Ее сопровождал Саймон. Она не просила его об этом, но с того момента, как он взял ее руку в библиотеке, она отпускала ее лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо. Сидя в кресле перед срочно затопленным камином (Саймон расположился на подлокотнике того же кресла), она, запинаясь, рассказывала подробности своего кошмарного открытия.
Лорд Уиллоуби, сдвинув на нос пенсне, делал пометки в своей тетради.
- Стало быть, вы находились в библиотеке примерно около пяти минут, прежде чем обнаружили миссис Глоссап?
Подумав, Порция кивнула.
- И вы не видели и не слышали, чтобы за это время или в тот момент, когда вы вошли в холл, ктото выходил из комнаты?
- Нет, не видела.
- Вообще никого?
Саймон пошевелился, но Уиллоуби всего лишь выполнял свои обязанности и делал это как можно деликатнее. Он был пожилой, солидный мужчина, но взгляд у него оставался острым. Похоже, он понимал, что Порция не отвечает вовсе не потому, что чтото скрывает.
Кашлянув, она подтвердила:
- Никого.
- Насколько я понимаю, двери на террасу были открыты. Вы не выглядывали наружу?
- Нет. Я даже не подходила к дверям, просто прошла мимо них.
Уиллоуби ободряюще улыбнулся:
- И потом вы увидели ее и позвали мистера Кинстера. Вы ничего не трогали?
Порция покачала головой. Уиллоуби повернулся к Саймону.
- Я ничего не увидел, хотя посмотрел вокруг, однако не обнаружил ничего необычного.
Уиллоуби кивнул и сделал какуюто запись.
- Ну что ж! Думаю, мне больше нет необходимости вас задерживать. - Мягко улыбнувшись, он поднялся.
Порция, рука которой все еще оставалась в руке Саймона, также поднялась.
- Что теперь будет?
Уиллоуби бросил взгляд на Саймона, затем снова повернулся к Порции.
- Боюсь, я должен вызвать джентльмена с Боустрит. Я отправлю свой отчет сегодня вечером. Если повезет, офицер прибудет сюда завтра после полудня. К сожалению, получается, что, кроме мистера Кинстера и мистера Хастингса, другие джентльмены не могут отчитаться о своем местонахождении в то время, когда была убита миссис Глоссап. Конечно, в окрестностях ночуют цыгане, но лучше соблюдать все необходимые процедуры.
Порция уставилась на лорда Уиллоуби. Саймону не составило труда прочитать ее мысли. Она хотела, чтобы убийца был пойман, кто бы это ни был.
Повернувшись к Уиллоуби, Саймон кивнул и повел Порцию к выходу. Поговорив с лордом Глоссапом, Уиллоуби откланялся и уехал.
Обед, состоявший из холодных закусок, подали рано. Все удалились в свои комнаты еще до заката солнца.
Сидя возле окна, положив руки на подоконник и на них голову, Порция наблюдала за тем, как солнце медленно уходит за горизонт.
И думала о Китти. Порция видела разнообразную Китти в течение последних дней. Китти была красивой и живой, приятной и очаровательной, но в то же время мстительной, мелочной, способной сознательно причинить боль другим. Безмерно требовательной - это, пожалуй, было ее самое неприятное качество, пожалуй, ее самое большое безрассудство. Никогда, сколько бы Порция ни наблюдала за ней, Китти не думала о других.
Волна нервного озноба пробежала по телу Порции. Она не могла выбросить из головы одну деталь. Комуто Китти доверяла, если она пришла с кемто встретиться в библиотеке, - в том месте, куда она никогда не ходила для других целей. Она сменила платье. Эта мысль снова пришла в голову Порции.
Китти доверяла неразумно, что и оказалось фатальным.
Порция заставила себя прервать поток размышлений и проверить, готова ли она забыть о смерти Китти и обратиться к проблемам, которые стоят перед ней самой. К вопросам, связанным с ее будущим, ее судьбой, с Саймоном. Ведь им придется жить, несмотря на уход Китти.
