Она была теткой Невиля, сестрой его отца и всего на девять лет старше его. Она была не замужем, и не потому, что никто никогда не делал ей предложения, а потому, что когда-то давно заявила, что не выйдет замуж, пока не найдется джентльмен, который сумеет убедить ее, что замужество лучше ее независимости, а, как она полагает, этого никогда не случится. Элизабет была красивой, образованной, и никто никогда не мог понять, кем являлся для нее герцог Портфри - другом или поклонником.
- Мы забыли о ее страданиях, погрузившись в свои собственные, - продолжала она. - Где она сейчас, Невиль?
- Да, где она? - с несвойственным ей раздражением спросила мать. - Полагаю, что не в доме. Здесь нет ни одной свободной комнаты.
- Здесь есть свободная комната, мама, - подавляя раздражение, ответил Невиль. - Она там, где ей и полагается быть: в комнате графини. Я оставил ее там, чтобы она поела, приняла ванну и выспалась. Я распорядился, чтобы ее не беспокоили, пока я сам не приду за ней.
Мать закрыла глаза и прижала к губам кружевной платочек. Комната графини, когда-то ее собственная, входила в анфиладу комнат, включавшую и спальню графа, которая теперь принадлежала Невилю. Он почти физически ощущал, как мать охватывает ужас от одной мысли, что Лили находится там.
- Ты хорошо придумал, заставив ее отдохнуть, - сказала Элизабет. - Я с нетерпением жду, когда смогу познакомиться с ней, Невиль.
В этом была вся Элизабет, всегда готовая понять и оценить ситуацию.
- Спасибо, - поблагодарил Невиль.
- Ты приведешь ее к нам на чай, Невиль, - сказала мать, снова взяв себя в руки. - Нет смысла прятать ее, не так ли? Я встречу ее вместе с остальными членами семьи. Мы отнесемся к ней со всем уважением, как и подобает относиться к твоей жене. В этом ты можешь не сомневаться.
- Другого я от вас и не ожидал, мама, - ответил Невиль с легким поклоном. - А сейчас извините меня: я должен повидаться с Лорен.
- Тебе повезет, если она не запустит чем-нибудь тяжелым тебе в голову, Невиль, - предупредила его Элизабет.
- И тем не менее, - последовал ответ.
Спустя пару минут Невиль вышел из дома и направился к вдовьему домику, расположенному недалеко от ворот в парке и окруженному деревьями. Он уже прошел большую часть пути, когда внезапно осознал, что так и не снял наряд жениха. Но он решил не возвращаться, так как опасался, что мужество покинет его и он уже не решится на этот шаг.
Сейчас перед ним стояла самая трудная задача в его жизни.
Невиль увидел Лорен около дома. Она сидела на привязанных к деревьям качелях и, отталкиваясь одной ногой от земли, лениво раскачивалась. Невидящим взглядом она смотрела в землю. Рядом с качелями на земле сидела Гвендолайн. Обе все еще были одеты в пышные свадебные наряды.
Невилю захотелось провалиться сквозь землю, когда сестра посмотрела на него. Они обе были ему очень дороги, а он так поступил с ними. Здесь не найдешь никаких слов утешения, и самое правильное рассказать все без утайки.
При виде брата Гвендолайн вскочила с земли и уставилась на него.
- Я ненавижу тебя, Невиль! - закричала она. - Если ты пришел сюда, чтобы сделать ее еще более несчастной, то убирайся немедленно! Что ты можешь объяснить? Что ты имел в виду, сказав, что эта ужасная женщина твоя жена? - Гвен, кипя от негодования, разразилась бурным потоком слез и отвернулась от него.
Лорен перестала раскачиваться, но все еще не смотрела на него.
- Лорен! - позвал Невиль. - Лорен, моя дорогая!
Он так еще и не придумал, что скажет ей.
Она заговорила первая, и ее голос был лишен всяких эмоций.
- Все нормально, - сказала она. - Все абсолютно нормально. Прекрасный предлог для того, чтобы наша свадьба не состоялась, не так ли? Мы выросли вместе, любили друг друга, и наша свадьба была запланирована, потому что так хотели дядя и дедушка. Уезжая, ты сказал, чтобы я не ждала тебя. Ты поступил честно и справедливо по отношению ко мне. Мы не были помолвлены, и ты не давал мне никаких обещаний. Ты имел полное право жениться на ней, и я тебя ни в чем не обвиняю.
