Большинство людей воспользовались бы ядом, чтобы расправиться с врагом, но Теодот собирался придумать что-нибудь поумнее, что-то, что ни в коем случае не могло бы указывать на него. Нетрудно будет подружиться с гепардом – Птолемею это понравится. Теодот довольно улыбнулся – он начнет потихоньку подкармливать зверя сырым мясом. Гепард научится доверять ему, а он постепенно приучит зверя набрасываться на своих врагов.
Он едва мог сдержать радость, представляя себе, как в один прекрасный день гепард перегрызет первому министру горло!
Рамтату трудно было сосредоточиться на делах Египта, когда всеми его мыслями владела юная красавица, встретившаяся на его пути. Она была храброй и, боги свидетели, страшно упрямой, но также и волнующей, и непредсказуемой, как экзотические дикие кошки, которых она дрессировала. Он видел вспышку гнева в ее зеленых глазах и задумался, какой оттенок приобретут эти глаза, когда потемнеют от страсти. У нее было гибкое мускулистое тело, и его не оставляла в покое мысль: какая красота скрыта под ее одеждой? И все же пока она представляла для него угрозу; он все еще не решил, как с ней поступить. Эта девушка, пожалуй, может его выдать. Если она не рассказала сегодня царю все, что о нем знает, то только потому, что его присутствие в тронном зале застало ее врасплох.
Если же дать ей время подумать хорошенько, она вполне может отправиться прямо к Птолемею и выложить ему всю правду.
Даная никак не могла унять дрожь. В лице Рамтата она приобрела могущественного врага – такого, что, если посчитает ее опасной, без колебаний может лишить ее жизни. Она вспомнила его предостережение. Он уже видел в ней врага.
Что же ей делать?
Она бросилась вон из дворца, но в спешке свернула не туда и наткнулась на скрытый сад, где стражник преградил ей дорогу. Девушке пришлось вернуться назад и в конце концов удалось отыскать дверь, ведущую в наружный двор, где ее ожидал Урия.
– Царь остался доволен? – спросил он, подсаживая ее в паланкин, а затем устраиваясь рядом. Пустую повозку он уже отослал домой.
Данае потребовалось время, чтобы успокоиться.
– Кажется, царь был взволнован. Он был очень доволен.
– И все же тебя что-то беспокоит, – заметил Урия с обычной проницательностью. – Не хочешь поговорить об этом?
Она заколебалась, понимая, что носильщики паланкина смогут услышать каждое слово, которое она произнесет.
– Позже. Когда у меня будет время, чтобы все обдумать и привести в порядок свои мысли, я захочу спросить у тебя совета.
Он согласно кивнул.
– Ты встретила еще кого-то, кроме царя?
– Да. – Она понизила голос: – Римлянина.
Урия был озадачен. Он видел, что Даная более чем обеспокоена. Она страшно напугана чем-то или кем-то, и он ломал голову над тем, что же могло так ее испугать и расстроить.
Глава 8
Плотные облака заслоняли луну, и только огни факелов вдоль аллеи освещали высокие пилоны и толстые мраморные стены дворца. Рамтат, часто бывавший здесь в юности, хорошо изучил планировку дворца и знал множество тайных ходов и скрытых садов. Ловко избежав встречи с двумя часовыми, охранявшими дворцовую лестницу, он раздвинул вьющиеся по стене виноградные лозы, нашел потайную калитку и проник во внутренний двор.
Заслышав чье-нибудь приближение, Рамтат прижимался к стене, скрываясь в тени. Вскоре он добрался до внутреннего сада в комнатах Цезаря, и римские часовые молча приветствовали его, жестом приглашая войти. Им было приказано ждать его прихода.
Войдя в ярко освещенную комнату, Рамтат сразу же увидел сгорбленного человека, сидевшего, уронив голову на руки.
Проконсул Рима утомленно поднял голову и легким кивком приветствовал молодого египтянина, сражавшегося на его стороне во время последней кампании и в битвах завоевавшего славу, добавив почета и уважения своему и без того прославленному имени.
– Ты опоздал.