Для нее замужество всегда было сопряжено с риском, отсюда ее поиски подходящего мужа, который обеспечил бы ей все, что необходимо, и позволил управлять собой, диктовать ему свои условия и во всем поступать посвоему.
И вот теперь перед ней перспектива брака с мужчиной, который настолько силен, что способен сломить ее волю и подчинить себе.
Порция всегда знала, что представляет собой Саймон. Никогда, даже в свои четырнадцать лет, она не ошибалась в оценке его как личности и видела, какой он тиран. Но она никогда не могла подумать, что ему взбредет в голову мысль жениться на ней, тем более до того, как она подумала о браке с ним. И однако же это случилось, а она, испытывая любопытство к замужеству в связи с появившимся желанием найти мужа, о чем он, к счастью, до сих пор не догадывался, невольно сыграла ему на руку.
И он позволил ей это сделать.
И неудивительно - это так сообразуется с его натурой.
Гладя на темнеющий сад, Порция снова подумала о нем, обо всем, что они испытали и прочувствовали вдвоем. О том, чего она до сих пор не понимала.
Можно ли считать, что между ними рождается любовь? Или же это нечто такое, что он состряпал для того, чтобы приманить ее? Способен ли он дать ей свободу в пределах разумного, позволит ли ей остаться такой, какая она есть? Или же его предложение - всего лишь тактическая уловка, с помощью которой он надеется заполучить ее согласие на брак?
Испытай меня!
Ей придется подвергнуть его испытанию.
Порция смотрела в окно и наблюдала за тем, как удлиняются и густеют тени. Как на сад опускается ночь, погружая его в тишину.
И думала о Китти, ощущая, как кровь курсирует по ее венам.
Она еще жива и намерена жить, и это означает, что она должна делать то, что может. Порция никогда не страдала отсутствием мужества. Никогда в жизни она не отступала, если ей бросали вызов.
Но еще никогда она не встречалась с таким вызовом.
Истина в том, что не было пути назад. Нелепо притворяться, будто не существовало того, что между ними таки произошло, или что не существует возникшего между ними и продолжающего развиваться чувства.
Или что она может просто взять и уйтиу уйти от всего этого, уйти от него - будто он ей это позволит.
Нет никакого смысла притворяться, будто ничего не изменилось.
Саймон стоял в жилете и рубашке с короткими рукавами у окна своей комнаты, глядя на то, как чернеет вода в озере. Чувствуя, что и его настроение становится мрачным, под стать цвету озера.
Он рвался к Порции - сейчас, сегодня вечером. Хотел ощутить ее в своих объятиях и убедиться, что она в безопасности. Хотел всем сердцем, со всей страстью, которой никогда раньше не испытывал, дать ей почувствовать, что она в безопасности. Порция сейчас находилась в своей комнате одна. Думала, размышляла.
И он ничего не мог сделать, никак не мог повлиять на ее решение. Саймон не помнил, чтобы испытывал подобную неуверенность в отношениях с какойлибо другой женщиной, чтобы не был способен подчинить женщину своей воле.
Он ничего не мог сделать. Если она не придет или пока она не придет к нему, он лишен возможности в чемто убедить ее. Убедить ее пойти с ним дальше или продолжить исследовательскую работу по изучению проблем замужества, к чему он теперь был полностью причастен. Он сделает все, что потребуется, чтобы убедить ее выйти за него замуж, никакой альтернативы Саймон не признавал.
Однако сейчас он был беспомощен. Саймон привык к тому, что контролирует жизнь, что способен делать то, что важно и существенно. И вот сейчас, до того момента, когда она придет к нему и даст ему шанс, он не мог ровным счетом ничего предпринять.
Его жизнь, его будущее находились в ее руках.
Если Порция даст ему слишком мало шансов убедить ее, она примет решение, направленное против него, и он ее потеряет, несмотря на то, что он сильнее во всех наиболее существенных аспектах. Он может настроить свет против нее - но она не согнется. Никто этого не знал лучше его.