Невиль был потрясен. Он бы предпочел, чтобы она набросилась на него и попыталась выцарапать ему глаза.
- Лорен, - сказал он, - позволь мне все объяснить.
- Нечего объяснять, - сердито заметила Гвендолайн, смахивая слезы. - Она тебе жена или не жена, Невиль? Только это имеет значение. Ты бы не стал лгать в церкви, где все тебя слышали. Она твоя жена?
- Да, - ответил Невиль.
- Я ненавижу ее! - закричала Гвендолайн. - Жалкое, безобразное ничтожество.
Но Лорен не разделяла ее мнения:
- Но мы же совсем не знаем ее, Гвен. Да, Невиль, расскажи нам о ней. Если я сумею тебя понять, то приму все как должное. Все будет хорошо.
Конечно, Лорен была в шоке, но старалась не подавать виду. Она пыталась убедить себя, что случившееся было не катастрофой, а просто неприятным обстоятельством, которое можно принять, если понять его причины.
Это было так типично для Лорен - искать всему логическое объяснение, а не полагаться на одни только эмоции, даже в тех случаях, когда логика отсутствовала. Она всегда была такой, лучшей из их троицы, человеком, думающим о последствиях, старающимся не расстраивать взрослых. Во многом это объяснялось историей ее жизни. Она приехала в Ньюбери-Эбби в возрасте трех лет, когда ее мать, вдовствующая виконтесса Вайтлиф, вышла замуж за младшего брата покойного графа. Лорен оставалась в поместье, пока новобрачные совершали свадебное путешествие, из которого они так и не вернулись. На протяжении ряда лет от них приходили письма и посылки из разных частей света, а затем наступило полное молчание. Не было получено и сообщения об их смерти.
Родственники со стороны отца не делали попыток вернуть Лорен обратно. Когда она в день своего восемнадцатилетия послала им письмо, то секретарь виконта прислал краткий ответ, в котором сообщал, что ее родственники не имеют желания возобновлять с ней знакомство. Лорен, как полагал Невиль, никогда не верила в свою привлекательность. И ее поведение в сложившихся обстоятельствах еще раз убедило его, что она о себе весьма невысокого мнения.
- А я ничего не хочу понимать, - сердито заявила Гвендолайн. - Как ты можешь сидеть здесь, Лорен, изображая всепрощение и разговаривая с ним так спокойно? Тебе бы следовало выцарапать ему глаза. - Она снова начала рыдать.
- Невиль, мне надо все понять, - сказала Лорен. - Расскажи мне... расскажи мне о Лили.
- Лили! - презрительно воскликнула Гвендолайн. - Я ненавижу это имя! Оно отвратительно!
- Она была дочерью сержанта, - начал объяснять Невиль. - Выросла в полку, жила в нем, перемещалась вместе с ним, выполняла свою долю работы и была другом каждому. Даже самые грубые мужчины и женщины, любили ее. Она была личностью. В ней было что-то похожее на мечту, на сказку. Мне не хватает слов, чтобы описать это. Грубые и грязные стороны жизни, которая ее окружала, казалось, не затрагивали ее. Ей было восемнадцать, когда я... когда я женился на ней. - Невиль вкратце описал обстоятельства, которые явились причиной этого брака.
- И ты любил ее, - добавила Лорен, когда он закончил.
Ради душевного покоя Лорен Невилю хотелось бы отрицать этот факт, но он промолчал.
- Этому нет оправдания, - сказала Гвендолайн. - Ты не был восемнадцатилетним мальчиком, Невиль. Ты был мужчиной. Тебе надо было бы быть умнее. Тебе стоило бы подумать о долге перед семьей и твоем положении в обществе, прежде чем жениться на дочери сержанта по такой несерьезной причине. Брак заключается на всю жизнь.