– Повсюду лазутчики, Цезарь. Мне дважды пришлось возвращаться и искать обходные пути, чтобы меня не заметили. Кроме того, я должен был пробиться к твоему арсеналу, чтобы заплатить людям из моего легиона и полностью рассчитаться с ними.
– Да, да, – раздраженно сказал Цезарь. – Все это надо было сделать. А что касается лазутчиков, то юный царь Птолемей действительно приставил своих лазутчиков шпионить за мной, но в то время как он следит за мной, мои лазутчики присматривают за ним.
– Ты болен? – с тревогой спросил Рамтат, заметив, как бледно лицо пожилого человека.
– У меня болит душа. Обезглавив Помпея, твои египтяне лишили жизни благороднейшего человека. Попади он ко мне в руки, его ждал бы лучший жребий. Ты, должно быть, слышал, что Помпеи был женат на моей дочери, пока она не умерла, давая жизнь их ребенку.
– Я знаю об этом. – Убийство Помпея ужаснуло и Рамтата. – Но ты должен знать, Цезарь, что люди, ответственные за смерть Помпея, вовсе не "мои египтяне", а напротив, представляющие тех разложившихся царедворцев, которые сгруппировались вокруг царя Птолемея.
Цезарь с силой опустил кулак на стол, за которым сидел.
– Эти люди рассчитывали угодить мне, но, обезглавив Помпея, они только подписали себе смертный приговор! Они в этом убедятся в ближайшие же дни.
На столе перед Цезарем лежали развернутые карты, и он принялся скручивать их в рулоны и убирать в сафьяновые футляры.
Глядя на Цезаря, Рамтат машинально взял одну из карт, свернул ее и сунул в футляр. Хотя предводителю римлян было уже за пятьдесят, он выглядел гораздо моложе. Многие годы сражений и походная жизнь, полная лишений, закалили его и наградили крепким мускулистым телом. Пусть он не мог похвастать красотой в обычном смысле слова – у него был большой нос и слишком густые брови, – но он обладал безусловным даром оратора, и стоило ему заговорить, словно некой магической силой умел воодушевить и привлечь к себе народ.
– Если царь Птолемей будет продолжать в том же духе, тебя ждет та же участь, что и Помпея, – предостерег Рамтат.
– По этой причине я и держу тебя при себе, сын Египта. Ты приносишь мне удачу, и теперь я надеюсь, что ты сумеешь склонить свой народ на мою сторону. Мне выпал жребий уладить эту распрю между Клеопатрой и Птолемеем. Рим заинтересован в том, чтобы они правили вместе.
Взглянув с насмешкой на человека, которым он восхищался больше чем кем бы то ни было, Рамтат убрал последнюю карту в футляр и положил к остальным.
– Царь Птолемей всего лишь щенок, его водит на поводке этот евнух Парфянис, а также Теодот, который изображает царского учителя, хотя я не заметил, чтобы он пытался вложить хоть крупицу знаний в голову этого мальчика. Гражданская война между братом и сестрой скорее всего закончится гибелью Клеопатры, и Египет сильно пострадает от этого.
Цезарь задумчиво потер лоб.
– Меня мало заботит, кто победит, а кто потерпит поражение, если в войне не участвует Рим. Дело в том, что я оказался втянут в эту схватку против моей воли. Мне нужно, чтобы ты продолжал собирать для меня сведения следующие несколько недель. – Прищурив глаза, Цезарь посмотрел на молодого египтянина. – Расскажи мне все, что знаешь об этих двух претендентах на египетский трон. Я хочу знать все их слабости, потому что наверняка они у них есть.
– О Клеопатре можно сказать только, что она красива, умна и хитра. Когда брат сверг ее и объявил себя единственным верховным правителем, она не признала поражения. Она воспользовалась своим знанием языков, чтобы найти себе союзников, и собрала достаточно войск, чтобы выступить против брата.
– Она не сможет победить.
– Да. Армия Птолемея превосходит ее войска по численности.
– Что ты можешь сказать о ней лично – что она за человек?
