- Я часто размышляю над этим, - побагровевшее лицо Геркона и его хриплый голос свидетельствовали, что и он не так уж рад находиться на солнце. - Нелегко сделать достойный выбор. Каждый раз, когда я почти решаюсь на что-либо, Ремиридон увеличивает цену.
Ремиридон был толстым неотесанным мужланом; почти сплошь заросший волосами, он напоминал собою дикого кабана. Дафне казалось неважным, что он обладает состоянием большим, нежели царская казна, что свадебный выкуп с лихвой бы покрыл все долги. Важно было то - и она часто повторяла это своему отцу, - что руки у купца холодные и липкие и что он смотрит на нее, как на аппетитный кусок мяса перед обедом.
Язон разделял ее антипатии, и она надеялась, что он выразит протест. Но он продолжал внимательно наблюдать за происходящим на поле и не интересовался их разговором.
- Есть и другие поклонники, - сказала Дафна, надеясь этим привлечь внимание Язона.
- Мне сказали, что Минос может предложит нам одного из его сыновей, - самодовольно улыбнулся Геркон. - Не так уж и плохо быть отцом критской царицы.
На какое-то мгновение тщеславная Дафна позабыла о Язоне. Она никогда не видела Миноса, но кто же слышал о Кносском дворце, утопающем в роскоши? Ее отец в чем-то прав. У миносской царицы, должно быть, действительно великолепная жизнь.
Дафна представила, как сидит на троне и подает руку не какому-нибудь темнокожему торговцу, а царевичу или даже самому великому Миносу. Вместо того, чтобы править ничтожной Мессалоной, она властвовала бы почти над всем Эгейским морем.
Эта картина пробудила в Дафне приятное чувство.
- Начинается учебный бой, - неожиданно сказал Язон, вернув ее к реальности.
- Посмотрите туда, это Ика, - Язон восхищенно указал на поле. - Он собирается показать свое мастерство в поединке.
Это только разозлило Дафну. Что такого интересного Язон нашел в этом мальчишке? Как может нравиться сухощавая детская фигура, преследующая его как тень? Язон должен любоваться только ею.
Дафна решила отвлечь его внимание. Язон принадлежит ей, и она не позволит ему смотреть на других; она с удовольствием отправила бы Ику в царство Аида.
Язон удивленно наблюдал за своим любимцем.
- Шаг вправо, - тихо отдал он приказ. - Теперь рывок!
Ика, словно услышав его слова, безошибочно отклонилась в сторону от копья Газы. Язон рискнул бросить взгляд на Геркона; он заметил, что царь следит с интересом. Сердце Язона забилось сильнее.
Но тут Ика, посмотрев вверх в поисках одобрения, ослабила внимание, споткнулась о ноги Газы и упала на землю. Язон шагнул вперед, неосознанно желая помочь ей, но смех царя остановил его.
- Этот коротышка? - презрительно спросил Геркон. - Это его ты предлагаешь?
Дафна также нахмурилась. Язон почувствовал презрение к мальчику и решительно сказал:
- Если Ика и уступает в росте, он превосходит других в ловкости и хитрости.
Словно доказывая это, Ика откатилась в сторону и избежала удара копьем. Затем она быстро вскочила и атаковала своего мощного соперника, прежде чем Газа успел вытащить меч из земли.
Подобно обвевающему ветерку, Ика продолжала танцевать вокруг неповоротливого Газы и использовала против него его же преимущество в весе, пока тот в конец не обессилил, Язон часто видел, как мальчик демонстрирует такие акробатические трюки, и знал, что последует дальше. Пока Газа, согнувшись, хватал ртом воздух, Ика перепрыгнула через него и, не дав ему опомниться, просунула меч между рукой Газы и его телом, не причинив ран. Возглас восхищения пронесся по рядам.
Ика, не обращая внимания на побежденного, посмотрела на трибуну в поисках одобрения своего наставника. Язон широко улыбался. И когда мальчик в ответ тоже просиял, Язон почувствовал глубокое удовлетворение жизнью. Так бывало всегда, когда Ика улыбался ему.