- Мне придется научиться тоже любить ее, - сказала Лорен, не обращая внимания на слова Гвендолайн. - Я уверена, что это возможно. Если ты полюбил ее, Невиль, то и я... - Окончание ее слов унес ветер, так как она, оттолкнувшись ногой от земли, снова привела качели в движение.
Невилю хотелось подойти к качелям, крепко взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Но он вспомнил, какой шок испытал сам всего несколько часов назад, как он абсолютно механически вышел из церкви и прошагал весь путь до самой кромки воды. Невиль не мог позволить себе и другим способом вывести ее из состояния, в котором она пребывала: подойти к ней, снять с качелей и успокоить в объятиях.
- Лорен, дорогая моя, - сказал он, - я искренне сожалею. Мне хотелось бы найти слова, которые бы утешили тебя, чтобы ты не чувствовала себя такой... покинутой. Я мог бы повторить тебе все те слова, которые говорил раньше, но они не успокоят тебя, а меня поставят в глупое положение. Ты должна знать одно: моя семья тебя любит, она такая же твоя, как моя или Гвен. - Пустые, ничего не объясняющие слова. Еще никогда в жизни Невиль не чувствовал себя таким беспомощным.
- Но ничего уже не будет, как прежде! - воскликнула Гвендолайн. - Когда скончался Вернон и, став вдовой, я вернулась домой, где потом умер папа, я решила, что наступил конец света. Но приехал ты, и мы трое стали единым целым. Я думала, что ты женишься на Лорен и... Но сейчас всему конец. Все разлетелось вдребезги, и ничего нельзя изменить.
Невиль провел рукой по волосам. Лорен продолжала тихо качаться.
Гвендолайн вышла замуж по любви, когда Невиль находился на Пиренеях. Брак был коротким, чуть более двух лет, но полным трагических событий. Сначала Гвен упала с лошади, что стало причиной выкидыша и оставшейся хромоты; затем, годом позже, виконт Мюр, с которым Невиль так никогда и не встретился, погиб при жутких обстоятельствах: его придавило древком сломавшегося знамени, упавшего с балкона его собственного дома. Гвен предпочла вернуться в лоно семьи, а не оставаться в доме своего мужа.
- Как же я презираю себя за свой эгоизм, - сказала Гвендолайн, когда никто не отреагировал на ее слова. - Я думаю о собственном несчастье, которое не идет ни в какое сравнение с несчастьем бедной Лорен. До чего же я жестока. - Подобрав юбки, она направилась к дому, не замечая протянутой к ней руки Невиля.
- Бедная Гвен, - сказала Лорен. - Ей так хочется вернуться в то время, когда она приехала сюда после смерти мужа. Ей так хочется жить той жизнью, когда мы все трое были детьми и когда ей казалось, что все ее мечты сбудутся. Но мы никогда не сможем вернуться в прошлое. Мы даже не можем вернуть вчерашний день или сегодняшнее утро. Теперь с нами Лили.
- Да.
- Я тоже веду себя как последняя эгоистка. Я ушла с головой в собственные разочарования. Но ты должен быть счастлив, Невиль, хотя по своей доброте и пришел сюда, чтобы успокоить меня. Лили жива, и она приехала к тебе. Как это чудесно для тебя!
- Лорен, моя дорогая, не говори так. Пожалуйста. Не надо.
- Значит, ты хочешь, чтобы я сказала тебе, как сильно ее ненавижу? Как сильно я желаю, чтобы она никогда не воскресала из мертвых? Как мне хочется, чтобы она умерла прямо сейчас? Ты хочешь, чтобы я сказала, как сильно презираю тебя за то, что, уезжая, ты просил меня не ждать тебя, а затем внезапно женился на дочери сержанта, под влиянием порыва? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, как сильно ненавижу тебя за то, что ты не рассказал мне всей правды, и за то унизительное положение, в которое ты меня поставил сегодня утром? Я так мало значу для тебя, что ты даже не счел нужным сказать мне, что это был бы твой второй брак.
Невиль с трудом перевел дыхание.
- Да, - сказал он, - именно это я и хотел от тебя услышать. Ругайся. Кричи на меня. Можешь бросать в меня камни. Ударь меня, но не сиди вот так спокойно. - Он снова провел рукой по волосам. - Господи, Лорен, я чувствую себя так ужасно. Если бы я только мог...