Саймон не мог объяснить, почему его вниманием завладела женщина столь неукротимой воли, но теперь уже поздно было чтолибо менять.
Он смеялся над своими зятьями, попавшими в ловушку. Но сейчас ему было не до смеха. Похоже, он оказался в столь же тупиковой ситуации. Саймон обернулся и увидел, как открывается дверь.
Порция вошла и закрыла за собой дверь. Он услышал щелчок замка, после чего она повернулась к нему лицом, увидела его и, подняв голову, направилась в его сторону.
Саймон окаменел и затаил дыхание. При слабом свете луны он увидел решимость в устремленном на него взгляде. Она подошла к нему, обняла его за шею и притянула его губы к своим губам.
Она поцеловала его, и пламя, которое все еще полыхало между ними, вспыхнуло с новой силой. Действуя очень медленно, давая ей возможность отстраниться, если она того пожелает, Саймон обнял ее за талию, затем, не встретив с ее стороны возражений, обнял еще крепче и, наконец, прижал к себе.
Порция прильнула к нему, в нем чтото дрогнуло, и Саймон запечатлел ответный поцелуй. Она без колебаний отдалась этому поцелую.
Саймон не знал, что же она решила, каковы ее планы, но он испытал несказанное облегчение уже оттого, что она находилась в его объятиях.
Порция хотела его. Она определенно давала это понять, плотно прижавшись к нему животом. Ее язык чувственно сплетался с его языком. Она хотела получить больше и брала все больше, отдаваясь поцелую со всей присущей ей страстью. Саймон понял, что она делает это сознательно, что она приняла решение и выбрала этот путь.
И столь же сознательно Саймон, отбросив все свои сомнения и рассуждения, последовал ее примеру.
Его руки обвились вокруг полных бедер Порции и приподняли ее. Она чтото горячо пробормотала, обняла его за шею и впилась губами в его рот. Он несколько опешил, но затем не менее горячо ответил на поцелуй и понес ее к кровати.
Уложив Порцию на кровать, он инстинктивно хотел лечь поверх нее, однако она застонала, схватила его за волосы, потом за плечи и стала извиваться и барахтаться. Саймон позволил ей делать все, что она захочет, и в конечном итоге она высвободилась изпод него и оказалась сверху.
Памятуя о том, что он сейчас в роли просителя, Саймон настроился на то, чтобы умиротворить, ублаготворить и ублажить ее. И для достижения этой цели трудились его руки, губы, язык, не говоря уже о мозге, чтобы отдать всего себя, свое тело и душу ей.
Он откровенно продемонстрировал, что позволяет ей делать все так, как она пожелает.
Порция какоето время колебалась, вероятно, испытывая некоторые подозрения, но затем приняла негласное предложение и приподнялась над ним. Обхватив ладонями его лицо, Порция превратила Саймона в своего пленника, с удовлетворением вздохнула, отпустила его губы и вплела свои пальцы в его шевелюру.
Приняв это за сигнал, Саймон стал гладить ей спину, затем расстегивать пуговицы на платье. Порция издала протестующий звук. Она оперлась ладонями о его грудь, заерзала и угнездилась на его талии. Саймон лежал неподвижно, пассивно разметав по бокам руки и ожидая ее действий.
Глядя на его лицо, освещенное лунным светом, она прочитала в нем его согласие, желание и готовность, по крайней мере сегодня, быть тем, кем она хотела его видеть. Вести себя так, как она распорядится.
- Ведь ты хотел испытания, не так ли?
Она возвышалась над ним, и он не мог рассмотреть ее глаза. Он, поколебавшись, ответил:
- Я имел в виду, что мы должны вести себя так, словно мы уже женаты, чтобы ты могла убедиться, что это возможно. Что женитьба для меня отнюдь не бедствие, которого ты так боишься.
- Значит, ты не будешь диктовать мне? - Она сделала жест рукой. - Командовать, контролировать?