- Хорошо! - сказал Геркон. - Мальчишка действительно хитер.
- Возможно, вы слишком снисходительны, - отозвалась Дафна. - Разве вы не видите грязь на его тунике? Неужели у вашего Ики нет чувства достоинства, чтобы как следует одеться и предстать должным образом перед своим царем?
Обвинение было несправедливым. Туника была достаточно чиста до поединка с Газой. Но все-таки эти слова напомнили Язону то обстоятельство, что Ика никогда не мылся вместе со всеми и что Дамос иногда защищал мальчика. В такой день, как сегодня, когда нещадно палило солнце, одеяние Ики казалось излишним. Начиная с этого дня, решил Язон, он прикажет своему подчиненному не делать исключений для Ики.
Садясь в кресло, Геркон хихикнул.
- Ни одна деталь одежды не ускользнула от твоего внимания. Понравился ли тебе ход поединка?
- Мальчишка довольно забавный, но, по правде говоря, отец, много ли будет от него проку во время боя? Разве тогда будет время прыгать вокруг врага? Я думаю, лучше показывать такие трюки во дворце.
Обрадованный улыбкой Дафны, Язон решил, что она права. Ловкость и хитрость Ики больше подходят для акробата. И тогда раб будет больше стоить, чем простой солдат. И, если позволят боги, Ике будет спокойней.
- Кроме того, - продолжала Дафна, - он кажется слишком маленьким для воина. Таким… хорошеньким.
Последние слова предназначались для царя, который перевел взгляд с Язона на Ику.
- Я хотел бы побольше узнать о мальчике. Когда он почистится, можно его прислать ко мне?
- Вне сомнения, Язон рад угодить вам, - вмешалась Дафна, дотронувшись своей изящной ручкой до Язона.
Она подняла бровь, предлагая Язону вмешаться, но тот был в явном замешательстве. Быть акробатом одно дело, но прислуживать самому Геркону…
"Нет, - твердо подумал Язон, - Геркон - мой правитель. Если позволять себе разные мысли, то нельзя дальше оставаться военачальником. А в таком случае он выставит себя на посмешище и лишится всего, чего достиг в жизни".
- Но, может быть, - холодно сказала Дафна, обмахиваясь веером, - наш предводитель не желает расставаться с мальчиком. Я не подумала, что, вероятно… - она сделала паузу и посмотрела многозначительно на Ику, - они привязаны друг к другу…
Язон замер. Неужели она думает, что он и Ика… Но нет, это глупость. Мальчики его не привлекают, даже сама мысль об этом казалась противной.
Как будто издалека он услышал смех детей - всего лишь звук, ничего конкретного, но кровь застыла в жилах. Смех сменился тяжелыми ударами. Казалось, будто молот самого Гефеста обрушился на голову.
Так бывало всегда. Каждый раз, когда ему удавалось что-то вспомнить из прошлого, начиналась тяжелейшая головная боль. Язон знал, что это всего лишь начало. Пройдут часы, вероятно, даже дни, прежде чем боль стихнет и он снова придет в себя.
- Мне нужно… - проговорил он запинающимся голосом, желая уйти, пока Геркон и Дафна не заметили его слабости, - подождать вашего приглашения и обсудить это, мой господин.
Поклонившись, Язон удалился. В спешке он не заметил, как Дафна с любопытством разглядывает Ику.
Дамос прогуливался по освещенному луной лагерю, расположенному за стенами дворца. Возле палаток стояли солдаты, они чистили мечи, готовясь к предстоящим состязаниям, но он проходил мимо и не заговаривал с ними, ведь ему нужно было приготовить лекарство для Язона. Подойдя к костру, он опустился на землю, положив возле себя ароматные травы, которые он только что собрал. Не слишком ли это опасная мысль? Да простят его боги, он должен быть счастлив от того, что облегчает боль своего друга. Есть вещи, которые лучше никогда не вспоминать.
- Какая прекрасная ночь! - сказала Ика, неожиданно возникнув перед ним. - Ты когда-нибудь видел столько звезд? Нелегко сегодня будет найти пояс Ориона.