– Я хорошо знал Клеопатру, когда она была моложе, и в то время в ней не было ничего особенного. Конечно, никто не ожидал, что она станет царицей. Но я заметил, что она все время чему-то училась и много читала, стараясь узнать как можно больше. Легко было понять, что она – любимое дитя своего отца. Весь двор знал, что он потворствовал ей и приглашал для ее обучения лучших ученых со всего света. Она бегло говорит на нескольких языках и первая из своей династии потрудилась выучить наш египетский язык, что и привлекает к ней народ.
– А Птолемей?
– Его амбициозная мамаша постоянно держала его на глазах у отца и никогда не позволяла царю забыть, кто после него должен унаследовать трон. – Рамтат на мгновение задумался – Птолемей не слишком образован. Нраву него незрелый, капризный, ожесточенный, и он всегда настаивает на том, чтобы все делать по-своему. Он превращается в капризного, инфантильного человека, что понятно, когда ребенок испорчен и избалован с рождения.
– А как насчет тех двух царедворцев, которые стоят ближе всего к трону? Какие у них слабости?
– Парфянис и Теодот оба опасны. Очевидно, это по их приказу Помпеи был обезглавлен. Их истинный интерес состоит в том, чтобы набивать карманы золотом и управлять Египтом Они даже ссорятся между собой из-за этого.
– Как я припоминаю, отец царя тоже не отличался большой ученостью, – с отвращением сказал Цезарь. – Когда собственный народ изгнал его из Египта, он вывез из страны драгоценности и отдал большую их часть Риму, чтобы вернуть себе трон. Что ты скажешь о таком царе?
– Мертвые не причиняют неприятностей, мой повелитель. Я предпочитаю думать о живых.
Проконсул Рима расхохотался.
– Хорошо сказано! Давай не спускать глаз с живых и беречь наши спины. Будь моими глазами и ушами – сообщай мне обо всем, что происходит в этих стенах.
Рамтат поклонился:
– Сделаю все, что в моих силах.
– Хорошо, что царь доверяет тебе. Продолжай восхвалять его, будь всегда возле него, стань ему другом. Я желаю знать о каждом передвижении его армии, прежде чем он сам об этом узнает.
Рамтат опустился на обитую кожей скамейку.
– Мое положение, возможно, оказалось с сегодняшнего дня под угрозой.
Цезарь резко поднял голову, недовольно прищурив глаза.
– Каким образом?
– На борту судна, доставившего меня в Александрию, находилась молодая женщина. Я видел ее сегодня, и она меня узнала.
На мгновение Цезарь задумался, затем пожал плечами.
– Ты просто должен выяснить, кто она такая, и заставить ее молчать.
– Я знаю, кто она, так что найти ее не составит труда. Но что ты имеешь в виду, когда просишь заставить ее молчать?
– Если твое положение окажется под угрозой, мне от тебя не будет никакой пользы – и тебе будет угрожать страшная опасность со стороны тех, кто печется о своих собственных интересах. – Цезарь устало потер лоб. – Скорее всего нам не о чем беспокоиться. Женщина наверняка не сможет добиться встречи с царем, чтобы рассказать ему, что она о тебе знает.
Рамтат пошевелил плечами, чтобы снять напряжение.
– Сегодня она встречалась с царем когда я был у него.
Цезарь встал и принялся шагать по комнате.
– Она ничего не сказала Птолемею о тебе в тот момент?
– Сегодня нет. Но я думаю, потом у нее будет время подумать, и она испросит новую аудиенцию у царя. Она не испытывает ко мне симпатии.
– Кто она?
– Даная из рода Сахур. Ее отец был придворным дрессировщиком животных.
– Устрани ее!
Рамтата ошеломил такой приказ, и он отрицательно покачал головой:
– Я не стану этого делать!
Цезарь гневно воззрился на него.
– Ты смеешь мне перечить?!
– В этом случае – да! Даная – знатная женщина благородного происхождения и не сделала ничего, что оправдывало бы подобную меру. Как египтянин я не могу допустить, чтобы ей причинили вред, пока она не представляет опасности.
