– Это уж точно. Сначала ее опасались. Но теперь мы больше думаем о том, как бы выжить, а не о том, как получше устроиться в Аризоне. Думаю, Элиза это понимает, потому и бесится. И не забывай, – с жаром добавила Тереза, – что ее ребенок умер. Это, безусловно, очень на нее повлияло, особенно если учесть, что ребенок был единственной причиной, по которой муж ее вызвал. Ей сейчас очень тяжело.
Джули слушала вполуха и одновременно раздумывала, стоит ли открыть Терезе то, что с ней произошло? В конце концов, решила промолчать. К чему лишний раз огорчать Терезу?
Заметив, что Джули не слушает, Тереза внезапно сама перебила свою речь вопросом:
– Не хочу показаться любопытной, но как у тебя обстоят дела с капитаном?
Джули вздрогнула от неожиданности.
– Мы разговариваем. У меня такое чувство, словно нам что-то все время мешало быть полностью откровенными друг с другом. Если это правда и мы сможем преодолеть этот барьер – прекрасно. Если же нет, тогда, я думаю, самое время покончить со всем этим раз и навсегда.
– Но ты же не хочешь, чтобы все закончилось, правда? – уверенно сказала Тереза.
– Нет, – тихо признала Джули. – Не хочу. Но если по-другому не получится, я смирюсь. Хотя, пока мы не доберемся до Аризоны, будет непросто постоянно быть рядом с ним, каждый день видеть его…
– Ну посмотрим-посмотрим, – весело сказала Тереза, кивнув куда-то за спину Джули. – Вон он идет.
Дерек решительно подошел к ним, рассеяно кивнул Терезе и наклонился к Джули. Ее рука утонула в его ладони, и, все так же не проронив ни слова, он увлек ее куда-то в темноту.
Пока они шли, Дерек все время поглядывал на нее, в который уже раз восхищаясь ее редкой, изысканной красотой. Стоило ему закрыть глаза, как Джули тут же вставала перед его мысленным взором – дымчато-зеленые глаза, оттененные густыми длинными ресницами, манящие и загадочные… чувственные губы… идеально сложенное тело, тайны которого ему были так же хорошо ведомы, как и свои собственные.
Когда-то он клялся себе, что ни одна женщина не завладеет его сердцем. Телом – пожалуйста, но не сердцем. Он не мог позволить себе стать рабом любви.
Джули не стала спрашивать, куда они направляются. Она была рада уже тому, что просто идет рядом с ним.
Вдруг Дерек на миг притянул ее к себе, но затем снова отпустил, и они продолжили путь.
Выбрав удобное место, он привалился спиной к огромному валуну и сложил руки на груди.
– Ну что ж, давай поговорим, дымчатые глазки.
Несмотря на скудность света, отбрасываемого узким серпом месяца, Джули все же не могла не заметить напряженного взгляда своего собеседника. Она чуть отодвинулась – подальше от него, зная, что так легко вспыхивающие меж ними чувства могут помешать ему собраться с мыслями. Дерек набрал в грудь побольше воздуха и начал:
– На корабле у тебя был жар, – напомнил он ей о том, что случилось несколько лет назад. – В бреду ты рассказала мне все о своем прошлом. Я тоже буду с тобой искренен. Тогда ты, наверное, поймешь, почему я так отношусь к браку.
Джули молчала, считая, что ей лучше не задавать вопросов и следует просто дать ему выплеснуть то, что все это время он держал при себе.
– Давным-давно, – продолжал Дерек, уставившись в одну точку, – когда я был еще совсем мальчишкой, я решил для себя, что никогда не свяжу себя брачными узами. У меня было счастливое детство. Я был очень привязан к своим родителям. Но однажды вдруг понял, что они никогда не любили друг друга. А если и любили, то это было задолго до того, как я появился на свет. Тогда я и дал себе эту клятву. Понимаешь, родители не были счастливы вместе. Они не знали, что мы с сестрой все слышали сквозь тонкие стены. Мой отец – рыбак, домик наш был очень скромным. До нас доносились жалобы матери, их жаркие споры, из-за которых отец выходил в море гораздо чаще, чем это было действительно необходимо.
