Всю весну они провели вместе в прогулках, и посещениях музеев и выставок, вечерами ужиная в ресторанах. Виктор мог это себе позволить, впервые за два года его фирма начала давать прибыль, и он уже мог вкладывать не только в оборудование и заработную плату, но и оставлять себе. В мае он купил себе огромную квартиру на Бонд-стрит, которую стал рьяно обставлять, ища для нее интересные вещички, ожидая, что его новое жилище будет полностью соответствовать духу Виктора Хомса. Покупка квартира не станет для него высшем достижением, он хотел дом в Лондоне, а лучше поместье загородом столицы. Итак, Виктор поднимался вверх по лестнице, достигая новые высоты, и, похоже, его мечты стали сбываться.
В мае, когда Мелани поняла, что скоро опять уедет надолго в Швейцарию, решилась на важный шаг – она решилась вверить себя Виктору. Она легко относилась к таким вещам, они лучше узнают друг друга до свадьбы, она поймет хороший ли он любовник, или плохой любовник. Может ей не понравиться, и тогда она оставить мысль об их будущем союзе. В тот май она распаляла его, совсем не понимала, что Виктор другой, и он никогда не делает необдуманных поступков. Когда она поцеловала его, и прошептала на ухо, что мечтает о ночи с ним, он оттолкнул ее, вежливо сказав, что она совсем не понимает, то, что она хочет. Мелани обиделась на него.
- Не нужно делать не обдуманных поступков, - сказал Виктор.
- Ты меня не любишь! – вспылила девушка.
- Да, я испытываю к тебе нежные чувства, но это еще не любовь. Мелани, ты еще слишком юна, - он отошел от нее, не смотря на нее.
- Виктор, я люблю тебя, - прошептала она, он ничего не ответил, лишь только улыбнулся, а потом спустя некоторое время сказал.
- Мне очень жаль, что я не могу ответить тебе тем же, - он сжал ее тоненькие пальцы, когда она снова оказалась рядом с ним.
- Я буду ждать, - прочитал он по ее губам.
- Нужно время, - так же тихо ответил он, Виктор попрощался и ушел.
₪
Ветер шевелил молодую листву, город был опутан воздушной пеной. Все цвело, все радовалось жизни. В это время года, когда не пришла еще летняя жара, и не ушла весенняя прохлада, было какое-то свое очарование. В воздухе летало ощущение любви, сладкий аромат приятно наполнял легкие, даря чувство эйфории. Легкость, вот, что присуще весне, особенно Лондону, иногда неделями лил дождь, докучая обитателем города, но после дождя было так свежо, что лужи и сырой тротуар, казался сущим пустяком, по сравнению с той радостью, что доставалась детям.
Весна всегда была особенной, особенно загородом. Несмотря на обветшавший дом, Аманда была счастлива. Теа беззаботно бегала по изумрудной траве, лазя среди колючих кустарников, прижимая к груди ароматные ветки можжевельника. Она любила, когда приходил Виктор, хоть он и не был девочке родственником, она всегда завала его дядей. Он сажал ее к себе на шею, и водил по лесам и полям, словно этим ритуалом он вспоминал свое детство. Загородом было прекрасно, и Сайман считал, что девочке просто не обходимо, расти на природе. Он защищал ее, когда Аманда отчитывал дочь, считая ее поведение недостойным юной леди. Сайман часто приглашал к себе гостей, особенно родственников жены. Урсула и Артур привозили сына, где маленький Чарли делал первые робкие шаги. Он понимал, что две сестры сблизились, а третья отдалась от них всех. Рамсей старался их померить, но Диана сама не хотела сближения. Почему?
Пока Виктор с детьми играл на малахитовой траве, они вчетвером наблюдали за ними. Аманда улыбалась Артуру, а Урсула, обмахиваясь веером, посылала молнии Сайману. Нет, никто из сестер не помышлял отобрать чужого мужа. Они слушали заливистый смех детей и Виктора.
- Он будет хорошим отцом, - вдруг сказал Сайман, - почему он не жениться?
- Даже не знаю, - вздохнул Артур, - ему уже будет двадцать семь. Я постоянно задаю ему этот вопрос.
