поворачиваясь к сестре. – Адриана, что ты опять натворила?
– Мэлора!
Джайлз опустил голову и взглянул в голубые глаза, так по-детски сконфуженно смотревшие на него. Но долго Мэлора не выдержала и залилась краской настоящего смущения.
– Ты сама не выносишь, дорогая, когда люди зовут тебя Мелли. Я тоже склонен думать, что ваши настоящие имена гораздо красивее. Возможно, ты бы куда больше выиграла во мнении родителей и посторонних, если бы не стремилась на каждом шагу побольнее уколоть сестру, особенно зная, как не любит Адриана свое уменьшительное имя.
– Ты считаешь, что я… я не слишком добра, папа? – нерешительно осведомилась белокурая красавица.
– Сэр Хародд, разумеется, готов утверждать обратное, если попросил тебя стать его женой! Все же временами ты, похоже, стремишься довести сестру до белого каления.
Как бы ни боялся Саттон причинить боль средней дочери, все же понимал, что настало время объяснить ей всю пагубность такого поведения.
– Неужели до рождения Адрианы тебя избаловали так сильно, что ты не желаешь разделить с ней родительскую любовь? Может, ненавидишь сестру, потому что пришлось уступить ей место младшей в семье?
– О, папа, как ты можешь такое подумать?
– Иногда думаю, когда ты стараешься посильнее ранить Адриану, но, пожалуйста, прости, если я ошибся. Просто пытаюсь найти объяснения твоему стремлению казаться сварливой мегерой. В любом случае я требую, чтобы больше этого не было. Отныне прошу тебя воздержаться от странных кличек и уменьшительных имен.
Немного присмиревшая после отцовского наставления, да еще в присутствии той, которую всегда считала соперницей, отнимавшей у нее любовь родителей, Мэлора все же одарила сестру снисходительным взглядом и сквозь зубы процедила:
– Дорогое дитя, что за манера впадать в истерику из-за пустяков?!
– Мэлора, – мягко сказала Кристина.
Девушка мгновенно осеклась и испуганно воззрилась на мать. Та больше не сказала ничего, но под ее взглядом словно увяла, съежилась и побагровела, охваченная стыдом, ибо для детей не было худшего наказания, чем видеть мать расстроенной.
Мэлора сморгнула слезы, поднялась и обняла сестру.
– Прости, – пробормотала она. – Я была ужасно злой. Ты не сердишься?
– Ничуть, – кивнула Адриана, сжимая руку Мэлоры. – На меня тоже иногда находит.
Девушки рассмеялись, и тучи мигом рассеялись, когда родители присоединились к ним.
Глава 7
– Саманты с ним нет! – удивленно провозгласила Мэлора, глядя в окно на подъехавший экипаж. – И что ты будешь делать? Нельзя ехать с Колтоном без сопровождения!
– Мэлора, почему ты вечно ищешь скандал там, где его не может быть? – раздраженно поморщилась Адриана. – Или серьезно считаешь, что Колтон только и ждет момента наброситься на меня? В случае чего можно позвать на помощь Бентли.
– Но Бентли на козлах, – запротестовала сестра.
– Там, где ему и следует находиться! Он же кучер Уиндемов.
Нехитрая логика младшей сестры раздосадовала Мэлору:
– Да, а ты будешь внутри. Наедине с Колтоном.
– Ты забываешь, что сейчас день и его светлость совершит невероятную глупость, если вздумает недостойно повести себя в карете с фамильным гербом на дверце. Вспомни, нас легко можно увидеть из проезжающих карет и фургонов. А ведь мы везем малышей Дженнингсов на похороны их матери! Сначала заедем за детьми к Абернати, а потом – на кладбище. Если он оскорбит меня, папа наверняка подскажет ему, как отвечать на вопросы священника у алтаря, – объяснила Адриана, обозленная намеками Мэлоры. Как она может подозревать сына Седжуика Уиндема в бесчестных намерениях? – Это уж слишком, Мэлора! Ты почему-то всегда склонна дурно думать о посторонних, кроме сэра Харолда, разумеется, но, заверяю, Колтон такой же джентльмен, как твой жених, а может, и больше. В конце концов, его мать – леди Филана, а ты сама знаешь, как она добра и благородна.
– Это еще не означает, что Колтон сохранил все принципы, внушенные ему родителями. Я слышала немало шокирующих историй о распутных женщинах, повсюду следующих за солдатами и удовлетворяющих… э… их потребности. Не можешь же ты утверждать, что Колтон ни разу не имел дело с подобными особами?
– Нельзя чернить репутацию человека, руководствуясь сплетнями! – упрекнула Адриана. – Будь Колтон святым, ты, возможно, посчитала бы его скучным занудой. Не суди о нем слишком строго, пока он не выкажет себя негодяем!
Она не смела рассказать сестре о возмутительной выходке Колтона в ванной. Соверши она такую глупость, и Мэлора немедленно помчалась бы к родителям с известием, что Колтон посмел обнажиться перед ней. Страшно подумать, как разъярится отец! И тогда, несомненно, постарается разорвать договор между семьями.