- Но ты не можешь, Невиль, - произнесла она так же спокойно, но более жестко. - Моя ненависть бесполезна. К чему резкие слова - они тоже бесполезны. А теперь иди, Невиль. Я хочу побыть одна.
- Конечно, - ответил он. Это было единственным, что он мог для нее сделать - скрыться с ее глаз.
Лорен продолжала медленно раскачивать качели, отталкиваясь от земли одной ногой. Она вся ушла в себя. Она твердо верила, что, оставаясь спокойной и разумной, она сможет побороть в себе ненависть к дочери сержанта, которая разрушила все ее надежды и мечты, всю ее жизнь, и ненависть к мужчине, которого она любила всю свою жизнь.
Какой смысл говорить ему, что она всегда любила его гораздо сильнее и глубже, чем он ее.
По дороге к дому Невиль внезапно вспомнил, какой Лорен была накануне вечером: светящейся, излучающей счастье, спрашивающей его, разве есть на земле человек, заслуживающий такого счастья?
- Это ты, - отвечал он ей.
Но жизнь распорядилась по-своему. Она не всегда дает то, что человек заслуживает.
Что он сделал, чтобы заслужить возвращение Лили? Подумав о ней, Невиль ускорил шаг.
Глава 6
Хорошая еда и чай утолили голод Лили; горячая ванна с душистым мылом, мягкое пушистое полотенце разогрели ее тело. Она спала долго и глубоко, а проснувшись, почувствовала себя отдохнувшей; однако она ощущала и растерянность. Некоторое время понадобилось ей, чтобы вспомнить, где она и как сюда попала.
Затем Лили восстановила в памяти все события последнего времени. Она достигла конечной точки своего путешествия, которое началось давно, с того самого момента, когда Мануэль пришел к ней и сказал, что она может уехать. Так и сказал - после семи месяцев плена и рабства. Тогда она находилась где-то в Испании. Она привыкла сидеть, глядя на запад, где располагалась Португалия, и мысленно искала его - Невиля, майора лорда Ньюбери, своего мужа. Она тогда даже не знала, жив ли он. Он мог погибнуть в той засаде, где ее ранили, а потом взяли в плен. И все же она уже тогда мысленно начала это путешествие. Ничего другого ей не оставалось. Ее отец погиб.
"И вот я здесь", - думала Лили, откидывая одеяло и ступая ногами на мягкий розовый с зеленым ковер. Ей пришлось придерживать подол ночной рубашки, чтобы не запутаться в нем. Рубашка была по крайней мере на шесть дюймов длиннее, чем требовалось, или она сама на шесть дюймов короче - скорее последнее. Ее приезд совпал с весьма знаменательным событием, хотя и печальным для нее. Однако ее не выгнали, что вполне могло случиться, а пригрели и накормили.
Конечно, раньше Невиль так бы и сделал. Но он и сейчас по-доброму отнесся к ней, несмотря на то что она разрушила все его планы на будущее.
Конечно, он одолжит ей денег на обратную дорогу в Лондон. Возможно, миссис Харрис окажется столь любезна, что поможет ей найти работу, хотя она сама пока еще не знает, к какой работе пригодна.
Лили осторожно повернула ручку туалетной комнаты, но на этот раз ей не повезло: в комнате кто-то был.
- Простите, - сказала она, быстро закрывая дверь.
Но дверь сразу же открылась, и показалось личико хорошенькой девушки одного возраста с Лили. На девушке был накрахмаленный чепец, какие носили все слуги в этом доме.
- Прошу прощения, миледи, - сказала девушка. - Я принесла вашу одежду, и миссис Айлшам приказала мне помочь вам одеться и причесать волосы. Она сказала, что его светлость придет за вами через полчаса, чтобы повести вас на чай.
Лили улыбнулась и протянула девушке руку:
- Так вы горничная. Рада с вами познакомиться. А я Лили.
Горничная с подозрением посмотрела на протянутую руку. Она не пожала ее, а присела в легком реверансе.