- Да, странно это все, - протянул Сайман, - наверное, работа полностью завладела им.
Пока они вчетвером проводили время за дебатами и спорами, он вместе с детьми исследовал местность. С ними он за эту весну обследовал весь лес, однажды они набрели к красивому замку. Виктор вспомнил рисунки, что обнаружил в библиотеке Хомсбери. Это был Аллен-Холл, владение герцогов Кентских, дом, построенный для Элизабет Хомс, еще во второй половине восемнадцатого века. Это была красивая история любви, которую он узнал из сухих записей, как отчетов в дневниках отца Бэсс, и в нежных письмах Аллена Голда. Хомсы не были склоны к романтике, только, наверное, его дед был другим. Генри Голд по приказу короля Георга III поехал в Ирландию, скача по холмистой местности, он набрел на Хомсбери, где встретил четырнадцатилетнюю Элизабет. Они не поженились тогда, но ради нее он выстроил дом, назвав его Бэсси-Хаус, и вернувшись через шесть лет за девушкой, взял ее в жены. Они были счастливы в этом доме, все поражались ее красоте и уму. У знаменитого художника Гейнсборо, он закал ее портрет, который впоследствии нарисовали на эмалированной броши, как знак вечной связывающей любви. Супруги радовались предстоящему рождению ребенка, но все сложилось по-другому. Бэсс умерла при родах, подарив жизнь Аллену. Сраженный горем Генри Голд бросил поместье вместе с сыном, которого воспитали множество учителей и нянек, а дом все стали звать Аллен-Холлом, в честь маленького хозяина. Оставив плотскую жизнь, Генри Голд стал отшельником, он так и не прикоснулся ни к одной женщине, навсегда забыв о любви, похоронив любимую жену, что он ждал шесть лет, он похоронил себя, ради великой любви.
- Дядя Виктор, чей он? – спросила Теа, она посмотрела на него своими стальными глазами, ветер развивал ее русые волосы, и части прядей прилипали к губам в форме сердечка.
- Герцогов Кентских, - просто ответил он.
- Красиво, - она засмеялась, а потом добавила, - может он им не принадлежит?
- Вон смотри там далеко деревни, пойдем, спросим, - часть дороги он со смехом прокатил ее на своей шее, часть пути они бежали наперегонки. Милая светловолосая женщина мыла брусчатку перед своим домом, - извините, мисс чье это владение.
- Герцогов Кентских, - ответила она.
- И деревни тоже им принадлежат? – спросил Виктор.
- Да, наши дома на их земле, - она была в замешательстве. Через много лет, она вспомнит этого молодого мужчину, но это уже другая история, - всего хорошо.
Виктор рассказал все Марии, она сначала не поверила, а потом решила сама посмотреть на замок. Он был великолепен, но хозяева оказались не очень-то добродушными, и Мария даже не стала говорить о своем родстве с ними. Сама Мария ожидала рождение второго ребенка, и в мае раньше положенного срока она родила сына, которого назвали Джастином Колманом. Он родился слабеньким, но благодаря своему дяди он выжил.
Вильям окружил жену любовью и заботой, а Кэтлин была так тронута, наблюдая за отношениями сына и невестки, самое главное, что все были по-настоящему счастливы. Их дом был наполнен ароматом роз и любви. Они с Марией были вместе уже шесть лет, за эти шесть лет они сблизились еще больше. Когда-то он считал ее феей, что она способна только на плотскую любовь, но не духовную, но с годами он проникся к ней. И теперь просыпаюсь по утрам, вдыхая нежный аромат роз и имбиря, у Вильяма появлялись внезапные приступы нежности. Он не ожидал, что спустя такой короткий промежуток она решиться на рождение второго ребенка. Когда Мария сказала ему об этом, его захватили новые чувства к ней. Она, как и весна, пробудила в нем все. Ах, если бы он не поехал в Ирландию, то никогда бы не узнал, что такое счастье. Аманда Грандж, а ныне Портси, прекрасна, она была бы хорошей ему женой, но если бы они поженились, то четыре человека были бы несчастливы. Вильям был не склонен к рассуждениям о другой возможной жизни. Намного позже родственница Марии, назовет это синдромом "что было бы, если бы". Только не сожаления можно кожей и сердцем почувствовать жизнь.