Цезарь заложил руки за спину, продолжая недовольно смотреть на молодого человека.
– Почему ты всегда оспариваешь мои распоряжения?
– Если помнишь, когда ты послал за мной в Галлии, я сказал тебе, что никогда не сделаю ничего, что будет противоречить интересам Египта.
Цезарь устало махнул рукой.
– Ты один из немногих, кому я позволяю оспаривать мои приказы и жить, рассказывая об этом. – Он посмотрел на Рамтата с досадой. – Наверняка мы можем договориться, и ты сумеешь сделать что-нибудь, чтобы заставить эту женщину молчать. Слишком многое зависит от того, насколько я буду осведомлен о намерениях и поступках царя, и только ты способен помочь мне в этом.
– Я могу принять меры, чтобы не дать ей заговорить, – предложил Рамтат. – Это будет не очень трудно.
– Так сделай это! – оборвал Цезарь, тяжело опустившись на мягкую скамью и обводя рукой роскошную комнату. – Посмотри на все это – как можно спать в подобном месте? Золотые кровати, золотые скамеечки для ног, странные надписи на стенах. С половиной тех средств, что ушли на меблировку этой комнаты, я смог завоевать Галлию.
– Египет – очень богатая страна.
Цезарь согласно кивнул.
– Я собираюсь избавить твой Египет от части его богатств. Но не будем об этом – расскажи мне, что у тебя с царем.
– Я сообщил, что ты был близким другом моего отца и я хорошо тебя знаю. Это понравилось тем двум стервятникам, что крутятся вокруг Птолемея.
Цезарь удовлетворенно кивнул и рассмеялся.
– Глупцы сыграют мне на руку. Завтра, когда мы встретимся в тронном зале, я разыграю великолепную сцену неожиданной встречи и заставлю их поверить, что многие годы тебя не видел.
Рамтат понимающе кивнул. Цезаря не без причины называли великим стратегом.
– Значит, мне придется играть за обе стороны – угождать и вашим, и нашим.
– Вот именно! – Цезарь выглядел все более утомленным и откинулся на спинку скамьи. – Мне необходимо узнать причину, по которой царь загнал свою сестру в пустыню и продолжает охотиться за ней. Воспользуйся дружбой, лестью, всем чем только угодно, чтобы завоевать доверие мальчишки. Но не дремли у меня на службе!
Рамтат озабоченно взглянул на него.
– Должен тебе еще раз напомнить, что я очень люблю Египет и никогда не сделаю ничего, что принесло бы вред моему народу. В этом походе ты можешь потребовать от меня что-то такое, чего я не захочу исполнить.
Цезарь посмотрел на Рамтата с уважением:
– В тебе меня прежде всего восхищает честность. Я знаю, что как бы ты ни поступил, ты скажешь мне правду.
Рамтат начал было отвечать, но Цезарь взмахом руки прервал его.
– Почему ты решил, что мне нужно напоминать, кому в первую очередь принадлежит твоя преданность? Ты заявляешь мне об этом при каждом удобном случае.
– Моей стране жизненно необходимо, чтобы эта война закончилась. И я искренне желаю, чтобы после ее окончания царица Клеопатра стала единственной правительницей Египта.
– Будь осторожен, юный Рамтат, ибо ты ходишь по краю пропасти. Один неверный шаг может привести тебя к гибели, а если ты падешь, то можешь скорее всего увлечь за собой и весь Египет.
– Я это знаю.
– Ты уверен, что рассуждаешь беспристрастно, а не под влиянием любви, которую ты испытывал к царице, когда она была моложе?
– Да, Цезарь! В то время я вовсе не был влюблен в нее по-настоящему. Меня больше увлекали занятия воинским искусством, и я охотнее проводил время на тренировочной площадке, стараясь укрепить руку в схватках на мечах, чем во дворце среди придворных льстецов, подобно многим из моих друзей.
– Тогда учти следующее, – твердо произнес Цезарь. – Править Египтом будет тот, кого я выберу. Только я могу принять такое решение.
Рамтат поклонился.
