Беатрис громко расхохоталась, но в этот момент вошли слуги с подносами, и ее поведение тотчас изменилось. Присутствие посторонних обязывало ее проявлять величайшую почтительность в общении с королевой Кастилии, и Беатрис на несколько минут отказалась от своих фамильярных манер.
Когда они вновь остались наедине, она сказала:
– Изабелла, вы выглядите усталой. Надеюсь, вы некоторое время пробудете у меня, чтобы я смогла ухаживать за вами, как в те давние дни, когда мы были неразлучны.
– Ах, золотые деньки, – вздохнула Изабелла. – Тогда я не была королевой.
– Впрочем, забот у нас и тогда хватало. – Беатрис задумчиво улыбнулась. – Во всяком случае, теперь мы можем не беспокоиться о том, что вас отнимут у Фердинанда и отдадут в жены мужчине, вызывающему у вас неприязнь.
– Слава Богу, такая опасность давно миновала. Но сейчас я тревожусь за исход боя, который мы должны дать моему бывшему жениху.
– Но ведь вы полагаетесь на Фердинанда?
– Конечно, полагаюсь. Но слишком уж могущественные силы будут ему противостоять.
– Фердинанд одержит победу, – уверенно сказала Беатрис. – Он хороший воин, в этом я не сомневаюсь.
Беатрис посмотрела в окно. Да, подумала она, воинских достоинств у него больше, чем супружеских. И он кровно заинтересован в успехе. Изгнание из Кастилии его не устроит.
– Меня безмерно огорчило известие о том, что вы потеряли ребенка, – добавила она.
– Ах, у меня такое чувство, что с тех пор прошел уже не один год.
– И все-таки это был тяжелый удар, тут я не могу не соболезновать вам.
– Да, на моем месте любая женщина только и делала бы, что думала о своем горе. Но у меня не было времени убиваться. Прежде всего, нам требовалось собрать армию – и мы навербовали людей, обучили их, достали деньги и оружие, хотя все это стоило мне ребенка.
– Вы и свою жизнь подвергали опасности, – осторожно заметила Беатрис.
– Нет, я ведь сильная женщина – неужели ты этого до сих пор не поняла? А кроме того, мне суждено быть королевой Кастилии, и я должна предъявлять повышенные требования к себе.
– Но королевой Кастилии вы уже стали!
– Дорогая Беатрис, по-настоящему мое правление еще и не начиналось. С самого дня коронации меня преследуют неприятности. Вот когда они уладятся, тогда я смогу приступить к осуществлению своих планов.
– Изабелла, когда вы укрепите трон, в Кастилии наступит эра процветания.
У Изабеллы заблестели глаза. Глядя на нее, Беатрис с гордостью подумала о том, что в любом другом обществе ее подруга держалась бы с большей выдержкой. От нее одной королева не скрывала своих честолюбивых намерений.
– Первым делом я положу конец всей этой анархии, – решительным тоном произнесла Изабелла. – Я восстановлю порядок в Кастилии. Затем, когда здесь восторжествуют закон и справедливость, я приложу все силы к тому, чтобы мои подданные стали примерными христианами. Скажи, Беатрис, ты еще помнишь нашего старого знакомого Томаса Торквемаду?
Беатрис поморщилась.
– Такого забудешь, как же.
– Ты слишком грубо обошлась с ним, дорогая.
– Он тоже бывал суров с нами – со всеми, включая себя самого.
– Он честный человек, Беатрис.
– В этом у меня нет никаких сомнений. Но я не могу простить ему того, что он старался отучить нас смеяться. Он говорил, что смех – это грех.
– Ничего подобного! Просто он понимал, как важно оградить меня от фривольных манер, порочивших достоинство королевского двора и всей нашей страны. Помнится, однажды после исповеди он мне сказал, что я одна смогу превратить наше королевство в оплот истинной веры.
– Надеюсь, в этом королевстве не будет слишком много людей, похожих на нашего угрюмого старика Томаса.