- Я постараюсь. - Он на мгновение стиснул челюсти. - Я стараюсь изо всех сил уступать, чтобы пойти тебе навстречу в разумных пределах, но я не могу…
Поскольку продолжения не последовало, Порция подсказала:
- Изменить свою натуру?
Она почувствовала, как он вздохнул.
- Я не способен быть тем, кем не могу быть физически, так же как и ты. - Он встретился с ее взглядом. - Мы просто должны постараться не усложнять жизнь друг другу.
Искренность его тона смягчила настороженность и тронула Порцию. Этого было достаточно на сей момент - достаточно заверений, достаточно приглашений для испытания и его, и ее.
- Очень хорошо. Давай попробуем и посмотрим, насколько мы преуспеем.
Его руки, большие, могучие, сильные, остались пассивно лежать по бокам от нее. Они не гладили, не ласкали… они выжидали.
Порция улыбнулась, наклонилась и прижалась ртом к его губам. Она почувствовала, как его руки напряглись, напружинились, и отодвинулась. Остудила его взглядом.
И взялась за его галстук. Отцепила бриллиантовую булавку, затем стала развязывать узел. Когда галстук свесился с ее руки, она помедлила, продумывая возможности, затем улыбнулась.
Взяла галстук в обе руки, как бы образовав из него повязку для глаз.
Выражение лица у Саймона сделалось весьма забавным, однако он без возражений приподнялся на локтях и подставил Порции голову.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - пробурчал он.
- Надеюсь, что я справлюсь.
Сейчас, когда Саймон ничего не видел, она могла не следить за выражением своего лица, полностью сосредоточиться на Саймоне и на том, что она хотела от него получить.
Положив руки ему на плечи, она заставила его снова лечь. Луна светила теперь достаточно ярко, и Порции было хорошо видно Саймона.
И она стала готовить сцену, которую задумала и которая должна была стать для него испытанием.
Глава 12
Идея была слишком интригующая, чтобы от нее отказаться. Широко распахнув полы его жилета, она принудила Саймона приподняться, и в итоге жилет полетел на пол.
Саймон снова опустился на спину; Порция принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, наблюдая при этом за выражением его лица. Изза повязки на глазах он не мог видеть, что она за ним наблюдает, поэтому не столь бдительно контролировал выражение собственного лица. Порция догадалась, что он по крайней мере частично понял ее намерения, однако не была уверена в том, что он чувствовал.
Она лукаво улыбнулась, когда расстегнула последнюю пуговицу и выдернула полы его рубашки изза пояса. Он вынужден был изобразить улыбку и терпеть это.
- Думай об Англии, - сказала она и распластала ладони на его груди.
Ее пальцы блуждали, наслаждаясь упругостью кожи и жесткостью кудрявых волос, ощупывали тугие мышцы, в которых дремала скрытая сила.
Саймон пошевелился:
- Я выживу.
Улыбка Порции сделалась озорной. Она сдернула с него рубашку, отбросила ее, затем наклонилась и дотронулась кончиком языка до его ключицы. Саймон судорожно вздохнул, хотя и попытался сделать это как можно незаметнее. Судя по вбему, Порция решила полностью сосредоточиться на его обнаженной груди, собираясь его основательно подразнить и помучить.
Она лизала и сжимала губами тугие бутоны его сосков, покусывала их зубами и даже посасывала. И проделывала это до тех пор, пока его руки, пассивно лежавшие на ее бедрах, не напряглись.
Лизнув напоследок сосок, Порция выпрямилась, встала на колени, откинулась назад, выдернула изпод себя юбки и задрала их, после чего села верхом на его крепкие бедра.
После этого она снова положила ладони ему на грудь и стала медленно двигать их вниз. К мускулистому животу. К талии. Мышцы шевелились у нее под руками. Напрягались.
Затем Порция удовлетворенно откинулась, подождала. Увидела, что он расслабился, и протянула руку к поясу его брюк. Она расстегнула его, откинула клапан и накрыла обеими руками мужскую плоть.