Они часто играли в эту игру, угадывая созвездия. Каким бы тяжелым ни было настроение, Ике всегда удавалось развеселить его.
- Хм, что это ты готовишь? Превосходный запах.
- Оленину, - Дамос указал на горшок у огня, - подожди немного, я сейчас приготовлю лекарство для Язона и дам тебе поесть.
- Лекарство? Он все еще нездоров? Где он? Я должен увидеть его.
Дамос протянул руку и остановил ее.
- Ему нужен покой, не следует мешать ему.
Она моргнула, смущенная его резким тоном.
- Но, Дамос, что если он все вспомнил?
- Он ничего не помнит, - Дамос постарался сдержать раздражение и опустил травы в котел с кипящей водой.
Ика надулась, ее щеки покраснели.
- Это все из-за Геркона! Неудивительно, что у Язона болит голова. Преступно колебаться, как наш царь. То он говорит, что нужно помогать Афинам, потом, не успев исполнить обещания, убеждает всех, что нужно подождать и не ввязываться в войну с Критом. Все знают, что Геркон водит нас за нос; он выжидает, чья сторона одержит верх.
- Они с Миносом были союзниками задолго до твоего рождения, Ика. Нелегко рвать старые связи.
- Ты же не веришь, что Минос сдержит свое слово. После того как он пожертвовал собственным сыном…
- Приемным сыном. Андрогей не был его родным сыном.
- Все равно, он был не виновен, это просто повод для начала войны. Язон сказал, что Минос послал его в Афины якобы для разведки, заранее зная, что его схватят.
Дамос удивился: о чем думает Язон, забивая ребенку голову такими вещами?
- Андрогея убил бык. Это был несчастный случай.
- Неужели? Разве это не подходящий повод для начала войны?
Дамос стер пот со лба. Она еще молода и бездумно повторяет все суждения Язона, будучи уверена, что только он один может быть прав.
Что останется от ее убеждений, когда она узнает, для чего на самом деле Язон купил ее?
- Кроме того, все знают, что не верность Миносу сдерживает Геркона, а трусость. Из-за этого Мессалона будет следующей жертвой после Афин.
- Ты думай, прежде чем говорить. У царя везде есть свои шпионы, - Дамос похолодел от мысли, что Геркон может сделать с этим ребенком.
- Ну давай, ешь, - предложил он, думая, что еда отвлечет ее от этого неприятного разговора. - Тебе нужно поправляться.
Взяв миску, она улыбнулась.
- Пахнет хорошо. Эх, Дамос, хотела бы я готовить так же, как и ты. Язон говорит, что все, что я ни приготовлю, на вкус походит на подметки от сандалий.
- У каждого из нас свои способности. Тебе везет в состязаниях.
Она покачала головой.
- Я бы хотел быть даже наполовину таким способным, как ты. Несправедливо, что ты умеешь и готовить, и шить, и лечить. Остается удивляться, что ты стал военным.
- Едва ли я сам желал быть солдатом, - его тон опять стал жестким; он не хотел вспоминать о прошлом, о тех днях, когда он был ремесленником, расписывающим фресками стены дворца Ярроба.
Ика посмотрела на него с удивлением.
- Но если ты не хочешь, то почему продолжаешь служить под руководством Язона?
"Клятва верности", - подумал Дамос. Если бы он мог тогда знать! Он, наверное, пожалел бы о своем обещании. Желание стать царем Мессалоны - это одно, но использовать для этого невинных людей - совсем другое.
- Наша судьба не всегда в наших руках, - сказал он вместо этого. - Нужно научиться терпеть и принимать жизнь такой, какая она есть, особенно тогда, когда становишься старше.
Ика фыркнула.
- Тридцать три года - не так уж ты и стар. Язон говорит, что человеку столько лет, на сколько он сам чувствует.
Опять. Дамос уже не мог этого слышать.
- Язон говорит это, Язон говорит то. Неужели у тебя нет собственных мыслей? Мне кажется, такое почитание довольно нелепо.
- Но, Дамос, как же не уважать Язона? Он же настоящий герой.