– Нет, слишком много таких людей не будет. Кстати, вот и еще одна задача, которую мне предстоит выполнить, когда у нас установится прочный мир. Как только у меня будут развязаны руки, я всю испанскую землю избавлю от мусульманского гнета. Даю тебе слово, через несколько лет над каждым испанским городом, над каждым замком будет реять христианское знамя.
– Не сомневаюсь, вы добьетесь своего, – сказала Беатрис, – для этого вам нужно всего лишь немного позаботиться о вашем здоровье. Побудьте некоторое время у меня, дорогая Изабелла. Доставьте мне удовольствие видеть вас и ухаживать за вами. Пожалуйста, прошу вас.
– Ах, хотела бы я остаться у тебя! – вздохнула Изабелла. – Увы, дела зовут меня в дорогу. Я была недалеко от Сеговии и не устояла перед искушением посмотреть на тебя. Но завтра мне предстоит снова отправиться в путь.
– И все-таки я еще раз прошу вас погостить у меня хотя бы два дня.
Изабелла улыбнулась. Она знала, что никакие уговоры на нее не подействуют.
Ну следующее утро королева покинула замок Сеговию. Ей нужно было нанести визит Томасу Торквемаде.
Битва состоялась как раз посередине между Торо и Заморой, на живописном берегу реки Доуру. Противостоявшие армии теперь не уступали друг другу ни в численности, ни в вооружении; правда, на стороне Фердинанда была молодость, но королю Альфонсо помогал его сын принц Хуан, командовавший португальской кавалерией.
Вглядываясь в стройные ряды неприятельского войска, Фердинанд думал о том, что ему предстоит либо одержать победу, либо сложить голову на поле боя. У Альфонсо такого рвения не было: он вообще относился к породе людей, с жаром ввязывающихся в какое-нибудь новое дело и быстро устающих от собственного энтузиазма. Его пребывание в Кастилии затянулось сверх всякой меры, пора было возвращаться на родину. Португальские солдаты уже начинали роптать на своего главнокомандующего. Собираясь в испанский поход, Альфонсо обещал им легкую победу и присоединение Кастилии к португальским владениям. Однако время шло, а эти обещания так и оставались невыполненными. Мало того, все видели, что король с каждым днем все меньше старается осуществить свои намерения. Его сын рвался в бой, но Хуан не обладал большим опытом участия в военных действиях. А его отец не столько руководил сражением, сколько ждал окончания битвы.
Фердинанд, направлявший коня то к левому, то к правому крылу кастильского войска, громко кричал:
– Солдаты, вперед! За святого Якова и святого Лазаря!
Это был старинный боевой клич Кастилии, и кастильцы, находившиеся в рядах португальцев, дрожали, заслышав его. Они понимали, что Фердинанд напоминает им об их предательстве.
Пожалуй, лишь один испанец, шедший на врага вместе с португальскими воинами, не обращал внимания на крики, доносившиеся со стороны кастильской армии. Этим человеком был архиепископ Толедский. Он горел желанием использовать предоставленную ему возможность и отомстить людям, оттеснившим его от власти.
Битва началась – яростная, ожесточенная. Каждый солдат знал, что от него зависит судьба Кастилии.
Фердинанд во все горло кричал на воинов. Они должны победить! Во имя Изабеллы они должны победить! В их руках – будущее их королевства, их жен и детей.
Его солдаты ни на миг не забывали о своей королеве. Они помнили женщину, готовившуюся стать матерью и все же нашедшую в себе силы приехать к ним, чтобы поднять их на борьбу против врагов Кастилии. И они не могли не выполнить свой долг перед родиной, ради которой их королева пожертвовала собственным ребенком.
Звенели мечи и шпаги, с треском ломались копья. Кастильцы стояли насмерть. Если один из них падал, сраженный метким ударом врага, то на его место тотчас вставал другой, одержимый желанием отомстить за погибшего товарища.