Теперь он весь напрягся, каждый мускул в его теле сделался жестким… С самой первой минуты, когда она ослабила хватку, а потом снова сжала плоть и стала ее ласкать и исследовать, он не дышал.
Наконец, сделав неглубокий вдох, сказал:
- Могу я коечто предложить?
Порция подумала, затем весьма темпераментно позволила:
- Давай выкладывай!
Саймон оторвал руки от покрывала, где они до этого лежали без движения, положил их на ее руки и научил тому, что она хотела знать. Как его трогать, как ласкать, как доставить ему такое удовольствие, от которого у него перехватит в горле.
Наконец он оттолкнул ее руки и сделал попытку снять брюки.
Порция приподнялась с его ног и стянула их с него.
Он лежал обнаженный на спине с одной лишь повязкой из галстука на глазах. При виде подобного зрелища у нее захватило дух.
Все это принадлежало ей.
Если бы она посмела заявить на это право…
Она облизала губы, затем на коленях передвинулась вдоль его ног назад. Она приподняла и встряхнула юбки таким образом, что они образовали колокол вокруг нее, чтобы Саймон мог ощущать их своим обнаженным телом, одновременно чувствуя жар, исходящий из сокровенного места между ее бедрами, которое ныло, пульсировало и жаждало прикосновений. Она опустилась на его бедра, внимательно наблюдая за выражением его лица.
Затем Порция приподняла свою нижнюю рубашку, чтобы собственным телом ощутить его тело, и сомкнула ладонь вокруг напряженного ствола.
По нему пробежала волна дрожи, которую Саймон был не в силах сдержать, его дыхание сделалось прерывистым. Порция улыбнулась; ведь это было лишь началом.
Она любовалась призом, который в эту минуту находился в ее ладонях, потом наклонилась и прикоснулась губами к горячей, подетски нежной кожице. Саймон дернулся и застонал.
Порция любовно водила губами вокруг головки, затем двинулась вниз вдоль ствола, не переставая наблюдать за выражением его лица, за тем, как он стискивает челюсти и пытается сдержать дыхание.
И тогда Порция, проявив неожиданную для себя бесстыдную дерзость, взяла головку в рот. Саймон издал приглушенный стон и вцепился пальцами в ее волосы.
- Нет… не надо…
Порция выпустила изо рта головку, пристально вгляделась в его лицо.
- Но почему? Ведь тебе это нравится.
- Дело не в этом, - с трудом пробормотал Саймон. - По крайней мере не сейчас…
- Гм… - Порции нравился вкус головки, нравилось ощущать ее во рту.
- Ради Бога, будь милосердна. - Саймон попытался руками оторвать ее от себя. - Какнибудь в другой раз.
- Обещаешь? - лукаво улыбнулась Порция.
- Слово Кинстера.
Порция рассмеялась. Приподнявшись на колени, она продвинулась вперед и присела над его бедрами. Теперь лишь несколько дюймов отделяли его напряженный ствол от ее ноющей, жаждущей женской плоти. Она услышала, как Саймон затаил дыхание.
- Ты понимаешь, что делаешь? - спросил он. Порция не была столь уж невинна. В библиотеке КэлвертонЧейза было много книг, которые ее брат Люк постоянно ставил на самую верхнюю полку. Он упорно не хотел переместить их вниз. В конце концов Порция и Пенелопа при первой же возможности забрались наверх и достали запретные тома. В книгах оказались рисунки, от которых глаза могли полезть на лоб. Порция никогда не забудет то, что она увидела в этих книгах.
- Я знаю, что это возможно. - Порция слегка отодвинулась назад. - Но ты всетаки расскажи мне. - Наклонившись, она медленно провела языком по тугому соску, ощутив вкус соли. - Как это конкретно работает?
Саймон хрипло рассмеялся, было такое впечатление, что он испытывает боль. Грудь его приподнялась.
- Очень просто. - Он обхватил ее за бедра. - Вот таким образом.