- Крепкое тело и бойкий язык еще не делают из человека героя, - заметив, как внимательно она на него смотрит, Дамос смягчился: - Пусть он останется просто человеком, не более и не менее.
Ика склонила голову, словно переваривая эти слова, но его надежда на то, что девочка хоть что-то поняла, исчезла, как только она прыгнула с места и побежала приветствовать человека, появившегося из темноты.
К огорчению Дамоса, это был Язон.
Язон заметил знакомую парочку перед костром. Он постоял, нахмурившись; ему становился дорог смех Ики, его добродушная, мягкая улыбка. О боги, если придется отдать своего раба царю, это будет очень неприятным событием.
Язон вздрогнул при такой мысли. "У меня нет выбора, - убеждал он себя. - Единственный способ добиться руки Дафны - это предложить Ику в качестве выкупа".
Поправив узел, который он нес подмышкой, Язон решил не раскисать и шагнул вперед. "Все мы игрушки в руках судьбы, - повторял он про себя, - мы должны играть роли, которые придумали для нас боги".
Когда Ика подбежала поприветствовать его, Язон почувствовал себя неловко: он знал, что мальчик заслуживает теплых слов, но не мог ничего придумать. Он повернулся к Дамосу, надеясь, что тот что-нибудь скажет, но Дамос промолчал.
"В конце концов кто он такой, чтобы указывать своему начальнику, как следует поступать с рабом? - Чувство вины переросло в раздражение. - Я здесь главный и буду поступать так, как сочту нужным", - подумал Язон.
- Язон, - приветливо сказала Ика, - Дамос говорит, что у тебя до сих пор болит голова. Хочешь, я тебе ее разотру?
Язон не мог смотреть ребенку в глаза.
- Не беспокойся, Ика. Мне достаточно будет лекарства. Ты его приготовил, Дамос?
- Вот оно, а также и твоя еда.
Дамос протянул чашу с дымящимся отваром. Только это могло уменьшить боль, и поэтому Язон выпил его одним глотком.
- Я не хочу есть, - сказал он, - и у меня мало времени. Многие воины завтра участвуют в играх, и мне приказано обеспечить безопасность острова.
- Ты сегодня говорил с Герконом?
- Да.
- И что же?
Неужели он должен докладывать обо всем? Дамос обращается с ним, как с ребенком.
- Геркон даст ответ завтра утром, - ответил Язон насмешливо.
- Ты предложил ему то, что он хотел?
Язону не понравился этот вопрос. Он, конечно, любит мальчишку, но должен подарить его - и Дамос понимал это.
- Но не сейчас же обсуждать этот вопрос, - резко отозвался Язон. Понятно, что Ика следит за их разговором. Он протянул чашу обратно Дамосу.
- Я не для этого пришел сюда, я принес Ике подарок.
- Мне? - ребенок казался воплощением удивления.
- Да, тебе. Вот. - Язон протянул сверток Ике. Он готовил речь, в которой хотел похвалить успехи своего ученика, но, столкнувшись с таким непосредственным восторгом, опять почувствовал, что ему не хватает слов.
- Я заметил, что твоя туника обносилась… я подумал… если ты хочешь участвовать в играх, я желаю, чтобы ты показал себя…
Ика прижала к груди черно-красную тунику. Маленькое подобие язоновой формы, она была сделана из первосортной шерсти.
- Ты бы лучше ему подарил меч, - заметил Дамос, - это подарок для настоящего бойца.
- Но мне и это нравится, - сказала Ика, все еще сжимая тунику. - Мне еще никто ничего такого не дарил. Мне вообще никто ничего не дарил. Я… я и не знаю, что сказать.
- Приготовься получше к завтрашнему утру, - под грубыми словами Язон постарался скрыть свое волнение. Он и сам еще никому ничего не дарил и не знал, как это делается.
- А как насчет вчерашнего поединка? - решил вмешаться Дамос. - Ты еще не похвалил его за вчерашние успехи. Или у тебя нет слов, чтобы выразить свое восхищение?
Язон повернулся и с трудом заставил себя взглянуть Ике в глаза. Они смотрели мягко и покорно, но внутри них светилась некая властная сила, которая проникала в самые потаенные уголки его сознания. Неожиданно боль в голове исчезла и превратилась в какое-то смутное чувство в нижней части живота.