– Это твое законное право. С твоего разрешения я сейчас же уйду. Осталось всего несколько часов до рассвета, и скоро во дворец повалит народ.
– Будь осторожен! Найди эту молодую женщину и сделай все, чтобы она не заговорила. Немедленно позаботься об этом!
Рамтат согласно кивнул.
– Я выясню все, что сумею, и сразу же доложу тебе. Но должен предостеречь тебя: все время будь настороже! Здесь, во дворце, у тебя мало друзей.
– Я высоко ценю твою заботу. Только постарайся не допустить, чтобы эта женщина увиделась с царем.
Рамтат поклонился.
– Твое слово – приказ для меня.
Цезарь посмотрел на него скептически.
– Иди-ка отсюда, юный мошенник! Ты служишь мне только потому, что считаешь, будто это отвечает интересам Египта!
– Я бы никогда не стал оспаривать твои распоряжения, могучий Цезарь.
– Стал бы, ты только это и делаешь. – Цезарь отвернулся. – Оставь меня, чтобы я мог ненадолго прилечь, пока не пришло время заняться повседневными делами.
Когда Цезарь снова обернулся, Рамтат уже исчез, растворившись во тьме.
После того как Даная водворила Обсидиану на ночь в клетку и покормила сокола, было уже слишком поздно идти советоваться с Урией. Да и сама она хотела все хорошенько обдумать. Почему египтянин мог желать помочь римлянам? Даная не представляла себе, какие мотивы могли руководить поступками Рамтата. Царь, очевидно, давно знал Рамтата и достаточно доверял ему, раз отослал стражу из зала и остался с этим мужчиной без охраны.
Даная подошла к окну и стала смотреть, как луна то показывается из-за бегущих облаков, то снова исчезает. Будь она обычной женщиной, а Рамтат обычным мужчиной, она очень легко могла бы открыть ему свое сердце.
Облако заслонило луну, поглотив свет и погрузив ночь во тьму, и Данаю охватил страх. Ведь Рамтат не был обычным мужчиной – по воле богов они с ним оказались в противостоящих лагерях, и это делало его ее врагом.
Глава 9
Было раннее утро, когда Даная встала и по извилистой дорожке вышла в сад, вдыхая нежный аромат цветов, пышно усыпавших все вокруг. Она поспешно пересекла внутренний двор в поисках Урии. Даная не спала почти всю ночь, размышляя, как же ей быть с Рамта-том, и все еще ничего не решила. Когда она отыскала своего старого учителя, тот сидел поддеревом, склонив голову над свитком пергамента. Он был так погружен в чтение, что не услышал, как она подошла.
– Как твои дела, Урия?
Старик поспешно вскочил на ноги и почтительно поклонился.
– Неплохо. – Он заботливо осмотрел ее и заметил темные круги под глазами. – Надеюсь, ты понемногу привыкаешь к своей новой жизни.
Даная уселась на скамью и попыталась собраться с мыслями, все еще не готовая к обсуждению своих сомнений, касающихся Рамтата.
– Да, немного. Однако Обсидиана без устали мечется по своей клетке, потому что она привыкла к большей свободе, которую я не могу ей предоставить здесь, в Александрии.
– Это было бы неразумно, – согласился Урия, улыбаясь, словно представил себе нечто смешное. – Если разрешить Обсидиане свободно передвигаться по дому, все твои слуги в ужасе разбегутся.
– Трудно решить, что же с ней делать.
Урия задумчиво посмотрел на нее:
– Тебя ведь заботит вовсе не судьба пантеры, верно?
Даная подняла на него взгляд.
– Есть кое-что, что сильно тревожит меня, и я не знаю, как мне поступить.
– Ты готова поделиться со мной?
Даная расправила обшитое голубой каймой платье.
– Во время морского путешествия в Александрию, прямо перед тем как мы вошли в Великую гавань, нас нагнали несколько военных кораблей римлян. Я уже рассказывала тебе о мужчине, которого мы повстречали, и о том, как нам пришлось пристать к маяку, чтобы взять его на борт.