Спустившись в вестибюль, Адриана позволила Чарлзу накинуть ей на плечи плащ, поблагодарила слугу и вышла на крыльцо.
– Не стоит заходить в дом, милорд. Я уже готова. Кроме того, там одна Мэлора, а я не желаю ждать, пока она удовлетворит свое любопытство. Сестринская любовь и все такое… ну, вы понимаете.
– Как между вами и Самантой? – осведомился Колтон, подсаживая ее в ландо. Судя по тому, что он помнил, Адриана больше дружила с его сестрой, чем со своими.
– Не совсем, – уклончиво ответила она. – Мы с Самантой прекрасно ладим.
Что же, может, и так. Вероятнее всего, Мэлора донимает сестру, а та не хочет жаловаться.
По приезде к Абернати Колтона снова поразило, с какой почти материнской заботой обращается с детьми Адриана. Закутав их потеплее, она повела двух младших к карете. Колтон шел сзади вместе со старшим мальчиком, слушая, как Адриана рассказывает о различных животных, которых держали на ферме. И почему-то не мог не гадать, каково это – быть мужем и отцом ее детей? Ощущение было отнюдь не неприятным. Мало того, ему доставляло удовольствие воображать ее женой и матерью его детей.
Супруги Абернати усадили остальных детей в громоздкий многоместный фургон, и лошади тронулись. Вскоре оба экипажа остановились у маленькой церкви, где должна была проходить заупокойная служба. Прошел всего день, а сироты неузнаваемо переменились. Чистенькие, сытые, наряженные в новую, купленную на деньги Колтона одежду, они уже не так боялись чужих. Младшие уселись рядом с Адрианой и засыпали ее вопросами. Старший предпочел беседовать с Колтоном.
– Вы тоже сражались на войне, как мой папа?
– Да, и пробыл в армии даже дольше, чем он.
Джошуа явно оживился:
– И вас ранило?
– Да. В ногу.
– Так, что едва не умерли?
Колтон грустно усмехнулся.
– Так, что мое дурное предчувствие едва не сбылось.
– Что такое "предчувствие"? – повторил мальчик недоуменно.
– Когда опасаешься, что случится что-то нехорошее.
– Вы, значит, боялись? – растерялся Джошуа.
– О да. Каждый боится потерять жизнь или… конечность.
– А до этого никогда не боялись?
– Некогда было. В сражениях я был слишком занят, стараясь остаться в живых, – пояснил Колтон.
– А люди толкуют, что мой папа – герой! – объявил Джошуа. – И его друзья так говорили. Только маме было все равно. Уж больно сильно она тряслась над теми медяками, что он присылал домой. Все причитала, мол, что будем делать, когда деньги кончатся.
Колтон ободряюще сжал плечо мальчика.
– Судя по тому, что я слышал о твоем отце, он прекрасный человек, которым может гордиться любой сын. И уверен, что ты сохранишь память о нем. А может, и сам станешь героем.
– То есть пойду на войну, и меня тоже убьют?
Колтон и Адриана обменялись улыбками.
– Нет, Джошуа, совсем не обязательно умирать, чтобы стать героем. Живых героев тоже немало, – заметил он. – Герои – это люди, которых уважают и почитают товарищи и их страна. Ты можешь начать с того, что будешь заботиться о брате и сестре. Научишь их добру, защитишь от тех, кто захочет причинить им зло. Поможешь одеться или умыться, надеть башмаки, причесаться. Люби их так, как любил тебя отец.
Адриана согласно кивнула. Колтон прав, во всем прав. Может, если он так хорошо относится к чужим детям, и сам когда-нибудь станет прекрасным отцом? Но будут ли это их общие дети? Время покажет.
– Лорд Рэндвулф тоже был героем на войне, – сообщила она Джошуа. – Сражался, чтобы спасти нашу родину от французов, которые решили нас завоевать.
– Я тоже хочу быть героем, – вставил Джеремия, прижимаясь к Адриане и показывая пальцем на Колтона. – Как он. Тогда и у меня будет такая же карета.
Колтон тихо засмеялся.
– Я тоже буду героем, – решила маленькая Сара, но тут же фыркнула, когда Адриана пощекотала ее подбородочек. – Как красивая леди.
С этими словами она спрятала личико на груди Адрианы, лукаво посматривая одним глазом на Колтона.
– Да, леди в самом деле героиня, – согласился тот. – Не только бесчисленное множество диких животных, но и трое сирот. В вас сильно развит материнский инстинкт, дорогая Адриана.
Девушка мгновенно вспыхнула и, стараясь скрыть смущение, посадила девочку на колени и принялась укладывать золотистые локоны.
– Ты такая хорошенькая, Сара. Твой отец наверняка гордился бы тобой, как Джошуа и Джеремией.
– Да, так и папа говорил, – кивнул Джошуа, вытирая слезы. – Только лучше бы он не был героем и оставался с нами.
Колтон сжал руку мальчика, и тот, разразившись слезами, бросился ему на грудь. Колтон обнял малыша и, не пытаясь уберечь мундир, позволил ему выплакать горе.