Так прошла еще одна весна, и наступило лето…
₪
Лето – осень 1922.
На Бонд-стрит был одиноко, он часами слонялся по квартире, а потом после многочасового размышления о своей жизни ехал на Тюдор-стрит, где приходилось решать множество вопросов. Только в работе он забывал себя, он скучал по Мелани, и поэтому, получив от нее очередное письмо, радовался, как ребенок. Он знал о ее слабом здоровье, и поэтому ей было не обходимо бывать на курортах. Конечно, такая девушка, как говорила Мария, не может стать его женой, лишь из-за своего слабого здоровья, она, вероятно, не сможет родить ему ребенка, но разве в этом счастье? Виктор много думал о предстоящей женитьбе, Мелани писала чувственные письма ему, и он наслаждался каждой ее строчкой.
Он не был в отношениях аскетом, совсем не соблюдая строгость. Не смотря на то, что у него можно сказать, была невеста, но это не мешало ему иметь при этом постоянную любовницу. С Изабеллой он давно расстался, но ее место недолго пустовало, и в его жизни появилась Регина, она была настоящей эмансипе. Он знал, что помимо него у нее еще дюжина любовников. Он ревностно относился к ее поступкам, и рассказам о своих любовниках, она любила после занятий любовью, рассказывать, как за эту неделю она провела время. Как врач, Виктор понимал, в чем причина ее поступков, она слишком рано стала женщиной, и слишком рано поняла, какое влияние имеет на мужчин, ну, а эти в свое время не отказывали себе в удовольствии переспать с ней. Когда кто-то в свете намекнул, что спал с Региной, Виктор повел себя равнодушно. Его совсем не интересовало, имена тех, кто спит с его любовницей, потому что он не любил ее. Влюбленная женщина не может так вести себя, влюбленная женщина не отдается другим, потому что, это ее способ развлечения. Регина же была честна с ним, и хотя бы этому он был благодарен.
Мария ругала его за эту связь, но тот момент кроме бурных развлечений и теплой постели с любовницей, он ни в чем не нуждался. Так он, по всей вероятности, заглушал боль, и ничего с собой не мог поделать. Работа отвлекала от грустных мыслей. Ну почему, почему, он не испытывает чувств к Мелани, чего ждет его сердце? Или вернее кого? Казалось, вся его жизнь состояла из ожиданий чего-то, того чего он не знал.
- Виктор, ты меня не слушаешь, - прощебетала Регина. Она была великолепна, совсем не стеснялась, носить юбки короче принятых, глубокие декольте, красить ярко глаза и курить. Ему нравилось, как она выпускала клубы дыма после занятий любовью, а после того, как она уходила, он жадно вдыхал запах табака и тонкий аромат ее духов. Ее золотистые упругие локоны сегодня сияли в свете ламп, а ореховые глаза призывно посылали ему страстные молнии. У нее было милое личико в форме сердечка, словно птичка, но это только снаружи, а внутри полыхал огонь.
- Я тебя слушаю, - ответил он, - что еще ты делала на этой неделе.
- Мы с Ароном ездили кататься на яхте, знаешь заниматься любовью на яхте крайне занимательно, - он тихо рассмеялся, но в тоже время вспомнил, другую девушку, хотя не мог понять кто она.
- Правда, никогда не был на яхте, пока не позволяют средства, - произнес Виктор, - наверное, вы хорошо развлеклись.
- М-да, - протянула она, - твои средства не так уж скудны, раз мы с тобой здесь.
- Вот оно в чем дело. Я вот все думаю, почему ты выбрала меня? – Виктор отпил вина, внимательно смотря на нее, стараясь найти, как она изменилась в лице.
- Ты честный, страстный и самое главное тебе плевать на чужое мнение, - браслеты на ее руках весело зазвенели, - хотя, наверное, твоя мать была бы в шоке от меня.
- Ей плевать на меня, так же, как и мне на нее, - Виктор не хотел говорить с ней на эту тему, он вообще не с одной со своей любовницей не говорил на эту тему.