Следя за ходом сражения, Фердинанд чувствовал, как у него от радости замирает сердце. Он уже не сомневался в том, что победа останется за ним и его войском.
Такой исход битвы устраивал далеко не всех португальцев. В их рядах было немало отчаянных смельчаков, и пример воинской доблести в этот день подал знаменосец Эдуард де Алмейда. Когда кастильцы окружили его и нескольких других португальцев, он поднял знамя высоко над головой, чтобы остальные его товарищи видели флаг их короля и знали, что бой еще не проигран.
Через несколько минут полотнище упало – это один из нападавших удачным ударом отрубил правую руку португальского знаменосца. Превозмогая боль, Алмейда схватил древко знамени левой рукой, снова поднял его над собой и бросился назад, надеясь вырваться из окружения.
– Да здравствуют Иоанна и Альфонсо! – кричал он, уклоняясь от кастильских пик и мечей, со всех сторон нацеленных на него.
Он успел пробежать несколько шагов, и вновь его настиг удар, от которого португальское знамя упало на землю вместе с обломками древка и сжимавшей его рукой.
Лишившись обеих рук, Алмейда наклонился, схватил полотнище зубами и снова побежал к своим отступавшим соратникам. Однако спасти врученную ему святыню он не смог – последовал третий удар, и на землю упала голова португальского знаменосца.
Тем не менее, даже такое геройство уже не могло повлиять на исход сражения. Король Альфонсо бежал с поля боя, за королем последовал принц Хуан.
Фердинанд оказался хозяином положения, и вскоре его солдаты праздновали победу.
В замке Кастро Ниньо, находившемся всего в нескольких милях от поля битвы, юная Иоанна сидела у окна и напряженно ждала известий. Она знала, что это сражение должно было решить исход всей кампании, и не сомневалась в скором триумфе португальской армии.
В этом случае рушились все ее надежды на спокойную жизнь. Она понимала, что Изабелла просто так не уступит ей кастильский трон.
О том, что ей грозит, если Изабелла все-таки одержит победу, она старалась не думать – только чувствовала, что в любом случае ее участь будет безрадостна, и больше всего на свете желала вновь оказаться в мадридском женском монастыре, где все события были упорядочены молитвами и мерными ударами колоколов.
Известий она ждала весь день, сидя у окна и настороженно вглядываясь в окрестности замка.
Вот-вот, думала она, там должен показаться гонец – скорее даже не один, а несколько. Тогда ей скажут, победил ее жених или нет.
Уже смеркалось, когда ее многочасовое бдение наконец было вознаграждено, и она увидела группу всадников, приближавшихся к Кастро Ниньо. Она встала, внимательно всмотрелась в них и узнала мужчину, скакавшего впереди всех. Им был Альфонсо, сопровождаемый четырьмя слугами.
Она сразу поняла значение их приезда: король возвращался отнюдь не победителем. Иначе он остался бы на поле боя праздновать исход битвы.
Она выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице, по пути крикнув:
– Его Величество едет! Через несколько минут он будет здесь.
В замке тотчас засуетились, мужчины и женщины поспешили спуститься в холл. Иоанна встретила короля и его спутников во дворе, когда они уже спешились и передали коней грумам.
Бедный Альфонсо! Пожалуй, сейчас он выглядел даже старше своих лет, и впервые за все время Иоанна почувствовала какую-то щемящую нежность к нему.
Он подошел к ней, жалобно улыбнулся и сказал:
– Армии больше нет. Нужно уезжать в Португалию.
– Мне тоже? – пролепетала Иоанна.
Альфонсо положил руку ей на плечо. Его взгляд вдруг оживился, а во всем облике появилось что-то донкихотское.
– Не расстраивайся, дорогая, – сказал он. – Это всего лишь временное поражение. Я еще завоюю тебе королевство, можешь мне поверить.
С этими словами он взял ее за руку и повел в замок.
Через несколько часов, подкрепившись на дорогу, они покинули Кастро Ниньо и поскакали в сторону португальской границы. Иоанна ехала рядом с королем Альфонсо.