- Рада познакомиться с вами, миледи, - сказала она. - Я Долли. Мои родители назвали меня Дороти, но все привыкли называть меня просто Долли. Миссис Айлшам сказала, что пока не прибудет ваша прислуга, я буду вашей личной служанкой.
- Миссис Айлшам?
Лили вошла в туалетную комнату и огляделась. Она заметила, что ванну передвинули.
- Это наша домоправительница, миледи, - объяснила Долли.
И тут Лили увидела свою сумку, лежащую на стуле перед трюмо. Она бросилась к ней и, волнуясь, сунула в нее руку. На дне сумки ее рука нащупала медальон. Она крепко зажала его в руке. У Лили было такое чувство, что, потеряв медальон, она потеряет и частицу себя. Однако другие ее вещи отсутствовали. Она оглядела комнату.
- Я взяла на себя смелость вынуть из сумки ваши платья. Я отгладила их. Они были в плачевном состоянии.
Платья были перекинуты через спинку стула: простое хлопковое и хорошенькое платье из бледно-зеленого муслина, которое она купила по настоянию миссис Харрис в Лиссабоне.
- Вы погладили их? - сказала Лили, с улыбкой глядя на Долли. - Вы очень добры ко мне. Я бы могла погладить их и сама. Но я рада, что вы сделали это для меня. Кстати, покажите мне дорогу на кухню. - Лили рассмеялась.
За ней рассмеялась и Долли, хотя и с некоторой степенью неуверенности.
- Вы смешная, миледи, - сказала она. - Представляете, как все будут смотреть на вас, когда вы войдете в кухню с платьем наперевес и попросите утюг.
- Особенно в такой рубашке, как на мне. - Лили подняла рубашку и обнажила щиколотки. - Я бы в ней непременно запуталась.
Они долго смеялись, как две маленькие девочки.
- Я помогу вам одеться, миледи, - предложила Долли.
- Поможете одеться? С какой стати?
Долли промолчала и указала на пару потертых туфель, которые у Лили были единственными. Туфли для нее купила миссис Харрис, сказав при этом, что их оплачивает армия. По словам миссис Харрис, армия осталась ей должна кое-какие деньги, армия купила ей и эту сумку, а также оплатила билет на пароход до самой Англии.
- Я их почистила, миледи, - сказала Долли, - но если бы вы пожелали спросить меня, то я посоветовала бы вам купить себе новые туфли.
- Полагаю, что мне и спрашивать не надо, - ответила Лили, быстро одеваясь. Она чувствовала, как ее распирает любопытство. - Однажды я захочу шагнуть дальше, а они решат остаться на месте - вот тут-то им и придет конец.
Лили и припомнить не могла, чтобы когда-нибудь в своей жизни она смеялась так долго и так весело, как вот сейчас с Долли.
- У вас прелестная фигурка, миледи, - сказала Долли, критически оглядев Лили, когда та оделась. - Маленькая, изящная, не то что у меня: сплошные ноги, руки и локти. Представляю, как вы будете прекрасно выглядеть, когда доставят все ваши сундуки.
- А мне бы так хотелось иметь рост, как у вас, - вздохнула Лили. - Здесь найдется какая-нибудь ленточка, Долли, чтобы я могла завязать волосы? Я растеряла все свои шпильки.
- Одной ленточкой здесь не обойдешься, миледи, - ответила Долли, явно обескураженная. - Во всяком случае, с такой прической нельзя выйти к чаю. Садитесь вот сюда, на банкетку, и я сделаю вам прическу. Вам даже волноваться не надо, что я плохо причешу вас. Мне приходилось причесывать леди Гвендолайн перед тем, как она переехала во вдовий дом, а вчера я даже поправляла прическу леди Элизабет, когда она растрепалась во время танцев, а ее горничная куда-то запропастилась. Она сказала, что я прекрасно справилась с работой. Мне бы так хотелось быть камеристкой, а не простой горничной. Это мое самое большое желание, миледи. У вас чудесные волосы.
- Не представляю, как вы справитесь с ними, Долли, - заметила Лили, усаживаясь на банкетку. - Моя голова вся в кудрях и похожа на куст. Сегодня они особенно неуправляемы, так как вчера я их вымыла. Для меня это так ново: мне еще никто никогда не делал прическу.