Когда я подрос, стало еще хуже. Отец почти перестал бывать дома. Наверное, я был единственным, кто понимал всю глубину его отчаяния, потому что иногда мы вместе выходили в море на его суденышке, и ром развязывал его язык. Он доверял мне то, чего мне не стоило бы слышать, а потом сам не помнил, что говорил.
Однажды он сказал мне, что только в море ему уютно, что здесь он может с радостью "встречать новый день", и лишь море дает ему настоящий покой. Когда однажды отец не вернулся, я вспомнил именно эти слова. В то утро предупреждали о возможности шторма, но отец все равно вышел в море. Позже я раздумывал, не искал ли он успокоения на морском дне. Думаю, моя мать в конце концов поняла, до чего она его довела. Наверное, именно запоздалое раскаяние и свело ее в могилу. Она умерла вскоре после отца.
Он посмотрел на Джули долгим изучающим взглядом.
– И я решил никогда не жениться, чтобы не хоронить свою жизнь в пучине страданий и отчаяния. Вот почему я просил тебя стать моей любовницей, а не женой.
Теперь настала ее очередь говорить. Но как найти нужные слова, чтобы объяснить, что она все поняла, но не изменила своего решения?
– Мне очень жаль, – наконец вымолвила Джули, ощущая, что каждым своим словом она разрушает скрепляющую их связь. – Однажды ты перестанешь думать, что все браки похожи на тот, что был у твоих родителей. Может быть, ты еще встретишь женщину и полюбишь ее так сильно, что больше ничего уже не будешь бояться.
Она очень удивилась, когда Дерек одарил ее своей неотразимой улыбкой, против, которой она никогда не могла устоять.
– Я ее уже нашел. Она передо мной. Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Прошла минута, прежде чем она осознала, что он сказал. Затем из ее глаз брызнули слезы, а сердце заколотилось, так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Она протянула руки.
– Дерек… Дерек… О Боже, как я тебя люблю!
Он страстно обнял ее, покрывая поцелуями ее нежные губы, лицо, шею. Джули прильнула к нему, схватившись за его шею так крепко, словно решила больше никогда не отпускать. Как прекрасно было чувствовать его сильные руки! Как уютно, спокойно в его объятиях.
Он мягко опустил ее на землю.
– Наконец-то, – хрипло прошептал он, – я буду любить тебя, и ничто больше не будет стоять между нами. У нас есть на это право, Джули, мы уже соединили наши души. Теперь же соединим наши тела.
Он расстелил на земле ее накидку и стал раздеваться. Его идеально сложенное мускулистое тело прямо-таки излучало силу. Он опустился рядом с ней на колени и неторопливо снял с нее одежду. Влюбленные не замечали холода ночи. Его пальцы нежно скользнули по ее лицу, шее, коснулись мягких упругих грудей…
– Я люблю тебя, Джули, – хрипло выдохнул он, – и никогда тебя не покину. Теперь ты моя… теперь и во веки веков.
Она прижала его голову к своей груди. Его руки ласково пробежались по ее спине и, скользнув по талии, уютно устроились на бедрах, губы нащупали бугорки сосков, которые с готовностью поднялись им навстречу. Затем его голова двинулась вниз, одаривая теплыми влажными поцелуями каждый изгиб ее тела.
Под ласковым натиском его губ ее тело выгнулось в судороге нестерпимого наслаждения. Не дав ей опомниться, он вошел в нее. Из ее груди вырвался крик, но он погружался в нее снова и снова, пока ее не накрыла волна блаженного освобождения.
Он приподнял ее бедра навстречу своим движениям. Не в силах больше сдерживать страсть, снедаемый этой страстью, он стал почти беспощаден, почти жесток в своей любви, а она подгоняла его, всхлипывая и сжимая в своих объятиях, чувствуя себя полностью в его власти и ничего другого не желая, кроме как этой власти покориться.
Наконец он лег на бок, все еще обнимая ее, все еще оставаясь в ней – горячий, пульсирующий. Она устало и доверчиво положила голову ему на плечо. Долгое время они лежали молча, наслаждаясь покоем, желая, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. В конце концов Дерек нехотя поднял голову и едва слышно произнес:
– Среди всех твоих стонов я ни разу не услышал слова "да".