Известие о победе Фердинанда застало Изабеллу в городе Тордесилла. Свершилось! Король Альфонсо и принц Хуан бежали в Португалию! Не пропали даром ее усердные молитвы и труды, вначале казавшиеся обреченными на неудачу.
Изабелла, как никогда прежде, верила в свою судьбу и высокое предназначение.
В монастыре Санта-Клара она отслужила торжественный молебен и осталась еще на некоторое время, чтобы просить Бога о помощи во всех будущих делах и начинаниях. Атмосфера монашеской обители, некогда бывшей одним из самых роскошных дворцов королевской любовницы, вполне подходила ее настроению. Здесь Изабелла жила в той же самой келье и пользовалась теми же самыми мавританскими ваннами, которые в прошлом доставляли столько удовольствия донье Марии де Падилла, в свою очередь посильно ублажавшей короля Педро Кровожадного. Среди этих стен, так много повидавших на своем веку, она могла наслаждаться монастырской тишиной и вместе с тем мечтать о грядущей славе.
Изабелла хотела убедить подданных в том, что своим триумфом она обязана божественному провидению. Впрочем, не только подданных: все испанцы теперь должны были понять, что только она имеет право именоваться правительницей Кастилии.
Битва, состоявшаяся на равнине между Торо и Заморой, решила исход португало-кастильской кампании, но не принесла Кастилии ни желанного мира, ни даже возможности как следует отпраздновать победу.
Людовик Одиннадцатый Французский, вступивший в союз с Альфонсо Португальским, по-прежнему доставлял множество неприятностей кастильской династии, и Фердинанд все еще не мог распустить армию. Изабелла тоже недолго упивалась своим триумфом. Размышляя над итогами войны, так трагически завершившей бездумное правление ее отца и брата, она поняла, что самое трудное еще впереди.
Лишь в конце сентября Она смогла провести несколько дней в обществе Фердинанда.
В это время Изабелла отдыхала в своем мадридском замке. Когда гонец известил ее о том, что муж находится на пути к ней, она приказала поварам готовить застолье, достойное победителя.
Экстравагантность была не характере Изабеллы, и она знала, что Фердинанд также не имел склонности понапрасну сорить деньгами. Да и могли ли они позволять себе излишества, когда содержимого королевской казны едва хватало на самые неотложные нужды государства, а сами они были слишком поглощены борьбой с врагами Кастилии? Однако при всей своей рачительности Изабелла понимала, что порой излишняя бережливость может вредить ее интересам.
Ее придворные должны были осознать важность одержанной победы. Главное же, им следовало помнить, что их королева и ее супруг вовсе не собираются всю жизнь отказывать себе в удовольствиях и вынуждать к этому своих подданных.
Вот почему Изабелла решила устроить Фердинанду прием, каких в кастильской столице не видели со времен короля Генриха.
Она встретила его, окруженная министрами, советниками и слугами. Когда он появился в дверях, ее сердце учащенно забилось, но она ничем не выдала своей радости. Он возмужал, его походка стала еще более горделивой, чем прежде, а глаза были все так же молоды и красивы. И уже с первых секунд возобновилось их былое соперничество. На поле брани Фердинанд пользовался непререкаемым авторитетом, и сейчас его должны были чествовать как героя недавнего сражения. Однако в Мадриде он был всего лишь супругом правящей королевы, а такое положение его не устраивало.
Он подошел к Изабелле, наклонился и поцеловал ее протянутую руку.
– Добро пожаловать, Фердинанд, – торжественно произнесла она. – Добро пожаловать в столицу Кастилии.
Тотчас ударили барабаны, протяжно загудели фанфары.
Это был сигнал к началу праздника, и Изабелла с Фердинандом степенно вошли в замок.
Там их ждали угощенье и музыка. Изабелла уже давно не была так счастлива, как в этот день.
Фердинанд был рядом с ней во время всего застолья и последовавшего за ним бала. Ей казалось, что он смирился с ее первенством в Кастилии.