- Вот это да! – она улыбнулась ему, - ты и этим меня привлекаешь, ты таинственен.
- Красавица, - прошептал он, словно он так не думает, будто бы хочет ее усластить, как сварливую жену.
- Виктор?
- Да, спрашивай, что хочешь, - Виктор снова впал в меланхолию, о ком же он все-таки думает, чей образ так живо рисуется у него в голове.
- Ты любил? – она поглощала устрицы.
- Нет.
- Все только и говорят, что ты женишься на этой дочери твоего акционера, - она посмотрела на него, ожидая его ответа.
- Я не женюсь.
- Почему? – в этот момент Регина была похожа на ребенка, если бы он плохо ее знал так бы и подумал, но он знал ее настоящую.
- Потому что, брак это гораздо больше, чем уважение и продолжение рода, - честно ответил Виктор, - мне нужна любовь, так чтобы замирало все внутри от счастья.
- Может, поедем, я хочу тебя, - последнее она нарочито подчеркнула, но в ее голосе он услышал разочарование.
- А что с Ароном Кериваном было плохо? – в его голосе скользил сарказм.
- За четыре часа он успел поиметь меня шесть раз, я думала, умру, - Виктор уже закипал.
- Этот старый козел? Я был другого мнения о нем, - Виктор потер подбородок.
- Не будем о нем, поехали, - она погладила его по руке.
- Поехали, - согласился он.
Они долго занимались любовью, пока оба не почувствовали насыщение и усталость. Упав на смятые простыни, она закурила, а Виктор все больше стал напрягать свой мозг. Только в очередной раз владея ею, он понял объект своих мыслей. Это была Диана Грандж. Интересно где эта девочка сейчас? Что с ней? Хотя в ее годы, наверняка, много поклонников. Почему-то от этой мысли он почувствовал себя плохо. Почему ему больно? Может это потому что, ему не нравится, отношение Регины к нему? Он не мог себя понять, как раньше. Его тянуло к Регине, он не мог расстаться с Мелани, ощущая внутреннюю пустоты из-за ее отсутствия, и отчего-то вспоминал Диану Грандж, которую не видел уже три года.
Что с ним твориться?
₪
Зима 1923.
Испания после войны страна далекого прошлого в новом мире. Казалось, время ничего здесь не изменило, это поняла Глориоса Каталина Франческа де Саргос Даса Мендоса, но все звали ее Каталина, как отличается ее Мадрид от Лондона. Лондон производил впечатление огромного мегаполиса, в котором никогда не утихает жизнь. Сияющие витрины, в магазинах которых можно было найти все, что душе угодно, ароматы, что заполняли узкие улицы, и вид из окна ее отеля захватил ее дух. Дамы не были так строги, как в Испании, где церковь имела большое влияние на умы людей, длина их юбки доходила до середины икры, а их кожа не отличалась бледностью, англичанки предпочитали теперь загорать, и как сказал Урбино Саргос, ее отец, безвкусно краситься. Мужчины ей тоже показались другими, они не были так почтительны, как испанцы, донья Ана выразилась на этот счет, что поведение женщины выводит из себя мужчин, поэтому они себя так ведут. Но, не смотря на едкие высказывания, она была очарована Лондоном.
Утром она распахивала окна "Савойя", смотря на залитый зимним солнцем город. Тетя Ана причитала, что она простудиться, но разве это могло ее остановить. Так хотелось дышать постоянно воздухом этого чудного города. Днем она покупала в магазинах, все то, что ей нравилось, не смотря на неодобрительные возгласы старой дуэньи. Вечером она смотрела одна покупки, пряча их от Урбино. Он даже и не думал, что кто-нибудь из здешних мужчин будут надсмехаться над ним, и заинтересуют его дочь. Там в Мадриде у нее остался жених, из знатной семьи, наследник огромного поместье, разве от этого Каталина сможет отказаться?