– Да! – воскликнула она, переполненная счастьем. – Да, я буду твоей женой. Да, я отдам тебе все, что смогу. Да, я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы были самой счастливой парой на свете.
Он засмеялся, и никогда еще его смех не звучал так радостно и свободно. Словно позади было ужасно долгое и утомительное путешествие, и вот наконец цель достигнута. А впереди до самого горизонта простирается залитая солнцем прекрасная земля.
Затем они стали обсуждать свою дальнейшую жизнь. Дерек предложил подождать, пока они не прибудут на место, и провести свадебную церемонию в форте.
– Я оставлю свое теперешнее занятие, и мы заведем собственное хозяйство.
Джули внезапно почувствовала непонятную тревогу.
– Думаешь, Дерек, тебе понравится быть фермером? Ты же всегда любил путешествовать, просто не мог усидеть на одном месте. Почему ты думаешь, что захочешь копаться в земле?
– Мне нравилось странствовать, Джули, но теперь я понимаю, что на самом деле я все время чего-то искал, а не просто бродил по свету. А теперь я нашел – тебя и ту жизнь, что нас ожидает.
Он слегка отстранился и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее.
– Мне кажется, – задумчиво произнес он, – не стоит пока никого посвящать в наши планы. Впереди у нас еще тяжелые испытания. Ты понимаешь, что я имею в виду. И не нужно, чтобы люди говорили, будто бы все мои мысли заняты исключительно тобой, а не работой.
Джули тут же заверила его, что все понимает:
– Для меня не важно, чтобы о нашем решении кто-то знал. Самое главное – это мы, наша любовь.
Дерек заметил, что она дрожит от холода, и помог ей одеться. Затем он оделся сам, и они еще долго сидели обнявшись. Поглощенные друг другом, они не сразу расслышали крики. Но вдруг Дерек прислушался, отодвинулся от нее и вскочил на ноги.
– По-моему, это Томас.
– Эй! – громко закричал Дерек и побежал на голос.
– Я здесь!
Из темноты показался едва различимый силуэт. Когда Томас подбежал, им сразу же бросилось в глаза, что он очень взволнован.
– Этот чертов Вэнс! Он схватил сына Уэбберов, Лонни Брюса, и жестоко избил его лишь за то, что мальчишка крутился возле его повозки. Мы окружили его фургон. Но он пьян, и у него ружье. Уэббер и другие мужчины собираются схватить его.
Дерек вышел из себя.
– Черт возьми, я так и знал, что без неприятностей не обойдется!
Все трое побежали к лагерю. Увидев Дерека, мужчины бросились ему навстречу и наперебой принялись рассказывать, что произошло. Больше всего шумел, разумеется, отец Лонни Брюса. Неподалеку Эстер стояла на коленях около сына и причитала, остальные женщины обступили их. Джули побежала к ним. Увидев, что Лонни Брюс в сознании, она очень обрадовалась и стала расспрашивать его, как он себя чувствует.
– Не знаю, – с трудом ответил он, держась за бок. Изо рта и носа у него текла кровь. – Он сильно избил меня, мисс Маршалл. Очень сильно. Люди услышали, как я кричу, и прибежали. А он запрыгнул в фургон, высунул оттуда ружье и сказал, что застрелит любого, кто к нему приблизится.
Элиза Тэтчер с горящими глазами вышла вперед.
– Мы везде искали капитана. Теперь понятно, почему, когда он нужен, его не найти.
– О, Элиза, замолчи ради Бога! – воскликнула Джули. – Сейчас не время для твоей болтовни.
От удивления Элиза разинула рот и тут же ретировалась. Люди редко позволяли себе говорить с ней подобным образом.
Внезапно раздался крик. Все немедленно повернулись в сторону фургона Эрлоу Вэнса и увидели, что из-за занавески показались его голова и дуло ружья.
– Назад, – прорычал Вэнс. – Молокосос получил то, что заслужил. Нечего шпионить возле моего фургона. Оставьте меня в покое, пока я не разнес кого-нибудь в клочья!