Она почти жалела о том, что была королевой и не могла вместе с Фердинандом уйти от гостей, чтобы несколько часов провести с семилетней Изабеллой.
Когда бал наконец закончился, они удалились в ее покои, и тут ей вспомнилось, что на следующей неделе исполнится ровно восемь лет со дня их свадьбы.
– Трудно поверить, что с тех пор прошло так много времени, – сказала она. – Слишком редко мы видели друг друга – если сложить все наши встречи, то и года не наберется.
– Когда в королевстве установится мир, разлук больше не будет, – улыбнулся Фердинанд.
– Вот тогда я буду по-настоящему счастлива, – вздохнула Изабелла. – Ах, Фердинанд, что бы я делала без тебя? Ты принес в Кастилию победу, которую не забудут наши потомки.
– Это мой святой долг перед Кастилией, – уже без всякой улыбки произнес он.
Увидев его поджатые губы, она положила руки ему на плечи.
– Нам предстоят великие свершения и величайшие испытания, Фердинанд, – сказала она. – Я благодарю Бога за то, что в это трудное время мы можем рассчитывать друг на друга.
Фердинанд немного смягчился.
– Прежде всего нам нужно наладить отношения с французами, – напомнил он.
– Ты думаешь, это будет нелегко?
– Нет, я так не думаю. У Людовика возникли кое-какие проблемы в Бургундии, поэтому теперь у него связаны руки, а вести войну на два фронта он едва ли захочет. Тем более – после нашей победы над Альфонсо.
– Стало быть, скоро на нашу землю придет мир, и мы сможем приступить к воплощению наших планов. Ах, скорее бы наступило это время!
– У меня есть для тебя новость. Аревало желает начать переговоры и уже сейчас идет на некоторые уступки. Я полагаю, он готов забыть о притязаниях юной Иоанны и предложить тебе союз с ним.
– Превосходно! Ты привез мне добрую весть, Фердинанд.
– Теперь ты понимаешь, куда ветер дует?
– Понимаю. А что слышно об архиепископе Толедском?
– Нет никаких сомнений, он последует за своим приятелем Аревало.
– Значит, твоя победа и впрямь станет величайшим событием в истории Кастилии. Я горжусь тобой, Фердинанд.
Фердинанд властно привлек ее к себе, и Изабелла послушно прижалась к нему. Она была женщиной. Здесь, в ее спальне, он был не просто официальным супругом правящей королевы.
– Разве не оба мы боролись за эту победу и стольким жертвовали ради нее? – спросил он. – Ты ведь тоже рисковала жизнью. Чего стоила тебе хотя бы потеря нашего ребенка!
– Я пережила величайшее горе, Фердинанд… и до сих пор не оправилась от него. Но могла ли я поступить иначе? На карту была поставлена судьба нашей короны.
– И все эти месяцы я ни разу не видел тебя. – Фердинанд поцеловал ее. – Но ведь мы еще не совсем состарились, правда? Если так, то самый легкий способ забыть о нашем горе – родить сына, который заменит нам потерянного ребенка. Мы одержали великую победу, Изабелла, и это дело нам тоже по плечу.
Он взял ее на руки и отнес на постель. Вся ее холодная величавость была оставлена и забыта – отброшена прочь вслед за платьем, которое он торопливо расстегнул на ней. В эту ночь Изабелла стала пылкой, страстной женщиной.
Во время пребывания Фердинанда в Мадриде они зачали сына.
В своей резиденции Алькала-де-Хенарес архиепископ Толедский Альфонсо де Карилло обдумывал создавшуюся ситуацию. Настроение архиепископа было хуже некуда.
Король Альфонсо вместе с принцессой Иоанной бежал в Португалию. В Кастилии Фердинанд одерживал одну победу за другой. Уже сейчас в его руки попало большинство архиепископских владений, и можно было не сомневаться в том, что такая же участь ожидает их бывшего хозяина.