Каталина была из богатой знатной семье, и замуж должна была выйти за таково же человека. Она была строго воспитана в монастыре, и совсем не знала, что за стенами монастыря мир был совсем другим. Испания слаба после войны, самая слабая страна Антанты, с хилой армией, и обществом раздираемым противоречиями. Страна не воевала, но то продовольствие, что поставляла союзникам, не было оценено ими. Ее отец имел большее поместье, но в последнее время оно было в упадке, и тогда не смотря, отговорки его жены Леноры, он все же решился съездить в Лондон, чтобы посмотреть, как люди живут там. Ленора не хотела, чтобы он брал с собой их дочь, но она стала капризничать, и ее отец согласился, он не мог обидеть любимую дочку.
Лондон ему совсем не понравился, да и его обитали, по его мнению, они были слишком высокомерны. Урбино не отпускал свою дочь никуда одну, и Каталина ни с кем не разговаривала, хотя знала английский, она только смотрела город. Она злилась на отца, понимая, что такое поведение не возможно в Лондоне. Лондон – это же город свобод. Мать пугалась ее вспыльчивой страстной природы, считая, что это не доведет ее до добра, поэтому она держала дочь в строгости. Сама Каталина, считала это проявлением слабости, она хотела сделать хоть что-нибудь для мира, но ее тесный мир, считал такое поведение не допустимым. Женщина должна следить за удовольствиями своего мужа. Она восхищалась Сальвадором Дали, но ее строгая семья надсмехалась над этим. "Что за доисторические времена!" - возмущалась она. В двадцать лет все воспринимается остро.
Наверное, ее поездка в Лондон была бы такой же унылой, как и до этого, но все решил один случай, определивший не только ее жизнь, но и дальнейшее существование наших героев.
₪
В то время как, Виктор Хомс стал владельцем компании, Артур Йорк его помощник и одним из преуспевающих хирургов, а Фредерик Сван главным ученым на их предприятии, Джейсон Фокс, по призванию военный хирург, в эру пацифизма, работал бок обок с Артуром. В Италии к власти пришли фашисты, но никто тогда не увидел в этом ничего, еще никто и не помышлял, что приведет к одной из трагедий двадцатого века. Но Джейсон уже смерился с тем, что возможно войны никогда не будет, и все будет, как прежде. Его отец много болел, Джейсон не беспокоился, что типография останется без хозяина, она достанется его брату. Конечно, Перси был повесой и гулякой, но он справиться с ней, а ему Джейсону, нужно заниматься своим делом.
В тот день он шел по Веллингтон-стрит, смотря по сторонам. По другую сторону улицу шла Каталина вместе с теткой. Ее толкнул какой-то грубиян, даже при этом, не извинившись, и упав на тротуар, она ощутила, как что-то хрустнуло в ноге. Ана стала причитать, женщина была близка к истерике, хотя ничего страшного не произошло. Он не понимал, на каком языке она говорить, но речь ее была плавной, словно льющийся ручеек. Джейсон бросился к ним, он помог подняться девушке, но она не могла стоять.
- Простите, мисс, но у вас, похоже, перелом или трещина, - он не видел ее лица, так как она не смотрел на него, но у нее были дивные шелковые длинные шоколадные волосы, не такие как у местных красавиц.
- Вы врач? – она подняла лицо, говорила она с южным акцентом. Он рассмотрел ее лицо. Мягкий овал, обрамлен темными волосами, ее персиковая кожа была мягкая, как у ребенка, а вишневые глаза испугано смотрели на него.
- Да. Доктор Джейсон Фокс, - представился он. Она заглянула в его голубые глаза, - где вы живете, я провожу вас, - она хотела было возразить, но посчитала это не разумным.
- В "Савойе", - ответила она.
- Сейчас я найму кеб, пусть ваша тетушка подержит вас.
Он внес ее в номер, сажая в кресло. Он стал снимать с нее туфли, и ее тетушка слабо возразила. Джейсон стянул и чулки, она поражалась его ловкости, он нежно гладил ее ноги, спрашивая, где болит. Тетя Ана стояла, поджав тонкие губы, ей казалось не приличным, что ее племянницу трогает незнакомый мужчина. Он наложил повязку девушке, дав ей обезболивающих трав.
- Вы испанка? – вдруг спросил он.
- Да, а как вы догадались? – она невинно хлопала ресницами.