Все произошло очень быстро. Никто и не заметил, как Дерек молниеносным движением вытащил револьвер и метким выстрелом выбил оружие из рук Эрлоу. Затем, не теряя времени, он запрыгнул в фургон, и его кулак обрушился на возмутителя спокойствия, сбив того с ног. Наклонившись и схватив Эрлоу за грудки, Дерек проорал:
– У тебя ровно пять минут, Вэнс, чтобы унести отсюда ноги. Если после этого ты все еще будешь здесь, я задушу тебя собственными руками.
Эрлоу сплюнул кровь и посмотрел на Дерека. Глаза его сузились от ярости, губы мелко подрагивали. Сейчас не время, успокаивал он себя. Дерек Арнхардт непременно получит свое, но потом. Силы слишком неравны. Если сейчас он ввяжется в драку, у него не будет никаких шансов. Черт возьми, нужно было сразу перестрелять всю эту сволочь. Эх, если бы не оружие для индейцев…
Не отрывая от Дерека полного ненависти взгляда, Эрлоу осторожно вытер окровавленный рот и, поднявшись на ноги, начал спешно готовиться к отъезду.
Дерек спрыгнул с фургона. Толпа расступилась, и он направился к Лопни Брюсу, который все еще лежал на земле.
– Как ты? – спросил Дерек.
– Не знаю, – прошептал Лонни Брюс, прижав руки к груди. – Но болит очень сильно.
К ним подошел Джаспер Уильямс. Джаспер был сыном врача и немного понимал в медицине. Элизе он, конечно, во время родов ничем помочь не мог, но в переломах разбирался.
– Я осмотрел его, – сказал он Дереку. – Может быть, одно-два ребра сломаны. Но в остальном ничего серьезного – ушибы. Немного поболит и пройдет. Здоровый мужик и избил ребенка! Позор!
Дерек вздохнул с облегчением и потихоньку начал успокаиваться. Лонни Брюс, конечно, не сможет завтра управлять лошадьми, а Майлз должен позаботиться о фургоне Элизы. Следовательно, нужен кто-то еще. Но кто? И все из-за этой женщины, будь она неладна. Если бы она не довела Мику…
– Из-за чего все началось? – обратился он к Лонни Брюсу таким тоном, что тому сразу стало ясно, что нужно выкладывать всю правду. – Что тебе было нужно в его фургоне?
Лонни Брюс потупил глаза.
Дерек ждал. Он никогда не повторял своих вопросов.
Напуганный Лонни Брюс принялся сбивчиво объяснять.
– Это же была просто шутка, а он точно взбесился. Сказал, что мне не… в общем, нечего делать около его фургона, и принялся меня колошматить.
Дерек ждал. Это было не то объяснение, которого он требовал, и Лонни Брюс понял это.
– Это все из-за ребят, – затараторил он, и слезы брызнули из его глаз, потому что родители стояли рядом и слушали и впереди была большая взбучка. – Мы сидели за камнями и распивали бутылку, которую Хьюби Тейлоу спер из запасов своего папаши. Когда мы все выпили, ребята послали меня добыть еще. Мы решили, что в фургоне мистера Вэнса должно быть виски, потому что он всегда пьяный. Ну я и пошел. Его нигде не было видно, и я забрался в фургон. У него там только два ящика в этой махине. В одном жратва, а в другом виски. Я взял две бутылки, а он вдруг появился как из-под земли, схватил меня и начал орать. Он прекрасно видел, что у меня в руках только бутылки, но все равно спрашивал, что я искал, а потом стал меня бить.
Что-то в его рассказе насторожило Дерека, но он никак не мог понять, что именно. Эстер Уэббер всхлипывала теперь уже потому, что ее сын украл виски. Отец Лонни Брюса пообещал своему отпрыску отделать его еще покрепче, как только он поправится. Остальные продолжали обмениваться впечатлениями о ночном происшествии.
Дерек в задумчивости пощипал усы, глаза его сузились, на скулах заходили желваки. Он украдкой обернулся и увидел, как Эрлоу Вэнс нахлестывает лошадей, стремясь побыстрей убраться из лагеря.