Язон отвел взгляд. Он никогда не увлекался мальчиками и впредь не собирается…
- Я должен идти, - резко сказал он, не глядя больше Ике в лицо. - Дамос, пойдем со мной.
Дамос удивленно поднял бровь, но последовал за ним.
- В чем дело, мой мальчик, - спросил он заботливо, - тебе нужно еще лекарства?
- Нет.
Если бы существовало какое-то лекарство от этого!
- На этот раз, старина, нужно найти какую-нибудь девку.
4
Ика перебегала через пыльный двор по направлению к сторожевой башне. Ей очень хотелось поспеть на состязания вовремя, но сперва она должна повидать Дамоса.
Она подумала, что каждый из участников сегодняшних игр много обязан Дамосу. Что бы они делали без его поддержки? Несправедливо, что Дамос должен неотлучно находиться на посту. Ика решила навещать его время от времени и держать в курсе событий.
Она увидела Дамоса на ступеньках башни, он широко улыбнулся при ее приближении.
- Ика, ты просто великолепно выглядишь в этой форме. Язон может по праву гордиться тобой.
Она понимала, что придает себе чрезмерно значительный вид, но не могла ничего поделать. Поглаживая пальцами тонкую шерсть. Ика повторяла, словно молитву: "Это подарил мне Язон". Девочка убеждала себя в невероятной значимости этого подарка: Язон не сделал бы подарка просто так, не будучи уверен в том, что они самой судьбой предназначены быть вместе.
- Дамос, я не очень смешно выгляжу? - спросила она, поворачиваясь перед ним. - Если бы ты мог быть там!
- Мысленно я буду с тобой. Ты просто вспоминай, чему я тебя учил, и часть меня всегда будет с тобой.
Ика улыбнулась.
- Должно быть, боги веселились в тот день, когда я встретила тебя и Язона.
Лицо Дамоса омрачилось. На какое-то мгновение она испугалась, что он опять нелюбезно отзовется о ее герое. Это смутило ее, ведь она знает, что он тоже искренне предан ему. Откуда же берутся эти приступы раздражения?
Может быть, Дамос и собирался что-то сказать, но его перебил внезапно раздавшийся крик. На галерее, ведущей в царские покои, с поднятой рукой стоял Спирос, новый писарь Геркона. Ика подумала, что после Геркона она ненавидит его больше всех.
Но писарь искал не ее и не Дамоса.
- Господин начальник царской охраны! - крикнул он тягучим голосом. - Уделите мне немного времени.
Ика заметила Язона, пересекающего двор.
- Царь Геркон послал меня сообщить, что война закончилась, - торжественно объявил Спирос. - Минос наконец-то захватил Афины.
Язон обернулся, его лицо было темнее тучи.
- О боги! Теперь очередь за Мессалоной!
Ике показалось довольно странным посылать с таким сообщением простого писаря. Направившись к Язону, она порадовалась, что и Дамос последовал за нею: девочка побаивалась Спироса, одетого в длинные, темные одежды. Он казался зловещим.
Ее сердце дрогнуло: "Если что случится с Язоном, - подумала она горестно, - я умру".
Но Ика тут же устыдилась таких "женских" мыслей и решила внимательно послушать их разговор.
Язон повернулся к Спиросу, глаза его горели.
- Нелегко будет договориться с Миносом. Каковы его условия?
- Он требует дани. - Спирос говорил мягким, вкрадчивым голосом; его птичье лицо не выражало никаких чувств. В противоположность Язону, писарь сохранял спокойствие духа, словно он все взвешивал и старался из всего извлечь выгоду. - Семь юношей и семь девушек каждые семь лет.
- Четырнадцать детей? Но для чего?
- Для царевича Минотавра, господин военачальник. Минос говорит, что они требуются для священного танца, но ходят слухи, что его сын не прочь полакомиться людьми.
Ика онемела от удивления. В раннем детстве она слышала сказки о Минотавре, но полагала, что их выдумали, чтобы пугать непослушных детей.