Он жестами поманил к себе Томаса и Майлза. Отойдя с ними на приличное расстояние и убедившись, что их никто не может услышать, Дерек коротко приказал:
– Никому ничего не говорите. Седлайте лошадей. Мы поскачем вслед за Вэнсом. Подождем, пока он не отъедет достаточно далеко, остановим и обыщем фургон. У меня плохое предчувствие.
Майлз переглянулся с Томасом и прошептал:
– А что мы будем искать?
– Ружья, – так же тихо ответил Дерек.
– Ружья? – переспросил Томас. – Ты думаешь, он перевозит оружие? Но у него же почти пустой фургон.
– Точно, – улыбнулся Дерек. – Но зачем тогда он такой огромный? Зачем обременять себя большим пустым фургоном? И почему он пришел в такую ярость, когда застал у себя мальчика?
– И где же он мог спрятать ружья? – поинтересовался Майлз.
– Двойное дно, – с мрачной усмешкой ответил Дерек. – Если я не ошибаюсь, он присоединился к нам, чтобы не навлекать на себя подозрений, путешествуя в одиночку. Один в таком большом фургоне… а в нем только два ящика…
Глава 9
Первым их побуждением было стремглав броситься за Вэнсом, но они сдержались и поехали осторожно, прислушиваясь к отдаленному стуку колес его фургона.
Дерек велел им не приближаться к Вэнсу, пока они не отъедут достаточно далеко, чтобы в лагере не услышали звуков выстрелов. Ему не хотелось, чтобы все переполошились и поскакали выяснять, что случилось. Это было его дело. И он не собирался подвергать опасности остальных.
Несмотря на тревожное состояние, Дерек невольно залюбовался усеянным россыпями звезд ночным небом. Ему вдруг подумалось, что каждая звезда похожа на глаз. Ночью они заполоняют небо, тысячами приходят на смену солнцу – огромной дневной звезде. Теперь, когда он признал, допустил к себе в сердце свою любовь к Джули, в его душе поднималось все то, что он так долго подавлял и сдерживал. Дерек наконец почувствовал, что такое жить в ладу с самим собой.
Он неожиданно улыбнулся, почувствовав себя совершенно счастливым. Джули. Доброта, отзывчивость, красота, отвага – честное слово, Бог наделил ее всеми возможными достоинствами! И теперь, черт возьми, больше ничто на свете не сможет помешать ему, теперь Джули будет его навсегда!
Внезапно его размышления были прерваны Томасом.
– Арнхардт, – возбужденно прошептал он, – а что мы будем делать, если найдем ружья? Арестуем его?
Дерек ослабил поводья. Торопиться не стоило. Дорога вела прямо в Эль-Пасо, а он сильно сомневался в том, что Вэнс направляется именно туда. Дерек достаточно хорошо знал этот район и понимал, что до тех мест, где Вэнс мог бы свернуть с дороги, еще довольно далеко.
– Скорее задержим, – ответил Дерек. – И конфискуем оружие. Оно нам может понадобиться. Я все равно собирался купить ружья в Эль-Пасо. Там мы и сдадим его властям.
Майлз не смог сдержаться.
– Если этот сукин сын продает ружья индейцам, его надо просто пристрелить и бросить на растерзание стервятникам!
– Наказывать его не наше дело. Пусть с ним разбираются военные в форте Блисс, – твердо сказал Дерек. – Меня больше волнует оружие. Я ведь только предполагаю, что он везет, его индейцам.
Некоторое время они ехали, молча. Но в конце концов Майлз не выдержал и выложил все, что у него накипело.
– По-моему, нам нужно кое о чем поговорить. Я, как и все остальные, заметил, что сегодня вечером ты опять уединился с моей сестрой.
– Правда? – сказал Дерек не оборачиваясь. Но Майлза это не остановило:
– Я не хочу, чтобы она страдала, а у тебя, по-видимому, просто талант причинять боль, поэтому прошу тебя, держись от нее подальше.
– Это мне вряд ли удастся, Майлз, – спокойно ответил Дерек. – Боюсь, я просто не смогу выполнить твою просьбу.